Алексей Арбатов: «Трамп явно действует от противного»
| Огонёк
Что могло бы стать предметом торга между президентами США и России в сфере ядерного разоружения
Что должно в первую очередь заботить Москву в отношениях с новой американской администрацией
Со дня инаугурации Дональда Трампа миновал уже месяц, а ясности с российско-американской повесткой дня по-прежнему нет. Зато есть скандальный фон: на прошлой неделе из-за «российского фактора» ушел в скоропостижную отставку советник президента по национальной безопасности Флинн, администрацию упрекают в контактах с «представителями русской разведки», «Нью-Йорк таймс» обвинила Россию в «секретном» развертывании крылатых ракет, что якобы нарушает двусторонние договоренности…
Очевидно, что затянувшаяся неопределенность в формировании двусторонней повестки дня позитива не прибавляет — только привносит нервозности. И порождает волну спекуляций по всему периметру проблем, которые могли бы стать предметом для дискуссии: санкции, Украина, Сирия, Иран… Все это темы, безусловно, важные, но в той или иной степени больше тактические. А стратегический сюжет, по сути, один — проблема ядерных вооружений. Каково реальное положение дел в этой сфере сегодня и почему перспективы особенно тревожны, «Огоньку» рассказал академик РАН Алексей Арбатов.
— Алексей Георгиевич, Трамп сменил советника по нацбезопасности, намерен пересмотреть весной ядерную доктрину, хотя до инаугурации заявил о возможности торга с Россией — ядерное разоружение в обмен на санкции. Что происходит?
— Пока можно сказать только одно: доинаугурационные заявления Трампа и будущая реальная политика — два разных, не связанных между собой предмета, во всяком случае в этой сфере. Трамп — весьма непредсказуемый президент, возникший в политике практически из ниоткуда, но можно сказать с уверенностью, что никакого плана и даже общего представления о «ядерной материи» у него нет. Он их, представления, только будет вырабатывать, опираясь на советников, которых сам же и назначает. Я имею в виду министра обороны, главу Комитета начальников штабов, Госдепартамента (МИДа), Комитета национальной безопасности. Если посмотреть внимательно, выяснится, что все первые трамповские назначенцы, мягко говоря, неопытны в интересующей нас сфере. Госсекретарь Рекс Тиллерсон — экс-глава ExxonMobil и иные сферы деятельности, кроме нефтегазовой, пока представляет себе слабо. Новый министр обороны Джеймс Мэттис — бывший морской пехотинец и, стало быть, не имел дела со стратегическими вооружениями и вопросами их ограничения. Выходит, им всем потребуется помощь специалистов. Думаю, что экспертов и консультантов будут искать в «мозговых трестах» — институтах, центрах. Но не в Бруклинском институте или Фонде Карнеги, не в Гарварде или Колумбийском университете — все это «либеральные» центры, связанные с демократами. Скорее всего обратятся к «консервативным школам» — в Корпорацию РЭНД, Институт американского предпринимательства, Университет Джонса Хопкинса, Джорджтаунский центр, Фонд Наследия. Впрочем, могут обойтись и без специалистов из этих институтов: Трамп уже показал, что он не в восторге от «яйцеголовых», поэтому в его ближайшем окружении таких людей пока нет.
— Зато много людей в погонах…
— Да, наряду с бизнесменами, включая миллионеров.
— Справедливы ли параллели по части «ядерной диспозиции» между Трампом и Гарри Трумэном, занимавшим Белый дом в 1945-1953 годы?
— Трумэн имел монополию на атомную бомбу, свободно и безнаказанно угрожал ею Сталину, Мао Цзедуну и Ким Ир Сену на случай, если те решат завоевать американских союзников. Трамп живет в другом мире и вряд ли знает о прошлых делах. В ходе избирательной кампании и до своей инаугурации Трамп делал «проядерные» заявления: что, мол, Штаты по части ядерных вооружений отстают от России, что он готов использовать ядерное оружие, если на то будет необходимость, что США обязаны обновить свой ядерный потенциал. Потом прозвучало самое неожиданное заявление: «Ядерное разоружение в обмен на снятие санкций с России». Я думаю, что оно было чистой воды экспромтом в духе Трампа — ни с того ни с сего связать отмену санкций и сокращение ядерного оружия. Экспертов это заявление, мягко говоря, огорошило: оригинально, спору нет, но материи между собой никак не связанные…
— А есть ли вообще почва для торга? Какова на сегодняшний день объективная ситуация в сфере ядерного разоружения?
— США запланировали после 2020 года масштабное обновление своих ядерных вооружений — всей «триады», и начнут они с тяжелых бомбардировщиков, потом наземные ракетные силы, а затем морские. Стоимость такого «апгрейда» — почти триллион долларов, но Трампа цена не пугает — он уже пообещал сделать это. Это с одной стороны. С другой — в 2021 году истекает срок Договора между Россией и США по сокращению стратегических вооружений (СНВ от 2010 года). Продлить его можно только на пять лет и только один раз. По этому соглашению для каждой из сторон установлен потолок в 700 развернутых носителей (стратегических ракет морского и наземного базирования и тяжелых бомбардировщиков) и в 1550 боезарядов, размещенных на упомянутых носителях. Американцы сократили носители еще в недостаточной степени, зато по зарядам выполнили «план» с лихвой — их сейчас насчитывается около 1370. Но им ничего не стоит отыграть все назад: снятые с ракет боезаряды отправлены на склады, с которых их не так сложно вернуть. У России все наоборот: боезарядов пока больше, чем положено (около 1800), а носителей — меньше (508). Впрочем, итоги сокращения будут подводить только в 2018-м.
— Есть ли у Вашингтона желание согласовать следующий договор о дополнительных сокращениях, как предлагалось при Обаме?
— У Трампа сейчас явно другие интересы — Китай, Иран, противоречия с Евросоюзом из-за тарифов, которые он хочет вводить, мигранты-мусульмане, строительство стены на границе с Мексикой и т.д. Для Трампа сегодня ядерное разоружение — вопрос десятый. То, что он один раз что-то обронил на эту тему, ни о чем не говорит. Иное дело модернизация стратегических сил — тут все серьезно и он обещал это сделать избирателям, Пентагону и военной промышленности. А раз так, зачем Трампу связывать себе руки? Я не уверен, что нынешняя администрация пойдет даже на продление текущего Договора. Это Обама предлагал продление, а Трамп явно действует от противного в отношении своего предшественника.
— И каков будет алгоритм?
— Если говорить о большой политике, то Трампу прежде всего важно, чтобы Россия ему не мешала в отношениях с исламским экстремизмом, Китаем и Ираном. Помощь от нее была бы желательна, но не обязательна. А вот если Москва будет мешать, Трамп резко изменит тон. Первые сигналы уже поступили: военные в Вашингтоне обвинили российские власти в том, что они якобы заигрывают с талибами в Афганистане и мешают США бороться с ними. Не знаю, правда это или нет, но нельзя не учитывать, что как только американцы покинут Афганистан, Россия останется лицом к лицу с талибами. В любом случае обвинения пошли. По Сирии, Ираку и Ирану Трамп тоже будет требовать от Москвы лояльности. Также не исключено, что он может влезть в серьезную конфронтацию с Китаем и опять перед Кремлем будет поставлена задача выбора — или вы с нами, или вы против нас. Трамп, наверное, никогда не слышал о политике «баланса сил» и компромиссов в духе великого австрийского дипломата XIX века Меттерниха, да и про школу Генри Киссинджера, видимо, мало что знает. Пользоваться чужими противоречиями, тонко играть на балансе сил (как делал Пекин в течение нескольких прошлых лет) — это сложно и, судя по всему, не по-трамповски. Сможет ли Кремль воспользоваться противоречиями между США и Китаем, тоже большой вопрос, хотя концепция стала сейчас популярна. Но есть и шанс на то, что в Вашингтоне могут взять иной тон в диалоге по Украине и по связанным с этим санкциям. В этом случае предложение нового договора по сокращению ядерных вооружений может и не быть отвергнуто со стороны США. Но все может повернуться и иначе… Главное: если у Трампа ярко выраженного интереса к этой теме не просматривается, он должен быть у российских властей.
— Почему?
— Начинается новая гонка вооружений. Американцы будут перевооружаться, а Россия должна будет отвечать. Мы это уже проходили в годы холодной войны, но сейчас нас ожидает кое-что похлеще: гонка будет вестись и в сфере неядерных систем — ПРО, «Быстрого глобального удара» и т.п. Иными словами, пойдет «многоканальная гонка»: наступательные ядерные вооружения против таких же у противника, ядерные ракеты против неядерных систем ПРО, которые, в свою очередь, будут соперничать с высокоточным обычным стратегическим оружием и т.д. Это с одной стороны. С другой — в новом «забеге» уже будет не два участника, как четверть века назад, а больше — Китай, Индия, Пакистан, Северная Корея, может, и Израиль присоединится. А там подтянутся Иран, Саудовская Аравия, Турция, Египет, Япония, Южная Корея, Тайвань, ЮАР, Бразилия… Мы окунемся в мир, который в части безопасности будет хуже того, что был во времена холодной войны и, во всяком случае, куда как сложнее, особенно в плане переговоров и соглашений по контролю над вооружениями. А также в смысле вооруженных столкновений держав и их неуправляемой эскалации до ядерного уровня.
— И что делать?
— Учитывая неясность позиции новой администрации США, России нужно перехватить эстафету и вновь стать инициатором процесса разоружения. Во-первых, потому что гонку ядерных вооружений теперь намерены вести Штаты, так зачем предоставлять им свободу рук? Россия заинтересована в том, чтобы понизить ядерные «потолки», чтобы загнать под них гиперзвуковые средства, вернуться к вопросу согласования параметров и масштабов допустимой системы ПРО. Тем более что мы сами создаем свою ПРО в рамках большой программы Воздушно-космической обороны (ВКО). Другая причина для российской инициативы в том, что такое перевооружение — колоссальные затраты, тогда как российская экономика сегодня явно не на подъеме (в этом году грядет серьезное сокращение нашего военного бюджета). И, наконец, последнее: Россия находится в куда более уязвимом геостратегическом положении, чем Штаты. Распространение ядерного оружия будет вестись в основном неподалеку от наших границ. Россия в пределах досягаемости всех семи остальных ядерных держав, тогда как США только двух — России и Китая, а другие или вне доступа, или это американские союзники. Самое плохое в том, что разрушение системы контроля над ядерным оружием, технологиями и материалами, которое сегодня идет полным ходом, рано или поздно приведет к тому, что такое страшное оружие окажется у какой-либо террористической группы. Это почти неизбежный результат развития событий, если ему не помешать. Только Россия в состоянии сейчас возглавить подобный процесс. И я убежден, что она должна это сделать. Кроме того, в этом случае она выиграет, сыграв «в масть» антиядерному движению в мире, которое за последние годы выросло и окрепло — в ООН уже внесена Конвенция о запрещении ядерного оружия. Уж если Кремль хочет демонстрировать «мягкую силу», лучше способа и не придумать. Это воздействие на либеральные круги в Штатах и Западной Европе, на руководство развивающихся стран, на мировое общественное мнение. Получится достичь практических результатов — отлично, укрепим свою и мировую безопасность, не получится — хотя бы добавим крупные очки к международному имиджу. С ним отнюдь не все благополучно, несмотря на героические усилия Russia Today.
— Но никакой инициативы пока нет, из-за чего тогда переполох в экспертной среде по поводу перспектив в этой чувствительной сфере?
— Из-за того, что заявление Трампа о возможном «ядерном торге» совпало с утечками из Вашингтона о разработке там концепций избирательного применения стратегических вооружений. Трамп, похоже, сам еще не понял, о чем речь. А она о том, что Москва якобы перехватила эстафетную палочку у США. Еще в начале 1960-х президент Джон Кеннеди и министр обороны Роберт Макнамара обнаружили, что у США только один план ведения войны — с использованием всего ядерного потенциала (5 тысяч термоядерных бомб с доставкой 2 тысячами бомбардировщиков),— и ужаснулись. Тогда на свет появилась так называемая концепция контрсилы — нацелить ядерные ракеты не на города, а на стратегические базы противника. Потом Макнамара от нее отошел и стал делать упор на взаимном гарантированном сдерживании потенциалами только ответного удара. Но позднее, в начале 1970-х, появилась концепция «перенацеливания — избирательных ядерных ударов».
А в России после 2003 года в официальных документах об этом не говорится (тогда в брошюре Минобороны было сказано о применении стратегических сил в целях «деэскалации» конфликта, то есть об ограниченном ударе). Сейчас, судя по некоторым статьям и высказываниям российских военных и гражданских экспертов, разрабатывается аналогичная концепция. Когда такие доктрины появятся с обеих сторон, вероятность применения стратегического оружия даже в условиях локального обычного конфликта возрастает в квадрате.
— Опасны ли новые стратегические концепции США?
— Опасны. Четверть века спустя после окончания холодной войны ядерного оружия во всем мире стало меньше, но вероятность его применения, как ни парадоксально, возросла. Сейчас ситуация, наверное, опаснее, чем когда-либо со времен Карибского кризиса 1962 года. Парадокс: есть стабильный стратегический баланс, причем на пониженных количественных уровнях — ни одна из сторон не в состоянии нанести по другой разоружающий удар и избежать возмездия. Но, несмотря на это, стабильность размывается новыми видами ядерных и обычных высокоточных стратегических вооружений и совершенных информационно-управляющих систем, а также связанными с ними концепциями ограниченного применения стратегического ядерного оружия.
— Так все же: что могло бы стать предметом для торга между Россией и США при новой администрации?
— Я разговаривал с американскими специалистами, включая тех, кто крайне негативно относится к Трампу. Они в один голос говорят: если со стороны России поступят серьезные предложения, Вашингтон не сможет отказаться. Если это будет, как в известной истории с плутонием (мол, мы готовы вернуться к соглашению, но при условии, что американцы отведут войска и объекты НАТО из Восточной Европы, отменят санкции, да еще и компенсируют ущерб России от ее собственных контрсанкций), тогда ждать нечего. Но от серьезных предложений будет трудно отмахнуться даже администрации Трампа. Проблема в том, что из России ни разу за последние годы никакой конкретики не прозвучало — только общие фразы, благие пожелания и невыполнимые требования. Например, что мы предлагаем по части ПРО — это возродить Договор 1972 года (по 200 антиракет на брата)? А как тогда быть с нашей ВКО? Построены три завода, которые должны производить тысячи перехватчиков типа С-400 и С-500! Наши конструкторы и генералы рекламируют эти системы как средства «отражения воздушно-космического нападения», в том числе и перехвата межконтинентальных баллистических ракет. Мы что, откажемся от ВКО, несмотря на угрозу неядерных ракет США и ракетно-ядерных систем третьих стран вблизи нашей территории? А как ограничить стратегические крылатые и гиперзвуковые ракеты? Мы пожертвуем «калибрами», которые продемонстрировали в Сирии? Или новейшими гиперзвуковыми системами, по которым, судя по откровениям разработчиков, опережаем США? В новых условиях все это надо учитывать и просчитывать в наших переговорных позициях.
Иными словами, если мы ради своей и мировой безопасности озаботимся спасением глобальной системы контроля над ядерными вооружениями и их нераспространением, то надо делать это всерьез. Никто, кроме России, теперь это не сделает, а время выдвижения нереальных условий и пустопорожних благих пожеланий прошло.
Беседовала Светлана Сухова
