Попытаюсь высказать, может быть, немного более частные суждения, характерные для практического бизнеса и отличающиеся от дискуссии экономистов и историков. А потому в своем кратком выступлении хотела бы привлечь внимание к трем тезисам, которые мне представляются существенно значимыми.

Тезис № 1. В историческом контексте предпосылки модернизации заметно изменились. Сегодня модернизация – это не следствие изменения внешнеполитической обстановки, не результат военной угрозы. Модернизация для нашей страны является единственной возможностью сохранения национальной конкурентоспособности в глобальном экономическом пространстве, без которой будущее страны как заметного игрока на мировой арене невозможно.

При этом единственные способы, позволяющие реально двинуться в этом направлении, – это формирование эффективной конкурентоспособной бизнес среды, передача значительных функций регулирования и распределения от государства к бизнесу, формирование объективного спроса на модернизацию со стороны экономических агентов. Только при этих условиях возможен переход от сырьевой модели развития к модели инновационной.

Тезис № 2. Для того чтобы дело не ограничилось дискуссиями о необходимости модернизации, а в стране стали происходить реальные перемены, необходимы системные изменения в сознании правящих элит, нужна коренная трансформация действующей модели государственных и бизнес-отношений, обеспечивающая спрос на модернизацию.

Тезис № 3. Модернизация невозможна без формирования кадрового ресурса, вооруженного конкретным опытом применения на практике современных теорий управления.

Как правило, в предыдущие несколько сотен лет после победоносной (или даже необязательно победоносной) войны наступал период структурных изменений в армии, общественном устройстве. Он сопровождался перестройкой в системе государственного управления, внесением существенных поправок в законодательство, внедрением новых способов промышленного производства. Собственно, каждая очередная модернизация в той или иной степени своим осуществлением была обязана смене очередного стационарного режима. Однако за последние 50 лет, по моему мнению, мир прошел новый

качественный виток в своем развитии и особенно в области технологий. Следствием этого стало то, что сегодня рисками для национального суверенитета и государственности в меньшей степени являются внешнеполитическая и военная угрозы.

Более важную роль играет фактор технологической развитости государства, следствием чего является его экономическая состоятельность. Иными слова ми, в настоящее время прочность государственного суверенитета – не столько результат наличия сильной боеспособной армии, сколько в большей степени следствие опережающего технологического и экономического развития. Имен но поэтому необходимость модернизации для сегодняшней России очевидна. Без нее у нашей страны нет будущего.

Меня серьезно тревожит тот факт, что с точки зрения национальных достижений нам все реже и реже удается чем-то похвалиться. Какими научными, фундаментальными исследованиями, технологическими решениями будут гордиться через 20 лет наши дети и внуки? Какие отрасли промышленности обеспечат формирование ВВП страны? Насколько эффективные технологии станут использоваться даже в традиционных для нас сырьевых отраслях и сможем ли мы сохранить свои традиционные рынки сбыта? При сегодняшнем уровне технологического развития, при нынешних показателях эффективности в основных отраслях промышленности в недалеком будущем мы можем рассчитывать только на роль аутсайдера, обеспечивающего сырьевые потребности остального мира и не участвующего в выработке основных приоритетов развития и правил регулирования в глобальном экономическом пространстве. Поэтому для меня очевиден вывод, что долгосрочное будущее национального суверенитета определяется перспективами и возможностью практической реализации технологической модернизации.

Есть одно опасное заблуждение, связанное с ложным представлением о том, что сегодня при сильной вертикали власти, при озвученном государственном заказе, поддержанном государственным финансированием, возможен существенный про рыв. Я убеждена, что искусственно созданные технологические инкубаторы очень скоро продемонстрируют свою несостоятельность, если они не будут интегрированы в экономическую среду, если спрос на результаты их деятельности не будет формироваться со стороны сильных, здоровых и конкурентоспособных компаний, развивающихся в свободном рынке.

Хорошей иллюстрацией этого может быть история 40–50-летней давности. В СССР, как и в США, на этапе начала бурного развития компьютерных и коммуникационных технологий (на ранних стадиях – преимущественно в оборонном сегменте) существовала вполне приличная паритетная научная и инженерная база. Но мы окончательно проиграли технологическое соревнование, когда у этих технологий кроме государства в США появились частные заказчики – крупные корпорации. И тогда за океаном возник массовый рынок спроса – экономически благополучное американское общество. Именно конкурентный рынок стал ключевым драйвером постоянного технологического совершенствования и опережающего развития вычислительной и коммуникационной техники, а также целого сегмента новых технологий, обеспечивающих ее производство.

Еще один важный аспект – возможность капитализации прав интеллектуальной собственности. В большинстве стран, осуществивших успешную модернизацию, это было важнейшим инструментом, обеспечивающим мотивацию бизнеса. Здесь логично перейти к более подробному изложению следующего тезиса, который состоит в том, что при отсутствии реального практического спроса на модернизацию как на всех этажах вертикали власти, так и в бизнес-среде изменения маловероятны.

Отсутствие спроса со стороны государства определяется качеством государственного аппарата и уровнем коррупции.

Отсутствие спроса со стороны бизнеса – сформировавшиеся за последние годы правила игры. Сегодня, когда конкуренция за эффективность подменена конкуренцией за административный ресурс, мотивация бизнеса поставлена с ног на голову. Без существенных изменений, которые с неизбежностью потянут за собой транс формацию действующей модели государственных и бизнес-отношений, принципов назначения на должности, подходов к распределению госзаказов, без создания реальной конкурентоспособной экономической среды, без решения вопросов прозрачности и подконтрольности госуправления модернизация вряд ли возможна.

Парадокс заключается в том, что та часть правящей элиты, которая осознает неизбежность таких трансформаций (а без них у страны нет будущего), будет вынуждена пойти на системную смену парадигмы государственного устройства от жесткой вертикали, ориентированной на сохранение, к гибкой, эффективной модели, ориентированной на развитие. И это само по себе явится сложнейшей модернизацией. Третий тезис, который мне как практику представляется весьма значимым, – это формирование целевой команды и необходимость четкого планирования, анализа полученных результатов и управления процессом осуществления модернизации. В бизнесе существует отдельное направление менеджмента, которое называется имплементейшн чендж менеджмент процесс – процесс управления внедрением изменениями. Это теория реинжиниринга, которая сформировалась в конце 70-х – начале 80-х годов как результат целого ряда практических трансформаций в крупных корпорациях, вызванных необходимостью адаптации к изменившимся внешним конкурентным условиям и кризисом начала десятилетия, и получила наиболее яркое описание уже в начале 80-х годов в известных бестселлерах Хампера и Чампи.

Анализ успешных и неуспешных трансформаций позволил сформулировать ряд общих управленческих принципов и необходимых условий для эффективного управления преобразованиями. Среди этих условий обязательное наличие внятного целеполагания, выработка целевого видения, четкая структуризация и детализация дерева целей (через какие подцели и задачи могут достигаться основные цели), необходимость построения системы мониторинга, анализа и корректировки промежуточных целей, разработка плана-графика и количественных и качественных индикаторов изменений. Важны также формирование в среде осознания необходимости перемен и выявление наиболее активных сторонников данного процесса.

Но, пожалуй, самым существенным является создание эффективного инструмента модернизации – организационного механизма для управления внедрением изменениями, который сформирует необходимую команду, определит источники и способы мотивации для всех вовлеченных сторон, сформулирует требования к не обходимым ресурсам – правовым, финансовым, кадровым. Я убеждена, что модернизация – это серьезный государственный проект и без построения четкой системы проектного управления трудно рассчитывать на успех. К сожалению, в сегодняшних инициативах руководителей государства, озвученных и поставленных на повестку дня, ни одно из этих условий не получило практической реализации.