В конце следующей недели Совет по внешней и оборонной политике (СВОП),старейшая отечественная неправительственная экспертная организация, соберется на свою XVII ежегодную Ассамблею. Президиум СВОП разослал участникам Ассамблеи крайне интересную анкету. Вопросы анкеты призваны «зажечь» дискуссию участников экспертного собрания. И это действительно те вопросы, вокруг которых в России, с одной стороны, по-прежнему ведутся яростные споры, а, с другой стороны, вращается та самая «сумятица умов», путы которой мы никак не можем с себя сбросить.

Сегодня я предлагаю свои ответы на поставленные вопросы. Предлагаю в уверенности, что мои ответы, смею утверждать, трезвые в своей «неполиткорректности», отражают далеко не только мою точку зрения. Возобладает ли эта неполиткорректная трезвость в грядущей дискуссии? Не уверен и не надеюсь. Значит, будем еще несколько лет спорить об одном и том же.

1. Как Россия окончила «холодную войну»? Проиграла, выиграла, ушла? — Без сомнения, Россия (еще под именем СССР) проиграла «холодную войну», но не путем полного разгрома, а полудобровольно капитулировав. Внешне почетно, по сути —достаточно унизительно.

2. Является ли развал СССР и переход Россией к иной системе политических установок свидетельством победы Запада в «холодной войне»? — Первое — безусловно. Второе— отчасти.

3. Как Запад воспринимает события после 1989 г.? — На официальном уровне демонстрируется политкорректность: Россия не проиграла, Запад не победил. Реально политический класс Запада рассматривал все 90-е годы (и фактически не отошел от этого и сегодня) Россию как проигравшую страну.

4. Почему структура международных отношений после официального конца «холодной войны» не смогла обеспечить стабильность? — Победитель жаждал полного разгрома«противника», превращения его сначала в политического, а затем и в военного карлика. А, кроме того, раздела в свою пользу всего его геополитического наследства. То есть Запад продолжал «воевать» против России и после ее фактической капитуляции. Откуда же здесь возьмется стабильность? Тем более, что в схватку за«российское наследство» вступили и более мелкие хищники, оспаривавшие у самого крупного право на часть добычи.

5. Можно ли было договориться о новом (не западном и не советском) мировом порядке в начале 90-х годов? — Нет. Запад жаждал полной, абсолютной и безоговорочной победы. Как можно было договориться с тем, что в своей гордыне дошел до того, что объявил наступление «конца истории» всех, кроме себя самого?

6. Могла ли «новая Россия» стать частью западного мирового порядка, который создавался в 90-е годы? — Только на правах слуги и лакея. И некоторое время мы (кто сознательно, кто в эйфории «победы демократии и общечеловеческих ценностей»)«успешно» шли по этому пути. Но в конечном итоге воспротивилась и восстала сама Россия, частью почувствовавшая, частью осознавшая, что этот путь ведет к ее расчленению и исчезновению. Так появился Путин.

7. Является ли Россия для мира и самой себя продолжением СССР и Российской империи? — А кем же еще она может являться? Не продолжением же Атлантиды или администраций Горбачева и Ельцина... Постыдно, что многие в России стесняются или боятся в этом признаться.

8. Является ли мировой экономический кризис поражением «победившего» в 1991 г.Запада? Можно ли теперь «вернуться за стол переговоров»? — Является, но неокончательным поражением. Да России такое «окончательное поражение» и не нужно. В отличие от Запада, который по-прежнему жаждет «окончательной победы» над всем миром. Над Россией — в первую очередь, ибо по-прежнему считает ее ключевым, но теперь уже слабым звеном «не-Запада». Потому и за стол переговоров он готов сесть— но по-прежнему лишь для уточнения условий нашей капитуляции. Эта линия доминирует, хотя на Западе есть и трезвые умы и даже голоса.

9. Готова и может ли Россия быть противовесом «старого» Запада (геополитической общности, которая собирательно именовалась Западом в годы «холодной войны»)? —Россия не хочет быть ничьим «противовесом». Она, имея на то все основания, хочет (и не может иначе), живя по собственному разумению, быть одним из главных геополитических игроков, или: одним из «полюсов» нового, в реальности — достаточно традиционного, мироустройства. И «старый» Запад, и особенно «новый» (часто откровенно провокационно) навязывают себе и миру такой образ России. Другое дело, что русская цивилизация отчасти является альтернативной по отношению к западной. Но нашу альтернативность пытаются выдать за нашу антагонистичность или враждебность. Между тем, Россия вместе и со «старым», и с «новым» Западом вообще входит в одну, но, к сожалению, по вине Запада, не единую евроатлантическую(христианскую) цивилизацию.

10. Способна ли НАТО быть чем-то, кроме инструмента сдерживания или продвижения геополитических интересов Запада? — Нет. И ни одного примера противоположного найти в истории этой организации невозможно.

11. Нужна ли США и Китаю стабильная Европа? — США в принципе и всегда против стабильности где-либо, кроме как на своей территории и вокруг своих границ. Более того, именно в нестабильности (желательно, управляемой) других стран и регионов они видят гарантию своей стабильности. Китай чужая стабильность не волнует.

12. Возможна ли «новая европейская архитектура» при сохранении американской гегемонии? — Нет. И старая-то была возможна лишь благодаря балансу силы между США и СССР (Россией).

13. Концепция «сфер влияния». Ее отрицают, но сохранилась ли она? Ее будущее —можно ли договориться? — Она сохранилась. Она естественна и «физически», и исторически, и политически. Другого не может быть в природе — за исключением тотальной гегемонии кого-либо (недолгой), или глобального хаоса (еще менее продолжительного). Договориться можно, да США в этом смысле недоговороспособны.

14. Решит ли проблему «нового мирового/европейского порядка» вступление России в НАТО? — Вступление России в НАТО есть утопия во всех смыслах. И, в частности, потому, что большинство стран НАТО и Запад в целом боятся этого не меньше, чем политического союза России и Германии.

15. Жизнеспособны ли существующие институты европейской и евро-азиатской безопасности (ОБСЕ, НАТО, ОДКБ, ШОС)? — ОБСЕ — исторический и политический труп. Остальные — жизнеспособны, если не будут раздуваться сверх своих естественных геополитических размеров. НАТО — уже перешла эту черту.

16. Чем новые российские предложения по «архитектуре европейской безопасности»отличаются от инициатив 1990-х годов (роспуск НАТО и новые функции ОБСЕ)? — Пока ничем существенным, ибо исходят из договороспособности Запада и США по этому вопросу.

17. Что должна предлагать Россия? Новый Договор о европейской безопасности? Договор о коллективной безопасности? Комплекс договоренностей? — Пока только снадобье от похмелья для «победителя». Когда протрезвеет окончательно — все остальное.

18. Нет ли опасности, инициировав процесс пересмотра правил игры, получить худший результат, чем до сих пор? — «Правила игры» и сейчас почти не соблюдаются —остались лишь инерция ялтинско-потсдамского мира и некий здравый смысл.

19. Может ли новая архитектура европейской безопасности быть выстроена на двухблоковой основе — НАТО и ОДКБ? Каковы другие варианты? — Вынужденно, временно и паллиативно — может. В перспективе — нет. Либо евроатлантическая цивилизация (или хотя бы европейская — без США) будет едина, либо она погибнет по частям. Можно лишь спорить, кто раньше, кто позже. Эгоизм и фанаберия Запада не позволяют ему ясно видеть эту перспективу. Россия ее видит, но Запад давно уже страдает «идиотизмом самого умного». И примерно ясно, кто и что его от этой болезни излечит. Вопрос в том — до того, как он почти погибнет, или прямо накануне — когда покойничка можно будет положить в гроб в полной уверенности, что теперь он вполне здоров.