Фотоматериалы

Фотографии с мероприятий, организуемых при участии СВОП.

Видеоматериалы

Выступления членов СВОП и мероприятия с их участием: видео.

Проекты

Масштабные тематические проекты, реализуемые СВОП.

Home » Главная, Новости

ПОСЛЕ СССР – ОПЫТ ТУШЕНИЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ПОЖАРОВ

02.05.2022 – 21:51 Без комментариев

Анатолий Адамишин

Россия в глобальной политике

Из дипломатического дневника


Даже если исходить из того, что распад СССР был неизбежен, те, кто его санкционировал, избрали второпях далеко не лучший для России вариант, в том числе с точки зрения внешней политики, её важнейшего параметра – отношения с соседями.

19 декабря 1991 г. я, посол в Италии, не знаю, правда, какого государства, ожидаю на аэродроме Бориса Николаевича Ельцина. Формально он приглашён президентом Франческо Коссига как Президент РСФСР, фактически приезжает как глава новой страны: Советский Союз 11 дней как раскассирован. Должен сказать, что у меня, как, наверное, у многих в тогдашнем российском обществе, отношение к Ельцину было смешанным. Его радикализм и решительность, призывы к быстрейшему переходу к рынку и демократии представлялись вполне оправданными. Произошедшая метаморфоза поначалу казалась выходом из положения. Тем более что смерть СССР подаётся как его воскрешение в лице «более демократически действенного союза».

Нельзя было не видеть одновременно, что движет Ельциным жажда власти, настораживали его разрушительные инстинкты, бьющий сверх краёв популизм.

Цинично звучали из его уст слова о потерпевшем поражение «коммунистическом эксперименте, который был навязан нашему народу». Как будто сам он не принимал активного участия в этом эксперименте и не навязывал его. Уже в беседах в Риме резанули слова: «Что итальянский фашизм, что советский коммунизм – одно и то же». Одни итальянцы радостно поддакивали, другие отворачивались.

Оправдывая «исторически неизбежный распад СССР», Ельцин уверял, что в Беловежье был избран «самый мягкий вариант» и дальнейший мирный процесс «пойдёт без единой кровинки». Нравилось Б.Н. это выражение: за день до кровавых столкновений осетин и ингушей в 1992 г. он сказал мадам Лалюмьер из Совета Европы, что «ни капли крови не пролилось в межнациональных конфликтах на территории России» (за пределами её границ в бывших советских республиках не в счёт). Ельцин убеждал итальянских руководителей, что «через 10–15 лет успокоятся чувства национальной неадекватности, начнётся обратная интеграция, к которой примкнут в какой-то форме даже прибалты».

Приехавшие из Москвы ссылались на беловежский документ: сохраняются общие пространства – внешнее стратегическое и экономическое, «не пойдёт и речи о разделе армии». Словом, всё то же, только без Михаила Горбачёва, первого и единственного Президента СССР. Не это ли в первую очередь цель всей операции? Полновластным хозяином страны со всем её богатством становится российский президент. Точку поставит в 1992 г. президент Казахстана Нурсултан Назарбаев: «Без России Союз не распался бы».

Сошлюсь на мнение украинского учёного Сергея Плохия, работавшего над этой темой в Гарвардском университете: «Последние пять месяцев перед коллапсом ни одна из союзных республик не выступала за полный развал империи. Среднеазиатские республики и не думали бороться с Союзом за политическую независимость. После августовского путча неизбежным был уход лишь Прибалтики. Судьба Казахстана, Киргизии, Украины и Белоруссии не была предопределена вплоть до декабря 1991 года».

Вспоминаю слова Александра Николаевича Яковлева, сказанные мне в те дни: «Союз в его прежнем виде надо было разрушить, спасти его силой было немыслимо, но если бы не Ельцин, единое государство можно было сохранить. Остались бы многие полезные конструкции, которые в СНГ пошли на слом. Единое государство имело бы больше веса и авторитета на международной арене, чем одна Россия, ослабевшая и вынужденная гасить конфликты и внутри и вдоль своих границ. Мы проиграли, – сокрушался Яковлев, – но винить в этом некого, кроме себя самих». Запомнилась горечь, с которой Александр Николаевич говорил о Западе, предавшем перестройку.

Даже если исходить из того, что распад СССР был неизбежен, те, кто его санкционировал, избрали второпях далеко не лучший для России вариант, в том числе с точки зрения внешней политики, её важнейшего параметра – отношения с соседями. Границы между союзными республиками, по которым пошёл разрыв, на 70% не были проведены окончательно. Территориальные споры уже сотрясали Кавказ, Молдавию. Громыхали подземные толчки взаимных претензий. Не позаботились российские беловежцы ни о Крыме, незаконно переданном в украинское административное управление Хрущёвым, ни о правах русских людей, живших за пределами России и в одночасье оставшихся без родины. Цифры назывались тогда разные от 20 до 26 миллионов человек.

Многое из того тяжёлого и драматичного, что переживает сегодня Россия, имеет истоком Пущу. Война в Грузии и на Украине есть нагнавший нас через четверть века распад Союза.

Удержать Украину – фактически это был главный довод героев Беловежья, его же постоянно развивал Ельцин в ходе визита в Италию. Мне, родившемуся в Киеве и проучившемуся в деревенской школе на украинском языке, Украина была родной, так что довод и мне сначала показался решающим. Прозрение пришло быстро. Привожу свою дневниковую запись от 2 января 1992 г.: «По всему видно, что СНГ, провозглашённое в Беловежской Пуще, создаётся не столько для того, чтобы сохранить Союз, сколько для его раздела, и не столько для того, чтобы удержать Украину, сколько обеспечить её “мягкий”, но от этого не менее определённый уход». Кризис в отношениях, особенно обострившийся с 2014 г., с очевидностью показывает, что и Союз развалили, а Украину, которую умасливали все эти годы, потратив немалые средства, так и не «удержали».

Одно слово о последствиях внутренних. Академик Николай Петрович Шмелёв (мы дружили с университета) впоследствии привёл цифры: 70–80% населения России оказалось у черты бедности или за ней. Отпуская цены, Ельцин обещал, что они поднимутся не более чем в два раза. На деле они выросли в 10‒15 раз и более. В глубокую яму рухнуло народное хозяйство: по такому показателю, как ВВП, на уровень 1991 г. вышли в 2008 году. Реальные денежные доходы сравнялись с последним советским показателем лишь в 2007 году.

Всё это стало видно много позже. А тогда меня поражало, с каким равнодушием было встречено такое драматическое событие, как упразднение СССР. Вот оно, проклятие старца, как говорил Риголетто. Вот когда сказалась отстранённость людей от политической жизни, насаждаемая десятилетиями ради удобства правящей элиты. Короткого периода перестройки не хватило, чтобы преодолеть вековую апатию.

В то лихое время межнациональные конфликты, прямое следствие непродуманного и поспешного развала Союза, прокатились по значительной части территории бывшей империи. Она не имела больше сил удерживать националистические устремления. Их история восходила ещё к национальной политике большевиков; к деспотизму Сталина, кроившего границы и выселявшего целые народы; к недооценке национального вопроса, долгие годы считавшегося решённым (даже когда он начал обостряться в период перестройки, я слышал суждения наших руководителей, что речь идёт о «детской болезни»). В итоге запустили страну также и под этим углом зрения.

Остановлюсь, по необходимости фрагментарно, на зарождении и начальных фазах двух конфликтов в Закавказье.

Армения – Азербайджан

Первым вышедшим на поверхность стал конфликт вокруг Нагорного Карабаха. Его начало датируется февралём 1988 года. Тогда армяне НКАО (Нагорно-Карабахская автономная область) потребовали воссоединения с Арменией. Они составляли 85% населения области.

Мина была заложена ещё Сталиным, по его настоянию постановление пленума Кавбюро РКПБ в пользу Армении было «переиграно» в июле 1921 г. тем же пленумом. Он оставил Нагорный Карабах в Азербайджане с предоставлением ему «широкой областной автономии». Подоплёка – стремление большевистского руководства наладить сотрудничество с Турцией Ататюрка. Справедливость в национальном вопросе приносилась в жертву стратегии.

Кому и как заниматься Карабахом? Это теперь в МИДе четыре департамента СНГ, а тогда речь шла о республиках в составе Союза. Михаил Сергеевич ничтоже сумняшеся привлёк МИД. В апреле 1989 г. Эдуард Шеварднадзе включил меня в группу, которая готовила соображения для выступления Горбачёва на президиуме Верховного Совета СССР. Мало что я знал о возникшей напряжённости: отношения между союзными республиками не домен МИДа.

Накатали мы бумагу, жёстко раскритикованную министром, к тому же публично на совещании мидовского штаба. Мы вступили в неслыханный в течение десятилетий спор (попробовали бы с Громыко!). Основную нашу идею – компромисса Э.А. оставил. Хорошие были времена в МИДе, дискуссии поощрялись, люди почувствовали возможность отстаивать свою точку зрения. Верховный Совет принял решение временно передать центру функции управления Нагорным Карабахом. На дистанции это, разумеется, не сработало.

Записал тогда в дневнике: «Этническое в период смуты оказывается сильнее социального. Номенклатура, разыгрывая национальную карту, заметает следы неприглядных деяний. Недаром выявляется столько случаев воровства и коррупции».

Кризис шёл по нарастающей: жуткая резня армян в азербайджанском Сумгаите, погромы в Баку, Ходжалы, выдавливание азербайджанцев из Нагорного Карабаха и Армении, равно как армян из Азербайджана, переросшее в этнические чистки, бои с использованием обеими сторонами тяжёлой техники, в том числе полученной законным или незаконным путём в частях Советской армии. (Напроизводили оружия на свою голову!) Конфликт перерос в настоящую войну между двумя «братскими республиками». Погибшие сначала исчислялись десятками, потом сотнями, в конце концов счёт пошёл на тысячи. Всё это с трудом укладывалось в голове.

Следующий в моем рассказе эпизод пришёлся на мою службу послом в Риме. Итальянец Марио Раффаэлли, назначенный председателем международной конференции по Нагорному Карабаху (так называемая Минская группа), в апреле 1992 г. попросил у меня, теперь российского посла, встречу перед первой поездкой на место событий. Россия уже не была единственной, кто искал (или тормозил) поиски урегулирования. Но вот итальянцы добросовестно пытались способствовать решению. Раффаэлли хотел начать с Москвы, я отсоветовал: с учётом чувствительности кавказцев можно подпортить дело с самого начала. Начинать надо с Кавказа.

Обе стороны обвиняли Россию в имперских привычках, Азербайджан ещё и в пособничестве Армении. Насчёт последнего были у меня в Риме определённые подозрения. Приехавший из Москвы старый друг Володя Казимиров, глава российской посреднической миссии по Нагорному Карабаху, поведал, что у нас сильно проармянское лобби. Также и поэтому армяне занимают неуступчивую позицию. Наиболее жёстко ведут себя люди из диаспоры, проснулся демон национализма. И такая деталь: когда перешли в наступление азербайджанцы, я получил указание МИДа прислать отклики. Ясно, что они не могут быть положительными, когда разгорается конфликт. Когда наступали армяне – МИД молчал. Развал СССР, вывод из зоны конфликта внутренних войск сделал ситуацию неконтролируемой.

Вернувшись в Москву на должность первого зама в МИДе, занялся конфликтом вплотную. В конце марта 1993 г. армяне пошли в открытую, пробивая военным путём ещё один коридор между Арменией и Нагорным Карабахом в дополнение к Лачинскому, также завоёванному силой оружия. Заметьте, за пределами Нагорного Карабаха, через территорию Азербайджана. До конца лета были захвачены Мардакерк, Агдам (ещё и разграблен) и Физули.

Президента и министра не было в Москве, и наша реакция всё затягивалась, несмотря на все мои вопли. К приезду Козырева мы подготовили заявление МИДа, он почти не глядя говорит: не надо. Как так? Кругом все спрашивают, почему молчит МИД. Тогда написали записку президенту с его посланиями лидерам двух стран: Эльчибею и Тер-Петросяну, а также (устное) карабахскому лидеру Кочаряну, где предлагалось прямое посредничество Ельцина. Эту инициативу Козырев одобрил, с ней согласился и президент.

Казалось, более чем достаточно. Как бы не так. Министр обороны Павел Грачёв собирает каких-то совершенно неуполномоченных лиц, и те договариваются о прекращении огня, который не прекращается. И даже Евгений Шапошников предлагает посреднические услуги от имени командования виртуальными вооружёнными силами СНГ.

День провёл с армянами и азербайджанцами, приехавшими в Москву, откликнувшись на предложение Ельцина. Армяне ереванские укрылись за то, что наступление провели карабахцы. Ещё сокрушались: «Вот бы нам такую армию, как у них». Это, конечно, белыми нитками шито, но тем не менее официальная версия именно такова. Государственный секретарь Азербайджана Панах Гусейнов без эмоций, скорее в порядке сарказма, говорит: «Какая там армия у Нагорного Карабаха; какая там армия у Армении; мы знаем, кто там дрался, кто поставлял из Сочи челночными рейсами горючее, сам был на передовой и слышал русскую речь. Сейчас те, кто помогал, ушли, сделав своё дело».

Докладывая министру обстановку, упоминаю и эти высказывания. Он: «Такое вполне могло быть. Есть отработанные методы: приезжают в российскую часть с долларами, подкупают командный состав. Оттуда даётся шифровка непосредственно Грачёву, где изображается, что бьют армян, т.е. наших. Тот отвечает: разбирайтесь на месте, что им только и надо».

Не одна, а несколько внешних политик в нашем государстве.

Проявленная Россией добрая воля, причём на высшем уровне, к успеху тогда не привела. И не только из-за позиций сторон. Скверную роль сыграли американцы. Очень им не хотелось, чтобы Россия стала основным игроком в урегулировании. Нажимали они в этом смысле и на армян, и на азербайджанцев, на последних также через Турцию. А в наших высших эшелонах с американцами говорили в начале 1990-х гг. больше вполголоса.

Вместе с нашим главным «карабахцем» Владимиром Николаевичем Казимировым предложили было ввести в Кельбаджар батальон российских миротворцев. Замысел был поспособствовать уходу оттуда армян. Не согласились на это азербайджанцы, наверняка под воздействием США. Мол, русским только дай зацепку, они потом останутся надолго. А могли тогда попытаться по крайней мере притормозить конфликт. Добавлю, что ко мне в МИД приходил чемпион мира по шахматам Гарик Каспаров, давний знакомый. Однажды даже вместе с Анатолием Ивановичем Блатовым, помощником Горбачёва, играли с ним сеанс одновременной игры, я проиграл одним из первых. Блатов продержался немногим дольше. Каспаров считает, что знает расклад в Азербайджане, и если правильно понимает клановые игры, то сторонники Гейдара Алиева до сих пор на своих местах. Народный фронт Азербайджана не сумел укрепиться в правящей номенклатуре. А в июне 1993 г. Алиев вернулся на командную высоту.

Девятое октября 1993 года. Диктуется в Баку, в резиденции, где раньше жил Эльчибей, ни больше ни меньше. Нас с Казимировым направили сюда представлять Россию на инаугурации Гейдара Алиевича Алиева, нового президента Азербайджана.

Разговор с французским послом перед началом инаугурации ещё раз показал, до чего сильна у них дипломатия. Прекрасно говорит по-русски, хотя ни разу не служил в русскоязычной стране, хорошо разбирается в здешней обстановке. По его словам, здесь разочарованы турками. Ни одного своего обещания не сдержали, ничего не построили. Наоборот, похоже, что много пограбили. Поэтому отход от турок был довольно быстрый. (Как это не похоже на нынешнюю обстановку.) Сейчас турки очень беспокоятся, как бы Россия опять не укрепила своё влияние. Они тормозят усилия по урегулированию карабахского конфликта под тем предлогом, что этим надо заниматься СБСЕ, Минской группе. В частности, турки против того, чтобы возможные разъединительные силы были российские. Окружение Эльчибея отличала некомпетентность, никто ничего не решал. Как выразился француз, была «мягкая анархия».

Добавлю, что при Эльчибее, как мне рассказали, люди боялись говорить по-русски. На работу не брали тех, кто получил образование в Москве. Но когда Муслим Магомаев на концерте в честь инаугурации обратился к залу по-русски (он просто не знал азербайджанского), оказалось, что публика прекрасно понимает все нюансы.

Хороший разговор состоялся с Гейдаром Алиевичем (он сначала принял меня официально, а потом в качестве сюрприза устроил ужин вдвоём 11 октября, в день моего рождения). Алиев говорил, насколько важны для него были встреча «четырёх» в Москве (по грузино-абхазскому конфликту см. ниже) и отдельная беседа с Ельциным. Надо исправлять ошибки, допущенные Эльчибеем, восстанавливать добрые отношения с Россией. «Наше вступление в СНГ хотят представить как возвращение в СССР, но мы знаем, что делаем, и руководствуемся высшими интересами Азербайджанской Республики». Алиев упомянул, что он говорил на эту тему с турками, с их стороны возражений нет. (Тут Алиев, если верить французскому послу, сдипломатничал.) Азербайджан двести лет был в составе России, и сейчас за короткое время между двумя странами вновь налажены нормальные связи. Он ссылался, в частности, на работу «Лукойла».

Поставил перед Алиевым три конкретных вопроса и получил три конкретных ответа:

  1. Не надо пока возвращаться к старой практике охраны границ, Азербайджан всё сделает сам. Внешняя граница будет укреплена, а граница с Россией останется прозрачной.
  2. Следует юридически оформить соглашение по радиолокационной станции (РЛС). Пусть она останется российской, но требуется принять меры по защите экологии. (Эта станция сыграет свою роль в 2010-е гг., когда Россия, с одной стороны, США и НАТО – с другой, будут обсуждать возможности совместной работы по противоракетной обороне.)
  3. Биоресурсы Каспия: всеми прикаспийскими государствами должно быть найдено практическое решение этой проблемы, иначе – катастрофа.

Много лет спустя появилась легенда, что Шеварднадзе с Алиевым в Политбюро ЦК КПСС готовили свои республики к независимости. В упомянутом разговоре Алиев как бы ответил на будущие измышления, сказав: «Смешно, но было так, что в Политбюро давили самостоятельность республик. Это сейчас создаёт мне лишние трудности».

Нашёл в своём дневнике и слова члена перестроечного Политбюро Шеварднадзе, сказанные мне во время откровенного разговора: «Русский народ никогда не простит нам, если кто-то уйдёт» (из Союза. – А.А.). Позже, в марте 1991 г. я принимал его в Риме, уже не министра, и Э.А. повторил, что дезинтеграции Союза он боится больше всего.

Наши военные, судя по разговору с начальником Генштаба Михаилом Колесниковым, начинают понимать, что воздействие требуется прежде всего на армян, вплоть до перекрытия каких-то краников. Они ведут себя вызывающе и могут подпортить всю обедню Алиеву, который очень грамотно управляется в Азербайджане. Но ситуация такова, что вроде бы Тер-Петросян не контролирует обстановку: карабахский Кочарян ему не подчиняется. В свою очередь, полевые командиры, действующие формально под началом Кочаряна, не особенно его слушают.

Когда мы были 10 октября в Баку, армяне нарушили временное соглашение о прекращении огня, которое держалось довольно долго. Позвонил Тер-Петросяну по ВЧ (действуют ещё каналы связи, созданные при Советском Союзе), поговорил весьма резко. Особо подчеркнул: нечего делать армянам так близко от иранской границы, да ещё на захваченных у Азербайджана землях, можете нас втянуть в опасную ситуацию. Армянский президент отпирался.

На следующий день, смягчая вчерашнюю жёсткость, позвонил Тер-Петросяну уже с хорошей новостью: к нему едет Казимиров, чтобы информировать о наших беседах с азербайджанцами по карабахскому вопросу. Он ответил, что «молится, чтобы мы с Казимировым не прекращали заниматься этим конфликтом».

Разговор с Андраником Миграняном показал, что наряду с вполне подходящими находками в голове у этих людей, считающихся политологами с многолетним стажем, членами президентского совета и т.д., каша. Очень хорошо помню, как всего год назад он говорил: нужно уйти с Кавказа, из Средней Азии, потому что мы не выдержим и т.п. Сейчас он на 180 градусов развернулся: нужно не только оставаться, но и взять бывшие республики под опеку, своеобразный протекторат, что тоже неправильно. Вот так и колышет их из стороны в сторону. Мигранян принёс мне свой план урегулирования в Нагорном Карабахе, чистейшей воды проармянский. А ведь он напрямую пишет Ельцину.

На одном из мероприятий, устроенном «Выбором России», сказал Егору Гайдару (главе правительства): всё-таки армян надо прижать для их же собственного блага. Он это поддержал. Следующий же случай показал, однако, что это непросто. Армяне довольно дерзко повели себя, обстреляв кортеж Казимирова, когда он – договорившись с ними! – должен был проехать из Азербайджана на армянскую территорию, причём, заметьте, вне Нагорного Карабаха. Козырев вспылил и, хотя я смог несколько ослабить его реакцию, публично потребовал извинений, пригрозив в противном случае санкциями. Отговаривал его по простой причине: заматываются у нас жёсткие меры, то в Совмине, то в другой инстанции, работает армянское лобби. Вот и сейчас уже несколько дней, как армяне не извиняются, а мы никак не можем добиться соответствующего распоряжения.

Зато выдача финансовых кредитов им сразу же прекращена. Старый друг Сергей Константинович Дубинин, теперь он первый замминистра финансов, сказал мне, принёсшему новость об обстреле, что для них любой предлог хорош, лишь бы не давать денег. С финансами действительно туго, только две трети дают поступления в бюджет, одна треть – это займы Центрального банка, т.е. фактически печатный станок. Инцидент с обстрелом был урегулирован только на декабрьской встрече глав государств СНГ в Ашхабаде, да и то без того чтобы армяне принесли извинения.

Нарастают противоречия с США и некоторыми другими «западниками» по Закавказью. Даже когда мы наводим порядок в острых ситуациях, нам суют палки в колеса. Рефрен у них один – не допустить восстановления СССР. В тот момент, когда забрезжил реальный успех посредничества с русской стороны, оказывается давление и на Азербайджан, и на Армению: не допускайте к себе русские войска. Казимиров получил информацию, что Госдеп дал указания своим посольствам в Ереване и Баку работать против «российского плана». Турция в этом смысле присоединилась к США. Даже Алиев, который просил было о российских базах, и тот начал давать задний ход.

Декабрь 1993 года. По-прежнему бьёмся мы с Казимировым за постоянное соглашение о прекращении огня. Подготовили проект и передали его Тер-Петросяну, Алиеву, карабахцам. Камень преткновения в этих последних, что подтвердила и моя трёхчасовая беседа с их мужественным вождём Робертом Кочаряном в московском ресторане «Серебряный век», которым заведуют армяне. Во многих случаях его подопечные ведут себя просто по-бандитски, и Кочарян это признавал. Без тени смущения рассказывал, как во время посевной армянам не хватало то ли зерна, то ли горючего, и они захватывали новые территории и грабили. И это имея дело с плохо вооружённым или вообще безоружным населением.

Кочарян предупредил, что вскоре начнутся кровопролитные бои, ибо Алиев постарается взять реванш. Либо для того, чтобы потом сесть за стол переговоров, либо для того, чтобы вообще попытаться снять проблему силой. (Второе удалось Алиеву-сыну через 28 лет. Тогда же появились там и российские миротворцы: вот если бы эта акция прошла у нас с Володей.)

В те же дни откровенный разговор с азербайджанцами: Аббасом Аббасовым, заместителем премьера и здешним постпредом. Обрабатывали они меня довольно плотно: пусть решение навяжет Россия. Им как нож острый уступить армянам, а тут может быть то оправдание, что на компромиссе настаивает Россия. Уверяли, будто сами слышали, как Черномырдин нажимал на Тер-Петросяна и тем самым останавливал армянское наступление. Они совершенно уверены, что стоит России пошевелить пальцем, и армяне не будут больше лезть на рожон. Опасаются, что постоянные унижения Азербайджана выльются в крупную проблему для Алиева, вплоть до того, что его попытаются свергнуть.

Они говорили, что знают роль, которую я сыграл в спасении Шеварднадзе (см. ниже), и теперь просят меня сделать всё, чтобы азербайджанцы смогли получить назад свои земли. Иначе куда деваться: то ли податься в Турцию, то ли объявить священную войну против армян. И сказали прекрасную фразу: нельзя делать воинственным сравнительно спокойный, мирный народ.

Наверно, тогда, в конце 1993 г., шансы навязать решение ещё были, сохранялось стихийное прекращение огня, которое Казимиров безуспешно пытался узаконить. В целом позиции сторон ещё не консолидировались. Не мог же я сказать моим собеседникам, что для этого надо иметь более сильную власть в Москве. Её же разъедали внутренние противоречия, чего стоит поведение Думы, активно работало неуступчивое проармянское лобби. Порой приходилось действовать на два фронта, иногда на внешнеполитическом было легче.

Записал тогда в своём дневнике: попомнить слова азербайджанцев уже на выходе. Сегодня расшифрую: они предлагали большие деньги, всё равно, мол, тратим на войну. Прервал сразу же разговор, гордый своей неподкупностью, и только спустя много лет узнал, что аналогичные предложения делались Казимирову, причём и армянами, и азербайджанцами. Посмеялись мы с Володей, наверное, надо было брать, были бы теперь богатыми.

Весна 1994 г.: интенсивная работа по армяно-азербайджанскому конфликту начала приносить первые проблески надежды. Россия настойчиво добивалась прекращения огня, предлагая различные варианты. Вместе с Казимировым, а ещё больше он отдельно, встречались с армянами ереванскими и карабахцами, международными посредниками, летали по столицам Западной Европы.

К сожалению, продолжилась разноголосица. В своё время министерство обороны пошло на поводу у «демократа» Эльчибея и скоропалительно вывело по его настоянию войска из Азербайджана. Теперь же было бы трудно получить согласие азербайджанцев даже на ввод миротворческих сил. Министр Грачёв и его ведомство имели большее влияние на Ельцина, чем Козырев, и в этом конфликте МО не раз пыталось играть заглавную роль. Такой пример: 18 февраля Грачёв, не информируя нас, собирает в Москве коллег из Армении и Азербайджана, военные подписывают протокол, включающий прекращение огня и развод сил сторон по линии соприкосновения. Прорыв? Нет, очередной срыв, военные действия весьма быстро возобновились.

С начала до конца по-штрейкбрехерски вели себя американцы, а ведь в те годы провозглашалось тесное сотрудничество с США. В Таджикистане они ещё смотрели сквозь пальцы на действия России и кое в чём даже помогали. В Азербайджане, где есть или может появиться крупный интерес американского нефтяного бизнеса, – постоянное торможение. Повторюсь: именно они, прямо надавив на Баку, сорвали присоединение Азербайджана к российскому плану урегулирования. Карт-бланшу России они предпочли топтание на месте Минской группы. Американский посол в Москве Джеймс Коллинз аналогичным образом вёл себя в отношении армян.

У американцев была железная установка: в странах СНГ везде, где только можно, мешать укреплению позиций России, процессам сближения. Оправдание благородное: США, как и российские «демократы», против возрождения советской империи.

И всё же именно усилия России привели к тому, что в мае 1994 г. было достигнуто бессрочное соглашение о полном и повсеместном прекращении огня. Наученные горьким опытом, когда то одна, то другая сторона отказывалась соблюдать перемирие, мы сумели сделать так, чтобы к Москве с просьбой обеспечить прекращение огня обратились все три стороны: Армения, Азербайджан и Нагорный Карабах.

Оставляю следующий абзац в том виде, как он был написан двадцать лет назад:

«Соглашение, которого мы так упорно добивались, действует до сих пор. Это тоже заслуга России. Но упущенные в середине 1990-х гг. возможности привели к тому, что сам конфликт заморожен. Сейчас он почти не поддаётся переговорному решению. Армяне, построив свою “линию Мажино”, сохраняют контроль над примерно 14% территории бывшей АзССР. В том, что касается “национального вопроса”, две республики стали этнически “чистыми”. В Азербайджане насчитывается несколько сот тысяч беженцев. Спустя два десятилетия позиции сторон практически те же, что и в момент прекращения огня. Нет гарантий, что конфликт не возобновится, тем более что войска сторон стоят вплотную, напротив друг друга, и между ними нет ни миротворцев, ни нейтральных наблюдателей».

Что и произошло на наших глазах. Нынешний президент Азербайджана, выпускник МГИМО Ильхам Алиев, сын и преемник Гейдара Алиева, разрубил карабахский узел. Сокрушительным поражением были наказаны многолетние неуступчивость и чрезмерная самонадеянность армянского руководства. Аукнулось и наше поведение в девяностых годах.

От полного разгрома, а возможно, от кровавой резни армян спасла Россия, её президент с его челночной дипломатией. Россия же сумела навязать компромиссное решение и военной, и территориальной стороне конфликта в частности и, что особенно важно, не допустить в Карабах турецкие войска. В северной части его осталась армянская община, там же размещён российский миротворческий контингент. В южную часть бывшей НКАО с боем вошли азербайджанцы. Теперь там нет ни одного армянина.

Подробный разбор событий 2021 г. выходит за рамки моего повествования участника или очевидца. Интересующимся как проблемой в целом, так и недавними событиями могу с уверенностью рекомендовать монументальную книгу Владимира Николаевича Казимирова «Мир Карабаху» и его же статьи последнего времени.

Грузия – Абхазия

После Беловежья, особенно в первые годы, Россия стремилась твёрдо придерживаться провозглашённых там принципов, в том числе, разумеется, принципа территориальной целостности. Этим, а ещё больше желанием наладить хорошие отношения с Грузией объяснялась наша в целом прогрузинская позиция в начале 1990-х гг. в грузино-абхазском конфликте. Она, правда, размывалась в нашей властной группировке «самостийностью» военных, личными инициативами, всё тем же противостоянием с Думой.

Начав плотно заниматься этим конфликтом весной 1993 г., когда в Абхазии велись боевые действия между вошедшими туда в августе 1992 г. отрядами Национальной гвардии Грузии и быстро набиравшим силу абхазским сопротивлением, столкнулся с тем, что справедливо или нет, но грузины постоянно упрекали Россию в пристрастии.

В марте 1993 г. нас прямо обвинили в том, что российская армия воюет против грузин на стороне абхазов. Мы опровергли это самым категоричным образом. В МО даже утверждали, что у грузин есть самолёты, перекрашенные в российские цвета, и те бомбят своих с провокационными целями. Потом оказывается, что абхазы сбили наш «перекрашенный» самолет. Мы говорим, что не сбили, а сам потерпел катастрофу, но что он там делал? Замминистра Борис Пастухов – на уровне замов он отвечает в МИДе за этот конфликт – говорил мне, что грузины жалуются ему на военных, якобы заявляющих: абхазское побережье мы вам не отдадим.

Любопытный штрих: ребята из Приднестровья не только воюют на стороне абхазов, но и свой флаг вывешивают. Аналогично поступают наёмники из Западной Украины, воюющие за грузин: там полощется «жовто-блакитный». Все смешалось в доме Облонских.

В июле 1993 г., после неудачи грузинского наступления, Россия добилась (некоторые деятели утверждают: навязала) прекращения огня. Перемирие длилось только 50 дней. В сентябре 1993 г. абхазский лидер Ардзинба, нарушив Сочинское соглашение, нанёс неожиданный удар по Сухуми.

Борис Пастухов, вместе с Сергеем Шойгу и Валерием Шуйковым представлявший Россию в объединённой комиссии по урегулированию в Абхазии, так излагает события: «О начале боёв вокруг Сухуми я узнал в восемь утра и тут же позвонил в Гудауту, где помощники абхазского лидера стали убеждать, что стрельба возникла в районе Очамчиры из-за недисциплинированности некоего полевого командира. Через несколько часов я и Шуйков прибыли в Гудауту и встретились с Ардзинбой, верховным командующим абхазскими силами. Пытались убедить его отдать приказ о прекращении наступления, но так и не сумели добиться определённого ответа. Я работал в Афганистане и могу твёрдо сказать: сухумский кошмар не уступит трагедии Кабула. Создаётся впечатление, что для абхазского руководства Сухуми — это не город, где остались в основном беззащитные старики, женщины и дети, а абстрактная территория, на которой разыгрываются военно-стратегические комбинации. Вина за срыв Сочинских соглашений целиком и полностью лежит на абхазской стороне». Борис Николаевич Пастухов, двойной тезка Ельцина, публично заняв безоговорочную позицию, способствовал тем самым работе МИДа по выработке точки зрения российского правительства. Мы пытались предать её широкой гласности.

 В Кремле имели основания быть недовольными гудаутскими лидерами. Участие России в абхазском перемирии было не только посредническое. Россия выступала единственным гарантом соглашения. На российских кораблях вывозилась из Сухуми грузинская военная техника, наши наблюдатели следили за прекращением огня. Опираясь на российские гарантии, Грузия позволила нашей армии сохранить военную инфраструктуру на своей территории. Грачёв поначалу даже заявил, что российская армия будет защищать Сухуми от абхазского наступления. За этим, однако, ничего не последовало, и заявление было списано на личное мнение министра. Остаётся фактом, что абхазов мы тогда не остановили, как и то, что абхазские формирования имели наёмников, тяжёлую технику, российских военных советников и специалистов.

Не только в Грузии, но и в самой России раздавались обвинения в адрес центральной власти, которой неподвластна армия, «гарант не сработал». В ответ Россия пошла на такой жёсткий шаг, как санкции в отношении Абхазии, а Грачёв предложил ввести батальон миротворческих сил из России. Обставлено это было, однако, такими условиями, что сами грузины от грачёвской идеи миротворцев отказались.

Грузия оказалась в отчаянном положении. В Абхазии происходит самая настоящая этническая чистка. Выпущен мощный джинн из бутылки. Нанятые абхазами бойцы Конфедерации народов Кавказа и наши кубанские казаки пользуются плодами победы, грабя, убивая, насилуя. Особой жестокостью прославился пятитысячный батальон Шамиля Басаева.

Пастухов дал мужественное интервью «Известиям». Капитаны судов Черноморского флота, которые должны были вывозить беженцев из Сухуми, рассказывали ему, что невозможно было войти в гавань из-за трупов, плывущих по реке. К 30 сентября абхазы заняли всю территорию бывшей автономной республики, включая населённые грузинами районы. Под угрозой оказались 250 тысяч человек. Беженцы подались на Восток через горы, а там выпал снег, новая трагедия.

Одним из тяжелейших последствий поражения стало для грузин то, что Звиад Гамсахурдия, изгнанный из страны в январе 1992 г. в результате военного переворота и нашедший прибежище в Чечне у Дудаева, вновь появился при полной силе. Абхазы и он действовали параллельно и в унисон.

Как сказал мне звонивший из Тбилиси министр иностранных дел Александр Чикваидзе, Звиад может войти в грузинскую столицу: «Нет стволов, которые оказали бы сопротивление». Пытался что-то сделать хотя бы по части нашей реакции, ибо у нас полный молчок, не считая тех заявлений на брифингах, которые с моей подачи возобновились на регулярной основе в МИДе. Мы молчим, а американцы шумят, идут дебаты в ООН. Шеварднадзе, в качестве председателя президиума Верховного Совета Грузии, эмоционально обрушился на Россию, что несправедливо, если иметь в виду президента и правительство. Сейчас он в отчаянии звонит в Москву, но Ельцин занят, а с Черномырдиным не соединяют.

Мы написали довольно жёсткую записку в отношении абхазов. Добропорядочно отнёс её Козыреву. Тот два дня продержал, потом ответил: сами выпускайте. Направил помощнику Ельцина Дмитрию Рюрикову. Тот звонит: нет согласования с Министерством обороны. Как с ними согласуешь, когда у них позиция совершенно другая? Бились мы с Пастуховым, как рыбы об лёд, пытались добраться до Ельцина, до Черномырдина – бесполезно. Мы всё же подготовили заявление российского правительства, довольно крепкое и в пользу грузин. Пастухов ездил с ним к Владимиру Шумейко, заместителю премьера, тот дал добро. Но этого недостаточно для выхода бумаги в свет.

Звонит ещё раз Чикваидзе: жуть что у нас делается, начинается братоубийственная война, только Россия может нас спасти, мы и в СНГ готовы вступить (22 октября Шеварднадзе подписал указ о присоединении Грузии к СНГ). Попросил меня позвонить Шеварднадзе, звоню, Эдуард Амвросиевич в отчаянии: «Плохо так, как невозможно себе представить, не вижу выхода из положения». Это означает – выручай, Россия, но как?

Поздно вечером на даче звонок: тот самый помощник Черномырдина, который меня не соединил днём, устроив истерику за то, что беспокоят премьера, передаёт указание переговорить с Виктором Степановичем. Он даже выслал ко мне в Кунцево своего водителя, чтобы можно было соединиться по «вертушке» из автомобиля. Премьер говорит, что заявление выпустил, оно будет опубликовано. Отвечаю: большое дело сделали, Виктор Степанович. Он: это только начало дела, поговорил я уже с Шеварднадзе и с его премьером. И ещё одна новость: летите завтра в Тбилиси, по возвращении будем решать, что делать. Или действительно они с нами, и тогда мы будем действовать так, как полагается, или же не будем ни во что вмешиваться.

Слава Черномырдину, написал я в дневнике, в тяжелейший момент он подкрепил позицию России в пользу территориальной целостности Грузии. Ничего хорошего не будет, если Россия потеряет Грузию, если Грузию растащат на куски. Наутро вместе с Пастуховым и председателем Госкомитета по чрезвычайным ситуациям Шойгу вылетели в Тбилиси. В самолёте обсудили ситуацию, пришли к выводу, что очень трудно будет добиться задействования даже минимальных наших воинских частей для защиты Тбилиси от Гамсахурдии. Военные во главе с Грачёвым, не говоря уже об абхазских авансах, буквально ослеплены ненавистью к Шеварднадзе. Они возлагают на него всю вину за поспешный вывод войск из Германии и восточноевропейских стран, что явно несправедливо.

Перескакивая вперёд, упомяну, что Шойгу на переговорах с Шеварднадзе вёл себя так, как будто вопросы направления российских войск уже решены. Мне приходилось регулярно вмешиваться: «Миссия у нас разведывательная, мы должны будем доложить наши предложения, только тогда будет принято политическое решение, мы не можем предугадывать, каким оно будет». На обратном пути в самолёте Шойгу заговорил по-другому: нам не удастся отправить войска в Грузию. Тогда уж я не выдержал, как же можно было питать грузин иллюзиями? Но подобного рода «самостоятельность» тоже была характерна для тех времен.

И Тбилиси, и бедные грузины произвели тягостное впечатление. Грустный город, серый, может быть, из-за непогоды, совершенно непохожий на Тбилиси, яркий и радостный, к которому мы привыкли. Приехали к Шеварднадзе в полутёмное здание Верховного Совета, по дороге на проспекте Шота Руставели видели разгромленные дома. Кругом люди странного вида, небритые, у многих автомат за плечами.

Восстанавливаю по своим заметкам высказывания Шеварднадзе: «В Грузии идёт гражданская война, победа в ней Гамсахурдии будет означать установление режима, близкого к фашистскому. Особенно опасен альянс Гамсахурдия‒Дудаев; он не только антигрузинский, но и антирусский. Присмотритесь, пока не поздно, к тому, что происходит в Чечне. Кое-кто в Москве подкармливает Дудаева. Если удастся справиться с обстановкой, тревоги за судьбу русских в Грузии не будет. Необходимо срочно ввести российские войска в Кутаиси, Самтредиа, Тбилиси и, может быть, в Батуми».

Просил об этом Шеварднадзе вполне определённо, значит, он преодолел сопротивление своих офицеров, которые пригрозили отставкой, когда Э.А. хотел обратиться к России за помощью в обороне Сухуми. Он сам рассказал об этом нашему посланнику Володе Земскову пару недель назад.

И дальше: требуется дать полномочия Фёдору Реуту, командующему Закавказской группой войск, действовать в случае необходимости самостоятельно. Стратегические интересы Грузии и России совпадают, народ будет приветствовать приход российских солдат. О сроках пребывания ваших войск можем договориться. (Шеварднадзе выполнил и это обещание.) Поти в руках Гамсахурдии не оставим, без порта мы просто задохнёмся. Хорошо бы Россия поставила военный корабль на рейде в Поти. Грузия на грани полной катастрофы, но с помощью России положение ещё можно спасти.

Почувствовали у грузин страшное переживание по поводу потери Сухуми, российского «предательства» (Шойгу открытым текстом мне сказал, что не обошлось без участия наших военных). Жаловались на тех своих деятелей, которые перешли на сторону Гамсахурдии, говорили, что отказывались от нашей помощи, потому что ждали, что вот-вот придёт подмога, а она так и не пришла. Шёпотом рассказывали, будто одного из своих оппонентов Звиад повесил.

Гамсахурдия живо напомнил того русского князя, который звал татар для того, чтобы справиться с другим русским князем. Имелся радиоперехват: Гамсахурдия поздравлял Ардзинбу с победой и жалел, единственно, о том, что из Сухуми Шеварднадзе выпустили живым. Взяв Поти, Гамсахурдия мог развивать наступление на Кутаиси, а потом на Тбилиси, в этом случае правительство было бы обречено.

Специфика времени хаоса и безвластия: хорошо организованные головорезы могут сравнительно небольшими силами добиться серьёзных результатов. (Историки считают, что в октябре 1917 г., когда большевики брали власть, и в июле 1918-го, когда она висела на волоске, исход противостояния решался тем, на чьей стороне окажутся всего несколько тысяч солдат.) Мы, все три эмиссара, пришли к единому выводу: выбор у нас между Шеварднадзе и Гамсахурдия. Так потом и написали в записке Черномырдину.

Всё это время я бился над дилеммой: без российской помощи верх возьмёт Гамсахурдия, но оказать такую помощь крайне затруднительно. И дело не только в сопротивлении военных. Речь идёт о вмешательстве в гражданскую войну, а наши внутренние дела и без того крайне обострены и болезненны.

Поговорил с Фёдором Михайловичем Реутом. Его закавказская группировка не так велика по численности, но сидит на горах оружия. Попади оно в руки Гамсахурдии ‒ беда. Особенно острый вопрос, как быть с боеприпасами – могут рвануть.

Спросил его, как осуществляется снабжение из России. Отвечает: по железной дороге, которая идёт от побережья вглубь Грузии и дальше на Азербайджан и Армению. И возникла элементарная мысль: первым делом надо брать под контроль железную дорогу. Это вполне можно подать не как военную, а как гуманитарную акцию.

От дороги зависит снабжение не только наших войск, но и Тбилиси, где муки осталось на два дня, и других регионов. «Оседлав» железную дорогу, мы оказываем помощь Шеварднадзе против Гамсахурдии, но внешне не становимся на ту или иную сторону в гражданской войне в Грузии. Совсем хорошо, если удастся подтянуть к нашим действиям Армению и Азербайджан.

Когда закончились переговоры в широком составе, Шеварднадзе попросил, чтобы я остался. «Продал» ему идею контроля над железной дорогой. Он быстро понял смысл этой задумки (в 1992 г. грузины вошли в Абхазию под аналогичным предлогом!). Обговорили, что он выступит с просьбой взять дорогу под российский контроль, исходя из гуманитарных соображений. Посоветовал ему ещё, чтобы была одновременно какая-то политическая игра, и он действительно на следующий же день объявил о предстоящих выборах, правда, осенью следующего года. Убедил его не ставить, как он это делал на переговорах с нами, вопрос о том, чтобы Россия отвоевывала для него Сухуми и Гудауту. Полностью исключено, чтобы мы воевали с абхазами ради грузин.

Шеварднадзе написал послание Ельцину, которое его помощник, старый друг Теймураз Степанов-Мамаладзе мне показал, мы его слегка отредактировали (Темо, как всегда, блеснул эрудицией, приведя слова Сергея Витте, который говорил, что смута в России означает смуту и на Кавказе; и наоборот, добавил я).

Так или иначе, свою миссию мы выполнили, пора в Москву. И тут-то нам сообщают, что в столице буза, прорвано оцепление вокруг Белого дома, вооружённые люди взяли мэрию, штурмуют «Останкино», милиция и армия переходят на сторону Руцкого. Думал, поездка в Грузию будет рискованной, а опасность поджидает на Родине. Хорошо ещё, что среди журналистов, которые всё пытали, каков будет наш комментарий, оказалась старая моя знакомая, она успокоила взглядами и жестами: всё преувеличено. Тем не менее возвращались мы в Москву с тяжёлым чувством.

В тёмном Внуково-2 нас встретили, и я сразу поехал на Смоленскую-Сенную; Козырев в Нью-Йорке, стало быть, я на команде. Здание МИДа функционировало в обычном режиме, охраны никакой, не считая нескольких милиционеров, более обученных проверять документы на входе, нежели чему-то другому. Если бы вздумалось кому-то в Белом доме захватить МИД, помех бы не встретили. Полночи провёл в министерстве, пытаясь поправить дела с охраной и диктуя указания послам дружественных стран о поддержке Ельцина. Весь следующий день тоже провёл в МИДе. Посмотрели мы в прямом эфире по CNN огонь по Белому дому, а затем и разгром его, кончившийся жалким зрелищем сдачи Хасбулатова и Руцкого.

Прилетел из Нью-Йорка министр. О напряжённой обстановке в Москве, которая издали должна была казаться ещё более опасной, говорит такая деталь: из самолёта Козырев не вышел, сначала выскочила его охрана, проверила что к чему, и это на правительственном аэродроме! Свой подход к грузинским делам он обозначил так: Грузии действительно надо помочь, иначе мы её надолго потеряем, надо эту Чечню остановить. С Ардзинбы не снимать санкций, пусть приползёт на коленях, признает свою ошибку и, может быть, удастся повернуть дело к Сочинским соглашениям.

Весьма решительно подключился к делу Черномырдин. Переговорив с Ельциным, он велел мне вызвать послов закавказских республик и сообщить им, что 8 октября Ельцин приглашает президентов всех трёх республик в Москву, предстоит принять серьёзные решения по ситуации на Кавказе. Это был действительно прорыв, тем более на фоне наших огромных внутренних сложностей[1].

Козырев передал приглашение на встречу в Москве Тер-Петросяну, своему старому приятелю, а меня попросил позвонить Шеварднадзе и Алиеву, что я сделал с большим удовольствием. Шеварднадзе, конечно, радовался, хотя старался не подавать вида. Алиев – у него должна была состояться инаугурация через день после этого – имел поначалу некоторые оговорки.

Стали лихорадочно готовить соглашения, ибо сказано: никаких обсуждений, просто подписывать документы, четырёхсторонние или двусторонние.

Прилагаю запись моей беседы 6 октября 1993 г.: «Пригласил посла Грузии В. Адвадзе, полномочного представителя Азербайджана Р. Ризаева и постоянного представителя Армении Ф. Мамиконяна и сообщил им следующее. Российское руководство обеспокоено ситуацией, складывающейся на Кавказе, и хотело бы посоветоваться с друзьями из Грузии, Азербайджана и Армении о том, что каждая из сторон отдельно или вместе взятые могут сделать для улучшения обстановки. Тот факт, что Россия, Азербайджан и Армения являются членами СНГ, а Грузия собирается стать им, свидетельствует о том, что нас объединяет нечто большее, чем гуманитарные и культурные связи.

Если исходить из того, что по ключевым вопросам есть возможность проводить общую политику, то можно сделать несколько практических шагов.

С этой целью президент Ельцин приглашает Э. Шеварднадзе, Г. Алиева, Л. Тер-Петросяна прибыть 8 октября в 12 часов дня в Москву для четырёхсторонней встречи. На ней предполагается не только обменяться мнениями, но и подписать конкретные документы как четырёхсторонние, так и двусторонние.

Основным документом могло бы стать соглашение или декларация, выражающие стремление сторон к большему политическому, экономическому, гуманитарному и культурному сотрудничеству. Чем более обязывающий характер будет носить этот документ, тем лучше, но важно, чтобы он подходил всем четырём участникам. Документ мог бы включать положения об общем отношении сторон к границам, причём внешние границы рассматривались бы как общая граница СНГ, а национальные были бы более прозрачными.

В случае согласия сторон можно было бы также более рельефно обрисовать линию на военное сотрудничество, включая вопрос о базах. Документ можно было бы в дальнейшем зарегистрировать в ООН и СБСЕ как соглашение, определяющее характер взаимоотношений в регионе.

Отдельно встаёт вопрос о функционировании и защите транспортных путей. Если стороны придут к согласию, можно было бы подписать соответствующее соглашение и создать объединённые вооружённые силы, которые обеспечивали бы безопасность этих магистралей, жизненно важных для всех стран региона. (Вот где собака зарыта!)

Регламент следующий: непродолжительная общая беседа и краткие двусторонние встречи. В работе совещания будут участвовать В. Черномырдин, А. Козырев и П. Грачёв, но это не значит, что делегации остальных участников нужно готовить в зеркальном отражении. Мы хотели бы быстро получить ответ на наше предложение. Проекты соответствующих документов по названным проблемам будут завтра направлены в представительства стран-участников.

Главы диппредставительств заверили, что немедленно передадут эту информацию своему руководству».

Переговорил с азербайджанским полпредом Рамизом Ризаевым, обратив его внимание на то, что, видимо, под давлением американцев Азербайджан стал проявлять колебания, действуя с оглядкой на западных участников Минской группы СБСЕ в решении нагорнокарабахского конфликта. Однако речь идёт не о соперничестве. Для нас важен конечный результат. Надо использовать все имеющиеся возможности. В этой связи рекомендовал азербайджанской стороне использовать совещание в верхах для встречи с Тер-Петросяном, быть может, для проведения трёхсторонней встречи с участием российского президента.

Посол ответил, что Азербайджан находится в крайне затруднительном положении. Наступает зима, масса беженцев осталась без крова. Решение конфликта затягивается, и руководству страны необходимы реальные, пусть небольшие шаги по выходу из трудного положения.

В беседе один на один с грузинским послом, подчеркнув, что говорю по поручению руководства России, отметил, что одной из основных причин созыва совещания в верхах является стремление России прийти на помощь Грузии. Но в нынешних условиях оказание помощи – дело чрезвычайно сложное. Поэтому нам нужно иметь чёткое представление о позиции Грузии. Если она с нами, мы окажем ей помощь, несмотря на все сложности. Если занимает уклончивую позицию, то останется наедине со своими проблемами. Речь идёт о базах, длительном пребывании в Грузии наших военных, об обеспечении и защите прав русскоязычного населения, о тесном политическом сотрудничестве, отношении к СНГ. Мы также исходим из того, что, выступая за территориальную целостность, одновременно с уважением относимся к правам национальных меньшинств. (Шеварднадзе пошёл практически на всё.)

Всё, казалось бы, шло на лад, но вдруг дрогнул Козырев: мало что получим от встречи, не подготовлена, давайте переносить на конец октября. Тысячу всяких доводов привёл я ему против этого: ситуация в Грузии вот-вот выйдет из-под контроля, руководители всех трёх стран приглашены на встречу российским президентом, неловко давать отбой и т.д. Потом сообразил, что как раз в это время он должен представлять президента на Совете Европы в Вене, и ему не хочется, чтобы такое событие, как московская встреча, прошло без него. Вычислив эти моменты, предложил взять Вену на себя, что сразу сняло его колебания. Собрался в течение часа, наудачу вечером был рейс австрийской авиакомпании.

Встреча четырёх президентов в Москве, первая в таком формате после распада СССР, оказалась полезной не только с точки зрения отпора Гамсахурдии, но и в плане прояснения позиций в деле построения отношений с бывшими союзными республиками.

Как сказал мне в Баку на инаугурации Алиева министр иностранных дел Гасан Гасанов: «Мы шли на встречу с насторожённостью, как бы опять Россия не стала всем командовать. В итоге же остались довольны: хороший, товарищеский разговор, ни один документ не навязывался, дискуссия равноправная». Звучало у Гасанова: постоянно смотрите за тем, чтобы не было с вашей стороны давления. Азербайджан вошёл в СНГ не потому, что общество созрело для такого шага, а потому, что люди верят Алиеву. Нынешнее азербайджанское руководство может сделать большой шаг в развитии отношений с Россией, но не надо его подталкивать.

Азербайджанцы тогда зарезервировали своё отношение к идее контроля над Закавказской железной дорогой. Пояснил Гасанову, что речь идёт о помощи Грузии под крышей четырёх стран. Азербайджанская часть магистрали будет оставаться только под их собственным контролем. Это его успокоило, Азербайджан на сто процентов за оказание помощи Грузии, заявил Гасанов, Звиад Гамсахурдия для нас – второй Эльчибей, если не хуже. «Демократический» фронт всё своё пребывание у власти в Азербайджане только разрушал.

После встречи Шеварднадзе официально объявил, что Грузия вступает в СНГ (раньше он был против), присоединяется к Договору о коллективной безопасности, но время шло, а военные всё не давали подкрепления, значит, обходись, Реут, своей Закавказской группировкой.

Гамсахурдия же не остановился перед тем, чтобы набрать наёмников, которые воюют ради грабежа. Эти чингисхановские орды, вооружённые несколькими тысячами стволов, теснят правительственную армию, деморализованную, плохо вооружённую. Отряды «Мхедриони», возглавляемые Джабой Иоселиани (видел его в Тбилиси: вор в законе, а вид интеллигентнейшего сердцееда), зачастую бой не принимают — грузин с грузином не воюет.

Вместе с Борисом Пастуховым пытаемся что-то сделать. Помочь беженцам удалось в результате довольно отчаянных демаршей МИДа. Теперь речь идёт о том, чтобы выделить хоть какие-то военные средства для Реута. Его патрульные группы стали было контролировать железную дорогу, чтобы хотя бы тяжёлое вооружение перегнать из Кутаиси в Батуми, иначе оно достанется звиадистам. Но бойцов мало, и под напором банд они отходят, освобождая им дорогу. В чьих руках железная дорога, тот и на коне.

В полном расстройстве от таких событий договорились мы с Пастуховым попробовать экстраординарный шаг. Он пригласил Отара Черкезию, советника грузинского посольства, и посоветовал, сугубо в личном плане, перенять опыт Гамсахурдии. Черкезия сразу всё понял: «Да я давно предлагал набрать батальон наёмников, пусть американцы им платят. На Кавказе есть такие возможности, те же карабахцы, воюющие лучше всех, правда, возле собственных очагов, да и афганцев можно было бы организовать».

Пустили грузинам неофициальную «блоху в ухо», может быть, сработает.

14 октября. Встречая на аэродроме Ельцина, Гайдара и Козырева, возвращавшихся из Токио, смог наконец поговорить с Черномырдиным о грузино-абхазских делах, два дня не мог к нему пробиться. Он по-прежнему настроен на помощь Грузии. Но тут в разговор вступил Грачёв, начал шуметь: не дам ни батальона, ни полка, в армии будет взрыв. Дело, действительно, нелёгкое, но речь-то идёт лишь о том, чтобы всерьёз оседлать железную дорогу, и звиадисты не сунутся.

Немалую роль здесь играет проабхазский настрой нашего МО. Военные уверяют, что абхазы на всё готовы – дадут санатории, базы и т.д. Вот вам ещё один мотив помимо ненависти к Шеварднадзе. Грачёв даже подмаргивал Черномырдину – надо бы снять санкции с абхазов. Заключение, которое сделал премьер после нашей с Грачёвым стычки, следующее: пусть грузины сами берут Поти, объявляют о предоставлении военно-морской базы России, а там посмотрим. Воевать за Шеварднадзе мы не будем, Черномырдин это усиленно подчёркивал. Пусть собирают армию, пусть её нанимают, теперь у них там подходящий министр обороны. Но попугать звиадистов надо.

Памятуя о просьбе, которую я привёз от Шеварднадзе, Черномырдин предложил Грачёву поставить российский корабль на рейде напротив Поти с наведёнными на звиадистов ракетами. Показать, что мы поддерживаем законное правительство. Хитрый Грачёв предложил: сделаем после того, как Шеварднадзе возьмёт Поти, т.е. полная бессмысленность. Черномырдин всё-таки настоял: нет, сейчас.

Благодаря Виктору Степановичу удалось поставить два корабля на рейде Поти и передать грузинскому правительству некоторое количество тяжёлой военной техники. Это, конечно, облегчило положение Шеварднадзе. Но приехавшего в Москву «подходящего» министра Игоря Георгадзе Грачёв не принял, сказав: «Пошли они на хрен, надоели».

Мы с Пастуховым написали записку Черномырдину о смягчении санкций в отношении абхазов, поскольку санкции бьют и по нам. Большое количество трупов сбрасывается в реку, оттуда в море, а течение их относит в сторону Сочи, такова там гидрологическая структура. Наши эпидемиологи подняли тревогу. Сделали очень жёсткое заявление российского правительства на этот счёт.

…Бывают дни, когда получаешь радость от проделанной работы, таким днем стало 20 октября. С огромным трудом, преодолевая сопротивление военных, провели решения не только правительства, но и президента об оказании военной помощи Шеварднадзе под предлогом обеспечения бесперебойного движения по железной дороге. И это немедленно склонило чашу весов в пользу правительства в Тбилиси.

Телевизионная программа с гордостью сообщила, что войска Шеварднадзе взяли ряд городов, включая Поти, практически без боя. Только где-то в середине новости упомянули о нашей «миротворческой» акции, а она была определяющей. В самом деле: стоят два крейсера на рейде Поти, не впускают и не выпускают суда. А то ведь их грабили звиадисты и тут же продавали туркам. Всё-таки как только не стало полицейского, сразу шпана, используя выражение Козырева, обнаглела. Не можем мы уйти от своей роли «жандарма» ни на Кавказе, ни в Средней Азии, ни где-то ещё. Очень приятно, что Россию поддержали армяне и азербайджанцы, которые почувствовали, что, если победит Гамсахурдия, им тоже придётся туго. Одновременно это и результат московской встречи.

Добавлю, то принятие решений, которые обеспечили перелом в грузинской войне, попортило нам крови и на заключительном этапе. Бумагу отправили, как полагается, Черномырдину. Они её там гоняли по своим многочисленным подразделениям. Потом их правовое управление определило, что это есть использование вооружённых сил за границей, а значит, прерогатива президента. Переделали бумагу на президентское распоряжение. Всё это время из Грузии поступали сообщения, крайне неблагоприятные для правительства. Мы с начальником Генштаба Михаилом Колесниковым договорились, что он, не дожидаясь президентского решения, даст приказ о демонстративном перемещении российских войск. Одно это образумило звиадистов. Удачно, что Грачёва не было в России. Пока не подоспела подпись президента, несколько часов предпринимались действия, не имеющие, строго говоря, законного основания. Но это был тот случай, когда отрицательные стороны нашей сумятицы могут быть использованы для доброго дела.

СНОСКИ

[1]   Хотел бы подчеркнуть, что такого рода решение, ко многому обязывающее, делает честь Борису Николаевичу ещё и потому, что ранее он тесно сотрудничал с Гамсахурдией, неоднократно встречался с ним. В поздние советские времена они были союзниками в борьбе против Горбачёва «за независимость от союзного центра». Рассматривался вариант межгосударственного договора между Грузией и РСФСР и т.д. Гамсахурдия был тамадой на инаугурационном банкете Ельцина. Вскоре после его прихода на президентский пост игры с Гамсахурдией постепенно прекратились, Б.Н. регулярно поддерживал центральную власть Грузии.

Метки: , , , , , , , ,

Оставить комментарий!

Вы можете использовать эти теги:
<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>