ПРИЗНАНИЕ САМОЦЕННОСТИ
Почему Дальний Восток должен стать центром роста для ключевых отраслей российской экономики
Логика развития Дальнего Востока в 2010-е годы строилась на встраивании его и через него всей России в новую архитектуру отношений с самым динамично растущим регионом глобального мира — Азией. «Поворот на Восток» как национальная политика был неразрывно связан с пониманием того, как устроены мировые рынки и связи между ними. В последние годы Азия менялась, постепенно становилась все более самодостаточной, как и ее флагман, Китай, но при этом фундаментальные принципы взаимодействия этого региона и других крупнейших рынков мира, прежде всего США и ЕС, радикально не пересматривались.
Последние полгода показали, что ревизия пошла полным ходом. Единая валюта — больше не удобное общественное благо, а вполне политически окрашенный инструмент. Право собственности — вещь дискуссионная и конъюнктурная у главных ее стражей. Вместо радостей свободной торговли — принуждение третьих стран к соблюдению чужого законодательства любыми способами, что элегантно называется практикой санкционного инфорсмента.
Последние события не отменяют глобализацию как феномен, но в своих фундаментальных основах этот процесс теперь будет перестраиваться на другие рельсы. Пересмотр не будет быстрым, мягким и полюбовным. И один из сложных сюжетов — борьба с товарно-номенклатурным снобизмом, презрительным отношением к поставщикам сырья (и на уровне риторики, и на уровне распределения стоимости и прибыли). Последние годы корпоративная логика была железной: приложение по доставке продуктов могло стоить в десятки раз дороже компаний-поставщиков этих самых продуктов, не говоря о компаниях-производителях. Но для десятков стран становится реальностью другой императив — не важно, насколько удобно приложение по доставке продуктов, если не хватает хлеба.
Устойчивые и гарантированные поставки таких базовых товаров десятилетия представляли собой, как уже оказывается, структурное конкурентное преимущество для целого ряда технологических лидеров. Это важная отличительная черта последнего этапа глобализации, звонко завершившегося в 2022 году. И это имеет прямые последствия для философии и возможностей развития Дальнего Востока России и самой РФ.
Изначальное обоснование поворота на Восток и в связи с этим центральной роли этой части нашей страны было завязано на новых фундаментальных потребностях Азии, удовлетворить которые мог большой регион российского Дальнего Востока и Сибири не только в энергетике, но и в водоемкой продукции, прежде всего продовольствии. Потребности никуда не делись, а глобальная ценность ключевых конкурентных преимуществ Дальнего Востока и Сибири выросла. И речь, что важно наконец принять, не только о спотовых ценах, которые сейчас высоки, но, очевидно, будут подвержены сильной волатильности в ближайшее десятилетие.
Ценность — это желанный ресурс вкупе с возможностью и готовностью его предсказуемо поставлять, поскольку те самые вульгарные углеводороды, примитивные пшеница и удобрения — это не только товары с «низкой добавленной стоимостью», но и товары с «высоким социальным рычагом». И гарантия их поставок, как и использование единой валюты и финансовой системы с одним рубильником, — не общественное благо, а внешнеполитический и внешнеэкономический актив. Вот в такой глобализации предстоит развивать российские Дальний Восток и Сибирь в ближайшее десятилетие. И это скорее хорошая новость.
Безусловно, нужно радоваться товарообороту, то есть использовать те доходы, которые приносит его рост. За полгода за счет повышения цен и необвала поставок экспорт в Японию вырос на 70%, до $7,9 млрд с $4,7 млрд за тот же период 2021-го, в Корею — на бодрую четверть ($8,9 млрд в сравнении с $7,2 млрд), в Австралию — на две трети ($626,5 млн за шесть месяцев 2022 года с $375,7 млн). Но важно перестать на него молиться. Вопросы на завтра и послезавтра — что мы хотим и можем купить вовне, как нам за это заплатить и лучше всего доставить, что нам нужно вовне, чтобы лучше обустроить жизнь и экономику здесь.
Долгосрочные тренды на 2030–2050 годы для Дальневосточного региона не менее благоприятны, чем текущая конъюнктура биржевых товаров. Растущая, все более благополучная многомиллиардная Азия под боком. Изменения климата сдвигают и будут сдвигать мировую активность на север, собственные запасы энергоресурсов и продовольствия гарантируют защиту от кризисов физического выживания — роскошь, которая есть у примерно 15–20 стран мира.
Это означает, что нужно вкладываться в создание условий и инфраструктуры. Инфраструктуры не только жесткой, но и социальной. Инфраструктуры для нового международного сотрудничества — от удобных платежей и независимых страхователей для экспортеров до новых ЗСТ со странами Азии: без них Дальний Восток будет априори в менее конкурентном положении. Не сберегать на черный день — оказалось, что даже, когда он наступает, сбережения не обещают спокойного сна. Нужно перестать мелочиться. Дальний Восток, Сибирь могут и должны стать не просто пространством для размещения инфраструктурных коридоров или территорией опережающего развития, а настоящим центром притяжения и роста для ключевых отраслей российской экономики, от которых зависят ее развитие и успешная интеграция в новые, не западные процессы глобализации, которая будет перестраиваться на новые рельсы.
Глядя на Амурский залив, понимаешь, что тревог «как жить без Люксембурга и Гибралтара» объективно меньше. Но, если не получится на Дальнем Востоке и в Сибири, у остальной части страны тоже не очень выйдет встроиться в мир на правах соавтора его новых правил. Эффекты от сотрудничества с Азией и, шире, «мировым большинством» нужны и европейским регионам страны. А азиатским, увы, без процветания, преуспеть не выйдет.
