Фотоматериалы

Фотографии с мероприятий, организуемых при участии СВОП.

Видеоматериалы

Выступления членов СВОП и мероприятия с их участием: видео.

Проекты

Масштабные тематические проекты, реализуемые СВОП.

Home » Главная, Новости

Дмитрий Быков: Время козла

22.03.2018 – 12:01 Без комментариев

Дмитрий Быков

| Сноб

Андрей Макаревич назвал жертв государственной пропаганды «злобными дебилами», и его обвинили в непатриотизме. Зачем публика ищет возможность оскорбиться?

Россия демонстрирует сегодня интереснейшую особенность своей — только ли своей? – национальной психологии. Вне зависимости от того, что население думает и чувствует, оно ведет себя так, как предписывает очередное действие исторической пьесы. Чтобы инерционные выборы представляли хоть какой-то интерес, надо было взвинтить шовинистическую истерику; вследствие этой истерики национальный лидер, как его в пьесе называют, получил около 80 процентов голосов; если он получил столько, нужно продемонстрировать новый уровень плохого поведения — как внешнего, так и внутреннего. Следовательно, нужна травля несогласных. Поскольку явно несогласных не наблюдается (кроме Алексея Навального, чьего брата срочно перевели в ШИЗО), нужно придираться к тем, кто молчит с недовольным лицом. Поиск мишени для очередной травли запущен во всех СМИ. Любой, кто на личной страничке в соцсетях выскажется недостаточно восторженно, может быть использован в качестве мишени. Макаревич написал, что из отдельных россиян пропаганда делает злобных дебилов. Отдельные россияне поспешили подтвердить эту мысль, да так ретиво, что Кремль вынужден их осаживать и устами Пескова напоминать: фраза вырвана из контекста, и реагируют только те, кто считает себя злобными дебилами. В этот отряд поспешили записаться Мария Захарова, Виталий Милонов и Юрий Лоза, все трое вполне предсказуемы. Аргумент тоже предсказуем: если Макаревичу здесь так неуютно, может, ему и не жить в России? Тем более он сейчас в Америке, что само по себе подозрительно.

На новом этапе этой истерики сам факт общения с иностранцами, как и предсказывал автор этих строк, уже характеризует вас как сомнительного патриота: делать это могут только те, кому, как Марии Захаровой, положено по долгу службы. В ближайшее время выезд за границу будет рассматриваться как предательство, если, конечно, вы не едете туда представлять Россию, например, на культурном фронте (где тоже лучше бы хамить или как минимум подчеркивать свое превосходство). Оппозиционность истреблена (так считается). Теперь грехом является уже недостаточная восторженность. Подчеркнем: внутри себя никто не думает ничего подобного, да и вообще никто не думает — отсюда поразительная легкость смены взглядов, каковую мы наблюдали с 1985 по 1991 годы. Но в нынешнюю эпоху населению предписано окончательно превратиться в поголовье. Как писал Пастернак Ольге Фрейденберг, греховно не направление мысли, но сам факт ее наличия.

Принципиальная новизна в этой ситуации одна. Раньше вся эта истерика вела к войне и ею разрешалась, а война, как писал тот же Пастернак, очищала воздух. Она заставляла вспомнить о традиционных добродетелях, приостанавливала стукачество, отвлекала начальство от порчи населения и вынуждала заняться борьбой с безусловным злом вроде фашизма; так было не всегда, но по крайней мере один раз было именно так. В народе просыпалась солидарность, появлялись проблемы посерьезней травли, некоторых репрессированных даже возвращали ввиду потребности в профессионалах. Вообще на этапе заморозков в России всегда нагнетается военная истерия, выход из которой без войны немыслим; в предвоенные эпохи дело не обходится без внутренней мобилизации на всех уровнях — как на промышленном, так и на идеологическом. Так было и в 1914 году, и в 1941-м; проблема только в том, что фактор ядерного сдерживания, как это называлось в эпоху позднего совка, несколько меняет картину. Война становится невозможна или по крайней мере самоубийственна (кто его знает, что им взбредет, с обеих сторон). Ни для кого не секрет, что в канун войны порча нравов становится тотальна, и тут уже неважно, с кого началось: с коммунизма, с фашизма, с европейского коллаборационизма…

Некоторые даже считают, что евреи виноваты, и сегодня тоже такие есть. Но тогда вся эта мерзость была сметена мировой войной, а сегодня мировая война может смести всех вообще, включая и мерзость, конечно, но это не утешает. Впрочем, нагнетание взаимной истерики — а оно и на Западе наблюдается, чтобы Захаровой и Симонян было о чем писать, — не может разрешиться ничем, так что вместо конца быстрого и решительного предлагается медленное гниение. Очень уж сильная и приятная эмоция — ресентимент, а главное, ужасно заразительная.

Но есть в этом еще и некоторое утешение — для Макаревича и других, включая меня (хотя я в последнее время выучился издевательски восторгаться и планирую в этой стилистике постсоветского абсурдизма высказываться в ближайшие годы): этим козлам отпущения ничто не угрожает. Высоцкий в гениальной песне заметил, что Козел Отпущения такому режиму исторически необходим — и именно у него наилучшие перспективы при любой турбулентности во власти; рискну даже сказать, что одновременно с заведением своего Дракона (согласно Шварцу, которого теперь цитируют постоянно) приходится заводить и своего Козла. Об этом и Оруэлл уже догадался. Но в 1940 году градус истерики достиг таких значений, что Троцкого пришлось-таки убить, хотя возможностей это сделать и раньше было предостаточно; он пережил почти всех сторонников и родственников, но уже после начала Второй мировой (в которую СССР вступил на непредвиденной стороне) пришлось убивать и этого любимого врага, выведенного у Оруэлла под именем Голдстейна. Он, кстати, там и похож на козла — бородкой и блеяньем (вряд ли сознательно, хотя выражение scapegoat есть и в английском). Поскольку до войны может не дойти (а если дойдет, все проблемы человечества решатся разом), козлы отпущения находятся в полной безопасности и даже в привилегированном положении — рискну сказать, что они сегодня самые нужные люди. В России незаменимы только профессионалы, а уж наши козлы высокопрофессиональны — они не могут изменить себе, поскольку еще блюдут кодекс. Поэтому тем, кого травят, можно ни о чем не беспокоиться, кроме травли: Кремль — понимая всю меру их необходимости — всегда их защитит, а население даже полюбит. Один из «Наших» признавался Илье Кормильцеву: да вы не обращайте внимания, нам даже нравится.

Остается один вопрос: может ли растление быть бесконечным? На этот вопрос, увы, приходится ответить утвердительно. Если альтернативой ему является ядерная война, этому статусу ничто не угрожает. Как говорил в 1951 году Шостакович: «Средние века. Вы понимаете? Ве-ка!»

Метки: , , , , , ,

Оставить комментарий!

Вы можете использовать эти теги:
<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>