Александр Гольц: ОПК преткновения
После очередной неудачи с ракетой «Булава» прекращены испытания ракетоносцев «Александр Невский» и «Владимир Мономах». Что не ладится в российской оборонке и как это лечить?
В чем, в чем, а в отсутствии энергии и недостаточной активности Дмитрия Рогозина, вице-премьера, отвечающего за оборонную промышленность, упрекнуть нельзя. Денно и нощно он мотается по городам и весям необъятной Родины, управляя беспокойным хозяйством оборонно-промышленного комплекса. Из Ижевска — в Тулу, из Новосибирска — в Северодвинск. Вот он проводит совещание по строительству новых боевых кораблей, а вот устраивает грандиозный разнос руководителям космической промышленности, обвиняя их в «мутном понимании» стоящих перед отраслью задач. И предлагает потом объединить авиационную и космическую отрасли. А вот он уже выступает на невиданном за последние 20 лет мероприятии — созванной по его, Рогозина, инициативе, конференции, которая посвящена реализации положений одной из предвыборных статей президента Владимира Путина.
И везде зажигает, объясняя, что современный мир — это джунгли, полные хищников, желающих отнять наши природные богатства: «Если мы не решим задачи модернизации страны, то Россия станет добычей глобальных мировых игроков. Так что наша обязанность — сделать это до 2020 года, иначе нас просто сомнут». Слово в слово Сталин Иосиф Виссарионович на совещании хозяйственников в 1931 году. И рецепт спасения вполне большевистский: «Нам бессмысленно сегодня догонять Запад в вопросах создания вооружения и военной техники. По некоторым направлениям мы здорово отстали. Но есть смысл в другом — попытаться понять тенденцию развития ВВТ (вооружений и военной техники), способы ведения вооруженной борьбы и «срезать угол»». Одним словом, придумать такое-эдакое, чтобы догнать и перегнать…
Подлодки горят, а ракеты падают
Одна беда, замечательная активность вице-премьера ну никак не отражается на общем состоянии дел в российском ОПК. Отечественные ракеты упорно летят не туда. Только что министр обороны Сергей Шойгу прекратил государственные испытания подводных ракетоносцев «Александр Невский» и «Владимир Мономах» после очередного неудачного пуска межконтинентальной ракеты «Булава», вроде бы уже запущенной после многочисленных срывов в серийное производство. Вся серия возвращается на Воткинский завод для проверки. А до этого произошла катастрофа ракеты «Протон-М». Согласно выводам специальной комиссии, виновник этой катастрофы, обернувшейся миллиардными потерями,— недавний пэтэушник, то есть, простите, выпускник колледжа, который кувалдой вбил датчики туда, куда они никак не желали вставать, так как он в силу высокой грамотности перепутал полюса. Культура производства неудержимо падает не только в космической отрасли. Во время ремонтных работ на атомной подводной лодке «Томск» из-за нарушений в технике безопасности произошел пожар… Этот список можно длить до бесконечности.
Дело не только в частных неудачах. Эксперты из лаборатории военной экономики института Гайдара полагают, что оборонный заказ 2013 года будет сорван точно так же, как он был сорван в прошлые годы. По их данным, оборонзаказ 2012-го, по крайней мере, трижды пересматривался в сторону понижения. И тем не менее оказался невыполненным примерно на 20 процентов. Аудитор Счетной палаты Александр Пискунов был предельно откровенен на слушаниях в Госдуме: «Почти стопроцентное выполнение государственных оборонных заказов за последние 20 лет не помешало проваливать все программы вооружения, выполняя их на 30, 40, 50 процентов. Сам Дмитрий Рогозин отметил, что выполнение произошло за счет «актуализации». За время исполнения программы вооружения в нее внесено 7200 изменений, то есть фактически результат подгоняется под факт».
Собственно говоря, и президент пусть и непрямо, но признал срыв всей программы перевооружения: «Знаю, что звучали идеи внести в действующую ГПВ коррективы по финансированию кораблей, которые должны быть сданы до 2015 года, а для кораблей со сроками сдачи после 2015 года определить объемы средств уже в рамках новой Госпрограммы до 2025 года. Это все возможно. Давайте рассмотрим, только так, чтобы у нас не было сбоев». Более того, глава государства фактически согласился с тем, что состояние отечественной промышленности таково, что она не способна освоить гигантские деньги (Госпрограмма вооружений тянет на 23 трлн рублей), которые ей выделяют.
Сага о комплектующих
Очевидно, что у российской оборонки существуют свои очень серьезные структурные проблемы, которые невозможно решить наскоком, с помощью рогозинских эскапад и бесконечных призывов к всеобщей мобилизации перед лицом агрессивного Запада. Это и жалкое состояние фундаментальной и прикладной науки, в результате чего промышленность не получает современных разработок. И то, что средний возраст работников оборонки приближается к пенсионному. И продолжающееся старение основных производственных фондов. «По технологической оснастке к мировым стандартам приближается только 20 процентов (предприятий.— «О»). Более половины находятся в состоянии, когда их восстановление уже бессмысленно — лучше строить с чистого листа»,— считает Александр Пискунов.
Однако, пожалуй, самая острая проблема — производственная кооперация. Оказывается, дело не в корыстности частных собственников предприятий ОПК (таковых осталось немного) и не в расхлябанности исполнителей (которая является следствием, а не причиной). Причины постоянного срыва сроков завершения строительства новых кораблей — это, по В. Путину, «неэффективность взаимодействия между государственными заказчиками и организациями ОПК, сбои в поставках комплектующих предприятиями-смежниками, отсутствие должной кооперации между производственными и проектными организациями, а также подчас низкое качество поставляемой техники». А ведь в производственной кооперации по выпуску той же «Булавы» задействованы около 650 предприятий.
По сути дела, это приговор той системе организации ОПК, которая была создана в середине прошлого десятилетия. Именно тогда согнали большую часть промышленных предприятий в так называемые объединенные госкорпорации. Неэффективные и забюрократизированные, как советские министерства оборонной промышленности. Но советским министерствам удавалось все-таки массово производить оружие. Проблема их сегодняшних наследников в том, что работать им приходится в отсутствии Госплана, который во времена СССР пытался директивным порядком балансировать цены на продукцию и сырье, тем самым придавая хоть какой-то экономический смысл функционированию оборонной промышленности.
В СССР подавляющая часть комплектующих изготавливалась на гражданских заводах. Сталинская концепция индустриализации в том и заключалась, чтобы строить предприятия вроде бы для выпуска гражданских товаров. Но одновременно там же производилось и вооружение. А во время войны все предприятия должны были за очень короткий срок полностью перейти на военные рельсы. Что естественным образом отражалось на качестве и цене гражданских товаров (ни то, ни другое руководителей СССР, понятное дело, совершенно не волновало). Фактически советские люди, покупавшие брюки фабрики «Большевичка» или холодильник «Минск», финансировали производство комплектующих для ракет и атомных подводных лодок.
В 1990-е годы большая часть советской промышленности умерла. Меньшая — перепрофилировалась на выпуск другой продукции. Нынешним владельцам выживших предприятий совсем не нужен оборонный заказ, попытка реализовать который неизбежно сделает их основной товар более дорогим, а значит, менее конкурентоспособным. Но без серийного производства комплектующих невозможно начать серийное производство вооружений.
Разумеется, облегчить задачу можно было бы за счет «ручного управления», всякий раз отлаживая цепочку субподрядчиков за счет комплекса административных мер. Понятно, что для такой работы необходимо обладать способностью влезать в детали еще недавно незнакомого производства. Нужно уметь находить талантливых организаторов. Именно так работали сталинские наркомы, люди, возглавившие оборонные отрасли в результате беспощадного искусственного отбора,— судьба не справившегося с заданием партии и правительства была известна. Однако нынешние руководители ОПК ни в малейшей степени не обладают талантами Устинова, Вознесенского и Шахурина.
Имаются, правда, таланты другие: они прекрасно научились перекладывать ответственность. У вице-премьера Дмитрия Рогозина, например, всегда есть дежурное объяснение: оказывается, и в срыве поставок комплектующих, и в их низком качестве виноват конечно же бывший министр обороны Анатолий Сердюков, который «уничтожил»-де военную приемку на предприятиях. При этом Рогозин не объясняет, почему дефицит комплектующих и их низкое качество сорвали реализацию программы вооружений, за которую отвечал нынешний глава президентской администрации Сергей Иванов…
В действительности производители сложной военной техники стоят перед выбором. Они могут или полукустарным образом изготавливать комплектующие на заводах конечной сборки. Или могут их закупать на стороне, рискуя получить халтуру, сработанную в каком-нибудь сарае. Разумеется, проблема не исчерпывается воссозданием военной приемки на предприятиях. Необходимо создавать сложные цепочки субподрядчиков. И, заметим, даже при наличии денег — это не банальная задача. Речь действительно идет о новой индустриализации, о строительстве новых предприятий. Но вот только каких?
Впереди — индустриализация?
Вряд ли удастся пойти путем Иосифа Виссарионовича: создавать гражданские предприятия, которые параллельно вели бы и военное производство. В этом случае придется выходить из ВТО и запрещать весь импорт, вводить экономический железный занавес, который не может существовать без политической самоизоляции. Только в этих условиях можно заставить граждан покупать отечественное. Другой вариант — строить специализированные заводы, производящие комплектующие исключительно для оборонки, хотя это чудовищно затратно. В этом случае придется выбрать лишь несколько важнейших систем оружия, серийное производство которых и в самом деле жизненно необходимо для российской армии. По моему мнению, это должны быть средства связи и разведки, беспилотники, высокоточное оружие — то, в чем Россия на десятилетия отстала от промышленно развитых государств. В остальных случаях придется думать: так ли нужны новые танки и БТР? Или «Уралвагонзавод» и «Курганмашзавод» ограничатся модернизацией старой техники. Стоит ли тратить 5 трлн рублей на обновление как надводного, так и подводного флота России? Нужна ли стране новая «тяжелая ракета»? Словом, придется мучительно выбирать приоритеты. Выдерживать беспощадные атаки лоббистов, которые будут доказывать, что отказ от производимых ими танков, автоматов и самолетов — это предательство национальных интересов и работа на потенциального противника. То есть реальная попытка начать серийное производство какой бы то ни было военной техники неизбежно поставит господина Рогозина в весьма затруднительное положение.
Он, очевидно, это прекрасно понимает и старается отложить момент, когда придется выполнять обещанное Владимиру Путину и начинать серийное производство вооружений. И выход только один — перенести реализацию амбициозных планов до… следующей программы вооружений. Рогозин вполне откровенно заявил об этом после недавнего совещания по судостроению: «По сути дела, мы обсуждали вопросы госпрограммы вооружения 2016-2025 годов».
В общем, перевооружение российской армии идет по новому кругу. Без каких-либо результатов.
