Я надеюсь, что в названии дискуссии есть сознательно допущенный вызов. Что такое модернизация через культуру, мне понятно; более того, я другого пути вообще не вижу. А вот насчет неизбежности национализма... надеюсь, нам предложен этот тезис, чтобы мы его опровергали. Но сначала - про хорошее.

Только самые ленивые не говорят сейчас о том, что без модернизации конец и как необходимы инновации. В регионах проводится безумное количество конференций, где представители власти наперебой отчитываются, какое количество экономических, технических инноваций они сумели осуществить на вверенной им территории. Технический, технологический аспекты, разумеется, важны; все эти нанотехнологии и интернетовские красоты необычайно вдохновляют, но если говорить о том, чего же мы, в конце концов, хотим достигнуть, то, по моему глубочайшему убеждению, это вещи не основополагающие. Если вообще хоть что-то может приблизить нас к модернизации (хотя само понятие требует, конечно, постоянных уточнений), то это культура и образование.

Другое дело, что страна, которая пережила такие гигантские сломы, как в 17-м и 91-м годах, неизбежно выпадает из своей культурной матрицы. Или, как я предпочла бы говорить, из своей культурной колеи: в идее матрицы есть нечто неподвижное и предустановленное, а колею мы прокладываем сами. Сейчас преемства нет, есть лишь культурная эстафета - в том смысле, что новые поколения в лучшем случае могут коснуться палочки и мчаться дальше; ни о какой реальной и глубокой связи речь не идет. Но и в таких условиях необходимо действовать, и ставить на культуру. Понимаемую широко, включающую в свой объем отнюдь не только Толстого, Достоевского и Чехова, но и весь свод нравственных, этических, духовных практик. Ей чрезвычайно трудно жить в нашем обществе, где столько коммерции и политических решений, оттесняющих ее на задний план. И поэтому в силу разрыва с реальной традицией, помноженного на сиюминутное, но мощное раскультуривание, для восстановления сил культуры, для ее включения в модернизацию нужна политическая воля. Она просматривается, когда возникает тема образования, а про культуру никто вообще не думает. Национального проекта, связанного с нею, не было, и вряд ли он появится. Впрочем, и с образованием дела в реальности обстоят немногим лучше. Нацпроект «Образование» привел к тому, что в школе увеличен удельный вес естественно-научного цикла и математики, а статус литературы и истории резко понижен. Потому что, вероятно, с точки зрения тех, кто пишет эти уложения, математические знания способствуют модернизации, а словесность - нет. Но если не заниматься продвижением культуры, не транслировать ее новым поколениям, то драматические, даже катастрофические последствия стране гарантированы. Национализм - одно из них.

Если национализм (подчеркиваю: не национальные чувства, не национальное самосознание, а именно национализм) победит в нашей действительности, то мы угодим в абсолютный тупик. Слава Богу, это не ближайшая перспектива, но и в Москве, и в регионах нарастает болезненное чувство собственной исключительности и ощущение страны как противостоящей всему остальному миру. Даже в тех городах, которые по праву претендуют на роль культурных столиц и делают ставку на культурную модернизацию. Здесь уже упоминалась Пермь. Замечательный город с прекрасными библиотеками, модными театрами, разумным вице-премьером, который смело курирует сферу культуры; кто же из нас не слышал о ярком пермском проекте, его обсуждает вся страна... Все, казалось бы, хорошо. Но когда на территории Перми мы проводили конференцию о толерантности, то услышали не только весь набор привычных тезисов (толерантность - слово неприятное, иностранное, указывает на наше желание навязать России западные ценности, вот уж лучше русская терпимость.), но и более чем жесткие заявления для прессы со стороны правящего архиерея. Который сказал, что затея с толерантностью крайне неполезна для Перми, а значит, неполезна для России. И дал свое определение толерантности. Толерантность, с его точки зрения, - это когда враг собирается влезть в окно, а мы ему никак не препятствуем это делать.

К чести владыки замечу, что после всех своих заявлений он не уклонился от публичной дискуссии; уже хорошо. Но с точно таким же определением я столкнулась на довольно интересном писательском форуме в Новосибирске, где были представлены очень полно и достойно писатели этого региона. Один за другим они брали микрофон и объясняли нам, что толерантность - это вред, неблаго и опасность для нашего национального сознания; надо всячески закрыть то окно, которое Петр прорубил в Европу, потому что в окно влезает вор. И никакого желания участвовать в дискуссии я с их стороны не почувствовала; они делали заявления, а не предлагали обсуждать свои идеи. Довольно опасные, по моему глубокому убеждению. Если здоровое чувство восхищения своим, любви к родной культуре, к своей земле переродится в национальную гордыню и ненависть к чужому, нас ожидает чрезвычайно печальное будущее.

Выход из создавшегося положения, по-моему, только один. Создавать открытые площадки, на которых возможен честный уважительный разговор носителей разных точек зрения, идеологов разных позиций. Это жизненно необходимо хотя бы потому, что конфессиональный и этнический слом, свидетелями и жертвами которого мы являемся, нами не понят и не изучен; мы будто бы и не догадываемся о существовании друг друга, о сложном устройстве нашего государства. Во время дискуссии по первой теме, о «культурной матрице», я с некоторым испугом слушала суждения о том, что мы по преимуществу православная страна. Да, православная церковь играет в жизни России значительную роль. Ну а что делать с исламом? 20 процентов населения, если не более того; как быть с ними?

Внутри структуры Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы имени Рудомино, которой я имею честь руководить, есть еще одна структура, которая называется Институт толерантности. Поскольку, наверное, у небес и у Господа нет никаких других рук, кроме наших, мы и стараемся такие площадки открыть, особенно на территориях наших регионов. На сегодняшний день мы сумели это сделать в 12 регионах. Наиболее трудные, упирающиеся территории - это, конечно, Москва и Санкт-Петербург. А в глубине страны руководители регионов идут на диалог, отвечают на явно существующий запрос времени и сознают, что «неизбежность национализма» равно «неизбежность тупика».