НУЖНЫ НЕ СЛОВА, А ГАРАНТИИ
Чего ожидает Москва от плана по прекращению расширения НАТО на восток
РГ: Александр Викторович, сейчас обсуждается план действий в отношении расширения НАТО, предложенный российской стороной Вашингтону. Вы уже заявили о «военно-технической альтернативе», если Альянс не примет предложения Москвы. О каких «альтернативах» идет речь?
Александр Грушко: Если наши озабоченности игнорируются, а страны НАТО не готовы пойти по пути военной сдержанности, то, разумеется, нам придется отвечать теми средствами, что у нас есть. Иного не дано. Если появляются какие-то варианты, которые могут использоваться даже не с точки зрения применения силы, а хотя бы проекции силы, то есть военный потенциал используется как средство экономического или политического давления, то, разумеется, такая ситуация Россию никогда не устроит, и мы будет находить способы для нейтрализации этих угроз.
РГ: И какие это могут быть способы?
Александр Грушко: Если, например, на территории стран НАТО появятся ударные средства, которые будут способны достигать в течение нескольких минут наших центров управления, то мы будем вынуждены создать адекватную ситуацию для наших партнеров.
РГ: Существует мнение, что предложения российской стороны слишком ультимативны и не оставляют Западу возможности компромисса…
Александр Грушко: Абсолютно не считаю их ультимативными. Наши предложения очень понятны. Время полутонов, веры на слово — они прошли. Ситуация настолько серьезна, что потребовала именно таких шагов, когда необходим принципиальный разговор глаза в глаза. Например, наши натовские партнеры говорят о расширении Альянса, что Россия не имеет права голоса, что процедура приближения в части НАТО прописана в Вашингтонском (Североатлантическом) договоре и что каждое государство имеет право свободно «выбирать способы обеспечения своей безопасности», включая участие в военных союзах. Здесь наши натовские партнеры ставят точку.
Но там есть вторая часть формулы, где прямо сказано, что, делая такой выбор, государства обязаны учитывать интересы безопасности других. И мы не должны забывать, что расширение НАТО — это политика, и она называется «политикой открытых дверей».
Вспомним 1990-91 годы. Представим Михаила Горбачева, беседующего с Миттераном, Колем, Геншером, Бейкером и другими лидерами, когда обсуждались параметры воссоединения Германии в контексте европейской безопасности. Можно ли представить, чтобы, когда Горбачев поднимал вопрос о непродвижении НАТО на восток, ему эти политики отвечали бы сегодняшним языком? Мол, извините, Михаил Сергеевич, есть Вашингтонский договор, и государства сами будут принимать решение, куда им вступать или не вступать, а СССР не имеет права голоса. Более того, статус Германии и ее членство в НАТО были предметом переговоров между СССР и другими великими державами. Тогда и была выработана формула, что Альянс не только не станет продвигаться на восток, но и не будет размещать войска на территории бывшей ГДР, а по любой международной активности российская сторона будет информирована. А также была установлена предельная численность личного состава, и бундесвер подлежал сокращению.
Или другой пример. Почему-то нам говорят, что наши требования о неразмещении сил затрагивают самую сердцевину НАТО. Но если Альянс сегодня требует от нас отвести войска от границы Украины, которые находятся за тысячу километров от рубежей НАТО, почему Россия не может потребовать отвода войск и вооружений Альянса от своих рубежей? А предложения, которые мы положили на стол, очень открыты, понятны и показывают нашим партнерам российские представления о том, каким мы видим состояние военной безопасности в настоящее время.
РГ: Как стороны дошли до такой ситуации?
Александр Грушко: Ситуация эта возникла не на ровном месте. Даже после 2014 года, когда НАТО практически полностью свернуло сотрудничество с РФ, просто убрало с таким трудом достигнутую позитивную повестку, мы предлагали конкретные меры, позволяющие если не улучшить ситуацию в условиях разрушения механизмов безопасности, то хотя бы предпринять меры по деэскалации. И в этом мы откликались на призывы НАТО к началу процесса снижения напряженности. Мы отвечали, что согласны. И что в итоге? Удлиняется линия соприкосновения с НАТО. Во времена СССР с Альянсом было соприкосновение лишь по границам Турции и Норвегии. Кто создал эту линию соприкосновения, а теперь говорит, что НАТО волнует активность России? И что, мы теперь должны втянуть живот? Убрать наши силы в район Урала?
Поэтому наша позиция обоснована и опирается на новую реальность. Если мы даже сравним с 1997 годом, когда был заключен Основополагающий акт с определенными обязательствами НАТО о неразмещении дополнительных существенных боевых сил на постоянной основе на территориях новых членов Альянса, о неизменности ядерной стратегии, конфигурации ядерных средств и инфраструктуры — это все сегодня тоже под вопросом. Недавно генсек НАТО Йенс Столтенберг заявил, что ядерное оружие может быть размещено в странах Восточной Европы. Это серьезный вызов самим основам европейской безопасности. Раньше НАТО играл выражениями вроде «временное развертывание». Сейчас это у них называется «устойчивым ротационным присутствием». А это фактически постоянное присутствие.
Всё это непосредственно затрагивает нашу безопасность. Если почитать доклады ведущих западных политологических центров, в них откровенно признается, что придвинув границу НАТО к пригородам Санкт-Петербурга, Альянс создал уязвимость для себя. При этом из Таллина до Петербурга можно на велосипеде доехать, а боевой самолет Альянса долетает до Петербурга менее чем за десять минут. Этим фактором невозможно пренебрегать. Его надо учитывать в военном планировании, и мы обязательно будем это делать.
Из-за расширения НАТО Балтийский регион, когда-то один из самых спокойных, превращается в район военного соперничества, совершенно не нужного никому, в том числе и России. В годы холодной войны у НАТО был уязвимый, как они считали, «проход Фулда», через который танки войск Варшавского договора якобы могли дойти до Ла-Манша. Сейчас Альянс озабочен Сувалкским коридором — районом Литвы на границе с Польшей шириной 65 километров, зажатый с двух сторон Калининградской областью РФ и Беларусью. Он соединяет входящие в Альянс страны Балтии с партнерами по НАТО, и там опасаются, что в случае конфликта он может быть перерезан. Получилось, что расширение ухудшило безопасность самого НАТО. Останься Альянс в границах, которые были обещаны западными партнерами Михаилу Горбачеву, то от кого было бы защищаться?
Процесс расширения Альянса — это, по сути, способ доказать свою востребованность. Сегодня данный процесс затрагивает уже фундаментальные интересы безопасности. И когда мы говорим с западными партнерами, а они начинают причитать про военное строительство на границе России и Украины, мы отвечаем: «Вы посмотрите на карту».
РГ: Мы готовы поступиться какими-то требованиями, изложенными в предложении России к США, или заняли жесткую позицию?
Александр Грушко: У нас жесткая позиция, но наше послание, обращение очень понятны для Запада. Мы рассчитываем на предметный диалог с США. У нас уже сформирована команда, и мы готовы незамедлительно начать соответствующий разговор, как только американцы окажутся к нему готовы.
РГ: Ощущается нехватка контактов между военными России и США?
Александр Грушко: Безусловно. Сейчас большая опасность в том, что оборваны контакты по военной линии. Отведение районов учений от границы соприкосновения, совместная работа по совершенствованию механизмов для избежания непреднамеренных военных инцидентов, установление минимально допустимой дистанции сближения с боевыми кораблями и боевыми самолетами — все это требует включения каналов по военной линии. Это должны обсуждать специалисты. А НАТО почему-то считает это политической проблемой. Если мы серьезно хотим деэскалации путем введения мер, которые позволят отодвинуть опасность военных инцидентов со всеми рисками, то необходимо возобновлять каналы общения по военной линии. Да, и то, что мы делаем сегодня — это реакция на абсолютное отсутствие какого-либо рационального движения в сторону купирования рисков.
РГ: Какой-то ответ от США уже есть?
Александр Грушко: Пока, насколько я знаю, нет. Но мы к работе готовы, карты положили на стол. На Западе понимают, какой мы видим архитектуру военной безопасности в Европе.
РГ: То есть речь идет о намерении России сильно изменить картину отношений в мире?
Александр Грушко: Если говорить о стратегии — мир стремительно входит в новую повестку. Это многополярность и необходимость гармонизации отношений между всеми набирающими силу мировыми центрами. Однополярный и двуполярный мир остались в прошлом. А изменения делают необходимой позитивную повестки дня. Изменение климата, цифровизация, борьба с пандемией, вопросы социального переустройства общества в связи с новым технологическим переделом — все это требует принципиально нового уровня взаимодействия. Задача, чтобы в этих сферах появился глобальный объединительный подход, а не разделительные линии. Пока же мы занимаемся повесткой дня, унаследованной от холодной войны. Мы хотели ее оставить в прошлом, но нам ее навязывают снова. А мы не можем игнорировать происходящее на наших границах и затрагивающее наши фундаментальные интересы.
