СОКРАЩЕНИЕ ДОБЫЧИ НЕФТИ — ЭТО НЕ КОЛЛАПС РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ
Надо готовиться к длительному противостоянию, в котором стараться действовать согласно известному принципу — «кризис — это время возможностей»
Анонсируя указ в ответ на введение Западом потолка цен на российскую нефть, Владимир Путин подчеркнул, что сам по себе потолок не наносит ущерба российским компаниям и бюджету. «Мы примерно и продаем по тем ценам, которые выставлены в качестве потолка… мы не теряем ничего от этого». И добавил, что внедрение механизма нерыночного регулирования в будущем приведет к недоинвестированности ТЭК, сокращению предложения и, как результат, высоким ценам на энергоресурсы.
Основной пункт в указе президента — запрет поставок нефти и нефтепродуктов в те страны, которые в контрактах будут требовать соблюдения потолка цен. По словам министра энергетики РФ Александра Новака, Россия в этих условиях готова на сокращение добычи, которое в начале 2023 года может составить 5-7%. Разберем ситуацию.
Во-первых, решение об ответных мерах — вынужденное, но в условиях экономической войны логичное. Москва исходит из того, что нельзя никак не реагировать, а «тупо» подчиниться диктуемым тебе правилам. Даже если бы это привело к минимизации собственных издержек, минимизация встречных издержек противника считается недопустимой. По такой логике сокращение нефтедобычи даже больше чем на 7% — это «военно-экономическая мера», это сопутствующие потери, о которых нельзя судить в категориях «мирной экономики». Легкие уступки почти наверняка быстро привели бы к безоглядному установлению еще более низкого потолка, который и так, скорее всего, понизят в середине января. Надо готовиться к длительному противостоянию, в котором стараться действовать согласно известному принципу — «кризис — это время возможностей». Как в плане повышения эффективности нефтегазовой отрасли, так и слезания с «нефтяной иглы».
Во-вторых, трудно отделить воздействие собственно потолка от общего ухудшения мировой экономической конъюнктуры (и, соответственно, снижения спроса на энергоносители), которое имеет много причин — от замедления экономики Китая до нарушения логистических цепочек и дестабилизации европейской экономики из-за возросших цен на энергоносители. Фактор военных действий на Украине тоже работает. Сокращение доходов от продажи нефти — во многом следствие общемировых трудностей. Если бы мировая экономика была здорова, то и потолок был бы выше.
По данным Минфина РФ (очевидно, их и имел ввиду Путин), с середины ноября по середину декабря средняя цена Urals (которая в основном шла в Европу, тогда как сорт ESPO — с Дальнего Востока в Азию, и он долларов на 10 дороже) составила 57,5 долл/барр., при средней цене Brent 84 доллара. Да. Дисконт увеличился, но Urals всегда торговалась дешевле Brent. Если в следующем году (прежде всего, в силу ухудшения мировой конъюнктуры) средняя цена на нашу нефть составит 50 долл/барр, то Минфин может не добрать до 2 трлн рублей нефтегазового дохода, что грозит увеличением дефицита бюджета выше 2,9 трлн. Однако и в этом случае российский бюджет будет отличаться куда большим здоровьем, чем бюджеты многих развитых стран. США, например, годами живут при хроническом бюджетном дефиците огромных размеров. Сам по себе дефицит — не приговор.
На фоне введения нефтяного эмбарго со стороны Запада одновременно с ценовым потолком нефтяной экспорт из РФ в дальнее зарубежье по трубопроводам и морем упал за первую половину декабря на 11% относительно ноября, до примерно 560 тыс. тонн в сутки. Но, во-первых, в ноябре он вырос на 2%, во-вторых, пока ситуация не повлияла на добычу. Российские нефтяники сейчас добывают около 1,49 млн тонн в сутки, что чуть выше уровня ноября. Адаптация к новой ситуации со временем сгладит эффект. Пока нет оснований верить в «апокалиптические прогнозы» насчет падения доходов от экспорта нефти на 30-40%. Сокращение нефтедобычи уже заранее заложено в российский бюджет: с примерно 515 млн т (планируемый результат на этот год) до 490 млн т в следующем году.
В прошлом году добыча нефти составила меньше — 485,5 млн. тонн (9,7 млн. барр./ день). Экспорт в страны «коллективного Запада» — 120,7 млн т (2,41 млн. барр./ день), примерно четверть нефтедобычи. В будущем году продолжатся поставки по нефтепроводу «Дружба», который выведен пока из-под санкций, это примерно 12 млн тонн. Право на отсрочку от санкций получила от ЕС до конца 2024 года Болгария, это еще 3,8 млн тонн. Таким образом, из общего объема прежних поставок Западу точно сохранится не менее 15-16 млн тонн. «Провисают» 104-105 млн тонн или 2,1 млн баррелей в сутки. Чуть более пятой части добычи. Какой-то дополнительный объем может взять Турция, на переработку и перепродажу. В прошлом году на нее пришлось 5,3 млн тонн. Немного. Но резко нарастить импорт могут Индия и Китай. Да, с дисконтом. Но объемы тамошнего рынка огромны. Еще какой-то объем будет пристроен с помощью «серого танкерного флота» общим числом примерно в сотню танкеров. Собственно российский флот («белый») способен самостоятельно обеспечивать еще 33% морских перевозок российской нефти и нефтепродуктов.
Из компаний больше зависел от западного рынка ЛУКОЙЛ (было до 40% сбыта его объема продуктов нефтепереработки). У «Роснефти» доли в 3-х НПЗ в Германии, она была третьим по объемам игроком на рынке ФРГ, но сейчас ее активы подлежат национализации. Зато она быстро переориентируется на Азию. В меньше степени пострадают «Газпромнефть» и «Татнефть», традиционно ориентирующиеся на внутренний рынок.
Коллапса российской экономики даже из-за значительного сокращения нефтяных доходов не произойдет. В долгосрочном плане (Путин это признает) пострадают инвестиции в нефтянку, придется снижать и нефтепереработку (поскольку сокращается рынок сбыта его побочного продукта — мазута, его некуда складировать).
По прогнозам Международного энергетического агентства, которые можно считать самыми пессимистичными из реалистичных, в 2023 году российская нефтедобыча упадет на 1,4 млн баррелей в сутки (на 18%), однако это если предназначавшиеся Западу объемы (2,1 млн барр/сутки) совсем никуда не удастся пристроить, что маловероятно. Скорее всего, падение будет ближе к официальному прогнозу российского правительства (7-9%). А в случае выхода мировой экономики на устойчивый рост оно будет компенсировано более высокими ценами, с которыми авторы «ценового потолка» будут вынуждены считаться.
