- Давайте вспомним 60-70-е годы в России, в Москве. Тоже остро стоял вопрос хорошей и плохой школы. Вся Москва знала, что есть 20-я, 22-я, 31-я, 60-я, 57-я школы, и есть все остальное. Поэтому проблема прекрасного советского образования, прекрасной советской медицины, где проработала моя мама 43 года, - это милый миф. Мягко говоря, было очень много сложностей; что же до последующей разрухи, то после краха прежней политической модели ничего, кроме хаоса, произойти в образовательной сфере не могло. Второе, что мне хотелось бы сказать уже как отцу сегодняшних школьников. Я наблюдаю за тем, что происходит в школе, причем в хорошей московской школе, и прихожу к выводу, что проблема не в слабом финансировании (там, где учатся мои дети, финансирования хватает), даже не в отсутствии каких-то образовательных программ (потому что хорошие учителя всегда находят возможность чему-то научить), и не в малом заработке (в Москве учителя получают не так плохо). А в том, что нынешняя российская школа не может быть оторвана от общего социально-политического российского контекста. И сегодня она мечется между тем, быть ли ей школой навыков, то есть готовить кадры для экономики. Кто-то будет сантехником, а кто-то будет директором банка или министром. Или школой воспитания, каковой была советская школа.

Хорошей или плохой была советская система, это другой вопрос, но то была школа, которая воспитывала советского гражданина. Невозможно воспитывать нового российского гражданина (вернусь к тому, о чем говорил господин Чапнин), если страна, ее политическое руководство, ее интеллектуальные силы, в том числе собравшиеся здесь, не представляют себе, а что является сегодняшней Россией и какой мы хотим ее видеть, что нас объединяет, кроме рубля, языка и телевизора. В этой ситуации, я думаю, перед школой ставят невозможные задачи, реформируй ее или не реформируй. Мне кажется, кризис будет тянуться до тех пор, пока не появится ясность у самого общества по поводу того, каким оно хочет видеть себя и сегодняшнюю Россию. Печально, но для меня это очевидный факт.