Андрей Шитов

ТАСС

В «Лесных далях» обсудили (анти)утопии

---

«Мир, в котором хочется жить», возникает тогда, когда честное, бескорыстное и самоотверженное служение общему благу становится главным смыслом если не для всего общества, то хотя бы для его элиты. Принудить к этому управленческую бюрократию невозможно, но для «благородных мужей» чувство долга и уважения к себе важнее материальных выгод. Как показывает опыт конфуцианского Китая — древней империи, которая в силу своих размеров под угрозой тотального голода не могла себе позволить ни феодальной раздробленности, ни полисной демократии, — такая модель работает и позволяет совмещать самореализацию управленцев с продвижением общей «китайской мечты» — «скромного идеала», предполагающего «не переустройство, а обустройство» окружающего мира, прежде всего во имя установления социальной гармонии, баланса между выполнением всеми своих обязанностей и заботой о старых и малых, сирых и убогих.

Рассказ обо всем этом известного историка-востоковеда и писателя-фантаста Вячеслава Рыбакова неожиданно стал «гвоздем программы» заключительного дня работы неправительственного Совета по внешней и оборонной политике РФ, который по давней традиции провел в минувшие выходные свою очередную ассамблею в подмосковном пансионате «Лесные дали». Итоговое заседание было посвящено недавнему 20-летнему юбилею издаваемого СВОП журнала «Россия в глобальной политике» и представляло собой попытку заглянуть на 20 лет вперед — в «Русскую утопию — 2043».

Кстати, открывая дискуссию, главный редактор журнала и председатель президиума СВОП Федор Лукьянов в своем фирменном стиле шутливо высказал серьезную мысль о том, что в сегодняшнем мире утопия и антиутопия, по существу, слились. Сразу поясню, что по правилам СВОП ассамблеи проходят в режиме «не для печати», но цитирование все же допускается с согласия говорившего; я нужные разрешения получил.

«Образ желанного мира»

Рыбаков озаглавил свое выступление «Утопия как фактор устойчивости многонациональных государств». По его убеждению, с практической стороны утопии полезны, поскольку в них «различные культуры осознают, о чем они мечтают».

У России, на его взгляд, пока «нет своего образа желанного мира», хотя тот весьма востребован и еще советские фантасты пытались его формировать. При этом лучшие из них парадоксальным образом совмещали свои представления о социальном и научно-техническом прогрессе с чисто христианскими идеалами братолюбия и справедливости; в этом контексте Рыбаков противопоставил «номенклатурному коммунизму [итальянского мыслителя эпохи Возрождения Томмазо] Кампанеллы и [советского функционера Михаила] Суслова» своего рода «народный православный коммунизм». Он также обратил внимание, что обращенность российского идеала (в отличие от китайского) не в прошлое, а в будущее сродни христианскому Символу веры, в котором молящийся чает «воскресения мертвых и жизни будущего века».

Политологи восприняли выступление историка и фантаста на ура. Многие отмечали, что после него хочется не говорить свое, а посидеть и подумать. Для этого еще будет возможность: автор излагал статью, которая должна быть опубликована в ближайшем номере «России в глобальной политике».

Волки и голуби

Мне выступление тоже понравилось, и после сессии я подошел к Рыбакову с вопросами о том, что ему самому показалось наиболее обнадеживающим и, наоборот, тревожным в состоявшейся дискуссии. Он ответил, что ему нравится обсуждавшаяся идея прорывных «больших проектов» для развития России, о которой он и сам ранее писал в художественной форме. А самой пугающей ему представляется ситуация, при которой технологии развиваются быстрее, чем понимание того, как их безопасно применять.

«Есть пример из этологии, — пояснил он. — У животных, которые способны легко убить друг друга, есть соответствующие ритуалы, позы подчинения. Подрались, один чувствует, что проигрывает, и подставляет шею. И волк никогда не загрызет волка. Орудия убийства настолько мощные, что постепенно выработались ограничители. А вот голуби могут сдуру и заклевать друг друга насмерть».

«Человек не имеет таких зубов, как волк, и у него таких ограничителей нет, — продолжал собеседник. — Технологии дают ему «клыки и когти», но поскольку они применяются дистанционно и человек не видит результата своего зверства, ограничители не вырабатываются. Технологии убийства становятся все более дистанционными, поэтому ослабевают даже те ограничители, которые плохо-бедно выработались в прошлом. А «зубы» растут. Вот это самое страшное».

Не вестись на разводки

В условиях «гибридной войны» коллективного Запада против России, главный фронт которой проходит сейчас через Украину, тема военных вызовов и угроз, разумеется, была на ассамблее центральной. Эксперты исходят из того, что российская специальная военная операция и ее итоги кардинально изменят ситуацию у наших границ, заложат основу для нового устройства Восточной Европы, а скорее всего, и Евразии в целом. И хотя «точные контуры» грядущих изменений пока не ясны, обсуждению «желаемых и возможных вариантов» было посвящено первое же пленарное заседание форума.

Мнения звучали разные, но в одном все были едины: раз уж пришлось воевать, надо доводить дело до победы, нельзя останавливаться на полпути. Кстати, некоторые специалисты предсказывали, что уже в ближайшие 2–3 месяца России «через авторитетные западные институты» будут предлагаться различные «лукавые сделки». Звучали предостережения, что вестись на подобные «компромиссы от дьявола» ни в коем случае нельзя, поскольку если отложить окончательное выяснение отношений с Западом еще лет на пять, то ситуация только ухудшится.

Собственно, и глава МИД РФ Сергей Лавров в открытой части своего выступления в «Лесных далях» говорил примерно о том же. Он напоминал, что «мы вступили в фазу острейшего противоборства с агрессивным блоком в составе США, ЕС и Североатлантического альянса»; что наши противники не только «громогласно и открыто» призывают «победить Россию на поле боя», но и пойти дальше: устранить нашу страну как «геополитического конкурента».

«Западное экспертное сообщество уже открыто обсуждает полученный «заказ» на выработку сценариев расчленения нашей страны, — продолжал министр. — Не скрывается, что существование России как самостоятельного центра несовместимо с достижением цели глобального доминирования Запада» во главе с США».

Лавров добавил, что «и любую другую страну, претендующую на самостоятельное место в мировом раскладе, тоже будут «подавлять» в качестве конкурента». В подтверждение он сослался на решения, которые обсуждались и принимались на днях на саммите «семерки» в Хиросиме, «нацеленные на двойное сдерживание России и Китайской Народной Республики».

«Никакой Украины нет»

Как и пристало дипломату, Лавров завершил свою речь словами о том, что «мы не продвигаем враждебность к кому бы то ни было», что эта самая враждебность «проистекает с той стороны баррикад». Но среди участников дискуссии даже показное миролюбие было не в чести. Звучали призывы созвать международную конференцию по расчленению Украины и перестать использовать само ее название; «сломить волю Запада» и объявить его проводником «идеологии нелюдей»; «сломать шею США в Европе» и «развалить Евросоюз и НАТО»; нанести удар тактическим ядерным оружием по польскому Жешуву, а если понадобится — и не только по нему. При этом выражалась уверенность, что такой удар остался бы безответным и заставил бы Запад капитулировать.

Среди сторонников жесткой линии тон задавал мой давний друг — дипломат, бывший директор Департамента внешнеполитического планирования МИД, а ныне посол России в Оттаве Олег Степанов. Пожалуй, на начальном заседании он солировал столь же ярко, как Рыбаков на заключительном. Сразу заявил, что «никакой Украины давно нет, а есть Малороссия, Новороссия, Россия». И напомнил собравшимся, что на подконтрольных Киеву территориях уже сейчас осталось лишь 18 млн человек против 32 млн на момент начала СВО. Цифры, по его словам, «железные».

Правда, если говорить о солистах, то и в начале, и в конце ассамблеи вне конкуренции по всем статьям был, конечно, бессменный лидер СВОП Сергей Караганов — единственный и неповторимый. При обсуждении разворота России на восток и необходимости создания в Сибири новой, третьей столицы один из «тяжеловесов» в организации пошутил: «И назвать Карагановск». На что мгновенно последовала невозмутимая реплика: «А что? Неплохо! Только тогда уж Черноханск».

Ястребы на голубятне

Другой эксперт съязвил, что ему, мол, приятно видеть, как завзятые «проевропейские голуби мира в СВОПе становятся оперившимися азиатскими ястребами». Но вы же помните рассказ о том, как голуби клюются. Да и вообще непонятно, где он разглядел голубей; жесткий подход был практически единодушным.

Пленарные сессии ассамблеи продолжались в общей сложности около 12 часов; тема Украины и особенно конфронтации с Западом была на них сквозной. За это время, если не ошибаюсь, лишь раза три-четыре звучали возражения, да и то с оговорками, и не против «генеральной линии» как таковой. В одном случае авторитетный специалист предупредил, что развалить ЕС «не получится», как бы того ни хотелось. Напомнив о случавшихся по ходу СВО неудачах, он подчеркнул, что воевать надо с полной выкладкой (об этом, кстати, говорили многие) и что «время работает не на нас», поскольку «мы его теряем». Но при всем том этого человека поражает безоглядная уверенность коллег в том, будто применение ядерного оружия может остаться без ответа.

Мне самому, кстати, это тоже кажется невероятным — на основании всего того, что я читал и слышал от англосаксов, как их теперь даже официально именуют, про их стратегию сдерживания. И еще один член СВОП напомнил, что у США на случай эскалации остается в силе концепция так называемого «немедленного глобального удара» высокоточным неядерным оружием; название ее варьируется, но назначение остается неизменным.

В начале разговора обсуждались данные социологических исследований в России и на Украине, свидетельствующие о том, что и там, и там происходит консолидация общества «вокруг флага». Позже это оспаривалось — правда, без конкретики — наблюдателями, не понаслышке знающими настроения в российских трудовых коллективах и приграничных регионах.

Наконец, еще один участник ассамблеи опасается, что мы «опять недооцениваем противника». Он также призвал задуматься о том, в чем должна будет заключаться наша победа, как должна будет в результате преобразиться сама Россия, какие ценности мы принесем на Украину и что предъявим остальному миру, включая Запад, — «как с точки зрения силы, так и с точки зрения правды и справедливости». Задним числом я вспомнил об этом, слушая рассуждения Рыбакова о «мире, в котором хочется жить».

«Окаянные дни»

Хотя, собственно говоря, имелись и другие неожиданные ассоциации. Митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов), популярный не только в церкви (многие знают его как автора книги «Несвятые святые», а я помню и по выступлениям хора Сретенского монастыря, который он привозил в том числе и за океан, где я долго работал), на днях поделился в интервью Ксении Собчак своим видением по сути тех же геополитических проблем. Разумеется, в церковном и духовно-нравственном разрезе.

Подробно пересказывать не стану: более чем полуторачасовую беседу многие видели, в том числе, как я убедился, и среди политологов, собиравшихся в «Лесных далях». Но вот ключевые тезисы: Россия — по природе своей империя, но война, которую она сейчас вынуждена вести, — не империалистическая, а защитная. Ненависть к России подпитывается извне. Конфликт был заранее предсказан прозорливыми старцами.

Человек в мироздании — цель, а не средство. И мы до последнего относились к Европе как к цели, а она к нам — как к средству. Непримиримость к нам Запада длится со времен Византии. Но во всем, что с нами происходит, виноваты не какие-то внешние силы, а мы сами. Необходимы осознание и признание ошибок, покаяние. И в церкви оно было.

Любить родину могут и люди, не воспринимающие государство. Но здесь и сейчас наша родина — это и есть государство; желая ему смерти — ополчаешься на родину. Чем это чревато, предки убеждались многократно, в том числе и в 1917 году. Февральскую революцию тогда, кстати, устроили элиты — якобы из любви к родине.

Наконец, заповедь Христову любить друг друга надо исполнять даже в тяжкий час «ненависти, отторжения, смерти». В «братоубийственной страшной войне, на которую нас вытолкнули», молиться надо «и за тех, и за других» — прося о помощи «всем нам: и тем, кто облечен страшной великой ответственностью, и тем, кто просто проживает эти окаянные дни», — сказал владыка Тихон, сославшись на идущие к делу строки Максимилиана Волошина («Гражданская война», 1919).  

Ну, вот. А Караганов в «Далях» цитировал «любимого [Александра] Блока» про бой «стальных машин, где дышит интеграл» («Скифы», 1918). Такие машины, как он напомнил, в отличие от прошлой эпохи имеются теперь не только у Запада, но и у России. И в этом тоже правда истории.

«Свобода — это когда забываешь отчество у тирана», — писал в свое время Иосиф Бродский. И сенатор Константин Косачев в одном из самых вдумчивых выступлений на ассамблее подчеркнул, что «нам пора перестать себя определять через Запад», даже в виде отрицания. «Если мы зацикливаемся на антизападности, то мы не государство-цивилизация», — указал он. И добавил: «Поворот на Восток сегодня должен быть не потому, что закрыт Запад, а потому, что это выгодно нам и там центр мирового развития. ЗА многополярный мир, а не ПРОТИВ Запада. Просто пока это одно и то же». 

Метки: Ассамблея СВОП, Военная операция на Украине, Политический кризис на Украине