Владимир Рыжков: Президентские выборы должны стать базой для формирования нового кабинета министров
Навальный скорее хочет овладеть российской государственностью, чем ее ниспровергнуть и разрушить
И. Воробьева― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И сегодня со своим особым мнением в нашей студии политик Владимир Рыжков. Добрый вечер.
В. Рыжков― Добрый вечер.
И. Воробьева― Сегодня газета «Ведомости» пишет… Мы все теперь будем, так или иначе, касаться темы президентских выборов. Понятное дело, к марту следующего года будем все время об этом говорить. Сегодня газета «Ведомости» пишет о том, что якобы Кремль ищет еще одного кандидата в президенты, которого будут выдвигать. Что якобы он будет либо от бизнеса, либо какой-то либерал или и то и другое вместе. Социологи говорят, что такого запроса нет. Но в любом случае эта возня о чем говорит? Она говорит о том, что действительно Кремль пока не выбрал какого-то достойного соперника Владимиру Путину. Который пока еще не сказал, пойдет он на выборы или нет. Или хотят заспойлерить Ксению Собчак или как можно больше кандидатов, чтобы не было спроса на Алексея Навального? Что это все значит?
В. Рыжков― Я согласен с тем, что до марта нам придется говорить о президентских выборах. Это вполне понятно, это главное событие до марта внутриполитическое в России. И действительно выборы еще не начались, то, что мы сейчас видим, это только увертюра, потому что сами выборы будут объявлены Советом Федерации в промежуток между 7 декабря и 17 декабря. Тогда мы узнаем, кто официально заявится. То есть кто выдвинется сам, либо кого выдвинут партийные съезды. Не думаю, что это будет очень много людей. Затем начнется отсчет 30 дней, то есть до середины января для сбора подписей, кому это необходимо. Дело в том, что КПРФ, ЛДПР, эсеры, «Единая Россия» — им не надо собирать подписи.
И. Воробьева― Поскольку у них есть представительство в ГД.
В. Рыжков― Всем остальным надо. Если от партий, как Ксения Собчак от партии Андрея Нечаева – ей 100 тысяч, а самовыдвиженцам – 300 тысяч. Что само по себе очень сложная задача, особенно в период новогодних праздников. И только ближе к концу января мы узнаем список тех, кто будет зарегистрирован. Это первое, что нужно иметь в виду. Поэтому когда сейчас многие называют тех, кто заявился, кандидатами – это просто фактическая ошибка. Кандидатов мы узнаем в конце января. Второе, я не согласен с социологами, я не знаю, как они считают и что они меряют, что нет запроса на либерального кандидата. По-моему, это фактически неверно. Потому что по базовым опросам недавно Кирилл Рогов сделал исследование, опубликовал, от 25 до 30% граждан России стабильно выбирают европейский путь развития. Когда им предлагают выбор очень интересный, это Левада-центр проводит многие годы, очень интересный выбор. Людей спрашивают: какое будущее вы бы хотели для России. Предлагают три варианта: советский вариант, то, как есть сейчас и европейский вариант. И интересно, что все эти годы европейский вариант на первом месте. Несмотря на пропаганду, на антиамериканизм…
И. Воробьева― На высокие рейтинги нынешней власти.
В. Рыжков — 25―30% стабильно говорит, что европейская модель для них самая привлекательная. На втором месте – советская. Она набирает от 20 до 25%. А нынешняя, что самое смешное – она самая не популярная. То есть она набирает от 10 до 15%, то есть люди вполне отдают себе отчет, что то, что у нас сегодня, ничего хорошего в этом нет.
И. Воробьева― Мне кажется все не настолько серьезно. Просто люди всегда недовольны. Они либо ностальгируют по тому, что было, либо мечтают о прекрасном будущем.
В. Рыжков― Но интересно, что это прекрасное будущее они видят в европейской модели. Вот что интересно. Это важно. И поэтому сильный кандидат, который бы артикулировано, то есть ярко и внятно представил эту европейскую модель либеральную, он, конечно, будет востребован и у нас есть примеры. Михаил Прохоров, который неожиданно, в том числе для себя стал кандидатом в прошлый раз. Набрал почти 8%. Проведя скоротечную кампанию. И сейчас такие кандидаты, вернее кандидаты в кандидаты есть. Прежде всего, это Григорий Явлинский, который несомненно представляет европейскую альтернативу. Ксения Собчак, которая выступает с такими же речами. И сейчас проброс сегодняшний, о котором вы сказали, это про возможное выдвижение Кудрина, это было бы очень сильно.
И. Воробьева― Кудрина называют действительно.
В. Рыжков― Ему не надо доказывать, что он имеет программу. Он много лет уже продвигает программу реформ. Ему не нужно доказывать, что у него есть опыт управления — у него прекрасный опыт управления. Ему не нужно доказывать, что он политический тяжеловес — он политический тяжеловес. И еще он достаточно молод и энергичен. И он ни разу не участвовал в выборах. То есть у него тот же есть эффект новизны, который есть например, у Алексея Навального или Ксении Собчак. То есть тут четыре плюса сразу и мне кажется, что он на этом фоне сможет собрать довольно большое число голосов. Я думаю больше 10%. И сформировать очень серьезную базу поддержки. Зачем это Кремлю? Дело в том, что выборы могут быть похожи на парад ветеранов. Есть в футболе такие игры ветеранов. Или в хоккее. Когда выходят Фетисов, Путин, люди за 60 и гоняют шайбу.
И. Воробьева― Сейчас вы имеете в виду Явлинского, Зюганова, Жириновского…
В. Рыжков― Да, понятно, что тех людей, которые еще в 1991-96 году первый раз приняли участие в выборах президентских или парламентских. И на этом фоне Кремлю будет трудно добиться большого интереса к этим выборам. Люди скажут, ну мы все это видели кино уже 10 раз. А все-таки Путину хочется победить с высокой явкой. С высокой легитимностью, чтобы действительно была на следующие годы легитимность его власти. И здесь и участие Ксении Собчак, если ее зарегистрируют и участие допустим, условного Алексея Кудрина, конечно, это будут совсем другие выборы, гораздо более интересные, яркие, гораздо более содержательные, кстати говоря. Для большого числа избирателей. И в сегодняшних «Ведомостях» в этой утечке Кремль можем даже догадываться, из какого управления эти утечки делаются. Из управления внутренней политики Сергея Кириенко, пообещал, что обязательно будут сюрпризы. Я склонен верить, что да, я думаю, что нас ждут еще сюрпризы. Тем более как мы уже успели поговорить, времени для сюрпризов более чем достаточно. Во-первых, до самого назначения выборов еще две недели. Во-вторых, само выдвижение займет 10 дней. Поэтому еще почти месяц впереди на то, чтобы все сюрпризы были нам явлены Кремлем.
И. Воробьева― И все-таки то, что вы говорите сейчас про выборы, это ведь не имеет реального отношения и к политике, ни к выборам, ни к тому, как будет жить наша страна.
В. Рыжков― Не согласен.
И. Воробьева― Все, что мы сейчас говорим про выборы – речь идет о шоу. Это будут яркие, яркая кампания и так далее.
В. Рыжков― Не согласен.
И. Воробьева― Но вы же сами говорите, что Путину хочется победить в другой борьбе. То есть у нас нет никакого выбора. И никаких выборов. Это просто шоу.
В. Рыжков― Не согласен. Дело в том, что все зависит от того, как мы и Путин обойдется с результатами этих выборов. В прошлый раз он обошелся очень просто. Вот он избрался и на следующий день забыл об их результатах. То есть он забыл о том, сколько набрал Зюганов, сколько набрал Михаил Прохоров. Это неправильная политика. Правильная политика – когда по итогам президентских выборов их итоги учитываются при формировании политики и правительства.
И. Воробьева― Что это значит?
В. Рыжков― Это означает, что по Конституции России перед вновь избранным президентом правительство подает в отставку. Это прям в Конституции записано. И в течение сейчас не помню, по-моему, 10 дней, президент должен внести кандидатуру нового премьер-министра и затем, получив одобрение думы, сформировать кабинет министров. Так вот, я считаю, что президентские выборы, тем более они у нас теперь проводятся очень редко — раз в шесть лет, должны стать базой для формирования нового кабинета министров. И если тот условный либерал, я не знаю, кто им станет, который наберет наибольшее число голосов, получит 10 и более процентов, он сам и его команда должны участвовать в правительстве и реализовывать хотя бы отчасти ту программу, с которой они идут. Тогда президентские выборы будут иметь смысл и для Путина и для страны.
И. Воробьева― А вы верите, что такое возможно. Даже если мы представим, что такой кандидат…
В. Рыжков― Почему нет.
И. Воробьева― Кто-то будет принимать во внимание…
В. Рыжков― А почему нет, почему нам не рассмотреть это предложение. Эту мою идею, которую я сейчас высказываю и, кстати, не первый раз в эфире «Эхо Москвы». Это очень содержательная и, кстати, конструктивная идея. Потому что если выборы это просто шоу, где мы выбираем господина N, то это бессмыслица для страны и для экономики. Если выборы это презентация предвыборных команд и предвыборных программ и полученная поддержка, например, кандидатом от проевропейской части населения России будет продемонстрирована, то я уверен, что при формировании будущего правительства эта команда должна получить достойное место в кабинете. Как это, например, происходит в той же Германии. Вот сейчас мы свидетели, как там они скраивают с трудом, пока не получается, коалицию из трех партий. Они ведь не просто спорят, кого на какое министерство, они согласуют программу этого правительства. То есть они согласовывают содержательно, что будет делать правительство следующие 4 года в Германии.
И. Воробьева― И понятно, что в этой студии у вас еще много раз спросим, но поскольку слушатели задают этот вопрос, мне нужно его задать. Почему не Рыжков кандидат в президенты?
В. Рыжков― Дело в том, что кандидат в президенты это не лобио кушать. Так бы я сказал. Если серьезно говорить, если говорить не о саморекламе, не о самопиаре, не о том, чтобы снять сливки с двух недель такой лихорадочной галлюциногенной славы. Ради того чтобы просто помелькать. То я отношусь к политике не как к шоу, мы это уже выяснили в первой части. Для меня в политике самое важное это какие системные проблемы есть в стране и президентские выборы как впрочем и парламентские выборы это возможность открыто об этом поговорить. И обсудить решения и потом это воплотить в жизнь. То есть назначить правильных людей на правильные места, в принципе правильный человек, наверное, на правильном месте за три года очень многое может сделать. Или за четыре года. И мы уже отфиксировали, что я думаю, это очень важная мысль, даже у меня есть надежда, что меня услышат, что это не пропадет, как просто в воздухе растворится. Я еще раз, по-моему, я единственный первый об этом говорю в стране. Я считаю, что, учитывая, что только что Ирина, мы с вами говорили перед началом эфира, что кризис у нас не заканчивается. Последние данные Госкомстата говорят, что никакого роста у нас нет. Доходы населения падают реальные уже 36 месяцев подряд. Учитывая, что 30% семей в стране экономят даже на еде и не могут позволить себе купить одежду. То главной темой президентской кампании, даже если она не будет объявлена, является экономическая ситуация в стране. Которая ухудшается и продолжит ухудшаться. В этом смысле президентские выборы должны стать обсуждением программы по выходу страны из кризиса. Должна быть представлена сильная либеральная европейская альтернатива содержательная. И по итогам президентских выборов должен быть сформирован коалиционный кабинет, учитывающий итоги президентских выборов. А самое главное – учитывающий ту дискуссию, которая состоится и те предложения по выходу из кризиса, которые прозвучат.
И. Воробьева― И почему же Рыжков не кандидат?
В. Рыжков― Потому что кандидатов могут выдвигать либо партии, которой у меня, к сожалению, нет, это отдельная история.
И. Воробьева― Известная, к сожалению.
В. Рыжков― Вы ее знаете, почему у меня нет партии. Почему в России не существует больше Республиканской партии России. О чем я очень сожалею. Либо какие-то элитные группы, которые считают, что их интересы и их видение и их программа должна быть представлена. На сегодняшний день есть одна сравнительно сильная либеральная партия. Это партия «Яблоко» Григория Явлинского. Они еще полтора года назад определились, что их кандидатом будет Григорий Алексеевич. И я совершенно осознанно его поддерживаю и буду его поддерживать. Потому что гораздо хуже было бы, если бы мы начали действовать разрозненно. Кто в лес, кто по дрова. Мешая друг другу. Раскалывая избирателей. Я знаю, что есть сторонники его выдвижения, есть противники. И в самой партии и за ее пределами. Но гораздо лучше определиться с одним кандидатом и искренне всеми силами ему помогать. Поэтому если бы предложила эта или другая партия, эта, скорее всего, потому что других я просто не знаю, подумать мне о выдвижении, я бы подумал. Но так как партия приняла решение, я принимаю это решение, хотя я не член «Яблока», я буду поддерживать Григория Алексеевича, потому что я знаю его больше 20 лет. У меня нет никаких сомнений ни в его компетентности, ни в его взглядах. Ни в том, что у него есть программа, ни в том, что у него есть большой управленческий опыт, ни в том, что он патриот России. То есть у меня в нем никаких сомнений нет, и я буду поддерживать его как кандидата. Потому что меня никто не выдвигает. То есть еще раз, может быть это неправильно для политика, может быть, многие считают, что политик должен сам себя выдвигать, а потом искать поддержки. У меня немножко более консервативное представление об этом. Я все-таки думаю, что политика должны хотеть выдвинуть. И он должен принимать это предложение, у него должны быть свои амбиции, но это должно быть два ключа. То есть должно быть его желание и желание еще кого-то его поддержать. Потому что иначе ничего не получится.
И. Воробьева― Хорошо. Говоря о президентских выборах, я, конечно, не могу не поговорить об Алексее Навальном. Если мы говорим все-таки про выборы. Вот сегодня судья Конституционного суда со своим особым мнением выступил и сказал, что все-таки условно осужденные должны быть допущены к участию в выборах. У Алексея Навального даже с этим особым мнением судьи Конституционного суда все равно никаких шансов нет на то, чтобы зарегистрироваться?
В. Рыжков― По-моему, нет никаких шансов.
И. Воробьева― Он сейчас ездит по городам. Огромное количество людей собирает. Так или иначе. Люди его поддерживают. Почему нет? Или именно поэтому его не допустят.
В. Рыжков― Опять по порядку разберем. Пункт первый: особое мнение судьи Конституционного суда это важно, это знаково. Но юридически ничего не значит. Потому что юридически имеет значение только решение всего состава суда. Мы это знаем. Итак, это ничего не значит. Пункт второй. Конечно, Конституция пишет, что в выборах не могут участвовать только те, кто осужден и находится в местах лишения свободы. Если читать Конституцию буквально, а мы должны читать ее буквально, потому что в самой Конституции написано, что она имеет прямое действие, — то конечно он имеет право участвовать в выборах. Никаких сомнений нет. И в этом смысле Конституционный суд в очередной раз идет против Конституции, не признавая этого очевидного факта. Пункт третий. Я бы очень хотел, чтобы Алексей Навальный принял участие в этих выборах, потому что он, безусловно, яркий кандидат. И безусловно у него есть огромное количество сторонников. И он имеет полное право бороться за власть в нашей стране. У него есть своя структура, ему не регистрируют партию, но у него есть сформированная политическая база в виде движения его сторонников, в виде штабов, в виде волонтеров. То есть у него есть все, что отвечает признакам политической партии. Кроме бумажки из Минюста. У него есть своя политическая партия. Пункт четвертый. Его не зарегистрируют, потому что Кремль считает его не просто оппозиционером, а Кремль считает его внесистемным, несистемным, антисистемным и революционным политиком. Что для Кремля абсолютно неприемлемо. Я считаю, что это абсолютно неправильное представление об Алексее Навальном. Он не является революционером. Он не хочет ниспровергать российскую государственность. Он скорее хочет овладеть российской государственностью, чем ее ниспровергнуть и разрушить.
И. Воробьева― Осторожнее сейчас.
В. Рыжков― Я очень точно выражаю свои мысли. Ровно то, что я имею в виду я и говорю. Овладеть государством – это корректный термин. И в этом смысле у каждого же из нас свое представление об окружающем мире. Вот у них такое представление о нем. И их пугает его активность, его популярность, его жажда к власти. Поэтому, на мой взгляд, они его не зарегистрируют, и как раз выдвижение Ксении Собчак в каком-то смысле перехватывает его аудиторию молодежную динамичную. Может, будут еще какие-то кандидаты. Которые будут с ним пересекаться. Но я уверен, я тоже в этом эфире говорил много раз, что его не зарегистрируют. Потому что он Кремлю как кандидат не нужен.
И. Воробьева― Давайте все-таки отходить от выборов.
В. Рыжков― Мы еще не раз к ним вернемся.
И. Воробьева― Наговоримся в эфире еще очень много. Знаете, о чем хочу спросить. Сегодня новости пришли, что якобы глава самопровозглашенной ЛНР Игорь Плотницкий покинул свою ЛНР и прибыл в Москву. Кремль всячески открещивается. Песков говорит, что приезд Плотницкого в Москву не вопрос, которым занимается администрация президента. И так далее. У вас есть вопросы к этой странной истории, когда глава ЛНР – раз, и приехал в Москву. И его тут никто не трогает, все хорошо, а Песков говорит: не-не, это не мы. Вообще ЛНР, которая якобы не подчиняется решениям Москвы.
В. Рыжков― Я несколько лет назад прочитал книжку Эдварда Люттвака «Госпереворот». Всем очень рекомендую. Книжка была написана в 1958 году. И подзаголовок у нее – Учебник по организации госпереворотов. Там прям технологически…
И. Воробьева― Осторожнее.
В. Рыжков― …описано, нет, это не осторожно…
И. Воробьева― Это художественная литература?
В. Рыжков― Это не художественная литература. Это нон-фикшн, это человек проанализировал десятки госпереворотов в Африке на тот период, выделил их типичную структуру. Госпереворотов. Выделил их технологию. И даже схемы нарисовал. И вот любой, кто прочитает книгу Люттвака, увидит, что эти схемы были применены в Крыму, в Славянске Гиркиным, в Донецке и Луганске в 14-м году. И когда два или три дня назад я увидел фотографии из Луганска, я сразу вспомнил книжку Люттвака. Потому что расположение техники вокруг дома правительства, белые ленточки на рукавах «зеленых человечков» для того чтобы отличать своих, то есть тех, кто участвовал в перевороте от тех, кто не участвовал. Это все по Люттваку. Все по учебникам американским делалось и делается. Поэтому для меня нет никаких сомнений, что это спланированная операция спецслужб. Практически нет никаких сомнений, что это операция наших спецслужб российских. Когда Песков говорит, что мы вообще не знаем, что там происходит, есть две демократические республики, которые сами определяют свою судьбу, это просто умора. Есть такое хорошее слово – умора. Потому что известно и очевидно и для меня, по крайней мере, я высказываю свое особое мнение, но в нем я уверен, что все, что происходит в Донецке и все, что происходит в Луганске, полностью находится под контролем нашей администрации президента. И куда поехал Плотницкий – конечно, в Москву. И с кем он будет говорить – конечно, с кураторами. Из соответствующих служб. И кто будет решать его судьбу – конечно, эти люди. То есть применение вооруженных сил, смещение руководства Луганской республики это, безусловно, операция спецслужб, скорее всего, наша. Какие цели – мы это узнаем буквально через несколько дней, потому что они же не будут тянуть. Они же начнут действовать. Возможно, действительно как один из вариантов речь идет о том, что из двух Приднестровий сделают одно. Под названием Новороссия, сольют органы управления, вооруженные силы, прокуратуру, МВД. Зачем иметь две непризнанные республики, когда можно сделать одну. Очень скоро мы узнаем, то есть по плодам их, как говорится в Библии, знайте их. Вот по плодам всей этой истории мы скоро узнаем, какой был план кураторов из администрации президента и спецслужб.
НОВОСТИ
И. Воробьева― Продолжается программа «Особое мнение». Сегодня пришла новость о том, что фигурант Болотного дела Дмитрий Бученков выиграл в ЕСПЧ, ЕСПЧ признал Россию виновной в нарушении его прав. И обязал правительство выплатить ему компенсацию. У меня только один всегда вопрос по поводу решения ЕСПЧ. Что на самом деле это будет означать? ЕСПЧ может присуждать все, что угодно. Бученков не может же вернуться в Россию.
В. Рыжков― У решений Европейского суда по правам человека в Страсбурге должно быть и это нами подписано, проштамповано и ратифицировано два последствия. У любого решения. Первое последствие, которое наше правительство исполняет неукоснительно – это платить штрафы. Штрафы мы платим всем. Выполняем и даже в федеральном бюджете каждый год закладывается довольно большая сумма, на 18-й год я не скажу, не смотрел, сколько. Но обычно десятки миллионов долларов на то, чтобы оплачивать те штрафы, которые нам выписывают по ЕСПЧ. Например, нашей Республиканской партии России, когда мы победили в ЕСПЧ, что нас незаконно при Суркове закрыли, нам была компенсация 7 тысяч евро. И Минфин эту компенсацию партии выплатил практически сразу. Второе более важное последствие и ЕСПЧ всегда на это обращает особое внимание. Мы должны рассматривать каждое решение ЕСПЧ как указание к совершенствованию нашего законодательства и нашей правоохранительной системы и нашей судебной практики. То есть это не просто накосячил судья, и мы заплатили штраф. Это означает, что закон, который позволил незаконно осудить человека, суды, в которых такая практика распространена, а закон должен был быть изменен и суды должны изменить свою практику. Опять-таки на нашем примере по Республиканской партии решение по РПР имело прямые последствия. Именно ссылаясь на это решение, было изменено законодательство о политических партиях и зарегистрировать партию стало в десятки раз проще, чем это было до решения ЕСПЧ по РПР. Поэтому в случае с данным решением по «болотникам» для меня с самого начала было очевидно, что людей преследуют ни за что. Потому что Конституция прямо гарантирует гражданам России свободу мирно без оружия собираться где угодно на площадях, на улицах. В закрытых помещениях. У нас свобода собраний гарантирована Конституцией. Людей преследуют за то, что они воспользовались своим конституционным правом на свободу собраний. То есть это преследование неконституционно и незаконно. Поэтому не было с самого начала сомнений, что все эти люди будут выигрывать в ЕСПЧ, что все они будут получать компенсации. Но главное – надо законы менять, которые позволяют запрещать митинги, демонстрации. И позволяют преследовать людей, которые на эти митинги выходят. Вот как раз второе делается очень редко. То есть у нас первое делается неукоснительно, то есть заплатить и забыть. А вот второе – поменять законодательство о партиях, законодательство о выборах, законодательство о митингах – вот это второе делается очень редко или не делается вовсе.
И. Воробьева― Я просто вам и нашим слушателям и себе напомню, что Дмитрий Бученков не получил срок по Болотному делу…
В. Рыжков― Но осужден же был.
И. Воробьева― Нет, он не было осужден. Он должен был явиться в Замоскворецкий суд, из СИЗО отпустили под домашний арест. Он из-под домашнего ареста сбежал. Не пришел в суд.
В. Рыжков― Если человека вынудили покинуть родную страну…
И. Воробьева― Простите, я сейчас еще одну вещь напомню. Дело Дмитрия Бученкова вообще одно из самых громких дел из «болотников». Потому что как мы знаем со слов Дмитрия Бученкова, он говорит, что его вообще не было Москве 6 мая.
В. Рыжков― Вполне возможно.
И. Воробьева― И все, что есть это фотография, на которой изображен человек, якобы по версии следствия на него похожий. И вот за это он уже довольно длительное время, с конца 15-го года находится под следствием, под арестом. И так далее. Вот в этих условиях, которые мы знаем про Дмитрия Бученкова, который не может вернуться в Россию, вот это решение ЕСПЧ это единственное, что можно сделать условно в его защиту. Больше мы ничего не можем сделать? ЕСПЧ это не мы делаем, но тем не менее.
В. Рыжков― Почему, ЕСПЧ тоже мы. Потому что Россия полноправный член организации Совета Европы. ЕСПЧ это институт Совета Европы. Мы все там ратифицировали и все подписали. Поэтому ЕСПЧ тоже мы. И юрисдикция ЕСПЧ это часть нашей российской юрисдикции по всем договорам, которые мы подписали. Да, боюсь, что больше ничего нельзя сделать. Потому что наши суды не защищают права наших граждан, поэтому остается только обращаться в ЕСПЧ как суд последней инстанции.
И. Воробьева― Ой, еще про суды поговорим. «Роснефть», если я правильно понимаю, планирует или может обратиться в суд из-за публикации показаний Игоря Сечина по делу Улюкаева. В компании сомневаются в том, что эти документы являются подлинными. Называют оглашение должностным преступлением. Вот по этому поводу не помню, по какому из дел, то ли суд, то ли прокуратура сказала, что показывать по телевизору личную жизнь Михаила Касьянова это нормально, потому что это является общественно важным делом. А вот показания Игоря Сечина по делу Алексея Улюкаева разве не являются общественно важным?
В. Рыжков― Когда была Великая Французская революция, как известно она была в конце 18-го века, то одной из причин, которые вывели французов 18-го века из себя и страшно их злили, было то, что по одним и тем же делам простые люди получали на полную катушку, а богатые люди аристократы отделывались легким испугом. И как раз одна из причин Французской революции была несправедливость в судах. Подобные вещи возмущали англичан в 17 веке, и это было одной из причин их революции. То есть поразительная вещь, что Россия в 21 веке сталкивается с практикой, которая в европейских странах закончилась в Англии в 17 веке в основном, во Франции – в начале 19 века. То есть мы лет на 300 отстаем от нормальных правовых практик, когда закон равно применяется ко всем сторонам. Но вопиющий случай с Игорем Сечиным. Три повестки федеральный судья направляет Игорю Ивановичу. О том, что, дорогой Игорь Иванович, вы свидетель, более того, вы единственный свидетель. Более того, только вы и больше никто не утверждает, что Улюкаев вымогал у вас взятку. Более того, из тех телефонных разговоров и иных оперативных материалов дела, которые стали нашим достоянием, нет ни одного намека на вымогательство взятки, ни одного намека на то, что взятка была получена, ни одного намека на то, что Улюкаев вообще знал об этом. То есть дело вообще полностью рассыпается сейчас на наших глазах. То есть Игорь Иванович говорит журналистам, что мы с ним говорили с глазу на глаз, то есть слово против слова. В телефонном разговоре Улюкаев страшно удивляется, чего, кого, куда. Чего готово. Дальше Сечин раньше говорил, что Улюкаев напрашивался на встречу, теперь выяснилось, что это он сам настойчиво звонил в тот день Улюкаеву и просил приехать к пяти, как я сегодня на «Особое мнение». Улюкаев отнекивался, говорил, что у меня совещание по каким-то акцизам. Нет, нет, Леша, приезжай. Надо обязательно в пять. То есть все рассыпается. И адвокаты Улюкаева и что самое интересное – сторона обвинения и те и другие пришли к выводу, что надо Игоря Ивановича все-таки вызвать. Три повестки федерального судьи, Игорь Иванович говорит: вы знаете, у меня страшно напряженный график работы. И я не могу до конца года, скорее всего, выкроить время. Ну слушайте, да если бы любой «болотник» или Алексей Навальный или я, или Ирина Воробьева проигнорировала четыре повестки федерального судьи, к нам бы в шесть утра вломились омоновцы с болгарками, положили бы мордой на пол, повозили бы мордой по полу и в наручниках привезли к федеральному судье и разговоров бы не было. Поэтому здесь я часто в наших беседах на «Особых мнениях» даю рекомендации, я хочу обратиться к главе Верховного суда Лебедеву. Я хочу обратиться к главе Мосгорсуда Егоровой, к конкретному федеральному судье, который шлет повестки. Пошлите ОМОН. Слушайте, ну, в конце концов, это же просто, Ира, ты чаще бываешь в судах. Есть же такая статья – неуважение к суду. Она же предусматривает и административную ответственность и даже, по-моему, при злостном игнорировании чуть ли вплоть до уголовки.
И. Воробьева― Не знаю насчет уголовного, но можно отделаться не только штрафом.
В. Рыжков― Судья же может послать приставов, принудительный привод. Ну конечно может. Мы весь мой пафос сводится к тому, что мне стыдно, как сказал бы герой фильма «Белое солнце пустыни»: ну за державу обидно. Ну почему у нас правосудие как во Франции середины 18 века при старом режиме. И как в Англии до славной революции 17-го века. Это же позорище. И к Игорю Ивановичу обращаюсь. Игорь Иванович, ну, если вы уверены в своей позиции, что вымогал, угрожал, показывал два пальца, имея в виду два миллиона долларов. Ну так приедьте, под присягой с паспортом, как положено расскажите все под стенограмму. В чем проблема. Тем более что офис «Роснефти» в центре Москвы. Мы знаем, на Софийской. Суд в центре Москвы. Ехать 10 минут. Я не понимаю, в чем проблема. Мне кажется в данном случае просто идет дискредитация, во-первых, судебной системы, что она не может ничего сделать с боярами, причем с боярами, приближенными к телу царя. Во-вторых, это дискредитация государства, потому что люди видят, что вообще закон не работает. Просто плюют и все. И, в-третьих, мне кажется это собственные позиции Игоря Ивановича ослабляет. Ну, чего он боится что ли приехать и дать показания судье. А тогда чего стоит все обвинение. Вообще что по делу Никиты Белых, за которым я внимательно слежу…
И. Воробьева― Как раз хотела спросить.
В. Рыжков― Что по делу Улюкаева, чем дальше в лес – тем меньше дров. Потому что чем больше мы узнаем подробностей про дело Улюкаева, я вообще уже ничего не вижу. Вообще ничего. В деле с Никитой Белых я тоже уже практически ничего не вижу. Ни тот, ни другой ни к каким деньгам не прикасались. И в том и другом случае намазан был этой жидкостью пакет и сумка, это сейчас мне намажут красную кружку, из которой…
И. Воробьева― Регулярно этим занимаемся. Владимир. Вы почаще трогайте.
В. Рыжков― И сейчас залетят какие-то черти и скажут: а у вас руки светятся. Я скажу: так я чай пил. А вот у вас светятся, а под столом лежит сумка с деньгами. Ну, слушайте, это же просто абсурд. В любом суде независимом и справедливом такие дела давно были бы закрыты и закончились бы пшиком и ничем. А Игорь Иванович сейчас наоборот нападает на суд: а кто допустил утечку. А кто мои протоколы передал прессе. То есть сейчас еще суд будет оправдываться перед ним. То есть не он будет перед судом оправдываться. Сейчас он будет судить суд за то, что…
И. Воробьева― Главное, чтобы никто не извинялся. Как мы знаем.
В. Рыжков― Поэтому я очень надеюсь, что и в случае с Алексеем Улюкаевым, и в случае с Никитой Белых все это кончится тем, чем должно кончиться – дела будут прекращены за недоказанностью вменяемого преступления.
И. Воробьева― Спасибо большое. Это было «Особое мнение» политика Владимира Рыжкова. Кто пропустил в прямом эфире, обязательно послушайте и посмотрите в записи.
