- Я наблюдаю собственного ребенка в 11-м классе, являюсь одновременно деканом, профессором и работодателем. И поэтому прекрасно понимаю, что основная наша проблема заключается в том, что мы не можем сбалансировать всю цепочку. Мы хотим на небывалую высоту поднять школьного учителя, но если не будет соответствующей системы высшего образования, или останется один наш университет (а я, как легко догадаться, связан с Вышкой) - тщетны наши усилия. Если же мы все-таки выпустим хороших специалистов, не дадим рабочих мест, возникнет новая проблема. В целом, если всерьез говорить о сохранении интеллигенции, - бессмысленно восстанавливать какое-то звено, когда соседнее выпадает. Это вопрос всей цепочки.

Я, честно говоря, решаю эту проблему просто: мне приходится время от времени менять место работы, расти вместе с очередным поколением детей, с очередным поколением учеников, как бы двигаться по жизни вместе с тентом, перетаскивать его, поднимать повыше, чтобы как-то запихнуть под эту защитную систему еще кого-то. Я выращиваю все эти десятилетия поколение за поколением, мои ученики почти все здесь, многие сначала уехали, потом вернулись. Кстати, любопытное наблюдение - середняк застревает на Западе в финансовой ловушке, он не может вернуться, разрыв денежный в два-три раза. Возвращаются только самые сильные, потому что за границей все они упираются в потолок. Почему? Потому что не меняют гражданство, а гражданин России на Западе не может сделать карьеру выше определенного уровня. В мире русские стали профессиональным средним классом, 300 тыс. в Берлине, 300 тыс. в Лондоне, миллион во всей Европе. В Евросоюзе нет русских сантехников или водителей автобусов, их поставляет Восточная Европа, а у нас половина интеллигенции там. Если вы хотите выступить в Лондоне перед хорошей аудиторией (а мы приезжали с юристами, собралось 400 человек), перевод не понадобится. Это будут русские молодые люди в возрасте от 20 до 35; им интересно, что в России нового. У нас еще есть необсужденная проблема, как мы обеспечиваем взаимодействие между двумя «крыльями» интеллигенции, здешней и тамошней.

Моя семья уже 110 лет занимается преподаванием, и я буду продолжать учить, но, повторяю, я реально продумываю, кого, куда, на каком году отправлю, кого потом привезу обратно, - и это ответственность, кстати, моего поколения. Мы последнее поколение послевоенное, которое успело достичь уровня проектных менеджеров при советской власти; мы как-то умеем организовывать широкий процесс, а следующее поколение является в массе своей частичными специалистами в узких областях, очень мало интеграторов. Хотя есть выдающиеся люди. В самолете по пути в Пекин я познакомился с выдающимся скрипачом Вадимом Репиным, у него квартира в Москве, он в Москве живет три дня в месяц. Когда следующий раз в Москве играешь? В ноябре. Это человек мира, часть новой разъездной элиты. Относиться к этому вопросу нужно стратегически; мы же сюда пришли не просто пожаловаться друг другу на неправильное устройство попугайской клетки, по классической терминологии, а поговорить всерьез о реалиях жизни. Но тогда это вопрос цепочек, на какие отрасли ставить, какие векторы учитывать.