АГОНИЯ УКРАИНЫ И МИР В ЕВРОПЕ
Тень новой холодной войны впервые опускается не на Востоке, а опять на Западе
История международной политики знает немало случаев, когда войны и конфликты имели исключительно благотворное воздействие. В том случае, если сейчас мы действительно наблюдаем агонию территориального образования под названием Украина, то уже в скором будущем Европу ожидают спокойные времена.
В первую очередь потому что региональная международная политика обретет признаки стабильности, исчезновение которых более 30 лет назад привело к многочисленным жертвам и разрушениям, потокам беженцев, обострению межгосударственных противоречий и вмешательству внешних держав.
Восстановление жесткого противостояния России и Запада, что станет, по всей вероятности, следствием решения украинского вопроса, ликвидирует территориальные основания для проведения ведущими державами экспансионистской внешней политики.
Определение четкой границы соприкосновения силовых возможностей России и США, выступающих от имени находящегося под их покровительством Запада, позволит нам увидеть, насколько серьезны обе державы, когда артикулируют исходящими друг от друга угрозами. Пока такое впечатление убедительно создает только Россия, и именно от ответной реакции Запада зависит то, насколько далеко Москва окажется способна пойти в своем стремлении к абсолютной безопасности.
Мы, разумеется, далеки от того, чтобы буквально следовать идее «война – это мир», которую Джордж Оруэлл в своем романе «1984» сделал одним из центральных лозунгов политики великих держав. Однако за последние 30 лет европейской и мировой истории у нас было слишком много случаев убедиться в верности его обратной формулировки «мир – это война».
Тот международный порядок, который возник после 1991 года, был основан на одном правиле – только США обладают возможностью решающего слова во всех важнейших вопросах международного значения. Мир, наступивший вслед за выходом СССР из холодной войны и его последовавшим распадом, поддерживался за счет постоянной силовой экспансии Америки и сопровождался войнами, которые она вела против всех неугодных. Сейчас, несмотря на очевидные материальные издержки или душевный дискомфорт, мы имеем все основания спросить: не нуждается ли такой «мир» в альтернативе?
В действительности, завершение территориального размежевания в Восточной Европе уничтожает основу для главной потенциальной причины всеобщей военной катастрофы – бесконтрольного расширения пространства, контролируемого одной из держав. Причина в том, что самостоятельно, руководствуясь доброй волей, государства, особенно могущественные, остановиться неспособны. И когда их экспансия упирается не в противостоящую волю другой державы, а просто подходит к очередной формальной границе, единственным способом действия становится попытка ее преодоления. Уже древнегреческий историк Фукидид писал, что похвалы заслуживают державы, которые правят меньше, чем позволяют их возможности. Но с сожалением отмечал невозможность этого в реальной политической жизни.
Экспансия сильного продолжается до тех пор, пока она не упирается в аналогичную по решимости волю других. Но подлинно трагической история становится, когда такая решимость является уже не выбором, а жизненной необходимостью. Пока для России прекращение политики территориальных захватов Запада – это выбор, но уже через несколько лет вступление в вооруженную борьбу могло бы стать необходимостью.
И тогда под угрозой действительно оказалась бы судьба всего мира. Россия, при условии сохранения ей собственного суверенитета, в чем мы не можем сомневаться, должна была бы прибегнуть уже к последним средствам самообороны. Это означает, что даже вероятные жертвы, наблюдаемые нами сейчас на Украине, могут считаться благом перед перспективой всеобщего ядерного уничтожения. Не говоря уже о достаточно высокой материальной цене, которую России придется заплатить за создание непреодолимой границы контроля США над территорией в Восточной Европе. По сравнению с тем, что нам удастся в результате избежать, общий положительный эффект для региональной и глобальной стабильности все равно будет значительно более значимым.
Последние заявления руководства США показывают – украинский вопрос не имеет для Вашингтона жизненно важного значения. Более того, метания американских сателлитов в Восточной Европе говорят о том же самом уже в отношении геополитической принадлежности стран Прибалтики или отдельных государств Восточной Европы. Это означает, что пока для обеих сторон борьба здесь является выбором и не имеет экзистенциального характера.
По сути, мы имеем дело со смягченной формой конфликта, в которые неоднократно оказывались втянуты европейские державы в 19-м веке – самом продолжительном пока периоде всеобщего мира. Смягченной, потому что в Крымской, франко-прусской и других войнах эти державы все-таки участвовали непосредственно. Предназначение такого конфликта – коррекция противоречий, неизбежно возникающих в ходе развития государств. Тем более, что сейчас, как и в 19-м веке, нет других, юридических способов исправить накопленные искажения – международное право уже давно не действует, а его носитель – Совет Безопасности ООН – парализован коллективными усилиями стран Запада.
Действия, которые предприняли за эти дни правительства США и европейских государств в отношении экономических интересов России, подтверждают их неготовность полностью рвать отношения даже перед лицом потери такого важного территориального актива, как Украина. Тем более, что современная Россия, в отличие от СССР, является интегрированной частью глобальной экономики, в которой средствами для торгового и научно-технологического взаимодействия располагает уже не только Запад. Поэтому сами США и их союзники вряд ли решатся на введение полной экономической блокады – их место достаточно быстро окажется занятым другими международными партнерами.
В действительности, выход Китая на мировую арену имеет фундаментальное значение не потому, что он становится конкурентом США – до реального обострения отношений между этими странами еще довольно далеко. Китай, как и Индия и еще целый ряд крупных развивающихся стран, представляют собой альтернативу тем связям на Западе, за которые России последние 30 лет приходилось платить геополитическую цену.
Наличие альтернативы не означает готовности Китая или других держав взять Россию на содержание, да и она сама в этом не нуждается. Известно, что еще в 2014 году Пекин предлагал Москва финансовую помощь, но эти предложения были благожелательно отложены на будущее. Пока нет оснований считать, что такое будущее наступило. Мы вряд ли можем сейчас рассчитывать, что украинская проблема будет решена быстро и безболезненно. Но приступая, наконец, к ее урегулированию, Россия выглядит намного более подготовленной, чем когда-либо ранее во времена ее столкновений с соседями на Западе.
В отличие от того, что ожидалось совсем недавно, тень новой холодной войны впервые опускается не на Востоке, а опять на Западе. Но в том мире, который сформировался за последние десятилетия, эта тень вряд ли принесет с собой трагические последствия для судьбы российского государства и общества – мир глобален, и с этим США и их союзникам придется смириться.
В таких условиях реализации даже самого сурового противостояния ни одна великая держава не рискует оказаться загнанной в угол, что может стать причиной нерационального поведения. Сами США, когда потеряют существенную часть своих геополитических позиций, также всегда найдут альтернативы и не окажутся вынуждены рисковать всем ради выживания. В этом – наверное, единственное благо, созданное за прошедшие 30 лет мира, который никогда не был миром.
