1.1. Новые оценки ситуации в Сибири и на Дальнем Востоке

Азиатская часть России впервые выходит на первые роли в системе приоритетов не только развития, но и самого существования государства. В советский период (за исключением, пожалуй, только времени Великой Отечественной войны) Сибирь и Дальний Восток рассматривались как ординарная часть территории страны, которая представляла интерес главным образом как сырьевой и энергетический источник экономики государства. В первом же десятилетии реформ (до начала 2000 г.) уникальная государственно-политическая значимость этого огромного региона, к сожалению, оказалась в тени прозападной внешнеполитической и внешнеэкономической ориентации, выстраивания новых отношений со странами СНГ, конфликтов в «горячих точках» юга России, а также постоянного противостояния федерального Центра с регионами.

Только в самое последнее время в обществе и в руководстве страны стало формироваться понимание истинной особой роли Сибири и Дальнего Востока в судьбе России XXI в. Многие авторитетные политологи и экономисты усматривают особую важность указанной роли в соединении на территории этого макрорегиона главных факторов развития страны с весьма серьезными вызовами ее государственности. При этом отмечается, что, с одной стороны, Сибирь и Дальний Восток составляют основную часть пространственного, сырьевого и топливно-энергетического потенциалов страны и, с другой, что азиатская часть России может стать средоточием потенциально опасных для будущего страны проблем геополитического, социального, демографического, этнонационального, энергетического и инфраструктурного характера. В связи с этим начали появляться серьезные политические заявления, проекты различных программ, попытки разработки долгосрочной стратегии развития Сибирско-Дальневосточного макрорегиона. Однако возрастающий интерес продолжает по инерции реализовываться преимущественно в системе устаревших представлений, оценок и решений, которые приходят в острое противоречие с тем, что в действительности происходит во всей стране, в Сибири и на Дальнем Востоке, с тем, как уже распределены роли в политической и экономической жизни государства и его регионов.

Поэтому представляется полезным, в первую очередь, преодолеть свойственный концепциям многих программных предложений по этому макрорегиону недоучет кардинальности перемен во внешней и внутренней, экономической и социальной политике России. Нельзя не видеть и не учитывать в процессе разработки стратегических решений, что все более прагматичной становится внешняя политика государства, а вектор российских внешнеполитических интересов отчетливо смещается в сторону стран Азии. Все более реалистичной становится государственная внутренняя политика, базирующаяся на трезвой оценке ресурсных возможностей страны и ее фактического места в современном мире глобализации и ужесточающейся конкуренции транснациональных корпораций, опирающихся на мощь немногих индустриально развитых государств. Все более четко обозначается развитие экономики страны по либерально-рыночному сценарию, предусматривающему существенное сокращение государственного вмешательства в экономику и всемерное поощрение частного предпринимательства. Все более жесткой и конструктивной становится социальная политика, ставящая во главу угла адресность мер социальной защиты, отказ от тотального государственного патернализма и повышение личной ответственности каждого гражданина. Любая программа развития Сибири и Дальнего Востока, игнорирующая эти реалии новой государственной политики, будет нежизнеспособной.

Не менее важной задачей следует считать обновление шкалы оценок социально-экономической ситуации, тенденций и последствий ее изменения, на которой базируются программы и прогнозы развития Сибири и Дальнего Востока. Нетрудно видеть, что в таких оценках часто проступают стереотипы советских времен, новейшая реформационная ситуация рассматривается заведомо в негативном ключе и, напротив, явно недооцениваются новые, предоставленные именно либерально-рыночными реформами возможности решения накопившихся проблем. Излишне драматизируются отдельные неблагоприятные аспекты процессов внутренней и внешней миграции, укрепления азиатско-тихоокеанских связей и др.

Отсюда следует первый основополагающий вывод - если Россия действительно заинтересована в том, чтобы и в XXI в. оставаться азиатско-европейской страной, максимально использующей связанные с этим выгоды территориально-пространственного, природно-ресурсного и геополитического характера, то ей нужна принципиально новая региональная политика в отношении Сибири и Дальнего Востока. Эта политика должна вобрать в себя новые реалии либерально-рыночных преобразований: спокойно воспринимать экспансию рынка и сужение государственного сектора, примат свободы экономического поведения и усиление конкуренции, естественность экономических кризисов и банкротств, наличие рынка труда и его атрибута - безработицы, расширение сферы интересов и возможностей крупных корпораций.

Доминантой новой региональной политики государства в отношении Сибири и Дальнего Востока должны стать оценки и решения, освобожденные от груза устаревших представлений и основанные на принципах реалистичности, прагматизма и максимального использования позитивного потенциала реформ в экономике, в социальной сфере и в административно-государственном устройстве. В настоящей книге предпринята попытка обозначить основные контуры такой политики.

В основе нового подхода к оценке ситуации в Сибири и на Дальнем Востоке должны находиться четыре принципиальных положения:

• признание объективного характера процессов формирования экономической (в том числе внешнеэкономической), социальной, демографической (в том числе миграционной), этнонациональной ситуаций; содержание и направленность всех этих процессов на территории России, Сибири и Дальнего Востока обусловлены закономерностями трансформационного периода;
• использование системного подхода к оценке взаимовлияния предпосылок и последствий указанных процессов; каждое явление следует оценивать в единстве причин и эффектов политического, экономического, социального, этнонационального и т.п. характера;
• учет огромных качественных и количественных различий отдельных частей Сибири и Дальнего Востока; территориальная дифференциация - наиболее явная и обычно наименее учитываемая характеристика этого региона;
• рассмотрение связей Сибири и Дальнего Востока с европейской частью России не только в традиционном контексте экономического межрегионального обмена, а с позиций всего спектра социально-экономических отношений.

Формируя принципиально новую систему оценок ситуации в Сибири и на Дальнем Востоке, прежде всего нельзя забывать о том, что корни этой ситуации уходят в созданные в советский период социалистическую «схему развития и размещения производительных сил» и социалистическую «систему расселения». Размещение, специализация и мощность промышленных предприятий, их хозяйственные связи, расположение городов и поселков, численность и социальная обеспеченность их жителей, протяженность и направленность транспортных артерий, ценовая и тарифная политика государства были полностью адекватны централизованной системе планового управления, централизованной системе мобилизации и распределения государственных ресурсов в интересах «единого народнохозяйственного комплекса», практически полностью ориентированного на огромные внутренние потребности СССР и стран СЭВ. По этой схеме за годы советской власти было создано более 80% экономического и социального потенциала современной Сибири и Дальнего Востока.

Можно утверждать, что если бы в 1917 г. Россия продолжила развитие по капиталистическому пути, то современная карта освоения этого региона была бы совершенно иной. Суть всех главных сибирско-дальневосточных проблем сегодня состоит в том, что эта карта должна в очередной раз трансформироваться самым кардинальным образом в соответствии с переменами в базовых принципах организации экономической, социальной, этнонациональной и других сторон жизнедеятельности региона. Пока что только немногие из бывших социалистических, а ныне частных предприятий и построенных вокруг них социалистических городов относительно уверенно чувствуют себя в новой рыночной ситуации. Их нынешнее благополучие неразрывно связано с независящими от них экспортными преимуществами дешевой продукции, производимой на базе созданного еще в советское время мощного сырьевого, производственного, транспортного и социального потенциала.

Принципиально новым в оценке ситуации на территории Сибири и Дальнего Востока должен стать учет того, что этот регион активно превращается в часть «глобального мира». Открытие региона для экономических связей с зарубежьем, во-первых, поставило ориентированную на освоение сырьевых источников индустрию Сибири и Дальнего Востока в конкурентную позицию теперь уже ко всем аналогичным предприятиям мира и, во-вторых, включило сибирское и дальневосточное сырье в технологические цепочки, выстраиваемые не столько в России или на постсоветском пространстве, сколько во всей мировой экономике. Следует учитывать и тот факт, что «глобальный мир» проявил заинтересованность только в получении дешевого сибирского и дальневосточного природного сырья и совсем немногих видов продуктов его переработки.

В новую систему оценок ситуации на территории Сибири и Дальнего Востока должно органически войти переосмысление представлений об этом макрорегионе как о некоем гомогенном социально-экономическом и геополитическом пространстве, для которого характерны единые интересы и единая степень экономической зависимости от Центра, одинаковая острота социальной ситуации и само собой разумеющееся общее стремление к политическому дистанцированию от европейской части страны. В связи с этим представляется крайне важным уяснить следующее:

• по всем важнейшим параметрам дифференциация регионов внутри Сибири и Дальнего Востока не меньше, а существенно больше, чем между европейской и азиатской частями России;
• экономическая и социальная ситуация в Сибири и на Дальнем Востоке не общекатастрофична. В отдельных населенных пунктах параметры этой ситуации вполне сопоставимы, и даже лучше, чем в типичных областях европейской части России, а в ряде сибирско-дальневосточных республик и автономных округов они находятся намного ниже среднероссийского уровня, причем особенно бедственным является положение в местах жизнедеятельности коренных малочисленных народов Севера;
• экономически азиатская часть России отличается от европейской не только количественно, но и качественно. Сибирь и Дальний Восток - территория, где преимущественно формируется продукция именно реального сектора экономики. Если в европейской части России (особенно в Москве и Санкт-Петербурге) главная составляющая экономической жизни - торговля и финансы, то Сибирь и Дальний Восток производят нефть и газ, никель и медь, золото и платину, алюминий и электроэнергию, причем вся эта продукция экспортно-ориентирована и конкурентоспособна.

Следует учитывать также, что экономика Сибири и Дальнего Востока в целом представляет не отсталый, а один из наиболее продуктивных и своеобразно самодостаточных компонентов экономической структуры России. Этому способствует и реально сложившаяся в Сибири и на Дальнем Востоке ситуация ресурсного самообеспечения (в первую очередь энергетического). Это - важнейший фактор, формирующий взаимоотношения Федерации с ее восточной частью, что должно обязательно учитываться в разработке стратегии этих отношений за порогом двадцать первого столетия.

И наконец, в системе новых оценок ситуации в Сибири и на Дальнем Востоке принципиально важно учитывать то, что пространство этого региона уже трансформировалось в государственно-политическом отношении. Фундаментальным изменением за годы реформ стало новое федеративное устройство России, в результате которого вместо политически однородных (или, что то же самое, - безликих) областей, краев и автономных республик в составе РСФСР на территории Сибири и Дальнего Востока возникло 29 политически самостоятельных и конституционно равных в отношениях с Центром субъектов Российской Федерации. При этом федерализация породила в азиатской части страны сложнейшие регионально-политические проблемы, связанные с феноменом так называемых сложносоставных субъектов РФ. В Сибири и на Дальнем Востоке сосредоточены почти все такие российские регионы (автономные округа в составе Тюменской и Камчатской областей и Красноярского края).

Из вышесказанного следует второй основополагающий вывод - для разработки новой региональной политики в отношении Сибири и Дальнего Востока нужна новая система оценок ситуации в регионе, учитывающая кардинальные изменения отношений, интересов и ресурсных возможностей государства, регионов, хозяйствующих субъектов и населения. Значимость такого рода оценок для выработки реалистичной государственной политики развития Сибири и Дальнего Востока в России XXI в. столь высока, что следовало бы настоятельно рекомендовать Правительству РФ по-новому организовать соответствующую систематическую информационно-аналитическую работу, построив ее на приведенных выше принципах. Это избавило бы Правительство РФ от необходимости обращения к разрозненному массиву узковедомственной, корпоративно-заказной или абстрактно-академической информации, способной только дезориентировать лиц, принимающих стратегические решения.

Неадекватность используемых до настоящего времени оценок ситуации в Сибирско-Дальневосточном регионе и следование канонам устаревшего подхода к разработке стратегий регионального развития, исходящего из примата интересов и ресурсов государства и принижающего роль обладающих собственной компетенцией регионов и самостоятельно действующих агентов рынка (в первую очередь крупнейших корпораций), наглядно проявляются в принятых и разрабатываемых федеральных программах. Таковы, например, президентская программа экономического и социального развития Дальнего Востока и Забайкалья на 1996-2005 гг., федеральная программа «Сибирь», программы по отдельным регионам Сибири и Дальнего Востока.

К сожалению, этих недостатков не вполне избежал и составленный позже остальных региональный раздел «Основных направлений социально-экономического развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу» (известных как «программа Грефа»). В этом новейшем документе впервые за годы реформ в систематическом виде изложены основные постулаты региональной экономической политики, в целом отвечающие либерально-рыночным принципам. Таковы, например, вытекающие из конституционных норм положения о едином экономическом пространстве, о недопустимости установления региональных границ для движения товаров и услуг и ряд других. В то же время при определении стратегии государства по отношению к Сибири и Дальнему Востоку дается перечень задач, которые вряд ли можно расценивать в качестве приоритетов именно государственных действий. Таковы, например:

• обновление производственного аппарата ТЭК и усиление межрегиональной кооперации;
• освоение новых месторождений нефти и газа в Восточной Сибири, Республике Саха (Якутия), создание единой трубопроводной и энергетической системы с Северным Китаем, Кореей, Японией;
• развитие и повышение эффективности нефтепереработки и нефтехимии, газопереработки, газохимии и гелиевой промышленности;
• развитие угольной промышленности, углубленной переработки угля, углехимии;
• поддержание высоких объемов добычи и обеспечение комплексной переработки минерально-сырьевых и лесных ресурсов;
• наращивание геологоразведочных работ и внедрение прогрессивных методов добычи углеводородного сырья, а также реструктуризация угольной отрасли;
• государственная поддержка развития высокотехнологичных и наукоемких производств машиностроения в наиболее развитых индустриальных регионах, прилегающих к Транссибирской магистрали;
• модернизация обрабатывающих производств потребительского назначения в южных районах;
• использование потенциала ВПК в части применения высоких технологий для модернизации и развития других отраслей промышленности (в частности, разработка технологий и производство импортозамещающего оборудования для добычи и переработки минерального сырья).

Для Дальнего Востока «главными направлениями развития региона являются: структурная перестройка экономики и усиление взаимовыгодного сотрудничества и использование транспортных функций со странами Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Основные ресурсы будут сконцентрированы на приоритетных направлениях развития хозяйства региона:

• решение энергетической проблемы и ослабление зависимости района от ввоза топлива;
• развитие транспортной инфраструктуры для создания условий активизации деловой активности и усиления интеграции регионов Дальнего Востока с другими регионами России;
• совершенствование деятельности рыбохозяйственного комплекса с развитием промышленной марикультуры и обеспечением охраны и воспроизводства водных биологических ресурсов;
• развитие нефтегазового комплекса на шельфе о. Сахалин и в Республике Саха (Якутия);
• повышение конкурентоспособности продукции и интенсивное вхождение на рынки сбыта Азиатско-Тихоокеанского региона.

Необходимо осуществление государственной политики в области взаимовыгодного приграничного сотрудничества на Дальнем Востоке.

При такой постановке задач остается неясным, кто, как, за счет каких ресурсов и, самое главное, по каким мотивам будет решать эти задачи. Ведь «освоение новых месторождений нефти и газа» или «совершенствование деятельности рыбохозяйственного комплекса» должны осуществлять независимые от государства субъекты рынка, исходя из своих корпоративных интересов. При этом вне поля зрения могут остаться наиболее значимые именно для государства проблемы социальной разгрузки территорий, иммиграции и т.д. Из этого следует третий основополагающий вывод - государственные стратегические программы развития регионов Сибири и Дальнего Востока должны определять деятельность собственно государственных структур по решению государственно значимых проблем за счет государственных ресурсов и применения инструментов государственного регулирования.

1.2. Новые приоритеты и новые решения. Территориальная миссия корпораций

Современная Россия не в состоянии обеспечивать в прежнем (характерном для советского периода) режиме комплексное социально-экономическое обустройство всего огромного и невероятно разнообразного сибирско-дальневосточного пространства с гигантской зоной экстремальных условий жизни. Невозможно, да и не нужно сохранять прежний режим государственной ответственности за все происходящее на территории и государственного тотального патернализма, в условиях которого считались неприемлемыми закрытие убыточных предприятий, безработица, неорганизованное перераспределение рабочей силы, предоставление отдельным народам и этническим группам возможностей самобытного развития вне рамок унифицированных форм всеобщего огосударствления.

В настоящее время задачи развития Сибири и Дальнего Востока в составе единой России должны выдвигаться и решаться на принципиально других началах. Трансформировались состав и статус участников процессов обоснования, принятия и реализации решений. Прежде всего надо учитывать изменившуюся роль государства в постановке и выполнении этих задач; из высшего директивного центра и главного распределителя огромных общественных ресурсов оно все более становится только субъектом власти, устанавливающим единые «правила игры», контролирующим их соблюдение всеми ее участниками и располагающим лишь относительно небольшими финансовыми ресурсами и собственностью. Принципиально иными становятся роли хозяйствующих субъектов, региональных и местных властей. Изменились механизмы и ресурсные возможности их взаимодействий; приоритет получают законодательные инструменты поощрения частных инвестиций, финансовые ресурсы и собственность независимых субъектов рынка и населения.

Новые оценки ситуации в Сибири и на Дальнем Востоке, новый курс либеральной экономической и адресной социальной политики государства, а также новые условия регионального развития обусловливают необходимость концентрации государственных действий на приоритетных направлениях развития этого макрорегиона.

При этом надо учитывать, что привлечение инвестиций и развитие тех или иных производств - дело прежде всего корпоративных структур частного бизнеса - российского и зарубежного. Стоящие за этим проблемы раздела продукции, установления энергетических и транспортных тарифов, лицензирования хозяйственной деятельности, регулирования внешнеэкономических отношений, оборонного заказа будут рано или поздно решены согласованными действиями федеральных и региональных властей. Но эти проблемы, по нашему убеждению, - лишь часть реальной сибирско-дальневосточной проблематики, причем часть наиболее понятная и по содержанию, и по возможным решениям. Наряду с этим в развитии Сибири и Дальнего Востока существует круг проблем, которые лежат вне сферы прямых интересов и за пределами индивидуальных возможностей субъектов рынка, но играют огромную роль для нормального хозяйствования каждого из них, поскольку определяют общие условия развития территориальной среды их функционирования. В согласованном решении этих двух задач - создания условий как хозяйственного, так и регионального развития (что представляется многим или абсолютно неразрешимым, или поддающимся решению лишь в рамках прежних, советских подходов) и заключается новая роль государства по отношению к Сибири и Дальнему Востоку. Реализуя эту роль, государство неизбежно будет действовать во многих проблемных направлениях. По ряду из этих направлений уже начаты согласованные действия государства, регионов и корпораций в рамках стратегических программных решений. Таковы, например, меры по реструктуризации естественных монополий (РАО «ЕЭС России», МПС), по развитию топливно-энергетического комплекса, по реформированию жилищно-коммунального хозяйства, по военной реформе и т.д. В то же время есть ряд особо значимых для Сибири и Дальнего Востока проблем, которые до настоящего времени остаются как бы в тени большой экономической политики. Это - проблемы обезлюдения Сибири и Дальнего Востока, проблемы так называемой желтой угрозы, проблемы коренных малочисленных народов Севера, проблемы соединения интересов хозяйствующих субъектов и регионов в целях социально-инфраструктурного и иного обустройства азиатской территории России на новых принципах.

Из этого вытекает четвертый основополагающий вывод - именно эти проблемы должны стать новыми приоритетами государственной политики в развитии Сибири и Дальнего Востока XXI в. Адекватная оценка ситуации и тенденций ее развития позволяет предложить реалистичные, на наш взгляд, и конструктивные рекомендации по решению указанных проблем.

Каждая из перечисленных приоритетных проблем является предметом отдельных разделов настоящей книги, и здесь раскрывается только их концептуальное содержание.

Беспрецедентно затяжной и глубокий экономический кризис особенно больно ударил по обрабатывающим отраслям промышленности, составляющим «костяк» экономики ряда регионов Сибири и Дальнего Востока. Спад производства был настолько глубоким, что большинство предприятий оказалось просто не в состоянии самостоятельно преодолеть его последствия. Реальностью стала практически полная остановка многих градообразующих производств, поставившая под вопрос само существование и многих населенных пунктов.

В этих условиях руководство регионов вынужденно начало заниматься не только собственно вопросами развития субъектов федерации, но и производственными проблемами ключевых промышленных предприятий, расположенных на их территориях. Практика последнего десятилетия сформировала новое содержание и новые формы организации территориально-хозяйственных взаимодействий. Примеры на этот счет многочисленны и хорошо известны. При этом особый интерес представляют прецеденты инициатив руководства конкретных регионов (Красноярского края, Кемеровской и Томской областей, а также ряда других субъектов РФ) по «вытаскиванию» из кризиса местных предприятий, в результате чего возникают весьма сложные организационные схемы, в которые вовлекаются многие промышленные предприятия, расположенные в нескольких субъектах Федерации.

На территории Сибири и Дальнего Востока в гораздо большей мере, чем в европейской части страны, деятельность корпораций всегда имела характер не только хозяйственный, но и социальный - по комплексному обустройству территорий. И в дореволюционный период, и в советское время создание социальной инфраструктуры, строительство дорог, портов и т.д. обеспечивалось самими предприятиями, даже если они делали это на средства государства. Примером может служить деятельность бывшего «Дальстроя», обеспечившего в 40-50-е гг. развитие северо-восточных территорий, Норильского комбината, организаций Минобороны и т.д. В новейшее время также накоплен большой положительный опыт участия крупных корпораций в решении острых проблем Сибири и Дальнего Востока.

Широкую известность получили инициативы ОАО «Горно-металлургическая компания «Норильский никель» по решению социальных проблем работников компании и жителей связанных с ней городов и поселков.

Крупные корпорации играют значительную роль в развитии практически всех регионов Сибири и Дальнего Востока. Причем деятельность некоторых из них имеет трансрегиональный характер. Положительно оценивая такое направление территориально-корпоративной деятельности в текущей ситуации, следует иметь в виду, что политика расширенного социального обеспечения (содержание дорогих социальных объектов, повышенная зарплата, различные льготы и т.п.) может иметь отдаленные негативные последствия. Откровенный корпоративный патернализм, так же как и патернализм государственный, ставит работников в излишне сильную зависимость от перспектив корпорации и в то же время снижает ее конкурентные преимущества.

Все большее распространение получает такая форма организации территориально-хозяйственных взаимодействий, как соглашения между руководством регионов, муниципальных образований и корпораций.

Из сказанного следует пятый основополагающий вывод: государство должно признать территориально-корпоративную деятельность по решению проблем Сибири и Дальнего Востока общественно полезной и федерально значимой. Рекомендуется при наличии такого признания рассмотреть возможность придания соответствующей деятельности статуса составной части федеральных программ экономического развития регионов и решения региональных социальных проблем. Целесообразно разработать федеральный законопроект, устанавливающий содержание и порядок территориально-корпоративной деятельности, а также определяющий финансовые стимулы этой деятельности. Целесообразно также разработать механизмы согласования интересов и организации взаимодействия корпораций, региональных и муниципальных органов власти для решения социально-экономических проблем отдельных регионов (в форме соглашений, договоров, программ) с установлением соответствующих преференций регионального и местного уровней. Региональным властям и их ассоциациям следует рекомендовать взять на себя роль инициаторов и организаторов межрегиональной кооперации деятельности корпораций по решению особо важных общих задач развития Сибири и Дальнего Востока. Отдельные рекомендации по этому блоку вопросов содержатся также в главе 5.

1.3. Новое содержание и новые решения демографических проблем

Новая оценка демографической ситуации в Сибири и на Дальнем Востоке исходит из того, что демографические проблемы в этом регионе не могут быть решены за счет естественного прироста населения, что естественное постарение населения будет и впредь сопровождаться внутренним миграционным оттоком. Анализируя процессы миграционного оттока, многие эксперты в первую очередь видят его причины в закрытии предприятий, в сокращении рабочих мест и в отсутствии возможностей для внутрирегиональной самозанятости.

Устойчивое и прогрессирующее соединение естественного постарения населения с его механическим оттоком из-за отсутствия работы формирует условия, при которых огромные сибирско-дальневосточные пространства могут не обезлюдеть только за счет внешней миграции, которая к тому же одна только способна улучшить половозрастную структуру населения. Поскольку такая миграция реально возможна и уже началась из стран АТР, в первую очередь из Китая, ее надо оценивать как общественно значимую и государственно приветствуемую. На пути этого процесса стоят, с одной стороны, нагнетаемые в общественном сознании страхи перед «желтой угрозой» и, с другой стороны, резкая неприязнь к мигрантам отдельных групп местного населения. Поскольку китайская (а в перспективе корейская и иная восточная) миграция неотвратима, то следует заблаговременно принимать меры по предотвращению перехода южной части Сибири и Дальнего Востока в зону этнической, а в будущем и социально-политической конфронтации. Решение всех этих вопросов возможно лишь на основе правового упорядочения миграционного процесса, соединенного с предупреждением этнических конфликтов. При этом следует иметь в виду, что миграция из стран АТР представляет собой пока что только сибирско-дальневосточную проблему, решение которой не может быть урегулировано в рамках уже сложившихся общефедеральных подходов к миграции.

Из сказанного следует шестой основополагающий вывод - необходимы новые нетрадиционные решения по этому вопросу. Целесообразно разработать специальный федеральный закон, определяющий содержание и порядок внешней миграции в районы Сибири и Дальнего Востока с учетом международных договоренностей и ориентированный на окончательное правовое закрепление процедур по самым острым вопросам (предоставление вида на жительство, предоставление земельных участков и т.д.). Целесообразно рассмотреть вопрос о создании специальной федеральной программы по регулированию миграции из стран АТР на территорию Сибири и Дальнего Востока, главной задачей которой могли бы стать четкое разделение ролей и координация действий федеральных, региональных и местных властей по этому поводу. Наконец, - и это исключительно важно - на региональном и федеральном уровнях должна быть организована целенаправленная разъяснительно-пропагандистская работа по изменению общественного мнения в части снятия опасений «желтой угрозы», а также по привитию навыков этнической толерантности (образовательные, в том числе школьные программы, разъяснение выгод восточной миграции, формирование положительного образа восточных мигрантов и др.).

Детальный анализ и сопутствующие рекомендации по решению демографической проблемы содержатся также в главе 4.