2.2.1. Россия и США, хотя и в разных масштабах, будут продолжать терять свой относительный вес в мировой экономике и политике. По крайней мере, до середины XXI века Америка останется самым сильным в военном, экономическом и международно-политическом отношении государством, но отрыв по совокупной мощи от других центров силы, прежде всего Китая, будет сокращаться. Соединенные Штаты станут все менее способны добиваться выгодных им решений на международной арене, особенно в одностороннем порядке. Хотя эффективное глобальное регулирование без США также будет невозможно. Россия рискует и вовсе утратить статус одного из ведущих центров силы. Хотя в последние годы Российскую Федерацию причисляют к «новым поднимающимся центрам» мировой экономики и политики, с конца 2008 г. стало очевидно, что Россия и Америка относятся к одной группе относительно слабеющих, хотя и с разными скоростями, центров силы.

2.2.2. В целом, 2008 г. стал важнейшим рубежом и для России, и для США, когда обе страны обнаружили себя в принципиально новой ситуации. Для обеих стран закончился «постсоветский» период, характеризовавшийся усилиями Соединенных Штатов закрепить «момент однополярности» и стремлением России восстановить свое влияние и престиж.

2.2.3. США в 2008 г. остро ощутили последствия попытки администрации Буша воспользоваться«моментом однополярности» и решительными односторонними действиями завершить начатую с концом «холодной войны» перестройку международной системы в соответствии с интересами  и ценностями США. Америка оказались в гораздо менее благоприятном для себя мире и в гораздо более ослабленном состоянии, чем в начале десятилетия. Две длительные и, по сути, проигранные войны, ухудшившиеся отношения с союзниками, снижение лояльности с их стороны, к тому же более быстрый, чем предполагалось ранее, подъем новых центров силы.

2.2.4. В экономике Соединенные Штаты столкнулись в 2008 г. с самым масштабным с1930х гг. кризисом, усугубившим проблемы бюджетного дефицита и внешней задолженности, продолжение затратной внешней и военной политики становится невозможным. Замедленный выход США из кризиса свидетельствует о снижении экономического динамизма — того, что на протяжении многих лет выгодно отличало их от других развитых стран и составляло основу силы и привлекательности. Медленный экономический рост также означает, что проблему бюджетного дефицита придется решать масштабным сокращением расходов, в том числе оборонных.

2.2.5. Для России 2008 г. стал пиком ее восстановления после 1990х гг., одновременно показавшим, однако, пределы ее развития и усиления в рамках «авторитарно-энергетической» модели. Соединенные Штаты не смогли ничего противопоставить российскому успеху в войне против их союзника Грузии и были вынуждены остановить расширение НАТО на постсоветское пространство. Однако война с бывшей советской республикой и нежелание стран СНГ признавать независимость Абхазии и Южной Осетии выявили пределы российского усиления на постсоветском пространстве, продемонстрировали, что классическая гегемония здесь просто невозможна.

2.2.6. Россия достаточно эффективно использовала выгоды своего геополитического и геоэкономического положения, страна начала на новых основах восстанавливать военную мощь, подорванную в предыдущие два десятилетия. Однако, уже в начале 2009 г. стало очевидно, что российская экономика — в связи с ее относительно примитивной структурой, продолжающейся демодернизацией и тотальной коррупцией — гораздо менее устойчива, чем другие крупные экономики, будь то развитые или развивающиеся, и больше других пострадала от кризиса. Возникает угроза превращения Российской Федерации в сырьевой придаток не только Европы, но и Азии, прежде всего Китая. Продолжает сокращаться население. По уровню инвестиций в образование и науку Россия уступает уже не только развитым странам, но даже не самым передовым из числа развивающихся. Отдельную проблему представляют регионы Сибири и Дальнего Востока, где указанные проблемы усугубляются депопуляцией и неизбежным обострением международной конкуренции за ресурсы региона.

2.2.7. Все эти факторы, как внутренние, так и международные, уже привели к изменениям в политике обеих стран. Правда, в России все пока в основном ограничивается разговорами о модернизации (причем «технологической»)и о создании «альянсов для модернизации»с целью получения передовых технологий. В Соединенных Штатах же к власти пришел президент, запустивший масштабные реформы во внутренней и внешней политике. В новой глобальной стратегии за точку отсчета берется уже не «победа Америки в “холодной войне“». Главный фактор, учитываемый при ее формулировании, — диффузия силы в современном мире и ее перераспределение. Во главу угла ставится организация коллективных действий наиболее дееспособных участников мирового сообщества по отражению общих угроз и вызовов при лидерстве Соединенных Штатов и в надежде на его сохранение в новых условиях.

2.2.8. Однако, несмотря на ее прогрессивный характер, данную стратегию, скорее всего, не удастся реализовать в полном виде. Отчасти из-за недостаточного осознания новых общих угроз старыми и особенно новыми центрами силы. Отчасти из-за неподъемного груза накопленных проблем и раскола американской элиты. Наконец, главной целью стратегии является все-таки не решение глобальных проблем, а воссоздание американского лидерства. Вместо подлинной коллективности предполагается избирательное и, по сути, ограниченное подключение тех или иных центров силы к повестке дня, сформулированной Соединенными Штатами. Не удивительно, что проваливаются попытки установить или обновить партнерские отношения с большинством центров силы. В отношении некоторых из них, например, Китая, Вашингтон возвращается к более традиционной политике. Те же партнерские отношения, что удаются (пока это только Россия) не охватывают всего спектра новых вызовов и ориентированы большей частью лишь на сферы, где, по мнению Вашингтона, данный партнер играет значимую роль и может оказать ему существенное содействие. Подобные «партнерства» не в силах ни восстановить американское лидерство, ни предотвратить наступление нового беспорядка.