«АМЕРИКАНЦЫ УБЕЖДЕНЫ, ЧТО РОССИЯ ПРОИГРАЕТ И СТАНЕТ ИНСТРУМЕНТОМ БОРЬБЫ С КИТАЕМ»
Деловая электронная газета «Бизнес Online»
О раскладах в новом миропорядке
«Наследный принц Саудовской Аравии наорал на помощника Джо Байдена Джона Салливана. С начала 1970-х мы не могли себе представить ситуации, чтобы саудовский принц, будущий король, кричал на американского представителя такого уровня, и это стало известно СМИ. А почему? Потому что американцам нечего предложить. У них нет ресурсов, на которые можно было бы купить союзников. Есть только угрозы», — считает программный директор международного дискуссионного клуба «Валдай» Тимофей Бордачев. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал о том, что почему 76% населения Земли не присоединилось к политике Запада, как сложились «фантастические отношения» с Китаем и каким образом Россия пытается вывести Украину из-под влияния Запада.
«Украина рассматривалась нашими партнерами на Западе как таран в отношении России»
— Тимофей Вячеславович, являлась ли спецоперация действительно вынужденной мерой?
— Вся архитектура европейской безопасности после холодной войны была основана на исключении российских интересов. В первую очередь это произошло потому, что в 1990-е годы Россия не располагала экономическими и политическими возможностями для того, чтобы получить достойное место в архитектуре европейской безопасности, чтобы ее голос был услышан. Кроме того, вся архитектура европейской безопасности, весь европейский порядок были основаны на доминировании США, то есть государства, которое находится за пределами Европы и рассматривает ее исключительно как пространство для своих геополитических маневров.
Помимо этого, расширение НАТО сопровождалось постепенным распространением военной инфраструктуры, а после 2014 года была сделана ставка либо на присоединение Украины к Альянсу, либо на распространение там военной инфраструктуры США и их ближайших союзников. Это геостратегическая сторона вопроса, которая, с моей точки зрения, и сделала неизбежными те военные меры, которые Россия в настоящее время принимает на украинском направлении.
Нельзя также недооценивать гуманитарную составляющую. В 2014 году государственный переворот, который произошел в Киеве, поставил значительную часть населения Восточной Украины в сложную ситуацию. И люди, как и в Крыму, сделали выбор в пользу того, чтобы не оставаться в составе националистического государства, которое решили строить те, кто захватил власть в Киеве. Мы знаем, что Россия в течение 8 лет последовательно добивалась исполнения украинскими властями резолюции Совета безопасности ООН в поддержку Минских соглашений от февраля 2015 года. Мы знаем, что усилия РФ оказались безрезультатными: США и европейские государства либо не захотели, либо не смогли ничего сделать с киевскими властями, чтобы заставить их исполнять эти договоренности.
Таким образом, я думаю, что причины того, что Россия обратилась к военно-техническим средствам, одновременно имеют геостратегический и гуманитарный характер, и они полностью объективны. Вместе с тем мы должны учитывать, что Украина рассматривалась нашими партнерами на Западе как таран в отношении РФ в силу того, что это большая страна с многочисленным населением, говорящим либо на русском языке, либо на родственном и близком русскому, интегрированная с Россией в информационном пространстве, тесно связанная с ней в экономическом и социальном отношении. То есть это идеальный инструмент и способ для того, чтобы вести с РФ борьбу. В 2021 году все эти процессы зашли слишком далеко для того, чтобы Россия могла дальше ждать и проявлять терпение. Я считаю, что поэтому созрели все необходимые условия для военно-технического развития данной ситуации вокруг Украины.
— Почему для Запада наши аргументы о ее начале не кажутся убедительными и по миру широко расходятся круги этой якобы неубедительности? Почему, несмотря на многочисленные факты, которые мы обнародуем, нас продолжают считать авторами ничем не спровоцированной агрессии?
— Если мы посмотрим на результаты последнего голосования в Генеральной ассамблее ООН по вопросу участия России в совете ООН по правам человека, то увидим, что 98 государств поддержали США, но порядка 100 либо выступили против того, чтобы РФ не участвовала в этом совете, либо воздержались, либо не голосовали. 76 процентов населения Земли живет в странах, не присоединившихся сейчас к политике Запада в отношении России. Совокупное население государств, которые ввели санкции в отношении РФ, составляет 14 процентов населения Земли, и было бы крайним расизмом с нашей с вами стороны считать, что эти 14 процентов представляют все международное сообщество.
Мы знаем позицию Китая, которая по отношению к России является последовательно доброжелательно-нейтральной. Мы внимательно следим за высказываниями официальных представителей китайского МИДа, которые буквально в каждом выступлении указывают на то, что главными причинами украинского кризиса является политика расширения НАТО и нежелание Североатлантического альянса принимать во внимание интересы РФ. Мы знаем, что политика Индии является в данном случае нейтральной. Это связано с тем, что индийские внешнеполитические интересы не предполагают подчинение США. Кроме того, мы видим, что в последние недели Штаты и некоторые их ближайшие союзники активно практикуют тактику угроз и запугивания в отношении третьих стран. По информации, которая приходит с переговоров между США и Китаем, США и Индией, США и другими странами, конструктива в них очень мало. Мы не слышим, чтобы на этих переговорах Штаты предлагали кому-то какие-то новые экономические или торговые форматы, преференции, технологические партнерства и так далее. Если мы посмотрим на новости, то ничего подобного не обнаружим. Зато увидим угрозы.
Ситуация по сравнению с 1970-ми годами серьезно изменилась. В первую очередь в связи с общим кризисом глобальной экономической системы США ничего не могут предложить другим странам. Тем странам, которые не являются их формальными союзниками, как государства Западной Европы или Япония, например, и которые не имеют к России своих собственных претензий. Поэтому нынешняя ситуация очень отличается от всех наших предыдущих опытов взаимодействия и конфликтов с Западом. К этому следует добавить, что Запад сам не пошел на переговоры. На мой взгляд, потому, что там не видят никаких путей решения тех фундаментальных проблем мировой экономики, которые созрели. Два года пандемии коронавируса позволили отвлечь общественность от реальных накопленных проблем и перекосов в данной сфере. Но они закончились, и со стороны Запада, наверное, было рациональным создать почву для какого-то нового конфликта. Мы же сейчас видим, что, например, американские руководители постоянно подчеркивают прямую зависимость экономических трудностей, как у себя в стране, так и у коллективного Запада в целом, от конфликта на Украине. Но этого не может быть, поскольку всего полтора месяца прошло. Экономические трудности сегодня везде — и в России, и на Западе — связаны, во-первых, с тем кризисом, который продолжается в мировой экономике с 2008 года, и, во-вторых, с пандемией. Но мы видим очевидные попытки списать эти трудности на последствия конфликта на Украине.
— Сейчас пошла новая волна обвинений в наш адрес: дескать, Россия отказывается от переговоров и с Украиной, и с Западом. Но мы же пытались договориться с теми и с другими до начала спецоперации, но все переговоры зашли в тупик. По сути, провалились. Почему?
— Основная причина, по которой переговоры зашли в тупик, по моему мнению, связана с тем, что альтернативы негативному сценарию развития событий на Западе не было. Российские требования являлись в достаточной степени провокационными. Наша страна действительно требовала максимум того, что можно было выложить на стол переговоров, но ничего конструктивного, что сняло бы наши озабоченности и учло бы наши интересы, Запад России предложить не смог или не захотел.
«Россия не ведет с Украиной тотальную войну»
— 20 апреля РФ передала украинской стороне проект урегулирования конфликта между двумя странами. В самом начале спецоперации мы заявили главные цели, которых хотим добиться от Украины, а именно: признать Крым российским, ЛДНР — суверенными государствами, а также провести денацификацию и демилитаризацию Украины. То, что мы сейчас передали, содержит какие-то изменения в этих четырех пунктах? Мы в чем-то смягчили свою позицию и согласны на какие-то компромиссы?
— С подробностями этого документа я не знаком. Но если встречные российские предложения предполагают отмену ограничений в отношении русского языка, запрет на деятельность националистических организаций, которые в избытке существуют на Украине, то это и есть денацификация. Если российские предложения предполагают отказ Украины от размещения на своей территории зарубежной военной инфраструктуры либо от создания собственных военных возможностей, которые могут угрожать России, — это демилитаризация. Вместе с тем я думаю, что военные действия преследуют некие политические цели и не ведутся из чисто людоедских соображений, чтобы просто повоевать. Эти политические цели в содержании данного документа отражены.
Современная история знает примеры тотальной войны. Например, война США против Ирака в 2003 году. Там никаких переговоров не было. Американцы сразу же разнесли весь правительственный квартал в Багдаде, обесточили страну, отключили все виды энергии, связь и обрушили страну в каменный век. Обрекли сотни тысяч людей на смерть, отключив электричество в больницах.
Российская сторона этого не делает. РФ не ведет с Украиной тотальную войну. Россия проводит там специальную военную операцию, тесно увязанную с какими-то политическими целями, в которые не входит, чтобы Украину, как Ирак или Афганистан, полностью себе подчинить.
— Действительно, когда в 2003 году американцы вторглись в Ирак, то сразу сказали, что главная цель — уничтожение режима Саддама Хусейна и никаких переговоров. А наш министр иностранных дел Сергей Лавров говорит, что мы не стремимся к смене режима Владимира Зеленского на Украине. Мы надеемся, что этот режим, который держится на штыках националистов, сам себя денацифицирует и начнет выполнять договоренности, даже если что-то подпишет в ходе переговоров? Но это же все равно будет агрессивно-антироссийский, реваншистский, фактически фашистский режим, который станет готовить агрессию-реванш против нас. Мы этого не понимаем? Почему идем на переговоры?
— В ответ я могу привести только один исторический пример. Помните советско-финский договор о перемирии от 1944 года, согласно которому в Финляндии были запрещены националистические партии? В результате те люди, которые активно воевали на стороне гитлеровской Германии или состояли в организациях, ставивших своей целью борьбу с Советским Союзом, потеряли работу, некоторые — свободу и так далее. При этом финское правительство, которое перед этим с Советским Союзом дважды воевало (в 1939–1940-х и 1941–1944 годах), осталось на месте до демократических выборов, в ходе которых оно сменилось на другое.
— Да, но тогда денацификация Финляндии прошла под давлением не только СССР, но и наших западных союзников. А сейчас разве Запад позволит таким образом денацифицировать Украину? Сегодня же в их интересах, чтобы здесь был постоянный очаг войны и реваншизма против нас.
— Боюсь, что это действительно так. Я думаю, что важная цель российской политики состоит в том, чтобы вывести Украину из-под контроля Запада. По моему мнению, вероятность этого очень мала, фактически ничтожна, поскольку сейчас украинское правительство и руководство вооруженных сил находится под управлением Запада и финансируется им. Им в принципе безразлично, что в их стране происходит, поскольку деньги они получают не от того, что производит и дает Украина, а из-за границы. Поэтому они так ведут боевые действия, направленные на уничтожение всего: и производственной базы, и инфраструктуры, и жилья, в общем-то, и жителей. Да, вероятность мала, но это не значит, что к денацификации без насильственной смены украинского режима не надо стремиться. Россия не ставит своей целью завоевывать Украину. Официально она провозглашает целью сделать Украину мирным, спокойным соседом.
— Опять же Лавров говорит, что начался второй этап спецоперации. Когда и чем закончился первый? Какие цели он ставил и добились ли мы их? В чем будет заключаться второй этап? Комментариев различных действующих военных, политиков и представителей экспертного сообщества много, но четких государственных документов с железобетонными формулировками нет. Почему?
— Я, честно говоря, не думаю, что это должен кто-то разжевывать. Насколько помню, через месяц после начала специальной военной операции минобороны подвело ее промежуточные итоги и проинформировало общественность. Это было в конце марта. Во всем остальном, мне кажется, существует элемент феномена медийности современного общества, плохо обоснованных ожиданий со стороны людей, которые считают себя интересующимися или разбирающимися в том, что им должны все доносить и объяснять. Никому ничего не должны объяснять. У нас есть процедура выборов. Есть государство, которое выполняет свою конституционную обязанность. А мы должны ему доверять. Нас с вами на войну не мобилизуют, потому что войны нет. Наша профессиональная армия проводит специальную военную операцию, и я думаю, что до командиров всю необходимую информацию и по целям, и по задачам, и по срокам исполнения доводят. Обществу нужно объяснять, когда его призывают на войну. Сейчас ее нет. Тогда зачем это все в подробностях знать людям, которые в этом не участвуют?
— Почему страны ОДКБ дистанцировались от нас в спецоперации на Украине? Ведь мы помогли, например, тому же казахскому руководству удержать власть в стране, а толпы террористов оно так и не показало, ни живых ни мертвых. И Армению фактически спасли от полного разгрома во второй Карабахской войне. А от нас они все теперь дистанцировались. Нам нужны такие союзники?
— Давайте посмотрим на ситуацию следующим образом. Вы лично хотели бы видеть, скажем, казахских солдат, которые в современной истории ни разу ни с кем не воевали, в этой операции рядом с нашими бойцами? Они бы там все погибли, не принеся никому никакой пользы, кроме горя своим матерям. Да, американцы любят гонять союзников воевать за их интересы, особо не считаясь с тем, сколько их там ляжет. РФ этого не делает. Более того, скажу как историк, это никогда не было частью нашей политики. В период наибольшей территориальной экспансии России в XVIII–XIX веках в нашей армии служили только русские и православные. Плюс так называемая дикая дивизия, набранная из горцев Северного Кавказа. Офицерский состав комплектовался также представителями немецкой и татарской аристократии. Поэтому я бы не хотел видеть казахских или киргизских парней, необстрелянных, не имеющих никакого опыта современной войны, на полях специальной военной операции, которую проводит Россия. Это первое.
Второе. Это экономика. Мы не можем сейчас говорить о том, каким образом страны Евразийского экономического союза участвуют в тех мерах, которые принимает РФ, российские компании для противодействия экономической войне со стороны Запада. Если начнем публично обсуждать, кто и как нам помогает так называемые санкции обходить и с ними бороться, мы рискуем поставить в неудобное положение других людей. У меня есть информация о том, что это все сейчас происходит с участием конкретных компаний и стран – союзников России. Я не буду называть имена и названия, потому что не хочу их подставлять.
Что касается политических заявлений, то у нас есть две позиции в поддержку — это высказанная позиция президента Киргизии Садыра Жапарова и главы Беларуси Александра Лукашенко. Казахстан из всех наших союзников находится в наибольшей зависимости от США, поскольку полностью зависит от торговли энергоресурсами, расчеты за которые осуществляются в рамках контролируемой Штатами международной финансовой системы. Готова ли Россия взять на себя те издержки, которые понесет Казахстан, если на него обрушатся все санкции США, такие же как на нашу страну? Не думаю, что подобное нам остро необходимо.
— В общем, это согласованная позиция.
— Не знаю, насколько она согласованная, но я не считаю, что есть политическая и моральная целесообразность давить на наших союзников в данной ситуации.
— Есть ли еще шанс на СССР 2.0? Якобы именно этого хочет Россия, как утверждают в США.
— Я так не думаю. Считаю, что РФ заинтересована в том, чтобы ее ближайшие соседи сохраняли суверенитет, но при этом понимали свое геополитическое положение и место в системе внешнего периметра российской безопасности. Не думаю, что российское руководство хотело бы опять взять на себя ответственность за огромные территории и население бывших республик Советского Союза. Полагаю, что для американцев такого рода интерпретация является самой простой и удобной для того, чтобы объяснять себе и другим российские действия в информационном плане.
«Россия сблизится с Китаем, развернется на Восток, и прекратится эта вся особая история с Европой»
— В нашем прошлом интервью вы говорили, что главным раздражителем для Запада в настоящее время является Китай, и он, в лице прежде всего США, старается сделать Россию союзником против КНР. Теперь мы видим, что своими действиями Запад окончательно превратился в нашего врага и фактически толкает нас в объятия Китая. А ведь еще Генри Киссинджер писал в своих книгах, что союз России и КНР — это страшный сон Америки, которого нельзя допустить ни при каких обстоятельствах. Почему вдруг так произошло?
— Я думаю, что американцы и европейцы разговаривают в первую очередь со своим эхом, с эхом собственного голоса. В ответ слышат эхо своего голоса и больше ничего. Считаю, что американцы и европейцы убеждены в слабости России, в том, что страна потерпит поражение и после этого станет одним из инструментов их борьбы с Китаем. Я знаю, что КНР и ее руководство очень решительны настроены по отношению к США. Там понимают, что противоречия между США и Китаем носят объективный характер в силу масштабов китайской экономики, потребления и того места, на которое КНР претендует в мировой экономике, пока занятое Америкой.
— Насколько мы можем полагаться на Китай в нынешней ситуации? Например, руководитель центра изучения стран Дальнего Востока в Санкт-Петербурге, китаевед Кирилл Котков заявил: «Все зависит от событий на Украине. Я считаю, что ближайшие 2–3 месяца решат все. Если для России все будет складываться успешно, то Китай станет нашу страну поддерживать. Если события пойдут по неблагоприятному для Москвы сценарию, то КНР быстро переобуется». Получается, что если в ближайшие 2–3 месяца разгрома националистов не будет, то Китай начнет отворачиваться от нас, как от лузера?
— Я думаю, что это полная чушь. Отношения КНР и России никак не связаны с Украиной и динамикой специальной военной операции. Для Китая наша страна важна и необходима как тыл в условиях стратегической борьбы с США. Для России КНР нужна как технологическая и финансовая замена западных рынков. Российско-китайские отношения пришли к своему нынешнему состоянию вне зависимости от Украины. Это первое.
Второе. Китайско-советский раскол 1960-х годов был связан с конкуренцией двух коммунистических партий, действовавших в рамках одной идеологии. КНР также требовались средства для преодоления бедности и нищеты. Советский Союз дать ему эти средства тогда не мог. Сейчас США Китаю экономически помочь больше ничем не могут. Им просто больше нечего китайцам предложить. Поэтому, я думаю, что высказывания подобного рода — это чушь собачья, тем более когда говорят о каких-то 2–3 месяцах. Все прекрасно понимают, что Россия ведет специальную военную операцию на территории страны с населением 40 миллионов человек, вооруженные силы которой управляются из-за рубежа и постоянно оттуда поддерживаются, в первую очередь вооружением и боевой техникой. Поэтому глупо полагать, что эти вопросы можно окончательно решить за 2–3 месяца.
— До спецоперации и в самом ее начале некоторые эксперты говорили, что под общий поднявшийся мировой шумок Китай попытается присоединить Тайвань, как мы в свое время Крым. Тем более США провоцируют КНР на что-то подобное. Решится ли Китай на этот шаг?
— Сложно судить. Насколько я понимаю, сейчас происходит некая гонка за Тайвань между США и КНР. Американцы действительно постоянно провоцируют Китай на более агрессивные действия, а он пытается сократить свою экономическую зависимость от взаимодействия со Штатами. Мы все знаем об уникальном месте Тайваня в мировой экономике — это производство микропроцессоров. Продукция его корпораций занимает львиную долю рынка полупроводниковых изделий. На Тайване делают наиболее сложные микропроцессоры. Достаточно сказать, что, например, самый совершенный на данный момент техпроцесс в 3 нанометра освоили только две компании в мире — тайваньская TSMC и южнокорейская Samsung. Китай сейчас удовлетворяет свои потребности по микропроцессорам собственным производством процентов на 10. Это главный вопрос. Как и когда данная тема будет развиваться, зависит от того, как и каким образом Китай станет решать свои технологические проблемы. Здесь я бы не исключил довольно динамичных сценариев, потому что американцы активно провоцируют китайцев и могут, что называется, сорвать резьбу.
— Канцлер Германии Олаф Шольц говорит, что Россия ни в коем случае не должна победить на Украине. Почему?
— Во-первых, в политике много всего говорят, особенно на Западе в их демократических системах. Во-вторых, Шольц боится, что, после того как РФ победит, возникнет фундаментальный и глубокий раскол между нашей страной и Западом, в результате чего Германия потеряет доступ к российским ресурсам. Шольц, как и германская элита, считает, что победа РФ будет означать окончание таких особых отношений, а вместе с ними и привилегированного доступа к российским энергоресурсам. Россия сблизится с Китаем, развернется на восток, и прекратится эта вся особая история с Европой. Победа РФ крайне неприятна в первую очередь для Германии. Поэтому, конечно, они стремятся к поражению России, чтобы на своих условиях возобновить с ней полноценное экономическое сотрудничество.
— Да, но они все практически в один голос говорят, что с Владимиром Путиным никакого диалога не будет. Получается, что если мы проиграем, то они нам станут диктовать и политические условия, главным из которых окажется уход Путина и его единомышленников из власти, приход новых, лояльных Западу и националистической Украине людей, принимающих решения, и отказ от многих наших национальных интересов. Так?
— Но мы же победим. Они при этом могут говорить все что угодно. Понятно, что маленькую Сирию с Россией сравнивать нельзя, но они все в один голос кричали: «Асад должен уйти!» В итоге все, кто это кричал, уже ушли, а Асад на своем месте.
— Хорошо, допустим, мы победили. Они видят, что эта победа безоговорочная, простые украинцы в основном склоняются в нашу сторону, сломить санкциями нас не удалось. Что дальше? Они решатся на какие-то радикальные действия, чтобы достичь своих целей, навязать России свои правила и волю? Начнут войну против нас?
— Я думаю, на открытое военное столкновение они не решатся, поскольку есть взаимное ядерное сдерживание. Будет железный занавес, как в холодную войну, но с большим количеством дырок, через которые станут решаться различные вопросы, экономически выгодные в первую очередь европейцам, да и американцам. Именно по этому сценарию ситуация развивается уже сейчас. Свидетельством подобного является знаменитая «латвийская» нефть, которая приходит в Европу на смену «белорусским» креветкам.
— Если Финляндия и Швеция вступят в НАТО, то какие последствия для нас это будет иметь?
— Если вступят, то у нас есть минобороны, которое примет соответствующие меры, чтобы в случае войны их территория не была использована Североатлантическим альянсом против нас. Проще говоря, руководители этих стран подставят свою территорию и население под удар наших ракетных вооружений. Нам придется больше потратиться на укрепление рубежей на данном направлении. Видимо, региональные финские власти станут пытаться сохранить какие-то экономические отношения с Санкт-Петербургом и Карелией. Посмотрим, как у них это получится. Наверное, как-то так будет. Я, честно говоря, думаю, что те люди, которые сейчас принимают решения в Финляндии, правительство 30–35-летних девочек, не особо утруждают себя мыслями о будущем своей страны. Для них сейчас главное — красиво выступить, а потом, когда срок их полномочий закончится, переехать на работу в международный валютный фонд и устроить себе жизнь в США, Брюсселе, Швейцарии или еще где-нибудь в красивом и комфортном во всех отношениях месте.
— Опять же в прошлом интервью вы говорили, что в наших интересах, чтобы Евросоюз развалился. Как он чувствует себя сейчас? Их санкции и наши контрмеры способствуют росту его внутренних противоречий и развалу или он, наоборот, сплачивается под воздействием всего этого?
— Я не думаю, что сплачивается, поскольку военная мобилизация надолго не может сплотить. Когда создавался прообраз ЕС в холодную войну, это делалось не для борьбы с Советским Союзом, а для того, чтобы самим успешно экономически развиваться и противостоять всяким кризисам. Пока я не вижу, чтобы европейские государства нашли какие-то ресурсы для своего внутреннего развития. Если найдут внутренние ресурсы, смогут на базе разработки этих ресурсов сплотиться. Если не найдут, то все будет так же, как в последние 15 лет, ни шатко ни валко. Развалится ЕС или нет, сейчас трудно сказать. Мы наблюдаем за происходящими там процессами, и они, как всегда, имеют много вариантов.
— Зеленский подал заявку на вступление в ЕС. Примут? Что и кому это даст?
— Я думаю, что подобное в большей степени фарс и никакого содержания во всей этой истории нет. Они сказали, что рассмотрят заявку в ускоренном порядке. Это значит в течение 15–20 лет. Я думаю, что за это время все забудут, что была какая-то Украина.
— Многие аналитики пишут, что миропорядок и баланс сил в нем сейчас стремительно меняется. Вся геополитика и геостратегия вскоре станут другими. Вы согласны с таким мнением? Что именно меняется, какими другими они будут, в чем это будет заключаться?
— Многое уже изменилось и стало другим. Во-первых, это колоссальный рост Китая, который изменил всю структуру мировой экономики. Это население численностью 1 миллиард и почти 400 миллионов человек. Это целая цивилизация с колоссальным производством и колоссальным потреблением. Такого никогда еще в истории не было. Вместе с тем страна интегрирована в мировую экономику.
Также это постепенный рост Индии. Сюда же надо отнести то, о чем мы с вами уже говорили, — потеря США ресурсов, чтобы покупать союзников. А бесплатно каштаны из огня никто не таскает. Мы уже видели несколько дней назад, как наследный принц Саудовской Аравии наорал на помощника Джо Байдена Джона Салливана. С начала 1970-х мы не могли себе представить ситуации, чтобы саудовский принц, будущий король кричал на американского представителя такого уровня, и это стало известно СМИ. А почему? Потому что американцам нечего предложить. У них нет ресурсов, на которые можно было бы купить союзников. Есть только угрозы. Но это гораздо менее эффективная история, чем выгода. Это еще одно важное изменение.
— Какое место в новом мире мы займем? Между США и Китаем? Наш реальный вклад в мировую экономику меньше 2 процентов, а сейчас в результате санкций окажется меньше 1 процента. Каким тогда будет наше место? Кто станет с нами считаться при таком раскладе?
— Мы прежде всего должны считаться сами с собой и обеспечивать хорошую достойную жизнь, здравоохранение и образование своим гражданам. При этом совершенно неважно, каким будет процент нашего вклада в мировую экономику, если наши граждане станут получать высокий уровень социальных гарантий и жить в отсутствие дефицита, который погубил Советский Союз.
— Кто будет нашими друзьями и союзниками в этом новом мире? Уже сейчас мир фактически делится на коллективный Запад и его сателлитов с одной стороны и азиатов во главе с Китаем с другой. Мы с кем будем?
— В первую очередь мы сами себе союзники. Самая большая в мире страна, талантливое и умное население, прекрасные люди. Плюс к этому у нас фантастические по своему качеству отношения с Китаем. Россия не входит в ареал КНР, но, как записано в декларации от 4 февраля 2022 года, «наше партнерство не имеет границ». Поэтому у нас все будет хорошо.
Беседовал Вадим Бондарь
