Александр Лосев

| Коммерсантъ

Соединенные Штаты, используя военно-политическую и экономическую мощь, выстраивали систему глобального управления в финансовой сфере десятилетиями, и теперь ситуация на мировом финансовом рынке во многом определяется действиями США. Экономика и финансовая система России стали частью мировой экономики, что позволяет российским компаниям участвовать в международной торговле, выходить на рынок капитала и привлекать инвестиции, но одновременно создает уязвимость в случае, если США вводят санкции или в американской экономике происходит смена кредитных и деловых циклов.

Риски расширения санкций

Россия сейчас находится в ситуации, когда на ее экономику начинают оказывать одновременное влияние как санкционное давление, так и общерыночные факторы, противостоять которым будет очень сложно.

Принятый в 2017 году в США закон «О противодействии противникам Америки посредством санкций», цель которого обозначена как «противодействие влиянию России в Европе и в Евразии» (Countering Russian Influence in Europe and Eurasia), предполагает трехэтапную процедуру введения санкций. На первом этапе было дано задание ряду органов правительства США подготовить доклады в отношении лиц, компаний и секторов промышленности стран — «противников Америки». Второй этап подразумевает оглашение докладов в Конгрессе — на их основании американские конгрессмены будут уже делать выводы и предлагать меры по санкционному давлению. В январе 2018 года завершился второй этап и начинается третий, то есть поэтапное введение санкций, поэтому у российского бизнеса и банковской системы не так много времени для того, чтобы подготовиться к работе в новых, более жестких внешних условиях.

Риски турбулентности на мировых рынках

Экономики развитых стран почти десятилетие с 2008 по начало 2018 года находились в уникальных условиях сверхмягкой кредитно-денежной политики своих центробанков. Избыток ликвидности позволял фондовым индексам обновлять исторические максимумы, процентные ставки оставались вблизи минимумов, а глобальный «аппетит к риску» помогал развивающимся странам получать сотни миллиардов долларов прямых и портфельных инвестиций.

Но будущее мировой финансовой системы небезоблачно. Сочетание завышенных экономических ожиданий, избыточного оптимизма и новых рисков, связанных с изменением кредитных и деловых циклов и адаптацией рынков к более высоким процентным ставкам, может реализоваться в виде заметной отрицательной коррекции стоимости активов по всему миру. Так, например, экс-глава ФРС США Алан Гринспен заявил в интервью телевидению Bloomberg, что «есть два пузыря: пузырь на фондовом рынке и пузырь на рынке облигаций, который станет критическим фактором», что «все идет к тому, что долгосрочные ставки существенно вырастут, и это окажет очень важное воздействие на всю структуру экономики». Торможение процесса глобализации и возникновение новой геополитической конкуренции США и Китая под озвученную Трампом концепцию «сохранение мира с помощью силы и усиление влияния США» уже вызывает опасения у политиков и экономистов, что было оглашено на последнем Всемирном экономическом форуме в Давосе.

Российская финансовая система является частью мировой, поскольку вовлечена в обслуживание внешнеторговых операций экспортеров и корпораций и представлена на глобальном рынке капитала, поэтому у нее также сейчас возникает серьезный двойной риск, связанный с возможным глобальным ужесточением монетарной политики и с введением новых американских санкций в отношении чувствительных для российской экономики сфер, как финансовый и нефтегазовый сектора, оборонная промышленность и госдолг как элемент бюджетного финансирования.

Вселенная доллара

Объем глобальных финансов, включая кредитные активы, валюты, ценные бумаги и производные инструменты, оценивается в $250 трлн. На долю доллара США приходится 85% всех расчетов в мире, а в структуре золотовалютных резервов центробанков доллар занимает 62%. Доллар начиная с Бреттон-Вуддской конференции 1944 года является основной валютой торговых расчетов, накоплений и резервов, поскольку в то время, как экономики СССР, Европы и Японии лежали в руинах, США стали главным мировым производителем и экспортером, обеспечив военно-политическим влиянием, торговлей и эмиссией спрос на доллары, а по сути, императивно навязали свою валюту всем. И послевоенный мир согласился использовать доллары для международных расчетов, потому что деваться было некуда. После распада СССР в 1991 году США еще больше укрепили свое влияние, став тогда абсолютным гегемоном, а гегемония доллара проявилась в возможности собирать ренту со всего мира.

Отказ от золотого стандарта и крах Бреттон-Вудской системы в начале 70-х произошел в том числе из-за того, что быстрому росту международной торговли стало не хватать золотого обеспечения, чтобы иметь столько долларов, чтобы предоставить их мировой финансовой системе для расчетов за товары и услуги, а монополию доллара хотелось сохранить. США решили, что международная торговля важнее, чем золотое обеспечение валют. За реальные товары все теперь расплачиваются кредитными деньгами. После Ямайской конференции 8 января 1976 года золото стало обычным товарным активом, а МВФ запретил расчеты в золоте между государствами. Были введены специальные права заимствования — Special Drawing Rights. Заодно разрешился так называемый парадокс Триффина, то есть противоречие, которое возникает, если для международных расчетов между многими государствами используется национальная валюта только одной страны: «Для того чтобы обеспечить центральные банки других стран необходимым количеством долларов для формирования национальных валютных резервов, необходимо, чтобы в США постоянно наблюдался дефицит платежного баланса, но это подрывает доверие к доллару и снижает его ценность в качестве резервного актива, поэтому для укрепления доверия требуется профицит платежного баланса».

Ямайская система опровергла этот парадокс. Действительно, для того чтобы международные расчеты проходили как можно интенсивнее, необходимо, чтобы у США был постоянный дефицит платежного баланса. Но этот дефицит покрывается с помощью эмиссии кредитных денег, а внутренний дефицит бюджета США и рост денежной массы не приводят к росту инфляции, поскольку соотносятся с товарами, производящимися вне пределов США.

Доллары эмитирует Федеральная резервная система (ФРС), которая не является государственным органом США и не принадлежит правительству Соединенных Штатов. По сути, ФРС — это акционерное общество, образованное 23 декабря 1913 года. Независимое от правительства АО, состоящее из 12 банков, акционерами которых, в свою очередь, являются другие банки. ФРС подчиняется решениям Конгресса США, но от него не зависит, а действует на основании так называемого двойного мандата Конгресса, в соответствии с которым пытается «обеспечить эффективное исполнение целей по достижению максимальной занятости, стабильности цен и умеренности долгосрочных процентных ставок».

Если правительству США нужны деньги (доллары), то ФРС дает их казначейству в обмен на долговые обязательства. Правительство выпускает облигации, ФРС эмитирует доллары и выкупает на эти доллары облигации, а у правительства появляются доллары. Вот так работает эмиссионный механизм. А величина госдолга, который уже составляет $20,63 трлн,— это уже проблема федерального правительства и Конгресса США. Правда, 3,5 трлн напечатанных долларов — это реальные наличные деньги, по сути, бесплатный долг.

Деньги, эмитированные ФРС, попадают в 12 резервных банков, которые распространяют их дальше по банковской системе, и в итоге финансовые активы американских банков сейчас составляют $90 трлн. Это не только деньги, это и ценные бумаги. Для того чтобы их где-то хранить и вести учет прав владельцев бумаг, создана Депозитарно-трастовая клиринговая компания (Depository Trust and Clearing Company или DTCC). Суммарный объем операций там достигает двух квадриллионов долларов в год. И когда журнал Forbes публикует свой список богатейших людей, многих не покидает ощущение, что этот список какой-то неполный, потому что те, у кого денег (и влияния) больше, чем у Билла Гейтса и Джеффа Безоса, держат свои активы в DTCC, а не в банках, и информация эта закрыта от публики, поэтому никто не знает и не видит эти капиталы. А те капиталы, которые видны на счетах в банках или в банковских депозитариях, как раз и попадают в Forbes, все остальное находится в тени.

О подобной структуре хранения активов стоит задуматься и нашим монетарным властям, если возникнет необходимость защитить российские активы от рисков новых санкций.

Есть в США еще одна организация, неподконтрольная Конгрессу. Это Exchange Stabilization Fund (Валютный стабилизационный фонд). Он был создан, чтобы в послевоенном мире контролировать обменные курсы. Формально эта организация имеет активы на $90 млрд, но при этом может делать любые операции. Сейчас Exchange Stabilization Fund активно работает на рынке производных инструментов (свопы, фьючерсы, опционы), способствуя росту его объемов, достигающих $600 трлн. Это астрономические цифры, большая часть из которых находится за балансами банков, поэтому не особо контролируется. Но именно производные на ипотечные кредиты и кредитно-дефолтные свопы в свое время вызвали тот самый обвал рынков в США в 2007 году, который в следующем, 2008-м уже перерос в мировой финансовый кризис и стоил остальному миру свыше $4 трлн.

Главная уязвимость мировой финансовой системы состоит в том, что ФРС одновременно является центральным банком для американской экономики и эмиссионным центром мировой резервной валюты, используемой всей системой международной торговли. Если у американской экономики начинаются проблемы, то они начинаются и у всего остального мира.

Долларовые счета российских компаний фактически находятся под контролем США.

Принятый в США в 2017 году закон «О противодействии противникам Америки посредством санкций» допускает заморозку активов, а также оказание давления на контрагентов российских компаний и серьезное ограничение сотрудничества американских корпораций и компаний из стран—союзников США с Россией в таких чувствительных для российской экономики сферах, как финансовый и нефтегазовый сектора, оборонная промышленность и госдолг как элемент бюджетного финансирования.

Учитывая, что наш национальный доход формируется в основном в экспортных отраслях и в иностранных валютах, в условиях санкционного давления главная проблема российских компаний и банков состоит в том, что все безналичные расчеты в долларах проходят либо непосредственно в банках—резидентах США, либо через корреспондентские счета, открытые иностранными банками в американских банках, и таким образом безналичный оборот долларов во всем мире контролируется американской банковской системой и Федрезервом соответственно.

Необходимость диверсификации валют и активов

Соединенные Штаты, ставшие после окончания Холодной войны мировым гегемоном, стремятся контролировать политические, экономические и информационные пространства через выстроенную систему политических отношений и механизмов распределения ресурсов, производств и прибыли. Это в том числе предполагает максимальный контроль со стороны США за высокими технологиями и даже монополию на интеллектуальную собственность.

Активы — это не только денежные средства и ценные бумаги. Это еще и интеллектуальная собственность, и инфраструктура, и средства производства. Экономике сложно работать, когда каждый день приходится ожидать, что средства тех или иных компаний, банков или бизнесменов будут заморожены по решению американских властей.

Вероятно, российским компаниям давно пора подумать о серьезной диверсификации валют и юрисдикций, в которых находятся экспортная выручка и активы, а также рассмотреть вопрос приобретения иностранных технологий и патентов за счет части денежных средств, размещенных на валютных депозитах.

Российская экономика во многом зависит от импорта готовой продукции, оплачивая рабочие места и прибавочную стоимость иностранным производителям. Ограничение сотрудничества с иностранными компаниями из-за санкций и возможное прекращение поставок ставит задачу локализации производства и приобретения технологий.

Технологии могут быть разными, важно, чтобы их продали нашим компаниям и чтобы они смогли обеспечить повышение производительности труда и возможность создания конкурентных продуктов хотя бы для внутреннего российского рынка в таких отраслях, как биотехнологии, фармакология и медицинское оборудование, производство узлов и агрегатов для автомобилей, электрооборудование, системы связи и т. д.

Чем больше степень локализации производства, тем меньше нужно будет держать избыточное количество долларовых резервов в казначейских обязательствах США для стабильности российского платежного баланса, потому что реальное импортозамещение будет само работать на улучшение баланса внешней торговли.

Мегарегулятор и партнер в Европе

Есть в финансовом мире еще одна очень важная организация, которая мало кому подчиняется и является крайне закрытой,— это Банк международных расчетов (БМР) в Базеле, Швейцария, или Bank for International Settlements (BIS). Когда-то БМР был создан для того, чтобы контролировать репарации Германии после Первой мировой войны, но пережил даже Вторую мировую войну.

Сейчас это настоящий центробанк центробанков. Согласно уставу, его целью является «содействие развитию сотрудничества между центральными банками, создание новых возможностей для международных финансовых операций и деятельность в качестве доверенного лица или агента при проведении международных платежных операций».

БМР встроен в глобальную систему управления, с помощью которой можно распределять финансовую ренту, промышленную и технологическую ренту, контролировать экономическое и информационное пространство на наднациональном уровне.

Есть два пузыря: пузырь на фондовом рынке и пузырь на рынке облигаций, который станет критическим фактором

Влияние базельских банкиров на доллар ограниченно, но БМР контролирует весь остальной финансовый мир во взаимодействии с ФРС США. Известный стандарт «Базель III», текущее банковское регулирование, требования к капиталам банков, к нормативам, рекомендации, какой должна быть инфляция, и т. д.— все это создано и разрабатывается в центре экономических и денежно-кредитных исследований Банка международных расчетов, и эти нормативы являются императивами для всех центробанков. Банк России не является исключением, отсюда и наше «инфляционное таргетирование», и основные направления денежно-кредитной политики и т. д.

Сотрудничество Банка России с БМР — это несомненный плюс, особенно сейчас, когда Россия находится под риском усиления санкционного давления со стороны Вашингтона.

Увеличение доли международных резервов Банка России, размещенных в крупных европейских банках и в БМР, снимет часть рисков.

Главы центробанков влиятельнее руководителей правительств. Банковская система очень хорошо управляется на глобальном и региональном уровнях двумя основными центрами управления — БМР и ФРС США, и предложение и процентные ставки, которые они контролируют, могут либо разогревать международную торговлю и мировую экономику, либо, наоборот, ее сдерживать.

Журнал The Economist считает, что главы центральных банков более влиятельны, чем политики, поскольку центробанки оказывают влияние и воздействие на все экономические процессы, в том числе и на жизнь и доходы граждан, корпораций, бюджетов и экономические циклы в своих странах. Огромный вклад в расширение этого влияния вносит так называемая финансиализация, то есть это постоянный процесс превращения реальных активов — сырьевых и товарных — в финансовые, как это произошло с нефтью, металлами или базовыми продуктами, которые торгуются теперь в виде биржевых контрактов. А поскольку на финансовых рынках погоду делают процентные ставки и стоимость кредита, объем денежного предложения и доступность средств для инвесторов и спекулянтов, то фундаментальное соотношение спроса и предложения конкретного товара или продукта становится вторичным по отношению к денежному предложению, которое регулируется центробанками. Таким образом, произошла трансформация структуры и принципов международной торговли. На биржах торгуются производные финансовые инструменты и контракты со своими правилами и рисками, и заметную роль играют финансовые корпорации и фонды, никак не связанные с производством и потреблением товаров и сырья, а подконтрольная ФРС США банковская система готова предоставить им кредитный рычаг или, напротив, сократить финансирование. Такое положение вещей вполне устраивает власти Соединенных Штатов, поскольку позволяет одновременно контролировать и инвестиционные потоки, и мировую торговлю. И ожидаемое ужесточение монетарной политики ФРС США реально угрожает сырьевым рынкам и сырьевым валютам, а значит, наряду с санкциями является угрозой и рублю, и российскому бюджету.

Вашингтонский консенсус

Чтобы распространять влияние основных монетарных властей на развивающиеся страны, необходимы дополнительные инструменты контроля и управления, особенно в кризисных ситуациях. Для этих целей созданы такие организации, как Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк (ВБ). МВФ предоставляет кредиты странам при дефиците их платежного баланса или при недостатке долларов для покрытия краткосрочных обязательств, ставя при этом определенные условия и требования, которые во многом служат продвижению интересов США. Всемирный банк сосредоточен на помощи беднейшим странам. Требования к получателям кредитов и тип макроэкономической политики, которую они обязаны при этом проводить, носят название Вашингтонский консенсус.

Смысл Вашингтонского консенсуса состоит в усилении роли рынка (и влияния США) при одновременном снижении роли национальных правительств на экономику в этих странах. Таким образом, у МВФ и ВБ стоит также задача не помочь, а контролировать.

Россия и партнеры по БРИКС

Представленные на недавнем форуме в Давосе данные показывают, что сейчас США — это 24% мирового ВВП (в 2000 году было 32%), а на долю Китая приходится уже 15% мирового ВВП, и доля эта растет. Увеличение веса и роли Китая в мировой экономике постепенно выводит юань в разряд мировых резервных валют и полноценного средства для расчетов между странами в сфере международной торговли.

В следующем десятилетии Китай обгонит США по размеру номинального ВВП и станет первой экономикой планеты.

Размещение международных резервов в юанях и переход на торговлю с Китаем в национальных валютах также является способом снижения санкционных рисков. Для того чтобы рынок юань/рубль стал таким же полноценным рынком, как доллар/рубль или евро/рубль, необходимо сотрудничество Банка России и Народного банка Китая и открытие своповых линий, достаточных для обеспечения торгового оборота.

Размещение резервов в банках развития, таких как Новый банк развития БРИКС (New Development Bank), или участие в совместных финансовых проектах с гарантиями государств также позволят вывести российские активы и валютные резервы из-под санкционного удара.

Российской экономике нужны инвестиции, а инвестиции — это не что иное, как интерес и возможности вкладывать капиталы в долгосрочное развитие как отдельных компаний и отраслей, так и регионов и страны в целом в расчете на постоянное получение прибыли также в течение длительного периода. Поэтому возврат российского капитала и активов из американских банков на родину и создание собственной инвестиционно-финансовой системы с опорными частными и государственными банками развития стали бы лучшим ответом на санкционные угрозы и на растущие глобальные риски.