КУБА: СТАРЫЙ ДРУГ В МИРЕ НОВЫХ
Международный дискуссионный клуб «Валдай»
За судьбу двусторонних отношений можно быть спокойным
Антиамериканизм кубинской внешней политики представляет собой продукт её собственной оценки своего геополитического положения и связанных с этим особенностей участия в мировых делах. Пытаться использовать Кубу в тактических интересах не просто аморально, но и бессмысленно – и в Москве это прекрасно понимают. Но там, где наши подходы совпадают, за судьбу двусторонних отношений можно быть спокойным, полагает Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.
Отношения России и таких стран, как Куба, не могут строиться по общим лекалам «только бизнес и ничего личного», хотя такой подход вообще нам даётся с большим трудом. В данном случае мы, видимо, будем наблюдать стремление к тому, чтобы отсутствие намерений вмешаться во внутренние дела партнёра или заставить его действовать в ущерб себе сочеталось с пониманием общности стратегических интересов, сохранившейся, несмотря на изменения международного контекста. В любом случае секрет выживания кубинского государства в его нынешнем виде состоит в понимании катастрофического характера альтернативы в виде фактического поглощения со стороны США. А поскольку новая российская внешняя политика – это в первую очередь опора на интересы партнёров, а не на собственный эгоизм, то содействие независимости острова остаётся для Москвы самым рациональным выбором.
Россия не испытывает недостатка в государствах, которые бы стремились установить или сохранить с ней дружественные и деловые отношения, несмотря на военно-политический кризис в отношениях Москвы и коллективного Запада. Именно это является одним из наиболее убедительных доказательств того, что в рамках перестройки международного устройства, частью которой является вооружённый конфликт в Восточной Европе, Россия – это часть широкой неформальной коалиции держав, устремлённых в будущее, а не стремящихся сохранить прежние порядки. Основная причина способности привлекать к себе в настолько сложных условиях – это прагматизм самой российской политики, для которой разделение мира по идеологическим соображениям представляет собой наиболее неприятное воспоминание со времён СССР.
Современная Россия привлекательна не потому, что представляет собой действительно могущественную альтернативу монополии Запада, – КНР является намного более мощной в экономическом отношении державой. Россия просто не пытается заставить других обслуживать её интересы в вопросах материального характера или когда речь идёт о ценностях и внутренних представлениях о справедливости.
Быть сейчас другом России несложно – для этого нужно просто не инициировать со своей стороны враждебных действий.
Однако есть в числе дружественных России стран те, товарищеские отношения с которыми имеют более длительную историю, часто овеянную общими романтическими воспоминаниями. В числе таковых на первом месте, безусловно, находится Куба, президент которой Мигель Диас-Канель посетил на прошлой неделе Москву.
С исторической точки зрения Россия и Куба – это, действительно, «товарищи по оружию», которых связывает самое сильное военно-политическое переживание времён разгара холодной войны – Карибский кризис, столь часто всплывающий в публицистических рассуждениях о современном положении в мире. В этом отношении сравнимыми по силе общего исторического опыта являются только отношения России и Северной Кореи или Вьетнама. Однако кубинский случай, действительно, исключительный. При всей серьёзности вовлечения СССР в корейский или вьетнамский конфликты, именно закрепление Москвы на Кубе стало экзистенциальным вызовом для их общего противника в лице США. Тем более что для КНДР не меньшее значение традиционно имела поддержка Китая, а Вьетнам всё-таки не был обязан Москве своим выживанием, победа над американцами была достигнута им самим.
После того как СССР потерпел поражение в соревновании социально-экономических систем и был вынужден в одностороннем порядке закончить холодную войну, близкие к нему малые и средние государства оказались оставлены на произвол судьбы. Каждое из них искало и нашло самостоятельные способы выживания в мире, где на протяжении более чем двух десятилетий правила создавали и нарушали только США. При этом нигде, кроме стран Восточной Европы, возникшие в период холодной войны политические режимы не рухнули – в крайнем случае они пошли путём мягкой внутренней трансформации, как это произошло в Анголе, Монголии или Камбодже.
Ведущие «бойцы» социалистического лагеря – КНДР, Куба или Вьетнам – вообще смогли сохранить свои политические системы практически в полной неприкосновенности. Куба, в отличие от Северной Кореи и подобно Вьетнаму, выбрала путь постепенной внутренней перестройки экономики и либерализации в части гражданских прав и свобод. Однако социалистический Вьетнам мог воспользоваться своим геополитическим положением – рост китайского могущества подталкивал меньшие по размеру страны Юго-Восточной Азии к тому, чтобы забыть о прежних обидах и интегрировать эту страну в АСЕАН.
Геополитическое положение Кубы намного сложнее. Близость к основной территории США и удалённость от остальных великих держав не оставляет возможностей для сколько-нибудь серьёзного примирения с американцами. Объективные экономические данные и другие индикаторы развития показывают: соседство с США является гарантией хронической внутренней нестабильности и отсутствия шансов на процветание. Исключение здесь представляет собой только населённая белыми англосаксами Канада, однако и в этом случае могут возникнуть сомнения, если посмотреть на современное канадское правительство и его председателя.
При этом удалённость Кубы от России или Китая не создаёт даже гипотетической вероятности того, что США стали бы помогать ее развитию ради того, чтобы создать плацдарм против Москвы или Пекина. Другими словами, в палитре американских внешнеполитических интересов для Кубы может быть отведено только одно место – возвращение к состоянию до революции 1959 года. Не случайно, что кубинский вопрос – это один из сюжетов, разделяющих США и Европейский союз. Страны ЕС пытаются хоть как-то развивать экономическое сотрудничество с Гаваной, в то время как Вашингтон не устраивает там никакой сценарий, способный привести к улучшению внутреннего положения.
Таким образом, уникальное геополитическое положение Кубы таково, что альтернативой сохранению политической системы, поддерживающей независимое положение и, более того, жёсткое противостояние с США, является действительно кошмарный сценарий. Настолько неуютный, что по сравнению с ним раем покажутся даже приграничные с Америкой северные регионы Мексики. Но именно это стало основой выживаемости кубинского суверенитета и его способности решать базовые проблемы даже после потери поддержки в лице СССР или России. Сейчас Россия возвращается на мировую арену, и ей есть что предложить Кубе.
Однако было бы, наверное, неправильно ожидать от этих стран желания воссоздать атмосферу холодной войны в полном объёме. Взаимный интерес объективен, и в случае с Кубой он подкрепляется основной для каждого государства задачей выживания в крайне враждебном окружении. Но не менее важную роль играет и понимание того, что современный мир намного более гибок и открывает возможности за пределами жёсткой военно-политической конфронтации. Тем более что современное кубинское общество, насколько можно судить, не является догматичным в плане личных свобод граждан, хотя и ценит свою независимость. Россия также весьма либеральна в отношении индивидуальных прав человека, но пристально следит за факторами, способными привести к эрозии государственности.
Поэтому у России и Кубы в реальности много общих ценностей, когда речь идёт о картине мира и своём месте в современном соотношении сил. Эти общие ценности покоятся на солидной исторической базе, которую мы при всем прагматизме также не должны игнорировать. Кубинско-российское товарищество подкрепляется позицией Гаваны в ходе голосований Генеральной Ассамблеи ООН по вопросам, связанным с украинской проблемой. Но это также не является выражением верноподданнических чувств по отношению к Москве. Антиамериканизм кубинской внешней политики представляет собой продукт её собственной оценки своего геополитического положения и связанных с этим особенностей участия в мировых делах. Пытаться использовать Кубу в тактических интересах не просто аморально, но и бессмысленно – и в Москве это прекрасно понимают. Но там, где наши подходы совпадают, а это в действительности главный вопрос современной мировой политики, за судьбу двусторонних отношений можно быть спокойным.
