Алексей Арбатов: В деле предотвращения ядерной войны нет места двусмысленности
Российская политика в области контроля над вооружениями недостаточно эффективна
Исполнился ровно год с тех пор, как США объявили о намерении выйти из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). О том, в каком состоянии пребывает в настоящее время система ядерного сдерживания, ответственному редактору «НГ-дипкурьер» Юрию ПАНИЕВУ рассказал руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН, академик РАН Алексей АРБАТОВ.
– Как вы оцениваете сегодняшнюю стратегическую ситуацию через год после решения США о выходе из ДРСМД?
– На мой взгляд, ситуация пока подвешена: в международно-правовом плане договора от 1987 года уже нет, каждая из сторон вольна развертывать такие ракеты, но этого не происходит. США плохо подготовились к своему выходу из договора – они все еще не решили, какие системы создавать, каким боезарядом их оснащать и где их размещать в Европе и Азии. Российская линия тоже задает немало загадок. С одной стороны, официально у нас заявляют, что до последнего времени ДРСМД был фактором региональной и глобальной стабильности, и потому предлагают мораторий на развертывание таких ракет в Европе даже без договора. А с другой – опять повторяют, что изначально ДРСМД якобы был односторонним разоружением СССР и что лишь бог знает, почему на него согласились. Впрочем, чтобы понять это, не нужно быть богом. Хоть мы тогда ликвидировали в два с лишним раза больше ракет, чем США, ни одна из них не достигала их территории. А почти девять сотен уничтоженных американских ракет были способны из Европы нанести обезглавливающий и разоружающий ядерный удар по центрам управления и ракетным базам в европейской части СССР. ДРСМД был первым договором о глубоком и притом одностороннем сокращении американских ракет, которые были для нас равнозначны их стратегическому оружию. А в ответ СССР отказался лишь от систем регионального значения.
– Почему НАТО отвергло предложение Москвы о моратории?
– Это тоже отчасти связано с нашей неоднозначной позицией. Если не считать застрельщиков кампании о российской угрозе, многие на Западе запутались в наших декларациях и поступках. Направив предложение о моратории руководителям НАТО, с ним, как обычно, хотя бы post factum не удосужились ознакомить российскую общественность. Можно догадываться, что это предложение включало возможность новых мер верификации. Однако они, видимо, не относились к существующей российской ракете 9М729, которую на Западе единодушно считают нарушением ДРСМД. Если был расчет на принятие нашей идеи моратория, следовало в первую очередь предложить меры верификации, чтобы доказать, что эта ракета не является нарушением договора. А заодно потребовать мер контроля применительно к пусковым установкам ПРО в Румынии и Польше, чтобы удостовериться, что в них вместо антиракет не развертываются наступательные крылатые ракеты «Томагавк». Я убежден, что тогда Западу было бы непросто отмахнуться от наших мирных инициатив. Странная непоследовательность и недосказанность российской позиции, вероятно, диктуются некими подспудными мотивами и движущими силами, кои мне неведомы. Но очевидно, что все это заметно снижает эффективность нашей политики предотвращения ядерной войны и сохранения стратегической стабильности.
– Недавно Госдепартамент США передал Китаю официальное приглашение на переговоры по контролю над вооружениями. Каков будет, на ваш взгляд, ответ Пекина?
– Ответ Пекина будет стандартным. Китаю кажется нелогичным изолированно обсуждать наземные ракеты средней дальности, по которым у него есть преимущество, в отрыве от морских и авиационных ракет такого класса и стратегических вооружений, по которым огромное превосходство у России и США. Поэтому Пекин долгое время отстаивает такую позицию: пусть Россия и США сократят свои ядерные вооружения до китайского уровня, в том числе стратегические, а после этого Китай будет готов присоединиться к переговорам. Уклончивость Китая объясняется тем, что никто ни разу не предложил такой формат переговоров, который предоставил бы ему стратегический выигрыш.
– Судя по заявлениям президента Владимира Путина, Россия готова работать над новыми соглашениями или хотя бы продлить Договор между РФ и США о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-3). Появилась ли какая-то определенность со стороны США о судьбе этого договора?
– Нет, не появилась. В Вашингтоне периодически говорят, что рассматривают вопрос о продлении СНВ-3, но тут же ставят оговорки. Якобы договор, заключенный Бараком Обамой, не учитывает новейших видов вооружений. Кроме того, он двусторонний, и нужно, чтобы в нем участвовал Китай. Но это чудовищная глупость. У Китая 150 носителей и 150 боеголовок стратегических ядерных сил. У России и США в соответствии с СНВ-3 может быть до 1500 боеголовок и 700 носителей. Значит, присоединившись к СНВ-3, Китай сможет на законных основаниях в пять раз увеличить число носителей и в 10 раз – число боеголовок. Понятно, что ни США, ни Россия никогда на это не согласятся. В лучшем случае вопрос об участии Китая может быть поставлен в контексте каких-то будущих переговоров. Но чтобы их начать не на пустом месте, а отталкиваясь от прочной опоры, надо продлить существующий договор.
Кроме того, администрация США абсолютно парализована. Оттуда ушли практически все специалисты, которые раньше этим вопросом занимались. Американские военные прямо говорят, что они за продление договора, который дает транспарентность и предсказуемость в отношении российских сил. В то же время Белый дом, Госдепартамент и Совет национальной безопасности буквально плавают в своих невнятных позициях и не могут ничего согласовать с президентом, озабоченным только импичментом. А в стратегических вопросах Дональд Трамп не только ничего не понимает, но и не хочет понимать. Он не желает этим серьезно заниматься и отделывается общими заявлениями, каждое из которых противоречит предыдущему.
– Какими могут быть последствия для стратегической стабильности в случае непродления СНВ-3 после февраля 2021 года?
– Стратегическая стабильность влияет на всю международную безопасность, потому что уменьшает угрозу ядерной войны. Без продления срока действия СНВ-3 мы лишимся транспарентности и предсказуемости отношений в рамках стратегической стабильности. Соглашения, предусматривающие инспекции и режимы верификаций, дают огромную информацию и позволяют каждой стороне быть уверенной на 10–15 лет вперед, потому что стратегические вооружения не создаются под столом за один день. С 2011 года, когда начал действовать СНВ-3, РФ и США провели друг у друга 300 инспекций и осуществили более 18 тыс. уведомлений о том, что происходит в их стратегических силах. Все это будет потеряно, начнется неограниченная гонка вооружений и возрастет угроза ядерной войны.
Как показал опыт, без соглашений по ограничению вооружений каждый очередной кризис ставит стороны на грань ядерной войны. А в контексте контроля над вооружениями – не ставит. Этот важнейший урок уже все забыли. Ведь как будет отвечать Россия на размещение в Европе американских ракет средней дальности с кратчайшим подлетным временем до российских центров военно-политического руководства и многих баз стратегических сил?
Возможно, не только такими же ракетами на своей территории, но и экстерриториально – в пределах досягаемости до их центров управления. Если США и Россия примут концепцию упреждающего ядерного удара, то при любом локальном кризисе может быть спущен курок глобальной ядерной катастрофы.
– По словам Путина, гиперзвуковое оружие имеется в настоящее время только у России. В чем состоит отставание американцев?
– Что касается межконтинентальных гиперзвуковых планирующих систем, то их действительно имеет только Россия. Система «Авангард», в частности, включает гиперзвуковой планирующий блок, поставленный на разгонные ступени баллистических ракет 30-летней давности. В новейшей истории это не первый случай военно-технического первенства нашей страны. Мы были впереди планеты всей с запуском спутника в 1957 году (то есть с созданием межконтинентальных баллистических ракет) и с удачным перехватом баллистической цели системой ПРО в 1961-м, о чем без удержу хвастался Хрущев. Но американцы нас быстро перегнали по баллистическим ракетам, достигнув за десять лет семикратного превосходства, а по ПРО до сих пор причиняют нам головную боль.
Почему американцы пока не добились того же по гиперзвуковому ракетно-планирующему оружию? Во-первых, потому что им не ясна задача таких систем в межконтинентальном исполнении. У нас они обосновываются задачей преодоления американской ПРО. Правда, у США пока нет такой обороны, которую не могли бы прорвать наши существующие баллистические ракеты, но российское руководство, видимо, считает, что она может появиться в будущем. И тогда гиперзвуковые планирующие системы заменят нынешние баллистические ракеты. До тех пор наши новые гиперзвуковые ядерные средства не повлияют сколько-нибудь заметно на стратегический баланс. Что касается американцев, то они не видят никакой проблемы преодоления обороны, поскольку не считают российскую ПРО эффективной в рамках стратегии ядерного сдерживания.
Во-вторых, американцы поставили перед собой амбициозную цель создать ракетно-планирующее гиперзвуковое оружие в неядерном оснащении, то есть с обычными боезарядами. В этом случае возникнут принципиально новые варианты непредсказуемых разоружающих неядерных ударов, что может в корне изменить существующую уже 30 лет систему стратегической стабильности. Но поразить защищенные цели неядерными боезарядами гораздо труднее, чем ядерными, поскольку требуется на порядок более высокая точность наведения гиперзвуковых боевых блоков. Вот они и бьются над этой задачей, включая обеспечение стабильного полета при огромном нагреве аппарата от трения о воздух.
– Каков ваш прогноз относительно обзорной конференции Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), которая должна состояться в апреле 2020 года? Не поставит ли она крест на этом договоре?
– Если все будет развиваться так, как идет в настоящий момент, то эта конференция обречена на провал. ДНЯО потерпит тяжелейший удар и утратит свое действие если не де-юре, то уж точно де-факто. Чтобы этого избежать, ведущим ядерным державам нужно возобновить процесс переговоров об ограничении и сокращении ядерного оружия. Необходимо как минимум продлить Договор СНВ-3 с тем, чтобы незамедлительно начать диалог о следующем соглашении. Пять лет быстро пролетят, и мы снова окажемся в цейтноте. Считаю это определенной недоработкой российской позиции. После долгих лет непонятной позиции руководство России только в прошлом году четко и однозначно заявило: «Мы – за продление без всяких предварительных условий». Но такого заявления недостаточно. Нужно было добавить, что мы не считаем этот договор идеальным и предлагаем начать переговоры о следующем соглашении. Если США хотят присоединить к нему Китай, давайте попробуем заинтересовать его. Или пока оставим Китай в стороне и заключим новый договор в двустороннем формате. Это очень важная недосказанность, которая, как и во многих других вопросах, уменьшает эффективность российской внешней политики в этой области.
