Илья Пономарев

| Ежедневный Журнал

Я давно ничего не писал для СМИ. Украинский конфликт разделил российское общество, которое и так не очень-то много внимания уделяет полутонам: на одних политиков молятся, что бы они ни говорили, других ненавидят и считают, что ничего умного они не могут сказать по определению. В этой ситуации говорить уже бесполезно: одни и так все понимают, а других можно лишь еще раз оттолкнуть. Глухота провоцирует немоту…

Все это весьма печально, поскольку со всей неизбежностью программирует сохранение пропасти между людьми и властью, кто бы этой властью ни стал. Мы не хотим вдумываться в мотивацию поступков политиков — от Путина до Навального и от Удальцова до Стрелкова — и с легкостью навешиваем на них ярлыки. На самом деле причина этого в глубоком инфантилизме и неразвитости политического сознания у большинства наших сограждан, включая ведущих журналистов и активистов. «Что тут думать, трясти надо!» — все, как в известном анекдоте.

Все это не ново. И даже как-то привычно, что все попытки поговорить об идейной основе противостояния путинского режима и оппозиции не вызывают никакого интереса у публики. Бей жуликов и воров! — вот и весь разговор. А почему они такими стали, почему их сменщики из оппозиции такими не станут и как вообще должна быть устроена страна после смены власти — это все как-то никого из «креативного класса» не волнует. Как не волнует пример Майдана, который со всей убийственной наглядностью демонстрирует, что смена правителей без программы преобразований с высокой вероятностью ведет к большим потрясениям в обществе, в то время как вызвавшие протест элиты в целом удерживаются на месте. Получается, что то, каким будет будущее страны, волнует бабушек в новосибирской деревне, волнует рабочих Уралвагонзавода не от большого политического кругозора, а от твердой уверенности, что может быть хуже, и от нежелания покупать нового политического кота в мешке. Ну да кто ж в Москве их мнением интересуется! Они ж за Путина или за КПРФ, а это, как сейчас модно говорить, одно и то же. Я с этим было смирился, решив, что «делай, что должен, и будь, что будет».
Но с неделю назад произошла одна вещь, которая пробила мою толстую политическую кожу. Речь идет о дискуссии вокруг позиции левых по украинскому вопросу, развернувшаяся в ряде либеральных СМИ и соцсетях.

Как-то ненавязчиво с обеих сторон — со стороны оппозиционных СМИ и со стороны Кремля — проводится мысль, что левые поддержали Новороссию. Проводится настолько настойчиво, что заставляет заподозрить корыстный интерес: либеральная тусовка пытается консолидировать всех, кто против войны, исключительно вокруг себя, в то время как власть пытается вбить как можно больше клиньев между оппозиционерами. И все довольны, что характерно: хотя счет пока 85-15 не в пользу либералов, но и о пресловутых 15% поддержки еще недавно нельзя было и мечтать! Марш мира стал безусловным успехом, пройдя под единоличным руководством либеральной оппозиции. Не случайно Дума озаботилась очередной правкой избирательного законодательства, чтобы никаких там ПАРНАСов в бюллетенях в 2016 году не оказалось. Еще недавно такой «риск» отсутствовал напрочь.

Хотелось бы внести в вопрос о политических позициях некоторую ясность.
Правда в том, что все политические течения раскололись по вопросу об Украине: и либералы, и левые, и даже националисты (среди последних даже есть отряды, воюющие на стороне киевского правительства, ни среди левых, ни тем более среди либералов таковых нет). Однако большинство известных фигур в либеральной среде — против российской агрессии, а большинство известных широкой публике левых и националистов — за. Что и дает почву для политических манипуляций.

С точки зрения позиции левых организаций (Левый фронт, РСД, анархистские группы), все как один выступили с твердыми антивоенными заявлениями, которые никто в стране не заметил. Тяжелее всего ситуация была в ЛФ, где Новороссию поддержали Сергей Удальцов и Дарья Митина, однако мы смогли сохранить организационное единство. Принятая на съезде декларация «Война войне» сводится к нескольким тезисам:
1. Мы считаем конфликт между Украиной и Россией результатом столкновения интересов правящих кругов и олигархических групп наших стран, борющихся за сферы влияния и рынки сбыта.

2. Россия на Украине и шире — в конфликте с ЕС и США, ведет себя как империалистическая сила, и поддерживать ту или иную сторону этого противостояния Левый фронт для себя не считает возможным.

3. Мы решительно осуждаем насилие на Украине — как со стороны национал-либеральной киевской власти, так и со стороны такого же по своей сути национал-либерального российского правительства и поддерживаемых им повстанцев. Левый фронт призывает бойцов с обеих сторон осознать свои собственные интересы и отстаивать их, а не интересы спонсоров этой войны.

Безусловно, есть ряд организаций, которые также называют себя левыми (КПРФ, СР и некоторые другие), но, напротив, поддерживают борьбу повстанцев Новороссии. Более того, одним из главных идейных центров сепаратистов стала редакция газеты «Завтра», которая всегда отличалась близостью к целому ряду левых групп. Некоторые активиств «Другой России» (aka НБП), которых обычно причисляют к левым, воюют на Донбассе. Разобраться в источниках этой позиции мне представляется очень важным для понимания политического пространства современной России.

В соцсетях обычно отмахиваются от рефлексии по этому поводу: дескать, продались Путину, что тут думать. Но ясно же, что если в отношении «стариков», которые явно устали существовать под давлением государственной машины и хотят минимальной собственной демаргинализации, спокойного остатка жизни и сопутствующих материальных благ (Проханов, Дугин, Лимонов, Зюганов, Миронов, Глазьев, Кагарлицкий и проч.), об этом еще как-то можно дискутировать, то в отношении тысяч вполне нормальных молодых (и не очень) активистов с горящими глазами, многие из которых отправились воевать на Восток Украины — они что, тоже продались? Сидящий в тюрьме Удальцов продался? Перебивающиеся с хлеба на воду в эмиграции политические беженцы Сахнин или Полторацкий продались? Или их позиция как-то резко поменялась после вторжения в Крым, и они где-то призвали возлюбить Путина? Скорее, это великий манипулятор — российский президент пытается их руками и их пассионарностью решить проблему сохранения своей власти, а для подобных людей иллюзорные идеи «возрождения великой страны», «возврата в СССР» или «борьбы с фашизмом» оказались более важными, нежели «мелкие» вопросы коррупции в путинском окружении и потеря бОльшей части гражданских свобод. К сожалению, история многократно нам показывала, что величайшие злодеяния совершаются во имя прекраснейших идей и настоящими идеалистами.

Только через анализ и понимание их идей и формулирование собственных мы можем переиграть власть, которая смогла обмануть людей, предложив спасти украинских братьев от нарисованной на экранах телевизоров угрозы фашизма, «как в Великую Отечественную». Ради этого российский народ готов терпеть и санкции, и рост цен, и жертвы среди наших солдат, тайно воюющих на Украине. И чем больше оппозиция занимается «разоблачением» лжи режима, тем больше растет ее антирейтинг в глазах большинства, которому эта правда только жжет глаза, а многие и вовсе считают, что ложь телеканалов — во имя благой цели. Ведь это для узкого круга политизированной тусовки мы воюем с Украиной, а для 80% наших соотечественников мы помогаем нашим братьям сбросить иноземное иго, и социологические опросы наглядно показывают, что идеи оккупации, присоединения Украины к России у большинства нет, зато есть идея защиты братского народа, «зомбированного американо-германскими фашистами и изнывающего под жидобандеровской олигархической хунтой».

Часть левых, как и часть либералов, и часть националистов, восприняла эти настроения. Тем более что в Киеве — это вполне реальный факт — после Майдана произошло резкое усиление правых, националистических тенденций, новое правительство еще менее социально ориентировано, чем предыдущее, пляшет под дудку МВФ, да еще вдобавок и нетерпимо к левым идеям и их носителям, а значит, надо с ним бороться. К сожалению, труды Ленина некоторыми моими коллегами по левому флангу прочно забыты (хотя если быть объективным, то именно основателю СССР, памятники которому сейчас свергают в нашем западном соседе, Украина, равно как и Польша или Финляндия, обязана своей государственностью). Большевики всегда солидаризировались с националистами малых народов — украинцами, поляками, латышами, финнами, таджиками, евреями — в борьбе против центрального правительства и любых форм великоросского национализма. Главный враг для левых не может быть вне своей страны, он всегда внутри ее. Левые принципиально отрицают всевозможные национальные или «геополитические» подходы (тут недавно и геополитику приписали к числу левых теорий, я долго смеялся от подобного невежества). Мы рассматриваем политику с точки зрения классовой борьбы: есть те, кого угнетают, и это наши друзья, и есть те, кто угнетает — и это наши враги.
Путаница в понятиях возникает во многом оттого, что за последние сто лет сами понятия «левое» и «правое» изменились. Их нельзя уже рассматривать в виде одной шкалы, необходимо вводить как минимум два измерения: политическое и экономическое (очень правильно поступило недавно «Эхо Москвы», составив подобный двумерный тест на своем сайте). Оставим экономику для отдельной статьи; c точки же зрения политики левыми ценностями являются: самоуправление, переходящее в прямую демократию; минимум государственных и максимум общественных институтов; интернационализм и примат интересов классовых над государственными либо национальными. От либералов левых на самом деле в политической сфере отличает сравнительно немного: прежде всего, отношение к разделению властей и примату права (левые считают, что формальное право должно быть в итоге заменено прямым общественным самоуправлением, первой ступенью к которой является власть территориальных и производственных Советов, и что нужда в классическом парламенте равно или поздно отомрет). Однако попытка перейти в 1917-м к советскому управлению по классовому принципу (диктатуре пролетариата) в условиях неразвитого классового общества привела к чудовищным деформациям государства, нарушениям основных левых ценностей (самоуправления, децентрализации, базовых гражданских свобод), установлению диктата бюрократии и, в итоге, краху Союза и поражению Революции.

Поэтому, выучив урок, мы считаем, что достичь наших идеалов возможно только через фазу буржуазной демократии с сильным судом и честными и конкурентными выборами, а условия для более совершенного социального порядка лежат через успешное экономическое развитие: умножение индустриального потенциала страны и строительства на его базисе постиндустриальной экономики знаний. Различные подходы к скорости и конкретным действиям на этом пути отличают разные левые течения — от умеренных социал-демократов и социалистов до радикальных коммунистов, троцкистов и анархистов. Однако в условиях полуфеодального бонапартистского режима современной России в данный момент времени политические задачи левых и либералов в целом совпадают, а попытки повесить на нас ответственность за все неудачи госстроительства в СССР и странах социалистического лагеря, конечно, являются чистой спекуляцией политических оппонентов (в конечном итоге, неудач и даже преступлений у правых режимов ничуть не меньше). Подобная риторика ослабляет оппозицию в целом и работает на правоконсервативные круги, стоящие у власти в стране.

Одной из главных моих личных претензий к условным либералам из 1990-х (наряду с жульнической приватизацией и принятием крапленой Конституции) было уничтожение ценности политических идей и создание иллюзии ценности и незаменимости отдельных политиков. Порождение этих лихих лет — цинично-пелевинский лозунг «бабло побеждает зло» — привел к стремительной деградации политического пространства, подмене содержания формой, невозможности создания идеологических партий, замененных фальшивыми лидерскими конструкциями. Появление Путина во главе государства было запрограммировано именно этим, а сейчас он, уловив запрос общества на «смысл жизни» (aka «национальная идея»), смог поднять пассионарную волну вокруг политического Франкенштейна — Новороссии. Идеологический голод оказался столь сильным, что волна эта увлекла в совершенно белогвардейский, реваншистский и ультраправый проект огромное количество людей разных взглядов — и левых, и либералов.

Произошедшее еще раз показывает: чем скорее мы стряхнем радиоактивный постмодернистский пепел последних двадцати лет российской государственности с наших мозгов, перейдем от конкуренции политиков к конкуренции идей и концепций, чем раньше прекратим натягивание расползающегося на глазах одеяла российской политики на себя, тем скорее мы сможем перейти от стадии протеста к стадии взятия власти. Нет худа без добра: атомизация и разгром (вернее будет сказать погром) нашей оппозиции дает нам возможность сделать такой шаг!