20–21 мая 2023 г. Совет по внешней и оборонной политике провёл ежегодную XXXI Ассамблею. В ней приняли участие видные представители академического и экспертного сообщества, дипломаты, военные, предприниматели, журналисты. Публикуем краткий отчёт по трём тематическим сессиям.

Мы пойдём своим путём? Российское общество перед вызовами необратимых перемен

В рамках первой сессии «Мы пойдём своим путём? Российское общество перед вызовами необратимых перемен» 20 мая 2023 г. члены СВОП и приглашённые эксперты обсудили, что необходимо для обеспечения нужного уровня устойчивости РФ для развития на новой основе.

Участники отметили, что путь, который прошла Россия до 2022 г., завершён по объективным причинам. Дальнейшее развитие зависит от нас, а внешние обстоятельства подкрепляют или ослабляют тенденции в нашем обществе и государстве.

Один из экспертов в своём выступлении подчеркнул, что последние годы Калининградская область столкнулась с сокращением пространства для сотрудничества. Для развития региона требуется суверенитет: технологический, информационный, продовольственный и идеологический. Калининград был в авангарде вестернизации: после распада СССР Россия «безответно полюбила» коллективный Запад. Сейчас регион оказался на задворках разворота России на Восток, в его арьергарде, и прежнее преимущество (близость к Европе) стало проблемой.

Выступающий предложил создавать условия для мягкой интеграции наших соотечественников. За рубежом проживает коло 40 млн этнических русских, и Калининград может выступить в роли «ковчега», куда могут приехать наши репатрианты. Докладчик обратил внимание слушателей на то, что после окончания украинского конфликта наступят новые договорные отношения с Европой. Если сейчас российская сторона начнёт формулировать переговорные позиции, мы окажемся в плохой ситуации. Поэтому такие условия, как суверенитет РФ над литовской железной дорогой или российская концессионная железная дорога в Литве, должны быть включены в нашу переговорную позицию.

Кроме того, участники рассказали о настроениях в российском обществе. Безусловно, их определяет СВО. Можно выделить два ключевых события: начало специальной военной операции и частичная мобилизация. Сначала общество было шокировано, затем произошло «объединение вокруг флага» перед лицом врага. Уровень поддержки специальной военной операции не снизился. Растёт гражданская осознанность. Люди смотрят в будущее с большей уверенностью. Отвечая на вопрос, как долго будет консолидировано общество, эксперты отметили, что в начале СВО преобладала тревога, но сейчас сформировалась надежда. Специальная военная операция стала рутиной, нашей повесткой, люди адаптировались.

В ходе обсуждения было высказано мнение о том, что российское общество стоит перед неотвратимыми изменениями. Эксперты считают, что для обеспечения устойчивости России и её дальнейшего развития необходимо переформатировать базис общественно-экономической формации и имплементировать во многом китайскую модель, в том числе расширить государственный контроль над производством, закрепить и проработать идею «Русского мира», приоритет духовного над материальным, отменить отдельные статьи Конституции РФ о запрете любой идеологии и приоритете международного права над национальным, совершенствовать военное строительство для обеспечения национальной безопасности России. Выступающие заострили внимание на том, что строить диалог с войсками нужно посредством мягкой силы.

Докладчики сообщили об эффективной работе государственных институтов в чрезвычайных условиях. Например, ЦБ извлёк уроки из ситуации, возникшей после 2014 г.: после начала СВО он резко повысил ставку, а затем снизил, поэтому деловая активность развивалась. Частный бизнес гибко реагирует и помогает государству быстро обходить санкции. Более того, наблюдается рекордно высокая готовность российских компаний инвестировать. Последний такой пик был зафиксирован в 2012 г., потом произошёл сильный спад. Благодаря «иранскому эффекту» рынок публичного капитала стал расти. Со снижением инфляции вложения во внутренний рынок превратились в хорошую возможность: было открыто 16–18 млн брокерских счетов. У этого есть и свои минусы, но ЦБ отрегулируют рынок. В целом эксперты отметили повышение качества государственного управления и необходимость распространения лучших практик на регионы.

Участники Ассамблеи поделились наблюдениями относительно тенденций в современной отечественной науке. После начала СВО были опасения, что многие коллеги покинут Россию. Есть большой процент сотрудников, которые не поддерживают специальную военную операцию и выступают за «мир во всём мире». Но их желание покинуть РФ оказалось обусловлено позицией их научных руководителей, ставших примером для своих подчинённых. В то же время более нейтральная позиция руководителей предотвратила массовый отъезд сотрудников.

Эксперты уверены, что необходимо поддерживать молодых исследователей, которые уже продемонстрировали высокие результаты, повышать привлекательность и уважение к карьере учёного. Это позволит молодёжи не уезжать за рубеж. Сейчас важнее не то, какие патенты ты регистрируешь, а какие люди работают с тобой – в идеологию нужно включить этот компонент. При этом не стоит ожидать, что наши учёные будут получать Нобелевские премии, учитывая, что китайским коллегам не всегда их присуждают. Можно создавать альтернативные премии в достойном мире, отличном от западного.

В ходе обсуждений выступающие рассказали, что российские элиты стали более гомогенными в идейном отношении через год после начала СВО, поскольку несогласные покинули страну. Уехавшие деятели культуры, претендовавшие на роль «совести нации», таковыми не воспринимаются, прежние авторитеты девальвировались, а новые не появились. Кроме того, участники дискуссии подчеркнули важность отношения разных поколений элит к идеологическому аспекту. Так, для бэби-бумеров (рождены до 1963 г.) характерна вера в одну правильную идею (модернизм), для поколения X (1963–1983 гг.) – признание права на существование многих точек зрения (постмодернизм), для поколения Y – метамодернизм (мой идеал внутри меня, он основан на личном уникальном мироощущении, которое предлагаю другим, но не навязываю). У поколения X есть страх стать «промежуточным» поколением: если бэби-бумеры передадут бразды правления своим детям Y, «иксы» рискуют стать техническим переходным звеном. Говоря о понимании СВО в России, участники дискуссии упомянули научные труды Джона Миршаймера, в которых учёный объясняет неизбежность войны постоянным расширением НАТО. С другой стороны, на Украине СВО рассматривается через призму трилогии «Властелин колец»: Россия – Мордор, русские – орки, Путин – Саурон, Москва – Барад-дур и так далее, а все, кто против России – силы добра. Эта аналогия проста и понятна, поэтому «продаётся» поколению Y.

Государство-цивилизация» или «анти-Запад»? Выбор внешнеполитической стратегии

Вторая сессия под названием «Государство-цивилизация» или «анти-Запад»? Выбор внешнеполитической стратегии» состоялась 20 мая и была посвящена вопросам формирования России как «государства-цивилизации», проблемам понимания приоритетов и стратегии выстраивания внешних связей в новых условиях. Участники дискуссии отметили, что мир изначально формировался как многополярный, следовательно, это его естественное состояние. Конец многополярности мирового устройства положила эпоха Великих географических открытий. За первооткрывателями пришли колонизаторы, захватившие американский, африканский и азиатский континенты. В итоге к эпохе Новейшего времени доминирование Запада стало практически глобальным. Пожалуй, единственным исключением оказалась территория, исторически занимаемая Россией, для которой формат государства-цивилизации – историческая и геополитическая реалия, которую мы не утратили. Наша многонациональность – это уникальное достижение российской нации, недоступное для большинства других народов, нациями так и не ставших. Эта многонациональность должна превратиться из ахиллесовой пяты в фактор силы и привлекательности России.

Запад действительно не принимает нас как государство-цивилизацию. И под демократизацией РФ на Западе подразумевают не внутренние преобразования, а прекращение попыток играть самостоятельную роль на международной арене. В России видят, возможно, единственную силу, способную бороться с однополярностью до конца. Что противопоставить мягкой силе Запада, его ценностям, привлекательности? Его главная притягательная сила – в ощущении причастности к «хозяевам мира»: право писать правила для миропорядка, право трактовать, когда важнее суверенитет, а когда – право на самоопределение, право нарушать права меньшинств, право быть правым в любом территориальном споре, право переписывать прошлое и трактовать настоящее.

При каких условиях инструменты Запада не будут работать? В условиях многополярного мира, когда будут альтернативы, например, в сфере безопасности, которые Запад не приемлет. Если мы государство-цивилизация, то нам пора перестать определять себя через Запад. Если мы зацикливаемся на антизападности, то мы – не государство-цивилизация. Нужно быть ЗА многополярный мир, а не ПРОТИВ Запада. Мировое большинство не хочет ни диктата Запада, ни участия в новой холодной войне. Поэтому главная тема – институционализация многополярности и создание альтернатив в сферах безопасности, экономики, страхования, технологий. Это и будет демократизацией мирового порядка.

Читайте также: Россия: «государство-цивилизация» или «анти-Запад»? || Выступление Константина Косачёва на XXXI Ассамблее СВОП

Затем участники рассказали о работе Международного валютного фонда в новых условиях, о процессах деглобализации и последствиях международного разделения труда для России. Так, Совет директоров МВФ разделился пополам: 12 на 12 – по линии Запад и не-Запад. Руководство МВФ находится под давлением, чтобы Фонд помогал Украине – недавно была принята новая четырёхлетняя программа на 15,5 млрд долларов. Фонд потребовал финансовых гарантий от «друзей Украины», чтобы они могли погасить эти долги, поскольку не может списать или реструктуризировать долги.

Выступающие считают, что деглобализация началась ещё до СВО. Глобализация смогла вытащить миллионы людей из бедности, но она заставляла страны идти по пути специализации, как это описано в теории сравнительных преимуществ. Российский пример является показательным. Мы пережили последствия этого после введения санкций в 2022 г.: в России даже бумага хорошего качества импортировалась. Сейчас ситуация решилась: либо это произошло за счёт импортозамещения, либо благодаря альтернативным поставщиков. Теперь Россия не будет полностью полагаться на импорт.

Докладчики привели другой пример – гражданское авиастроение: вплоть до конца СССР мы летали на своих самолётах. Но потом мы согласились, что «Боинг» и «Аэробус» будут единственными производителями в мире. Не стоит повторять ошибок – нужно осуществлять диверсификацию. Фрагментация неизбежна и неотвратима: Запад использовал торговлю и финансы в качестве оружия. Новая глобализация невозможна. Незападные страны либо за Россию, либо против Запада. Но их выступление против Запада происходит молча, ибо они не хотят нарываться на санкции.

С приветственным словом к участникам XXXI Ассамблеи СВОП выступил Сергей Лавров, министр иностранных дел России, ветеран Совета по внешней и оборонной политике. Министр отметил, что западный трек в том виде, в каком он развивался до недавнего времени в российской внешней политике, себя полностью исчерпал. РФ вступила в фазу острейшего противоборства с агрессивным блоком в составе США, ЕС и Североатлантического альянса, который поставил задачу «победить Россию на поле боя» и устранить как «геополитического конкурента», как любую другую страну, претендующую на самостоятельное место в мировом раскладе. Западное экспертное сообщество уже открыто обсуждает полученный «заказ» на выработку сценариев расчленения нашей страны. Не скрывается, что существование России как самостоятельного центра несовместимо с достижением цели глобального доминирования Запада. Лавров подчеркнул, что возникла и линия разлома между «коллективным Западом» и глобальным большинством, странами Глобального Юга и Востока. Наступила эпоха перехода к многополярности и отказа от подчинения гегемону.

По окончании вступительного слова Лавров ответил на вопросы участников Ассамблеи в закрытом режиме.

В продолжение сессии, выступающие обратились к рассмотрению разных аспектов понимания России как «государства-цивилизации» и пользы «цивилизационного равнодушия». Так, парадоксальность термина «государство-цивилизация» заключается в том, что его использование означает разочарование в надеждах, которые мы питали в течение последних тридцати лет: о возможности стать «иной» Европой, частью «расширенного» Запада и так далее. Само использование этого термина – наше уподобление Западу. Появление данного понятия совпало по времени с возникновением другого термина – «коллективный Запад». «Коллективный Запад» перестаёт быть сообществом европейских национальных государств и становится единым цивилизационным блоком. Он возник в XIX веке, когда Англия и Франция сплотились на основе идей Просвещения, позитивизма и прочих и нанесли поражение сначала России в Крымской войне, а затем Китаю во Второй опиумной войне. Потом это объединение переросло в Антанту, НАТО и в «коллективный Запад», с которым имеем дело сегодня. Главный вопрос, как России к нему относиться. 

Выступающие обратили внимание на нерациональность мысли о том, чтобы разрушить «коллективный Запад»/спасти его от фашизма. Они предложили идею «цивилизационного равнодушия» – относиться к Западу нейтрально, не следить столь пристально за его судьбой. Вся острота нынешней ситуации во многом была вызвана стремлением России отказаться от нормальной позиции изоляции и постоянными рецидивами европеизма: мы искали союзников, близкую силу в Европе, не понимая, что Европа сплачивается без России, против России и помимо России.

Докладчики предположили, что трендом XXI века станет цивилизационное разделение мира. Будут устранены все лимитрофные зоны. Опасность «серых зон», которые разделяют цивилизации, окажется важным фактором. Рабочим способом развязывания конфликта цивилизаций называли провоцирование революций внутри отдельных стран. России нужно не отрицать революции, а вызывать их самим. Это было бы более успешной формой экспансии, чем прямое применение военной силы. Кроме того, России нужно научиться инициировать культурные и политические инновации во всех сферах жизни общества. Сила Запада – в способности постоянно производить новации – они могут быть вредными или полезными, но каждый год мы узнаём, что на Западе меняются идеи, мода, научные концепции и прочее. Цивилизация – это не застой, а продуцирование подобных изменений с целью вовлечения в свою сферу воздействия всё большего числа людей.

В завершение сессии участники обратились к проблеме понимания Китаем термина «цивилизация». Исторически термин для обозначения понятия «государство-цивилизация» 文明 («вэньмин») был тождественен термину 文化 («вэньхуа») – «культура». Цивилизация в исконном китайском понимании – состояние духовного развития, отличающееся от дикости, что во многом является отражением античного подхода. Для средневекового Китая «цивилизация» – это умение написать и понять иероглиф. Речь идёт не об этнической цивилизации: китайская цивилизация включала и другие этносы, находившиеся под контролем Китая. Давление Запада заставило Китай понять, что существуют и другие цивилизации, а это привело к появлению новой дихотомии, «китайская цивилизация – западная цивилизация» (Китай – «не-Китай»).

Выступающие заострили внимание аудитории на том, что Россия относится к Западу в цивилизационном плане, но не в геополитическом. Этот момент объясняет «теория трёх миров» Мао Цзэдуна. Помимо «первого мира» (сверхдержав) и «второго мира» (развитых государств), выделялся обширный «третий мир», состоящий из бывших колоний, полуколоний и зависимых государств. После окончания холодной войны Россия фактически попала из «первого мира» сразу в «третий» – то есть туда же, где, согласно официальной позиции Пекина, находится и КНР.

Участники отметили, что, хотя нынешнее противостояние России и Запада воспринимается китайцами как «противостояние разных стран внутри Запада», одновременно оно рассматривается и как «вызов со стороны развивающихся стран (они же – «мировое большинство», они же «Глобальный Юг») в отношении гегемона». Тут Россия и Китай являются естественными союзниками, поскольку ожидаемым исходом противостояние является «многополяризация мира» (世界多极化).

Можно только верить? Русская утопия – 2043

Третья сессия «Можно только верить? Русская утопия – 2043» состоялась 21 мая. Организаторы предложили участникам Ассамблеи посмотреть на двадцать лет вперёд и представить, какие темы могли бы обсуждаться на редакционной «Летучке-2043» в журнале «Россия в глобальной политике».

В начале сессии выступающие рассказали об образе будущего в понимании «русской» и «китайской» утопий. Утопии – не плоды выдумок отдельных мыслителей. Каждая культура осознаёт, о чём она мечтает. Если она мечтает о чём-то достаточно долго, мечта реализуется (например, ювенальная юстиция – реальное воплощение платоновской утопии).

Докладчики подчеркнули, что любая социальная система сталкивается с необходимостью оптимизировать деятельность своей бюрократии. В Европе опыт такой оптимизации невелик, формирование государства современного типа совпало с развитием национальных государств, где управленцам предложили роль патриотов. Они – дети нации и работают для того, чтобы народ и нация процветали. Для империи (многонационального и многоконфессионального государства с единым светским правом) управленческий корпус приобретает гораздо более важное значение, и его численность должна быть выше, чем в национальном государстве. В этом смысле Китай очень давно стал империей и столкнулся с необходимостью многочисленного диверсифицированного чиновничества, которое могло бы управлять огромным количеством общих дел: аграрных, транспортных и прочих. Большую территорию нужно было накрыть единым хозяйственным организмом. Но тогда же выяснилось, что бюрократический корпус – очень капризная вещь, которую нельзя принудить введением жёстких мер.

Бюрократа нельзя заставить приносить помощь, он должен сам этого хотеть. Кроме того, все бюрократы должны желать примерно одного и того же. На помощь пришло конфуцианство: идеальный управленец – не бессловесный исполнитель приказов, он заботится о благосостоянии народа, постоянно «совершенствуется в своём совершенстве». Чиновник хочет жить в том мире, который он создаёт, потому что именно в нём он может реализоваться как личность. Таким образом, утопия оказывается возможной именно в случае работы таких управленцев.

Безусловно, китайская традиция, существующая более 2 тысяч лет, работает и сегодня. Китайская утопия очень скромна: сытые люди, присмотренные старики, государство, заботящееся об отдельных группах людей – это не переустройство, а благоустройство мира. Однако наставления конфуцианства относились лишь к управленческой элите, высокие требования к «маленькому человеку» не выдвигались.

Когда в России мы стали больше знакомиться с европейской культурой, российская культура не успела выработать собственную утопическую концепцию и восприняла идеи Платона, Мора и Кампанеллы. Впервые в России его стали создавать советские фантасты в середине XX века. Человек будущего в советской фантастике мотивирован так же, как и идеальный управленец Конфуция: принципиальная разница заключается в том, что высокая мораль – удел всех, по мнению советских фантастов, и удел управленческой элиты, по мнению конфуцианцев. Подобное отличие можно объяснить влиянием христианства: советские фантасты, сами того не понимая, попытались адаптировать православие под текущие реалии.

Таким образом, без создания эмоционально притягательного образа не стоит ожидать прорывов в будущее. Нужно подхватить то, что создавали советские фантасты: снимать блокбастеры, делать компьютерные игры – но для этого нужны государственные инвестиции. Наш мир пропускает всё ядовитое к потребителю и не пускает то, что могло бы быть полезным. А поэтому массовое заражение людей «миром, в котором они хотели бы жить», пока невозможно – судя по опросам, люди не готовы жить в будущем.

Участники Ассамблеи также обсудили, чем именно «болен» современный капитализм и что такое «созидательный бизнес». Когда учёные говорят о том, что экономический рост рождает экологические проблемы, они подразумевают, что нужно менять модель, что «капитализм» работает неправильно. В этой связи ESG – это манипуляция, никто ничего не меняет, мы добавляем несколько букв и оставляем всё как есть. В аббревиатуре ESG последней должна стоять буква “O” – “ownership”, «акционеры», с которых нужно начинать. Эта буква отвечает на вопросы, сколько прилично зарабатывать и тратить, сколько инвестировать в науку и за что нести ответственность: за себя и свою семью, за бизнес и сотрудников или за свою планету или страну? Вообще все мы – «акционеры», собственники, владельцы своей жизни, семьи, «акционеры» планеты. Слово “ownership” – это производная от глагола “to owe” – быть должным (семье, обществу, планете). В этой связи интересно, что это созвучно библейскому «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам» (Мф.6:33). В этой фразе есть формула бизнес-успеха, которую мы забыли: нужно делать что-то доброе для других, и всё остальное «приложится вам».

Выступающие высказали мысль о том, что капитализм «болен», так как мы забыли, что главная цель бизнеса – быть социально полезным. Что такое созидательное предпринимательство? Природа богатства имеет две составляющие. Первая – свобода в творчестве. Вторая – личное потребление акционеров. Созидательное предпринимательство ограничивает именно личное потребление акционеров.

В завершение докладчики напомнили о том, что, пока все пытаются заигрывать с трендом неосоциализма, Россия – единственная страна, которая испытала всё на себе. Чужая утопия – это наше историческое прошлое, и потому мы можем что-то предлагать от себя. Участники назвали две крайности, в сторону которых движется развитие капитализма: это новое капиталистическое рабовладельчество (когда внешне люди свободны, но настолько привязаны к благам и боятся их потерять, что являются рабами этих благ; кнут – доступ к медицине, которая может сохранить жизнь) или «цифровой ГУЛАГ», к которому подходят китайцы – общество справедливости, насаженное на матрицу цифровизации. В обоих случаях это приведёт к смуте. Кроме того, капитализм – главная причина климатических изменений, и переломить ситуацию надо внутри акционерного сообщества. России нельзя закрываться, изолироваться. Есть позитивная повестка, которую она может предложить вовне.

Выступающие рассмотрели, как влияют на общество мегапроекты. Они подчеркнули, что утопия – это стремление к миру, в котором хочется жить, а антиутопия – это попытка избежать мира, в котором жить не хочется. Это попытка сформулировать куда мы можем попасть, если не будем работать над тем, чтобы туда не попасть. Если мы не почувствуем угрозу и на неё не будет адекватной реакции, то получим антиутопию.

Есть несколько социокультурных особенностей русского народа. Первое – избегание опасности. Обычно мы не очень готовы к риску, а ещё больше боимся того, что он может реализоваться. Этот мотив движет многими нашими решениями, к сожалению или к счастью. Второе – способность к креативу, конструированию необычных проектов, но неспособность к серийному производству. В этом смысле то, что происходит в российско-китайском взаимодействии, очень интересно. Россия может стать конструкторским бюро, которое придумывает гигантские проекты, двигающие мир вперёд, а Китай – гениальным организатором серийного производства, способным из разовых образцов сделать технологическую конструкцию, которая дальше будет производиться в невероятных для нас объёмах.

Если смотреть на двадцать лет вперёд, то единственный шанс сформировать образ будущего – это придумывать и реализовывать очень большие цели или мегапроекты. В советское время таких мегапроектов было очень много. Сегодня мы можем сказать, что стоим на плечах тех гигантов, которые были созданы в течение прошлого века, начиная с 1930-х годов. Если мы попытаемся вспомнить российские мегапроекты за последние тридцать лет, то выяснится, что таких единицы: в частности Олимпиада в Сочи, строительство Крымского моста, космодром «Восточный». Такого рода проекты позволяют получить большое количество результатов, которые потом уходят в народную экономику и используются повсеместно. По мнению докладчиков, главный мегапроект – это ликвидация огромного дефицита кадров и формирование научно-технической, культурной и военной элиты нашей страны.

После этого участники обсудили тренды в области технологического развития, которые сохранятся к 2043 году. Есть точка зрения, что устойчивыми остаются так называемые экспоненциальные тренды – технологии, которые имеют тенденцию очень быстрого ускоренного роста, так что факторы, оказывающие негативное воздействие, не могут этот быстрый рост подавить.

Первый такой тренд – квантовые технологии. Квантовые компьютеры нового типа могут вычислять то, что принципиально недостижимо с помощью самого мощного обычного компьютера. Квантовый компьютер сможет взломать всю криптографию, которую мы используем на сегодняшний день. Это несёт угрозу информационной безопасности в её нынешнем виде. Хотя данная технология может принести много пользы, есть очень серьёзные угрозы, на которые нельзя не обращать внимания.

Второй тренд, который быстро развивается – это биотехнологии, активное долголетие за счёт биотехнологий. Обратная сторона медали связана с редактированием геномов: китайского учёного, который это сделал на живых детях, посадили в тюрьму. Такие технологии очень трудно регулировать и сдерживать, поскольку научный прогресс в этой области очень стремителен. Уже сейчас надо задумываться о том, как относиться к генетической модификации людей в ближайшее время.

Третий тренд – искусственный интеллект. Главное открытие для нас – для того, чтобы изменить мир, не нужно создавать мощный ИИ, достаточно лингвистического чата, который продуцирует предложения, выглядящие разумными. Надо быть готовым к тому, что аналитика, с которой мы сталкиваемся, очень сильно коррелирует с тем, что генерируют автоматизированные системы генерации текста. В ближайшее время мы будем анализировать не людей, а инструменты, которые люди используют для создания собственных прогнозов.

Россия сильна в квантовых технологиях, искусственном интеллекте, биотехнологиях. Но «культура съедает стратегию на завтрак» (Питер Друкер). Культура проведения научных исследований, культура технологического предпринимательства, работы с молодёжью очень сильно влияют на технологическое развитие.

В России есть две особенности. Первая – «нет пророка в своём отечестве»: сегодня в России стараются приглашать состоявшихся людей из-за границы, когда российские учёные не имеют достаточного уровня поддержки. Есть риск того, что российские исследователи не будут определять облик страны. В Китае это поняли и запустили программу «тысячи талантов», которая ориентирована на поддержку наиболее талантливых людей из Китая с международным опытом и создание условий для их международного развития. Вторая особенность – идея «хорошо там, где нас нет», навязанная мощной западной пропагандой. Научные сотрудники размышляют о том, чтобы куда-то уехать, хотя здесь даётся больше возможностей. Откуда возникла идея, что там так хорошо? Годами и десятилетиями навязывалось, что там прекрасно жить. Эти тенденции резонируют. Если удастся построить экономику, в которой получится максимизировать пользу от получения нетривиального знания и кооперироваться, это может привести нас к непротиворечивой модели будущего и мира, в котором «хорошо там, где мы есть».

В завершение сессии участники поговорили о том, каким будет мир через двадцать лет. Нужно «подвести баланс» между мечтами и иллюзиями: через двадцать лет у нас будет больше мечтаний, а вот количество иллюзий относительно возможности решения большинства мировых проблем сократится. Мир через двадцать лет будет очень трудно удивить – и он вряд ли будет склонен удивляться сам. Чрезвычайные ситуации стали рутиной и перестали ошеломлять как исследователей, так и простое население. Вопрос перемещения людей и миграции будет содействовать распространению мечтаний и иллюзий.

Поднимался вопрос о существовании ООН – участники сессии предположили, что к 2043 г. она будет интенсивно функционировать и готовиться к 100-летнему юбилею. Организация станет глобальным «набатом», который будет не решать проблемы, но привлекать к ним внимание. Без России в будущем никуда: ресурсы, технологии могут позволить ей по-новому себя вписать в мироустройство. Поднимающиеся страны Африки и Азии не рассматривают нас в качестве крупного актора – не по территории, но по количеству населения.

Выступающие отметили, что им в своей утопии хотелось бы видеть право на созидание как ключевое право россиянина. Чувство причастности к чему-то большому позволяет привлечь молодых специалистов различных профилей: учёных, врачей, деятелей культуры. Если через двадцать лет число учёных и число охранников (сейчас их 600 тысяч и 2 миллиона соответственно) сравняются, это будет очень хорошо для России. Требуется также развитие регионов и образования в них, не только Москвы и Санкт-Петербурга. Конкретные региональные проекты должны быть привлекательными, а люди должны жить на местах в комфортных условиях.

Всё это предполагает открытость России для мирового большинства, для которого характерен мультикультурализм. Несмотря на декларируемую открытость и советский опыт, нам будет достаточно трудно адаптироваться к новым условиям. Скреплять разнообразный национальный и культурный состав без конкретной идеи станет гораздо труднее.

Подготовили Евгения Прокопчук, Егор Рыжкин, Елена Свиридова

Читайте также: Россия как цивилизация цивилизаций || Круглый стол СВОП

Метки: XXXI Ассамблея СВОП, Ассамблея СВОП, государство-цивилизация, Запад, Россия