«Интеграционная дилемма» на постсоветском пространстве дала о себе знать только в последние несколько лет и, несомненно, не обречена на то, чтобы длиться вечно. Однако она, вероятно, является наиболее трудно устранимой и потому долговременной причиной продолжения игры с нулевой суммой с участием России, США, ЕС и постсоветских государств. Соединенные Штаты, Евросоюз и НАТО, с одной стороны, и Россия, ОДКБ, ШОС и ЕврАзЭС (Таможенный союз), с другой, могли бы и дальше вести себя так, словно противоположной стороны не существует. В подобных условиях при возникновении очередной проблемы стороны вновь прибегнут к знакомым до боли взаимным упрекам и инсинуациям.

Есть, однако, и альтернативный сценарий. Все эти игроки, наряду с другими членами евроатлантического сообщества, могли бы начать систематический диалог на высоком уровне, чтобы «установить мосты» между интеграционными проектами и, возможно, выработать план их постепенного объединения.

Процесс такого рода был запущен в рамках ОБСЕ на греческом острове Корфу в июне 2009 года, но уже к 2011 году он завершился безрезультатно. Начало «процесса Корфу» было отчасти обусловлено призывом президента Медведева принять Договор о европейской безопасности, проект которого он выдвинул в октябре 2008 года. Предложение, поступившее из Москвы, было холодно встречено в Вашингтоне и многих европейских столицах. В частности, реакция США в изложении государственного секретаря Хиллари Клинтон («Мы считаем, что лучше всего добиваться этих общих целей в рамках уже имеющихся организаций, таких как ОБСЕ и Совет Россия-НАТО, нежели чем заключать новые договоры, как предложила Россия, поскольку для этого потребуется длительный и громоздкий процесс».⁴⁰) показала, что Вашингтону еще только предстоит оценить и взвесить негативные побочные последствия «интеграционной дилеммы».

Возможно, такой договор был бы непрактичным или нежелательным, однако без «длительного и громоздкого процесса» преодолеть «интеграционную дилемму» невозможно. И уж точно никакого решения не удастся достичь, если обе стороны продолжат нынешнюю политику.

В сегодняшних политических условиях даже начало процесса создания общих альянсов и интеграционных институтов («большого шатра») представляется маловероятным, не говоря уже о возможностях его успешного завершения. Однако от этого грандиозная задача не становится менее актуальной.

В краткосрочной перспективе даже при сохранении «интеграционной дилеммы» США и Россия могли бы адаптировать нынешнюю политику таким образом, чтобы она отвечала их национальным интересам и была выгодна постсоветским государствам. Но даже если Вашингтон и Москва смогут выйти из игры с нулевой суммой на постсоветском пространстве, определенная степень конкуренции между ними все равно сохранится — особенно в сфере бизнеса. Вместе с тем подобная конструктивная конкуренция будет отличаться от нынешней в нескольких немаловажных аспектах: она не станет тормозить процессы трансформации в постсоветских странах, не поставит под угрозу другие области российско-американского сотрудничества и позволит Москве и Вашингтону наладить взаимное доверие в достаточной мере, чтобы добиваться прогресса в этих областях. В случае перехода российско-американского соревнования в «здоровую» форму также стало бы очевидно, насколько существующие мотивы и методы конкуренции между США и Россией оторваны от реального положения вещей в регионе. Если трезво взглянуть на представителей постсоветских стран, наработавших за двадцать лет богатый опыт манипулирования Москвой и Вашингтоном, и на решимость Китая продвигать свои интересы на постсоветском пространстве безотносительно намерений России или США, нынешняя российско-американская игра с нулевой суммой предстанет в виде не более, чем боя с тенью.

Выход из этой игры принес бы явные выгоды постсоветским государствам, а также России и США. Снижение напряженности в российско-американских отношениях позволило бы политическим лидерам постсоветских государств сосредоточиться на решении социально-экономических проблем, с которыми сталкиваются их страны. В 2011 году формальному суверенитету и независимости одиннадцати постсоветских республик уже ничто не угрожает. Однако все они в разной степени страдают из-за низкого качества государственного управления, разъедающей общество коррупции, экономического неравенства, деградации человеческого капитала, слабых политических институтов, этнических конфликтов и неразвитости гражданского общества. Игры с нулевой суммой, которые ведутся на постсоветском пространстве Россией и США, не были причиной этих проблем, но зачастую усугубляли их и уж точно не способствовали их решению. Если бы Москва и Вашингтон нашли в себе силы сообща заняться проблемами постсоветского региона, включая затянувшиеся конфликты на этнической почве, местные элиты уже не могли бы убеждать общественность в том, что в бедах их стран виноваты «внешние силы».

Более активное двустороннее и многостороннее сотрудничество позволило бы США, России и другим странам региона лучше справиться с возможными последствиями приближающегося сокращения контингентов США и НАТО в Афганистане. Сегодня примерами эффективного многостороннего сотрудничества являются лишь транзит военных и невоенных грузов, а также несколько успешных совместных операций, направленных на противодействие производству и распространению наркотиков. Когда же начнется полномасштабный вывод американских войск, многостороннее сотрудничество станет непременным условием стабильности в Афганистане и окружающем его регионе. Вывод Международных сил содействия безопасности может породить новые угрозы для региона и усугубить старые. При этом эффективное региональное сотрудничество могло бы обеспечить стабильность, необходимую для достижения устойчивого политического урегулирования в Афганистане.

Снижение накала игры с нулевой суммой на постсоветском пространстве как источника напряженности может привести к значительному улучшению российско-американских отношений. Для России хотя бы частично потеряет актуальность «гарантированное взаимное уничтожение» — ядерная стратегия времен холодной войны. Соответственно, легче будет осуществлять контроль над вооружениями и пресекать распространение ядерных материалов. Если бы Вашингтон предпринял усилия, необходимые для выхода из игры с нулевой суммой на постсоветском пространстве, Москва, для которой оно имеет большое стратегическое значение, получила бы четкий сигнал относительно американских намерений. (Российско-американское сотрудничество в ограничении ядерных амбиций Ирана является «зеркальным отражением» этого явления. Здесь солидарность Москвы с Вашингтоном послужила столь же мощным сигналом ввиду особого значения, которое придается иранской ядерной проблеме в США.) Говоря шире, урегулировав неконструктивные противоречия на постсоветском пространстве, США и Россия смогли бы высвободить ресурсы для ответа на актуальные вызовы и возможности XXI века. Оборонные и экономические альянсы занялись бы поиском возможностей обеспечить всеобщую безопасность и процветание вместо того, чтобы продолжать нынешнее «перетягивание каната» в попытках переманить новых членов.

Добиться такого исхода будет нелегко. Нам остается только надеяться, что все заинтересованные стороны скорее раньше, чем позже найдут в себе силы заняться решением этой проблемы.