Андрей Быстрицкий: Когда мы забудем о Второй мировой войне, что придёт ей на смену?
| Международный дискуссионный клуб «Валдай»
Вторая мировая война началась семьдесят лет назад. Но вот закончилась ли она спустя шесть лет после своего начала? Как война, в общем, закончилась, даже увенчалась Нюрнбергским и Токийским процессами. Но вот странно, она до сих пор активно присутствует в современной политике, культуре, социальной жизни.
И это обстоятельство требует внимания, хотя Теодор Адорно сомневался в принципах существования культуры после Освенцима.
Я, собственно, не об истории, не о чудовищных потерях и преступлениях, не о победах и поражениях, не о том, что кто-то сделал что-то правильно, а кто-то – неправильно. Я о том, почему в нашей современной жизни Вторая мировая война до сих пор играет столь большую роль.
Дело в том, что самый яркий индикатор, позволяющий отличить важное от неважного в жизни людей, – массовая культура. То, что люди читают, смотрят, о чём говорят, что активно используют в массовой коммуникации, и есть то, что для них важно. Так вот, Вторая мировая война и сопутствующей ей явления – активнейшие агенты современного дискурса: обвинения в фашизме и сравнения с диктаторами вроде Гитлера и Муссолини очень даже в ходу у политиков, а кино и литература едва ли не навязчиво заставляют нас постоянно вспоминать о тех временах.
Конечно, люди до сих пор снимают фильмы о Троянской войне, о монгольской империи, об образовании Китая, о Наполеоне или о совсем недавней войне в Индокитае. Но это не идёт ни в какое сравнение с тем, как темы Второй мировой войны углублены в современную культуру.
Так, к примеру, скандинавский детектив просто живёт в питательном бульоне дискуссии о событиях 30-х – 40-х годов. Для многих авторов совершенно естественно связывать в единую цепь поступки героев ХХI века с тем, что делали их предки во время Второй мировой войны, с тем, сочувствовали они или нет нацистам. И если у кого-то дедушка или даже прадедушка оказался квислинговцем, то это верный знак для детектива присмотреться к этому персонажу.
Харуки Мураками, очень популярный и вполне характерный японский писатель, пишет роман о том, насколько поступки современных японцев мотивированы событиями Второй мировой и тем, что им предшествовало. В романе «Убийство командора» вся завязка в том, что один из героев романа оказался в тридцатые годы в Австрии, где столкнулся с фашистами, творившими откровенные преступления. И это так на него повлияло, что – в дальнейшем – сказалось на японской культуре, по мнению автора. Герой стал очень известным художником, стиль которого радикально изменился после событий в Австрии.
О кинематографе нечего и говорить, для него Вторая мировая война и её последствия – одна из самых важных тем. Образы Второй мировой войны, разного рода реминисценции – вполне себе общее место. И речь идёт не только о блокбастерах вроде «Спасти рядового Райана» или «Бесславных ублюдков». Фашизм и его последствия в центре внимания многих антиутопий вроде «Железного неба» и сверхпопулярных фантастических фильмов вроде «Звёздных войн» или «Звёздного десанта» Пола Верховена.
Ещё интереснее то, что и в социальных сетях, ставших для многих главным информационным пространством, фашистская тема (крепко связанная со Второй мировой войной) активно используется для маркировки «своих» и «чужих», описания позиций и действий.
В общем, можно многократно удлинить список сфер жизни человека, явлений в которых так или иначе преломляется тема Второй мировой войны. Вопрос, конечно, почему?
Да, есть рациональные ответы. Вроде не так уж много времени прошло, ещё жива память и так далее. Но я не уверен, что это достаточные ответы. На мой взгляд, всё же дело в другом. В наличном опыте большей части человечества за последнее время не было события столь яркого, в котором столь ярко отразилась тема добра и зла, развития и регресса.
Я часто слышу рассуждения, что, мол, в России столь часто говорят о Второй мировой войне из-за скудного числа иных достижений. Вот, дескать, во время Второй мировой войны СССР определённо оказался на стороне добра, чего нельзя сказать о многих других событиях. В какой-то степени это так, хотя есть очевидные исключения.
Но разве не верно будет сказать тоже самое об остальном мире, вне зависимости от региона, о котором мы говорим? Разве не позволила Вторая мировая война с необычайной чёткостью отделить хорошее от плохого, добро от зла? Редкая, кристальная ясность была дарована человечеству Второй мировой войной. Такая определённость достижима обычно только в сказках, о чём, кстати, провидчески писал Толкин.
И как мне кажется, постоянное переживание, возвращение вновь и вновь к образам, идеям, концептам времён Второй мировой войны – это яркое проявление стремления людей к моральной ясности, к определённости. А более яркого и масштабного образа борьбы добра со злом, чем Вторая мировая война, нет.
Проблема в том, что Вторая мировая война – прошлое, а людям нужно будущее.
К сожалению, общемирового дискурса будущего просто нет. Не считать же им дискуссию о технологической революции или абстрактно пугающие разговоры об угрозе искусственного интеллекта. Увы, они довольно поверхностны и годятся только для популярной или условно научно-популярной литературы, которую можно и нужно читать в том случае, если больше нечем заняться.
Кстати, была большая тема, способная сплотить человечество и привнести в разговоры о добре и зле элементы будущего. Но увы, эта сага пока застыла на мёртвом месте.
Так что остаётся одна настоящая тема, полная крови и страданий, борьбы хорошего и плохого – Вторая мировая война. И замены ей не видно.
И кстати, Адорно был прав – трудновато писать стихи, да и вообще быть, после Освенцима.
