Фотоматериалы

Фотографии с мероприятий, организуемых при участии СВОП.

Видеоматериалы

Выступления членов СВОП и мероприятия с их участием: видео.

Проекты

Масштабные тематические проекты, реализуемые СВОП.

Home » Главная, Новости

Сергей Алексашенко: Россия ближе к византийским корням и к византийским хитростям

30.06.2016 – 15:47 Без комментариев

Сергей Алексашенко

| Эхо Москвы

Эрдоган терпел до последнего, понял, что Владимир Путин назад не сдаст

Е.Канакова― 16 часов и 6 минут в российской столице. Начинается программа «Персонально ваш». В студии здесь – Алексей Осин…

А.Осин― Здравствуйте, дорогие!

Е.Канакова― И Екатерина Канакова. И сегодня персонально ваш и наш экономист Сергей Алексашенко. Здравствуйте!

С.Алексашенко― Здравствуйте, Здравствуйте!

Е.Канакова― Подозрительно неожиданно после Якова.

С.Алексашенко― Да, я как-то не ожидал. Мне показалось, Яков навсегда забронировал этом место.

А.Осин― Яков тоже человек, ему надо прожарится на каких-то курортах. Кстати говоря, на турецких.

С.Алексашенко― Он поехал открывать Турцию? Это посланник президента Путина. Так… разведать обстановочку, лучшие тарифы получить, наверное, да?

Е.Канакова― Да, и потом следующим «Персонально ваш» уже на следующей неделе будет вам задавать вопросы.

С.Алексашенко― Он нам расскажет.

Е.Канакова― У нас тем временем вопрос, касаемо, конечно, отношений Турции и России, которые со вчерашнего дня гремят. Турецкая сторона извинилась перед Россией. Вот как это скажется на экономической обстановке в нашей стране и в Турции, если все-таки эти отношения наладятся?

С.Алексашенко― Смотрите, главный вопрос и для российской стороны, для россиян и для турецкой стороны, для Турции, для турецкого бизнеса – это курорты. Потому что со своими овощами и фруктами турки справились, на самом деле, хорошо. Они практически все экспортные потоки переориентировали на другие страны за исключением такой маленькой позиции, как огурцы.

А по большому счету сельское хозяйство Турции не понесло серьезных потерь из-за российского эмбарго. Россияне лишились турецких товаров, их заменили более дорогими. Собственно говоря, в общем, я думаю, что по большому счету эти продуктовые санкции оказались достаточно беззубыми для обеих сторон.

А вот курортные санкции, они, конечно, ударили больше всего по турецкой стороне, потому что у россиян все-таки санкции были введены в ноябре, по-моему, или в начале декабря, с 1 января – понятно, что зимой Турция – не лучший сезон, туда начинают ехать с апреля. По большому счету россияне пропустили только майские праздники и начало лета. И в принципе слова Реджеп Эрдогана о том, что…

А.Осин― Тайиповича.

С.Алексашенко― Да, Тайиповича Эрдогана о том, что он готов к любым инициативам, но по большому счету ему срочно нужно открывать турецкие курорты, потому что они не заполнены, бизнес несет потери. И, конечно, с точки зрения турецкой экономики, это будет огромный или минус, или плюс.

А.Осин― Там же есть еще такой момент, что не только российские туристы перестали ездить, но есть падение туристов и из Германии, вообще, Западной Европы, оно менее ощутимо, но это тоже важно. То есть причина не только в том, что поссорились с Россией.

С.Алексашенко― Яков, основное, все-таки россияне…

Е.Канакова― Алексей.

С.Алексашенко― Алексей. У меня сегодня, правда, что-то с головой. Жарко, наверное, очень. Смотрите, Алексей, все-таки россияне, они были главным поставщиком туристов и денег. И они по количеству туристов занимали первое место, а уж по деньгам точно всех переплевывали. Российские туристы в среднем тратили в  полтора раза больше, чем другие туристы, приезжавшие в Турцию.

И у нас поток иссяк практически вообще. То есть в Германии можно говорит о небольшом снижение, в Скандинавии можно говорить о стабилизации, отсутствии роста, у  россиян поток иссяк вообще. И поэтому, конечно, для турецкого туристического бизнеса и для турецкой экономики возвращение этого потока будет фантастическим стимулом для роста и курортной зоны и обслуживающего малого и среднего бизнеса.

И поэтому, мне кажется, что Эрдоган терпел, что называется, до последнего, понял, что Владимир Путин назад не сдаст, и единственное условия для спасения экономики – это нужно чем-то жертвовать. И он внешне выполнил все условия российской стороны. По крайней мере, Дмитрий Песков очень четко подчеркнул, что были и сожаления, и извинения, что вот, всё что мы просили, сказано – будем обсуждать.

Это, что касается турок. Что касается россиян, то здесь, как ни странно, ситуация, как у экономистов бывает: с одной стороны, с другой стороны. Конечно, если турецкие курорты откроют, то те люди, у которых еще есть деньги или которые зарабатывают достаточно, чтобы позволить себе поездку на теплое море, они воспользуются, наверное, тем, что в Турции цены сильно упали и туда поедут. Потому что, конечно, и по качеству, и по количеству мест, и по набору сервисов Турции существенно опережает наши южные курорты.

А.Осин― А Крым?

С.Алексашенко― Крым… Ну, нету там сервиса.

А.Осин― Нет, я не обсуждаю сейчас качество крымского сервиса. Я спрашиваю, не будет ли это минусом для нас. Все вроде едут в Крым, а сейчас…

С.Алексашенко― Смотрите, я думаю, что в Крым приедет примерно столько же. Мне кажется, что немножко разная аудитория, которая едет в Крым и которая едет в Турцию. И, соответственно, для большого количества россиян – а там турпоток упал, как сообщили, на 22% в первой половине этого года по сравнению с прошлым годом. И основные пострадавшие, конечно, Египет и Турция, понятно. Но с Египтом все сложно, там безопасность никто не может обеспечить, и пока наши власти не готовы договариваться. А вот с Турцией, если договоримся, то можно ожидать, что на 100% прошлогоднего или на 80%, но какой-то поток туристов поедет.

И здесь начинается самое интересное. Для того, чтобы ехать в Турцию, российским туристам нужна иностранная валюта. Вот в Крым и в Сочи можно ехать с рублями, а вот в Турцию нужно ехать с евро или с долларами. И это означает, что россияне неожиданно – те, кто не успел закупиться – побегут покупать евро и доллары. И это может быть таким сюрпризом для российского валютного рынка и для Центрального банка тоже, кстати.

А.Осин― Еще один вопрос. А масштабные проекты типа «Южного потока» — это как-то повлияет, или это уже всё – «Южный поток» заморожен, заиндевел?

С.Алексашенко― Мне кажется, что об этом говорить рано. Он был заморожен и заморожен еще до этого инцидента со сбитым российским самолетом. И там более сложные расклады. Понятно, что там есть «Набукко», там есть и обещание России перенести хаб в Грецию, которая туркам очень не понравилась, и там есть пока еще отсутствие согласия Европейского союза принять эту трубу.

То есть там есть, над чем работать. Но я думаю, что какие— то переговоры по «Южному потоку» возобновятся. И, конечно, это опять понятно, чего хочет добиться Россия  — изолировать Украину от транзитного потока. И для Турции, конечно, это выгодно, потому что Турция получит часть транзитных денег, которые сегодня получает Украина.

Е.Канакова― Сергей, скажите, а насколько предсказуемо для вас было, что Эрдоган извинится перед Россией? Или это только потому, что сейчас начинается туристический сезон – вот мне интересно, это взаимосвязано как-то?

С.Алексашенко― Я, честно говоря, понимал, что рано или поздно Эрдогану придется пойти на извинения, потому что в конечном итоге Владимиру Путину все равно, где отдыхают россияне. Ему даже лучше, если они отдыхают в Сочи или в Крыму, чем отдыхают в Турции. И оттого, что кто-то не смог поехать в Турцию, а вынужден поехать в плохой сервис в Крым – ну, ему даже радостно от этого, потому что в Крым едут, подтверждают, что Крым наш.

А вот для Эрдогана потери экономики, и, собственно говоря, тебе что, жалко сказать два слова «простите», «извините»? – и у тебя весь сектор экономики начинает процветать. Это для него вопрос политический. Это вопрос взаимоотношения с бизнесом, его электоральной поддержки. И было понятно, что для него, как для политика, которому, так или иначе, приходится проходить через честные выборы, это вопрос личной ответственности и личной ответственности. То есть, если бы он не пошел на эти изменения, то, конечно, ему на следующих выборах пришлось бы очень и очень тяжело.

А.Осин― А османская идея? Паносманская идея как же? Он на ней же играет. Получается, что он прогнулся перед этими русскими.

С.Алексашенко― А вы смотрите, Алексей, ведь на самом деле турки очень не хотели, чтобы мы предавали публичности это письмо. Я так понимаю, что они надеялись, что все потихонечку: письмо, потом телефонные переговоры, а потом как-то мы это объявим, что мы как-то договорились, чтобы не произносилось слово «извините». И сразу же там с турецкой стороны пошли утечки, что не было слово «извините». Песков говорит, что было слово «извините». Вчера сказали, что Турция готова выплатить компенсацию за сбитый самолет, сегодня говорят, что Турция не готова. То есть там политическое давление на Эрдогана с разных сторон продолжается.

Конечно, Эрдогану не хочется быть в позиции, что он прогнулся перед русскими. Но, вы знаете… я даже не могу какую-нибудь присказку, поговорку найти… вот «назывался груздем – полезай в кузов». Если ты политик, то ты должен защищать интересы своего бизнеса. И если твое эго от этого пострадает, то это твое эго.

А.Осин― Извините, это же нельзя как в кино про барона Мюнхгаузена: «Вы можете верить, только втайне». – «А я втайне не умею» и встать на колене где-то в задней комнате Московского Кремля и сделать вид, что ничего не было. Это же тоже не прокатит в данном случае. Это же понятно было с самого начала.

С.Алексашенко― Алексей, это вам понятно, а вот Эрдогану непонятно. Он надеялся. Все-таки  хоть и живет там, Византии, в Константинополе… не в Стамбуле, конечно, в Анкаре, но все-таки византийские хитрости ему, видимо, не до конца понятны ему. Все-таки Россия ближе к византийским корням и к византийским хитростям. Поэтому обыграть Путина в политике, мало кому удавалось, давайте честно признаем. Поэтому Эрдоган, видимо, зря на это надеялся. Ему нужно было лучше к этому готовиться.

Е.Канакова― А еще существует мнение, что Турция пытается бороться с изоляцией, потому что у нее нет части международных процессов. Можно ли так сказать, что Турция сейчас использует нас, чтобы вернуться на международную арену?

С.Алексашенко― Нет, я бы не стал так говорить. У Турции, конечно, есть осложнения во взаимоотношениях с Евросоюзом по части переговоров о вступлении в Евросоюз, продвижении безвизового соглашения. У турок есть действующее соглашения по работе с мигрантами. Нет, Турция не изолирована. Турция – часть НАТО. Неправильно было бы говорить, что Турция — на обочине. К сожалению, Россия на обочине мировых отношений. К сожалению, Россия должна добиваться силой, правдами и неправдами, чтобы ее пустили за стол переговоров. А у Турции все в порядке в этом отношении.

Е.Канакова― Скажите, а то, что Эрдоган извинился – это можно считать личной победой Путина?

С.Алексашенко― Да, конечно. Путин сразу занял эту позицию, что все изменения отношений с Турцией – они только после извинений. Причем и санкции-то были введены не сразу. Если я помню правильно, там прозвучали слова, что «мы требуем извинений». Я думаю, что если бы Эрдоган извинился бы сразу, то, может быть, и санкций-то не было. Может быть, там и требования за сбитый российский самолет были не такими большими.

А.Осин― А можно еще повизантийствовать? Вот смотрите, какая конструкция приходит в голову. Ситуация в чем заключается: вот Путин выдвинул некие условия, возможно, потому, что он точно знал, что Эрдоган на них не пойдет. И теперь, так сказать, вот эти ниши все закрытые в экономике, он подтолкнули и наш аграрный сектор, и так далее.

А теперь Эрдоган пошел на эти условия. Будем читать чуть-чуть вперед и прогнозировать на пару ходов вперед. Он пошел на эти условия – что теперь Путину делать? Обратно пускать помидоры с огурцами? Ну, не то что закрывать Крым – создавать серьезного конкурента Крыму, и так далее? В строительной сфере, где турки были очень хорошо представлены, тоже опять подвигаться. Это будет плохо для нашей экономики.

С.Алексашенко― Алексей, я не могу с вами согласиться, потому что отсутствие или вытеснение турецких овощей и фруктов с российского рынка заменено Тунисом, Алжиром, Египтом. То есть, если посмотреть статистику, то по статистике европейские санкции – там понятно было, что они совпали с мощной девальвацией рубля, и на самом деле, скорее потребление населением тех же самых санкционных товаров, оно больше связано с девальвацией, нежели, чем с санкциями. А здесь просто статистика не фиксирует практически никакого изменения импорта этих товаров: помидоров, апельсинов, сладкого перца… Вот огурцы – единственная позиция.

А.Осин― А строительная сфера.

С.Алексашенко― Сейчас. Про сельское хозяйство. Вот санкции введены в ноябре. Сейчас у нас конец июня. За полгода точно совершенно за полгода вы не один бизнес-проект по выращиванию огурцов, помидоров, а тем более, апельсинов, вы запустить не можете, а тем более, получить от него отдачу.

Я даже когда-то писал об этом, что статистика не подтверждает никаких успехов импортозамещения, за исключением сырного продукта и потерявшего качество творога и сливочного масла.

С.Алексашенко― Ну, как же? А зерно, мясо, и так далее? Это не Турция, я понимаю…

С.Алексашенко― Алексей, статистика – вещь суровая. Она говорит о том, что у нас сельское хозяйство растет в целом со скоростью 3%, начиная с 99-го года, в том числе, производство зерна, мяса птицы и мяса свинины – вот три позиции, которые мощно растут с 99-го, 2000-го года. То есть тогда еще и санкций не было, тогда еще и  девальвация была совсем другое. И, скажем так, введение санкций в 2014 году никак не повлияло на эти позиции. Поэтому то, что запущено раньше, оно продолжается. Действительно, там есть успехи, но они никак не связаны с введением санкций.

Со строительством, я думаю, будет сложнее тут вернуться на рынок. Опять-таки за это время в строительстве у нас продолжается падение. И трудно сказать, ускоряется оно или не ускоряется, потому что майская статистика уж очень плохая, и надо подождать июня, может быть, календарный фактор, праздничный фактор сыграл большую роль.

Туркам будет очень тяжело вернуться, потому что рынок сжимается. Если только  они будут демпинговать, если только будут по цене вытеснять. Но на падающем рынке очень тяжело возвращаться. Насколько я понимаю, у турко большинство контрактов, которые были заключены, они остались в силе, потому что турки строят объекты практически к чемпионату мира 18-го года по футболу, и попробуйте их выгнать оттуда – вы вообще чемпионат мира провести не сможете.

Поэтому со строительством сложнее. Посмотрим. Опять, мне кажется, что для Путина важнее принцип, нежели то, что будет в экономике. Я сказал, ему все равно, где население отдыхает. Это его, населения проблемы. Есть деньги – пусть едут в Турцию. Всем полицейским, фээсбэшникам, прокурорам, следователям и прочим он запретил выезд за границу. Все паспорта сдали начальникам – и сидите дома. Остальные – «чего хотите, то и делайте, мне на вас наплевать».

Е.Канакова― Сергей, но раз вы говорите, что Путину важнее принцип, то ему достаточно извинений, или он будет ждать, когда Турция будет выплачивать какую-то компенсацию, или она совершенно не важна?

С.Алексашенко― Нет, насколько я понимаю, позиция России состоит в том, что должна быть выплачена и компенсация за сбитый самолет и компенсация семье летчика. Я не слышал цифр, которые озвучивались, в пока в прессе не появлялись, но для России важны и извинения, и компенсация за самолет, и компенсация семье пилота. Я так понимали, что два оставшихся вопроса будут обсуждаться в ходе телефонного разговора Путина и Эрдогана.

Е.Канакова― Скажите еще, а вот международное рейтинговое агентство Fitch понизило долгосрочный кредитный рейтинг Великобритании – мы так мягко перешли уже…

С.Алексашенко― Ничего себе, мягко!

Е.Канакова― …От Турции к Великобритании, потому что, к сожалению, нужно обсудить за оставшийся промежуток все вопросы, которые мы подготовили. Вот скажите, как это отразиться? А еще Шотландия хочет отстраниться из состава Великобритании . Как это все отразиться на  экономике страны?

А.Осин― Катя тормознула, как Сергей Макаров, выпустив снежную крошку из-под коньков. Кстати, его сегодня в зал славу ввели – уж, извиняюсь, что я о своем, о спортивном. Да, мы вас слушаем.

С.Алексашенко― Я думаю, что Великобританию ждут нелегкие времена во всех отношениях: и в экономических, и в политических, и в социальных. И просто, начиная с того, что сами переговоры по выходу из Евросоюза будут тяжелыми. И сегодня Великобритания является членом 107 торговых соглашений, будучи членом Евросоюза: о свободной торговле, таможенных пониженных тарифах и прочее. Ей нужно будет перезаключить 107 торговых соглашений плюс еще 27 торговых соглашений, отдельных соглашений с Евросоюзом – и пошло дальше поехало. То есть экономические проблемы.

А дальше начинается вот это расслоение. Шотландия, Северная Ирландия говорят: «Стоп! Референдум. Есть право на референдум. Мы хотим остаться в Евросоюзе, и давайте мы проголосуем этот вопрос». А дальше – по-моему, Алексей Венедиктов в пятницу, по-моему, говорите об этом – по статистике молодые жители Великобритании в возрасте до 44 лет, они вообще-то проголосовали за то, чтобы остаться в Евросоюзе. Это означает, что нужно быть готовым, что существенная часть… Знаете, утечка мозгов или утечка креативного класс, утечка тех, кто может себе это позволит, пока еще Великобритания часть Евросоюза, пока рынок труда единый, пока можно быстро пристроиться, значит, какая-то часть энергичный молодых людей постарается из Великобритании, что называется, свинтить.

А.Осин― А почему, с какой стати?

С.Алексашенко― Рынок другой, Алексей. Вот в Великобритании 60 с чем-то миллионов человека, а Евросоюз без Великобритании 450 миллионов человек. Рынок другой, возможности другие. Возможности другие. Возможность движения без границ, возможность движения по большому рынку, возможность путешествия в этом мире, возможность наниматься на работу в любой из этих стран. Строить карьеру на этой огромной территории, огромного экономического пространства…

А.Осин― Знаете, тот факт, что они не хотят выходить из Евросоюза, как граждане Великобритании, не значит, что они хотят уехать. Тем более, что коммуникация всегда была, даже до Евросоюза довольно-таки тесной между странами и поехать было не так сложно.

С.Алексашенко― Я же не говорю, что все уедут. Конечно, все не уедут. Такого не бывает, чтобы 15-20 процентов взяло и уехало.

А.Осин― Бывает, почему? Из Болгарии, например.

С.Алексашенко― Да, потому что член Евросоюза. И, кстати, по другим причинам. Там, кстати, тоже не 20% уехало.

А.Осин― Ну, как, было 9 миллионов, а осталось – 7. Я что-то путаю?

С.Алексашенко― Я не знаю такой статистики. Проверю. Но речь же идет о том, что будут уезжать те, кто более энергичные. Вот те, у кого больше желание продвигаться, делать карьеру, добиваться успеха. В этом же проблема с утечкой мозгов, с утечкой энергичных людей. Так же, как и в России уезжает молодежь, которая хочет чего-то добиться, уезжают ученые, у которых в голове есть идеи. У кого идей нет, они остаются здесь. Поэтому Великобритании будет очень и очень тяжело. И я думаю, что у Евросоюза будут большие изменения все-таки, а у Великобритании будут большие, большие потрясения, и, я думаю, что в ближайшие пять лет ее будет трясти, что называется, по полной программе, страну.

Е.Канакова― Скажите, а нужен Великобритании еще один референдум по условиям выхода страны из Евросоюза?

С.Алексашенко― Я боюсь, что здесь референдум не получится, потому что условия выхода будут прописаны в каком-нибудь тысячепятисотстраничном договоре, который на референдум вынести невозможно. Вопрос решен: большинство проголосовало за выход. Дальше – это уже вопрос правительства.

Не знаю, будет ли парламентское одобрение или не будет, но это не вопрос: да или нет. Еще хуже – не достичь договореенности, потому что на самом деле Евросоюз заинтересован, чтобы как можно быстрее выпихнуть. И, я думаю, что в ближайшее время Франция и Германия выдвинут какой-нибудь проект федерализации Европы и создания ядра Евросоюза, где будет не только Шенгенский союз с зоной евро, но и очень сильные федеральные наднациональные органы, из которого выйти уже будет невозможно. Сдали – сдали: остались навсегда. Кто не хочет – будьте там, на окраине. И, собственно говоря, Великобритания будет на какой-нибудь далекой окраине. Потому что, наверное, правительство будет стремиться сохранить с Евросоюзом, какие-то тесные связи, чем полный разрыв, например, перейти в состояние Туниса.

А.Осин― Это притом, что они не до конца туда и входили. Но, если вспомнить, что валюта у них своя…

Е.Канакова― Да и виза, например.

С.Алексашенко― И в Шенген они не входили. Все правильно.

А.Осин― Получается, тогда, почему лишний стимул у людей будет уезжать? Пожалуйста, езжай, ну, то есть можешь уехать, вернуться. То есть не будет такого, чтобы уехать совсем, навсегда…

С.Алексашенко― Алексей, вы же в спорте разбираетесь, правильно?

А.Осин― Ну, хочется верить, что да.

С.Алексашенко― Мне тоже хочется верить. Насколько я понимаю, любой футболист Евросоюза, он в рамках Евросоюза рассматривается как национальный спортсмен.

А.Осин― Да.

С.Алексашенко― А что будет после выхода Великобритании?

А.Осин― Нет, он рассматривается как общеевропейский, он не считается легионером.

С.Алексашенко― Вот, вот. А теперь посмотрите на английский футбол. Они все будут легионерами. И в европейских командах англичане – правда, их не очень много – но они тоже будут легионерами.

А.Осин― Гарет Бейл четвертым иностранцем станет.

С.Алексашенко― Карет Бейл будет. Там много… Кейн захочет уехать, тоже будет каким-нибудь легионером. А посмотрите на французов, играющих в английской премьер-лиге. В общем, проблемы-то возникнут. Они не означают, что они коснутся всех ста процентов работающих граждан Великобритании или всех процентов Великобритании , работающих за пределами Великобритании в Евросоюзе. Но у кого-то они возникнут, и у кого-то они будут очень серьезные, и для кого-то это будет сильное изменение жизни.

Финансовый центр Евросоюза переместится из Лондона во Франкфурт. Представляете, сколько банкиров лишатся работы? Там уже начались сокращения рабочих мест, и просто людям, которые там жили  — кто два года, кто 5 лет, кто 20 лет прожил в Лондоне – нужно сейчас встать и переехать в совершенно другую страну, в совершенно другие условия с другим языком, с другим менталитетом и там как-то обустраиваться. В общем, проблем-то хватит.

Е.Канакова― Сергей, к сожалению, нам нужно прерваться на новости и рекламу. После новостей продолжим уже о футболе.

НОВОСТИ

Е.Канакова – 15―35 в Москве. Продолжается программа «Персонально ваш».

А.Осин― Екатерина Канакова, Алексей Осин – пока Яков, сегодня.

С.Алексашенко― Нет, я уже написал на экране. Не собьете.

Е.Канакова― Персонально ваш сегодня с нами Сергей Алексашенко. Здравствуйте еще раз.

А.Осин― Мы отвлеклись от британского футбола…

С.Алексашенко― Алексей, смотрите, про Болгарию. Помните, мы подвесили тему…

А.Осин – А―а, хорошо, ладно.

С.Алексашенко― Чтобы закрыть эту тему, потому что она, действительно, интересная. Пик населения Болгарии пришелся где-то 86-й, 86-й год и, действительно, был 9 миллионов человек. И сейчас там чуть 7,1. Действительно, почти так. Но здесь наложилось сразу несколько факторов. И самое резкое падение было до 2000-го года, до того момента, когда Болгария подписала соглашение с Евросоюзом. Первое: та же самая демографическая ситуация, как в России. Стареющее население, смертность превышает рождаемость. У них просто отрицательный естественный прирост населения. Каждый год страна теряет 40-50 тысяч человек по этому фактору. Соответственно, 15 лет по 40 тысяч человек – это вам 600 тысяч человек уменьшение населения из-за этого.

После падения Берлинской стены и после падения режима Тодора Живкова и многие этнические турки из Болгарии уехали – это второй фактор.

Третий фактор – да, конечно, соглашение с Евросоюзом подтолкнуло какую-то часть населения, но последние 5-7 лет эмиграционное сальдо (приезд-отъезд) там чуть больше 10 тысяч человек в год, то есть не критически, то есть не потому, что открылись границы, население Болгарии снижается.

А.Осин― Ну, может быть, потому что нечто подобное я и про Латвию слышал или читал, но давайте это прибережем.

С.Алексашенко― Про футбол.

А.Осин― Про футбол. Ну вот, смотрите, какая ситуация. Там, действительно, около 300 человек могут попасть под эти вновь открывшиеся обстоятельства. Причем французы, которые еще не сыграли достаточное количество матчей, они в особенно опасном положении, а игроки-то классные – те, кто сейчас там выступает. Там есть правило, о котором я уже сказал, что если игрок провел достаточно количество матчей в сборной, он получает разрешение на работу, а лимита на легионеров там нет как на такового. То есть ситуацию, я думаю, они подкорректируют, где-то подправят, и, я думаю, что они справятся с этим.

С.Алексашенко― Я думаю, что они, конечно, подправят, но  не сразу. Ведь пока должны пройти переговоры с Евросоюзом. То есть вопрос в том, что трансфертные сезоны, они сейчас подвиснут. И, конечно, все проблемы решатся. И, конечно, 300 человек у страны с населением 60 с лишним миллионов – это точно не критический фактор, но для кого-то жизнь медом точно перестанет быть.

А.Осин― Если учесть, что это лидеры, а других они не держат. Это не будут какие-нибудь исландские рыболовы с учителями.

С.Алексашенко― Исландцы – они и покруче оказались-то.

А.Осин― Кстати говоря, тут многие это педалируют, а на самом деле, в сборной Исландии нет ни одного игрока, который выступает в родном чемпионате. И, честно говоря, они все профессионалы. И один из них, который, кстати, вчера забил гол, играет за российский клуб Краснодар на вполне профессиональной основе. А тренирует их профессиональный тренер из Швеции, поэтому понятно, что сказка красивая, но все-таки не следует ее в реальность переводить.

Ну, а ваше ощущение, почему так произошло? Страна, как пошутили, где вулканов больше, чем футболистов, вдруг взяла, да Англию обыграла?

С.Алексашенко― Алексей, нас самом деле, для меня это одна из самых больших загадок, но последние лет тридцать, сколько я смотрю европейский футбол. Смотрите, Англия – родина футбола, английский футбол сильный. И последние 20 лет английская премьер-лига сильнейшая в мире. А на уровне сборной постоянные практически провалы. То есть скачок 66-го года – всё, что можно сказать про Англию.

А.Осин― Два раза дома они удачно сыграли: 66-й и 96-й: на мире и на Европе. Да, было дело.

С.Алексашенко― У себя дома сыграли, а в принципе… Мне кажется, что это даже не проблема нынешней команды. Ведь по набору игроков… Да, все исландцы играют за границей, многие англичане играют у себя, но это ничего не означает. Они играют в одних и тех же клубах, в одной и той же лиге. И если индивидуально сравнивать, конечно, английские игроки были сильнее, выше по классу, чем исландцы каждый в отдельности взятый, а как команда – не получается.

И причем можно было говорить: Ну, вот тренер… психология – и тренеров меняют регулярно. Вот не получается, что-то с командной игрой, с командным духом, мне кажется. Это точно совершенно не вопрос спортивный…

А.Осин― К сожалению, не хотели играть как исландцы. Но команда-то молодая, это надо признать, и там из ветеранов похоже только Уэйн Руни по большому счету, а все те… вот сенсационный «Лестер» — Варди, Кейн из «Тоттенхэма» – люди, которые пока не пробовали европейского серьезного опыта, может быть, поэтому проиграли, может быть, команда все-таки дозреет.

Но дело не в этом. Давайте параллель проведем, чтобы мы все-таки не о футболе совсем говорили, Англия чем-то похожа на Россию. А чем? Именно тем, что англичане играют только у себя дома. Действительно, вы сами сказали, что несколько примеров всего, когда английские футболисты британские выступают за пределами страны. Может быть, в этом дело. То есть люди протухли там, у себя, пот крышкой то?

С.Алексашенко― Я не стал бы на это напирать, потому что английская премьер-лига одна из сильнейших в Европе. И если смотреть по  набору команд, которые выходят в 16 Лиги чемпионов, английские команды там представлены 2, 3, 3… каждый год. И нельзя говорить, что вот у испанцев сильные команды… в полуфиналах вообще три команды были испанские в Лиге чемпионов, а здесь вылетели в одной восьмой.

Английские футболисты сборной, они играют в сильных командах. То есть, если бы в России были такие сильные команды, которые каждый год до уровня полуфиналов Лиги чемпионов, причем разные команды, доходят, не было бы проблем, что российские футболисты играют в национальных командах, правда?

А.Осин― Вот смотрите, я почему говорю, тухнут. Вот они в одной и той же обстановке в своем любимом «Манчестер Юнайтед», «Эвертоне», «Тоттенхэме», «Челси», и так далее, и они не могут приспособиться, адаптироваться к чему-то новому. Они знают 20 лет уже, как играет эта команда, и 20 лет против него 5 раз за сезон играют. Понимаете, в чем дело. А вот ту люди, которые приехали – вот они каждые в своих условиях, сборная Бельгии, например – они со своим опытом, полученным в других странах, более живучи, если хотите. То есть они могут мгновенно приспособиться к ситуации, а у англичан этого нет. Они такие, домашненькие очень.

С.Алексашенко― Алексей, вчера перед матчем Англия – Исландия мы смотрели матч Испания  — Италия. В итальянской сборной практически все игроки играют в национальном чемпионате. Ну, практически все игроки, правда. И, тем не менее, тренер поставил такую игру, что вот этой всей «тики-таки» барселонской не получилось у испанцев. Вот просто навязали свою игру, высокий прессинг, выдавливали на чужую половину поля. И Испания, которая, казалось бы, обновившаяся команда, там еще 4 года назад, когда был чемпионат Европы, говорили все, что вот Испания стареет… Нет, ничего, сформировали хорошую команду, и сильная команда…

А.Осин― А чего в них хорошего-то?

С.Алексашенко― Хорошо они играли на предварительном этапе.

А.Осин― Они сейчас хорошо отдохнут на курорте.

С.Алексашенко― Отлично. Это слава Богу.

А.Осин― И в чемпионате мира из группы не вышли, так что всё, Испания кончилась на какое-то время.

С.Алексашенко― Хорошо. Я сейчас про Италию говорю. То есть итальянцы уж точно совершенно привыкли к своему чемпионату, причем не одно поколение итальянских игроков. Дальше начинается вопрос тренера, что тренер понимает, как нужно играть против другой команды и в состоянии объяснить команде тактику, а команда в состоянии исполнить.

А.Осин― Я соглашусь, не прошел мой аргумент. Не смог я привязать англичан…

С.Алексашенко― Причем по набору игроков индивидуальному я еще не знаю, возможно, даже Испания посильней Италии была. Опять это вопрос командной игры. Не знаю, но точно испанский набор игроков не слабее итальянских был.

Е.Канакова― Знаете, напомнить хочу, что все-таки персонально ваш сегодня экономист Сергей Алексашенко, и здесь пишут эсэмэски, что футбол – это когда 22 балбеса пинают один мяч.

А.Осин― Сколько можно балбесам вот эту фразу писать? Ну, как вы себя ощущаете, уважаемые?..

Е.Канакова― Прости, Алексей, что я задела твои спортивные чувства, но  у меня все-таки вопрос другого характера. Будут скоро у нас, Сергей, банкноты 200 и 2 тысячи рублей. Нужны они нам. Вообще, смысл в них какой?

С.Алексашенко― Вопрос абсолютно такой: Вот нужны ли вам деньги, Катерина?

Е.Канакова― Я имею в виду именно такого номинала.

А.Осин― Мне пофиг, извините за выражение.

С.Алексашенко― Вам не все равно, у вас в кошельке лежат 500, 1000 или 100 и 5000.

Е.Канакова― Нет, не все равно.

С.Алексашенко― Мы сейчас говорим не про количество. У вас есть 6 тысяч рублей. Они могут лежать одним набором купюр или другим набором купюр.

А.Осин― 5 по 200, или по 100…

С.Алексашенко― 6 по тысяче или 12 по 500, или как-то в разнобой. Да все равно. На жизнь россиян не окажет совсем никакого влияния. Это Центральныйбанк свои теоретические вещи, которые оправданы, возможно, в каких-то странах… Я, по-моему, говорите на эту тему, что считается теоретически правильным вот этот купюрный ряд: 1, 2, 5, 10, 20, 50, 100… Вот это теоретически обоснованный купюрный ряд. Центральный банк его выстраивает. Вообще никакого влияния на жизнь, Алексей, ни вашу, ни Екатерины… прошлый раз Елена из Москвы, Вася из Тамбова – вот на жизнь россиян никого влияния…

А.Осин― Это понятно, но ведь хочется понять логику Центробанка и ваше объяснение по поводу этой логики. Зачем нам лишние купюры? Нам и без них было неплохо, правда? Какая разница, действительно?

С.Алексашенко― Алексей, вы давно видели сторублевую купюру в обращении?

А.Осин― Здрасьте! Вчера, например.

С.Алексашенко― Они, видите, какие они все потертые, их много. Центральному банку нужно много печатать, потому что они быстро вытираются. Вот будут 200-рублевые – чуть-чуть экономия. Опять-таки есть люди – вот в Центральном банке огромный департамент налично-денежного обращения, которому нужно демонстрировать свою работу, и опять-таки есть люди – вот в Центральном банке огромный департамент налично-денежного обращения, которому нужно демонстрировать свою работу — им нужно объяснять, что они нужны, что их не надо сокращать, что налично-денежная НРЗБ важнейшая часть экономики; что вместо того, чтобы интенсифицировать переход на карточные платежи и уходить к электронным деньгам и отказываться от наличных денег, Центральный банк наоборот, занимает позицию, что «Нет, вы знаете, нам наличные деньги… давайте еще и такую и такую…» – защищают свою рабочие места. Что в этом странного? Нормальный подход.

А.Осин― Но вот логику, касательно того, что 200 рублей стоя ровно столько, сколько и 100, но, получается, больше, то есть одна бумажка больше по номиналу. Это понятно, да, это я понял. И между 1000 и 5000, в общем, большая дистанция, и пятерки у нас не пользуются таким доверием – может быть, еще это?

С.Алексашенко― Алексей, возможно. Скажем 2 тысячи между 1 тысячей и 5-ю, наверное, да, в этом есть какая-то логика. А 200 рублей, мне кажется, что логики особой нет. Но опять, если меня спросили, что нужно делать, я  бы сказал, что нужно, вообще-то говоря, двигаться в сторону электронных платежей, в сторону перехода к карточным расчетам и всячески это стимулировать, на не объяснять, что нам нужно 200 рублей, давайте еще национальный конкурс, чего мы там нарисуем.

А.Осин― У нас как бы довольно сейчас активно. Я смотрю, в магазинах, в сберкассах электронные платежи занимают свою нишу, и эта ниша ширится, как мне кажется.

Е.Канакова― Ну вот новые банкноты как раз тебе эту нишу и понизили.

С.Алексашенко― Маленькая у нас доля карточных платежей. Да, они растут, спору нет, но по сравнению с Европой, с Америкой очень низкая доля платежей. Вот в Америке у человека купюра выше 20 долларов редко бывает в кошельке. Просто не нужно, потому что у всех карточки. Везде платят карточками. С одного доллара платишь карточкой, потому что зачем таскать наличные, зачем подвергать ненужному риску?

Людям надо найти себе работу, поэтому они найдут 1200 объяснений. Дальше – как он сейчас называется? – департамент общественных связей Центрального банка, рекламная кампания: давайте конкурс проведем, призы разыграем. Тут же появляется куча сторонников этой идеи. Ну, давайте. Следующее – 10 тысяч нужно будет выпустить. Давайте 10 тысяч.

А.Осин― Чего нам, малярам, правильно?

С.Алексашенко― Конечно. Нам что так, что эдак.

А.Осин― Еще одна такая популярная тема в преддверии Олимпийских игр в Рио-де-Жанейро. Дело президента Бразилии Дилма Руссефф. Так вот сегодня поступила информация о том, что аудиторы не нашли доказательств причастности к махинациям главы государства. Как вы к этому относитесь, и как в этом свете выглядит сам этот процесс? Понятно, что это политическая интрига, и хвосты тут чьи заметны, чьи уши торчат, как вы считаете?

С.Алексашенко― Алексей, первое, что самое главное – очевидно, что эта вся коррупционная активность или неадекватное, ненормальное использование денег государственных компаний, оно имело место быть. И все эти вознаграждения депутатам бразильского парламента, они существовали, а также политическим функционерам за счет бюджета государственных компаний. И это важно. Оппозиция это дело вскрыла. И, мне кажется, что в этом сюжете… ну как… Я с Дилмой Руссефф незнаком, но просто по-человечески будет хорошо, если она сможет доказать свою невиновность. Слава Богу, что не все политики, занимая такие посты, начинают думать о своем кармане или думать о том, как бы твои друзья стали миллиардерами. Хорошо, что есть президенты, которые думают о чем-то другом.

Но самое главное в этой истории – что, как только эта тема возникла, заработали нормальные конституционные механизмы в Бразилии, механизмы политической конкуренции, отчистки политической системы от возможности коррупции, и, соответственно, одно голосование, отстранение временное, временно исполняющий обязанности президента. И смотрите, страна-то не рухнуло. Ничего катастрофического с ней не произошло, она продолжает нормально жить, несмотря на то, что этот исполняющий обязанности президента сам под подозрением.

Мне кажется что из бразильского опыта очень важно понять, что работают институты…

А.Осин― Извините, что я вас прерывая. Получается, действительно, хорошо, если работают институты. А если то, что произошло, это не цель, а средство. Вот не понравилось неким международным силам деятельность Дилмы Руссефф, и они запустили через разные институты, те самые хорошие, на самом деле, импичмент, чтобы как-то повлиять на ситуацию, чтобы не такой строптивой она была.

С.Алексашенко― Алексей, вот если бы все это дело происходило в России, в Украине, или в другой стране ближнего зарубежья, я думаю, что немедленно внешняя угроза, внешние враги, которые все это инспирировали, Госдеп, который своими печенками подкупил оппозицию – эта тема, конечно, быстро выплыла на первый план мгновенно. В Бразилии никто про это не говорит. Просто эта тема даже не обсуждается. И никаких там агентов ЦРУ, агента Фридома, еще каких-то агентов не существует. Нет этой темы на политическом дискурсе в Бразилии.

А.Осин― То есть вы хотите сказать, что этой темы вообще нет, что американская дипломатия вообще не вмешивается в дела других стран?

С.Алексашенко― Слушайте, Америка вмешивается в дела других стран, и для этого у нее есть так называемая «мягкая сила». Вот современное влияние в мире, современные страны, они строят через «мягкую силу».

А.Осин― Ну, это и есть «мягкая сила».

С.Алексашенко― Нет-нет, «мягкая сила» — это не коррупция, и «мягкая сила» — это не государственный переворот. Государственный переворот – это жесткая сила. Или там аннексия чужой территории, захват чужого полуострова – это не мягкая сила. Это жесткая сила, это грубая сила.

А.Осин― Ну равно и госпереворот, этому предшествовавший – это понятно, да.

С.Алексашенко― Поэтому здесь в Бразилии об этом речи не идет. Там есть оппозиция, которая участвует в выборах, которая имеет шансы выиграть. И она ищет слабое звено, оно перетряхивает все грязное белье правящей партии и находит что-то и предъявляет избирателям, предъявляет следственным органам, которые работают независимо.

И вот смотрите, изначально было подозрение, что есть. Назначили аудитора. Аудитор говорит, что вроде бы нет. Соответственно, сейчас аудитор будет представлять доклад парламенту. Парламент будет рассматривать и обсуждать.

А.Осин― 300 страниц, да.

С.Алексашенко― И либо аудитору зададут вопросы, либо скажут: «Извините, мы ошиблись. Мадам Руссефф, возвращайтесь в свое кресло». Это институты. Где здесь Госдеп?

А.Осин― Ладно, я всё, я про Госдеп больше не буду говорить. Спасибо вам большое. Сергей Алексашенко был у нас в эфире. К сожалению, беседу пора прерывать, ибо программа наша железная и обжалованию не подлежит. Счастливо!

 

Метки: , , , , , , , , , , , , , ,

Оставить комментарий!

Вы можете использовать эти теги:
<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>