Под термином «постсоветское пространство» в этом докладе мы понимаем одиннадцать государств — бывших советских республик, помимо России, которые не входят в НАТО или Европейский союз. Важно отметить несколько ключевых, но при этом часто игнорируемых фактов, касающихся данной группы регионов.

Во-первых, страны постсоветского пространства связаны между собой и с Россией общим прошлым. Почти 75 лет все они входили в состав СССР, а некоторые из них были составными частями одной страны гораздо дольше. Двенадцать республик, добившихся независимости в 1991 году, во многих отношениях унаследовали советскую политическую и идеологическую систему, не допускавшую возможности их полной автономии в составе СССР. Границы между новыми независимыми государствами были прозрачными для советских граждан и преимущественно остались таковыми для жителей постсоветских государств после 1991 года. Вместе с тем, эти границы никогда точно не соответствовали местам компактного расселения «титульных» национальностей или территориально-этническому делению, существовавшему до образования Советского Союза.

Во-вторых, 1991 год ознаменовался не только распадом СССР, но и изменением политического и экономического строя во всех странах, которые обрели независимость. Подобное стечение обстоятельств породило ряд парадоксов, касающихся роли России на постсоветском пространстве. Эти парадоксы живы вплоть до настоящего времени.

По мнению ряда авторов, Советскому Союзу были присущи многие черты империи. Об этом свидетельствует, например, ведущая роль этнических русских и русского языка в СССР (хотя миллионы этнических русских были уничтожены репрессивной системой, а многие представители титульных этносов — интегрированы в правящую элиту союзных республик и всего СССР).² Однако Российская Федерация в любом случае не является «хребтом» СССР, от которого отсекли все нерусские части. Современная Россия не представляет собой и «бывшую метрополию»: в конце концов, многие россияне сыграли ключевую роль в избавлении СССР от коммунизма. Таким образом, крушение Советского Союза было не просто «распадом империи», но событием, положившим начало новым государствам, включая Российскую Федерацию.

Вместе с тем, именно Россия стала, с формальной юридической точки зрения, продоложательницей Советского Союза. Она унаследовала (особенно с американской точки зрения) многие характерные черты и материальные активы СССР: постоянное место в Совете Безопасности ООН, космическую программу и весь советский ядерный арсенал, не говоря уже о большей части имущества (советские посольства) и службах внешней разведки. На постсоветском пространстве Россия также получила в наследство многие советские активы (особенно вооружения). Поэтому для внешнего мира новые реалии ситуации на постсоветском пространстве оказались не столь очевидными. В глазах некоторых новых независимых соседей РФ продолжала играть роль союзного центра, хотя самого Союза более не существовало.

Например, многие жители Молдавии и Грузии сочли 1991 год благоприятным моментом для реализации долго подавлявшихся устремлений к национальному самоопределению и самовыражению. Посредническая роль России в этнических конфликтах, которые вспыхнули в этот момент, сводилась к размещению войск для сдерживания межэтнической вражды и предотвращения массового кровопролития. При этом, к сожалению, окончательное и бесповоротное разрешение этих конфликтов не стало для России первостепенной задачей. В результате в этих странах и за их пределами сложилось впечатление, что Россия не менее враждебно настроена к их национальному самоопределению, чем Советский Союз.

Можно также заметить, что большая часть современной российской элиты фактически является бывшей общесоюзной элитой, независимо от этнической принадлежности. В четырнадцати бывших советских республиках местная «титульная» советская элита или теснившие ее оппозиционные представители титульных наций получили в свои руки полноту власти после распада Советского Союза. Однако государственные учреждения РСФСР и возглавлявшие их люди (за исключением Б.Н.Ельцина и его команды, использовавших эти учреждения только в годы, непосредственно предшествовавшие распаду, в связи с изгнанием Ельцина из союзных органов) по большому счету не оказались у руля постсоветской России.

Во время бурных событий первых лет после распада СССР некоторые представители московской политической элиты не были уверены, распался ли Советский Союз окончательно или ему суждено было вскоре возродиться. Тот факт, что вплоть до 2000 года в Российской Федерации существовало Министерство по делам СНГ (в 1994-1998 гг. — Министерство по сотрудничеству с государствами — участниками СНГ), свидетельствует об особом отношении России к своим соседям. К тому же у некоторых представителей союзной элиты сохранилась стойкая привычка обращаться со странами постсоветского пространства так, как будто они все еще оставались союзными советскими республиками. Политика, проводившаяся Россией в отношении соседних стран, зачастую показывала, что Москва не слишком уважала их суверенитет. В дальнейшем эта тенденция ослабла, но полностью не исчезла.

Иными словами, характерная проблема постсоветской трансформации России, которая недооценивается многими исследователями переходного периода, заключается в том, что Москве было сложно выработать такую политику в отношении новых независимых соседей, в которой реализация российских интересов сочеталась бы с уважением к суверенному выбору постсоветских государств. Бремя советского наследия России проявляется, например, тогда, когда Москва предъявляет ультиматумы Киеву, Ашхабаду или другим столицам соседних государств.

В-третьих, необходимо признать, что некоторые постсоветские государства оказались для Москвы непростыми партнерами. С одной стороны, они стремились извлечь все мыслимые выгоды из обретенной независимости и с готовностью отождествляли новую Россию с союзным центром всякий раз, когда у них возникали споры с Москвой. С другой стороны, они надеялись на сохранение экономических субсидий советского образца и иногда требовали от России односторонних уступок. Некоторые из этих государств до сих пор хотели бы сидеть на «двух стульях».

В-четвертых, не следует недооценивать сохраняющиеся на постсоветском пространстве тесные экономические и социальные связи. Нельзя сбрасывать их со счетов как «советские пережитки». Этим связям способствовала относительная легкость переcечения россиянами границ бывших советских республик после 1991 года, особенно в сравнении с теми визовыми барьерами, с которыми граждане России сталкиваются при поездках во многие другие страны. За редкими исключениями, такое положение сохраняется и поныне.³

Экономические связи и взаимозависимость постсоветских государств (например, самолет Ан-124 производится благодаря сотрудничеству Украины и России) достаточно хорошо изучены. Гораздо меньше внимания уделяется энергетической зависимости, которая возникла после распада СССР. Когда республики получали энергоносители по номинальной цене в рамках единой советской экономики, тот факт, что украинская металлургия была (и остается по мировым стандартам) крайне энергоемкой, не имел большого значения. Сегодня Россия вынуждена либо субсидировать эти отрасли в ущерб своему бюджету, либо ставить соседние страны перед трудным выбором.

По территории разных союзных республик были распределены не только производственные процессы, но и многие семьи. Особенно это касалось трех титульных славянских республик: Украины, России и Беларуси. Единство или противоречия среди них воспринимаются россиянами весьма эмоциально — в том числе потому, что многие сегодняшние жители России или их предки выросли в соседней стране, или там сегодня живут их родственники.⁴

Помимо эмоционально окрашенных человеческих связей, существует множество других объективных географических, исторических, экономических и культурных факторов, которые дают России значительное влияние на всем постсоветском пространстве — не только в Беларуси и на Украине. В силу тех же обстоятельств процессы, происходящие в постсоветских государствах, затрагивают российские интересы.

Пятый и последний аспект специфики постсоветского пространства заключается в том, что пути бывших советских республик значительно разошлись за те два десятилетия, которые минули со времени распада СССР. Сегодня страны постсоветской Евразии сильно различаются по большинству параметров: типам политических режимов, процессам национального строительства, внешнеполитическим устремлениям, экономической открытости и перспективам. Таким образом, постсоветское пространство представляет собой совокупность разнородных регионов, если рассматривать траектории развития отдельных стран, а также их общую заинтересованность в интеграции.

Соответственно, основания, по которым конкретная постсоветская страна важна для России, не обязательно совпадают с причинами, по которым она имеет значение для США. Отсюда разная степень заинтересованности и участия Москвы и Вашингтона в делах различных постсоветских государств.

Несмотря на то что пути постсоветских стран в постсоветскую эпоху разошлись, всем им присущи важные черты переходного периода: коррупция, мощные криминальные сети, неудовлетворительное качество государственного управления, политическая пассивность граждан и в значительной мере неопределенность направления развития систем государственной власти. Политическая эволюция России и ее соседей остается динамичной, причем между соответствующими процессами, протекающими в разных постсоветских странах, существует тесная взаимосвязь.

Направление движения России остается ключевым ориентиром для большинства ее постсоветских соседей. Этот факт имеет как отрицательные, так и положительные следствия: политическая и экономическая модернизация Россия могла бы стать мощным стимулом позитивных изменений на всем постсоветском пространстве, тогда как деградация России крайне отрицательно сказалась бы на соседних государствах.

«Экспорт» в соседние страны таких неприглядных особенностей российской политической и экономической системы, как коррупция и недостатки институтов демократии действительно вызывает озабоченность.⁵ Однако и в России многие представители высших эшелонов власти не отрицают важность борьбы с коррупцией и установления верховенства закона. Другими словами, проблема здесь заключается в самом социально-экономическом явлении, а не в России как таковой.

В контексте продолжающейся политической трансформации России важно отметить, что цели политики Москвы на постсоветском пространстве и характер российского политического режима не связаны между собой однозначным и линейным образом. При любом режиме Россия сохранит серьезные интересы в соседних странах.