Дмитрий Орешкин

| Сноб

О том, почему акции памяти погибших в Кемерове стали пространством для политической борьбы

Власти выбрали реактивное поведение: не стали формировать собственную повестку дня, а отвечают на то, что организует кто-то другой. Вот и получается, что у нас Навальный раньше Путина заявил о национальном трауре, а затем раньше московских властей призвал к акции памяти и солидарности. Власть должна была отреагировать и она отреагировала вполне предсказуемо.

Собянин работает быстрее кемеровской власти. Он не боится брать на себя ответственность и понимает, что раз уж Навальный его обогнал, надо оперативно давать симметричный ответ. В Кемерове не рискнули организовать альтернативную акцию солидарности. Это характерная ситуация для электоральных султанатов, где все схвачено: и местные начальники, и местные депутаты, и местные бюджетники — все боятся сделать ошибку, то есть то, что не понравится человеку номер один. Так что даже если бы кто-то и сообразил, что надо перехватывать инициативу, организовывать акции и общественные комиссии из облеченных массовым доверием людей, чтобы действительно подсчитать количество жертв и проконтролировать расследование, сделать это не удалось бы. А ведь это же очевидный шаг, для которого большого ума не надо. Но местные власти находятся в оцепенении, они привыкли действовать по указанию сверху, а сейчас этих указаний нет.

Суть вертикали заключается в том, что власть очень любит говорить о себе в мирное время — она разоблачает врагов и защищает от происков мирового империализма, — но как только наступает критический момент, власть забивается под лавку и старается не высовываться.

Чиновники боятся потерять карьерные позиции, а в таких ситуациях очень высока цена ошибки. Так что все стараются ждать вводные сверху. Вот и получается, что Собянин — более сильная, рациональная и прогрессивная политическая фигура, чем ископаемый политик Аман Тулеев, который восстановил советскую модель управления.

Когда в стране существует делегирование и распределение ответственности, у людей есть возможность скорбеть без политики. Они могут видеть, что журналисты, в соответствии со своим профессиональным долгом, информируют общество о том, что произошло, врачи оперируют, пожарные тушат, полицейские расследуют — и тогда причем здесь политика?

Но когда люди видят, что отец приходит узнать судьбу своего ребенка, а следователь просит дать подписку о неразглашении, люди спрашивают: а вы тут вообще зачем сидите, помогать или замалчивать, что произошло? Это все политизирует траур.

Конечно, конкретно в трагедии в Кемерове виноват не Путин и даже не Тулеев — они виноваты, что построили вертикаль власти, которая в критические моменты не работает, а защищает саму себя. Виноват, возможно, мэр или глава местного муниципалитета, глава пожарной службы или сотрудники надзорных органов, подписавшие бумажки о выполнении норм безопасности, которые выполнены не были.

Но в условиях нашей вертикали идея минувших неделю назад выборов заключалась в том, что Путин теперь отвечает за все. И раз он такой вождь, обращаться больше не к кому: он должен и пожалеть одних, и наказать других. Но одного Путина на все 85 регионов не хватит.

Так что процесс политизации траура — не злая воля каких-то людей, Навального или кого угодно еще, а прямое следствие выстроенной вертикали. Граждане не видят понятного распределения ответственности, когда губернатор отвечает за то, что происходит в регионе, и не перед президентом, а перед избирателями. А у нас все вывернуто наизнанку, и в такой политической модели единственный выход — требовать у Путина, чтобы он убрал Тулеева.

Решение проблем через президента политизирует то, что, казалось бы, отношение к политике не имеет. Вот как свалка в Волоколамске. Когда проблема замалчивается и долгое время не решается, люди начинают думать, что надо менять власть, потому что от свалки можно избавиться, только избавившись от губернатора. И вообще-то они правы.

Американцы не пытаются отправить в отставку главу города или губернатора штата, если произошло наводнение с жертвами. Он или сам подает в отставку, понимая, что не справился с какими-то обязанностями перед избирателями, или отставка не происходит, потому что люди видят, что как работает и кто за что отвечает. Но это не случай Амана Тулеева, правда?