Андрей Кортунов: Мюнхенский бал Ангелы Меркель
У России нет более значимого партнера на Западе, чем Германия
При некотором усилии воображения ежегодную Мюнхенскую конференцию по безопасности можно представить в виде большого светского раута или королевского бала в одном из столичных дворцов Европы эпохи Александра I и Людовика XVIII. Тут, как и на балу, большое значение придается деталям, участники обмениваются слухами и сплетнями, а подчас решают действительно важные проблемы. Почему в этом году на бал пригласили выскочку и краснобая графа N, а умница и блестящий танцор маркиз NN остался без приглашения? О чем так долго шушукались в уголке всем известный интриган барон X и восходящая военная звезда генерал Z? И вообще, «кто там в малиновом берете с послом испанским говорит?»
Как и в любом отточенном десятилетиями ритуале, в Мюнхене важно все – очередность выступающих, время, выделенное на каждую сессию, статус модератора, языковые преференции докладчиков и многое-многое другое. Значительная часть активности вообще остается за рамками официальной программы и не фиксируется «непосвященными» наблюдателями.
Например, даже из присутствовавших на конференции журналистов мало кто обратил внимание на сложную интригу, завязавшуюся внутри весьма многочисленной делегации Конгресса США. Речь же шла о выборе политического преемника Джона Маккейна, то есть о том, кто заменит покойного сенатора от Аризоны в качестве неформального лидера американских законодателей в международных делах. Судя по всему, круг претендентов заметно сузился и вперед вырвался сенатор-республиканец Линдси Грэм (кстати, один из инициаторов проекта нового пакета санкций против России). Но имя победителя мы узнаем лишь на следующей Мюнхенской конференции.
Участники гадали, почему на конференцию в этом году не приехали такие звезды прошлых лет, как Эмманюэль Макрон и Тереза Мэй. Почему в последний момент от участия отказались Александр Лукашенко и Биньямин Нетаньяху? Мне лично больше всего недоставало присутствия последнего персонажа – его прошлогоднее крайне эмоциональное выступление с демонстрацией обломка сбитого израильскими ВВС иранского беспилотника стало одним из хитов Мюнхена-2018. А вот вечный оппонент израильского премьера – министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф на конференции выступал и, как всегда, выступал не без присущего ему блеска.
Наиболее ожидаемые ораторы особых сюрпризов не преподнесли. Вице-президент США Майкл Пенс произнес речь в стиле консервативного евангелического пастора из его родной Индианы, призывая строптивых союзников отбросить еретические сомнения и следовать за президентом Дональдом Трампом во всех без исключения вопросах – от противодействия «Северному потоку – 2» до выхода из многосторонней ядерной сделки с Ираном. Досталось европейцам и за нерешительность ЕС в отношении Венесуэлы: до сих пор не все союзники США признали Хуана Гуайдо временным президентом и отказали в доверии Николасу Мадуро. Не остались без назиданий китайцы – за несправедливые торговые практики. Намекнул Пенс и на непозволительное поведение Анкары, безрассудно втягивающейся в военно-техническое сотрудничество с Москвой.
Красноречие американского проповедника не раз вознаграждалось аплодисментами из первых рядов, оккупированных представителями США и НАТО. Но, судя по реакции остального зала, большинство еретиков не вняли отеческим увещеваниям и продолжали упорствовать в своих пагубных заблуждениях. Сложилось впечатление, что атлантический раскол продолжает углубляться, несмотря на отчаянные попытки политических элит по обе стороны океана остановить этот процесс.
Российский министр Сергей Лавров был сдержан и немногословен. Всем своим видом он демонстрировал, что его главная цель в Мюнхене – не очередное публичное изложение российских позиций, а закрытые двусторонние консультации с ведущими партнерами. По слухам, встреча Лаврова с немецким коллегой Хайко Маасом и группой ведущих немецких бизнесменов оказалась весьма продуктивной. Тем более что на встрече министру ассистировали такие столпы российского бизнеса, как Герман Греф и Алексей Мордашов.
Многие с нетерпением ожидали исхода консультаций Сергея Лаврова и японского министра иностранных дел Таро Коно. Судя по просочившейся информации, дискуссия носила оживленный и даже бурный характер, но существенного продвижения к заключению мирного договора не произошло. Впрочем, без личного участия Владимира Путина и Синдзо Абэ такое продвижение едва ли возможно в принципе.
В какой-то мере лаконизм российского министра на трибуне Мюнхенской конференции был компенсирован его заместителем. На сессии по контролю над ядерными вооружениями замминистра иностранных дел РФ Сергей Рябков, на мой взгляд, выглядел убедительнее, чем его визави – замгоссекретаря США по вопросам контроля над вооружениями и международной безопасности Андреа Томпсон.
Безусловным российским достижением стало проведение в рамках конференции выездных «Примаковских чтений». Я не помню, чтобы когда-либо раньше на Мюнхенской конференции Россия получала отдельную собственную площадку. Надо отдать должное энергии и настойчивости президента ИМЭМО РАН Александра Дынкина, но также политической принципиальности председателя Мюнхенской конференции Вольфганга Ишингера, предоставившего российской стороне такую возможность.
Но, пожалуй, наиболее яркое впечатление своим выступлением оставила хозяйка конференции – германский канцлер Ангела Меркель. Она стала настоящей королевой мюнхенского бала; в кулуарах конференции даже утверждали, что это была лучшая речь канцлера за всю ее длинную политическую карьеру. Вопрос, конечно, спорный. Мне вспоминается другое очень сильное выступление канцлера – четыре года назад, на 51-й Мюнхенской конференции в феврале 2015-го.
Тогда Меркель только что вернулась из поездки в Киев и Москву, где вместе с экс-президентом Франции Франсуа Олландом вела изматывающие переговоры с Петром Порошенко и Владимиром Путиным о том, как остановить военные действия в Донбассе. Впереди у Меркель был срочный полет в Вашингтон, консультации с Бараком Обамой, а еще через несколько дней – историческая встреча в Минске и подписание Второго минского соглашения. На Мюнхене-2015 канцлер выглядела очень встревоженной, явно уставшей, но абсолютно убежденной не только в желательности, но и в возможности предотвращения кровопролития.
На Мюнхене-2019 Меркель была в отличной физической форме. Говорила свободно, а не читала заранее подготовленный текст, живо реагировала на реакцию аудитории, не пытаясь уходить от острых вопросов или прибегать к дипломатическим двусмысленностям. Но главное, в выступлении прозвучало то, чего давно ждали большинство сидящих в зале. Канцлер недвусмысленно подтвердила не только заявку на лидерство Германии в Европе, но, что еще более важно – заявку Европы на «стратегическую автономию» от Соединенных Штатов.
Все красные линии были обозначены предельно четко. Продолжение энергетического партнерства с Москвой. Сохранение многостороннего ядерного соглашения с Тегераном. Противодействие курсу Вашингтона на торговые войны. Осуждение эрозии российско-американского контроля над ядерными вооружениями. Приверженность букве и духу Основополагающего акта Россия – НАТО 1997 года. Акцент на многосторонность как на фундаментальный принцип внешней политики Германии.
И если американскому вице-президенту аплодировали главным образом первые, VIP-ряды конференц-зала гостиницы Bayerisсher Hof, то речь германского канцлера была встречена продолжительной овацией всего зала. Меркель очень точно нащупала главный нерв европейского политического процесса и сказала именно то, чего от нее ждали большинство присутствующих – немцев и других европейцев.
Конечно, среди участников нашлись и скептики, а как же без них? В кулуарах высказывалось суждение о том, что, уйдя с поста главы ХДС и приближаясь к завершению своей политической карьеры, Меркель может позволить себе больше вольностей, чем раньше. Выдвигалось мнение, что выступление канцлера надо рассматривать в контексте предстоящих в мае выборов в европейский парламент, на которых системным партиям Евросоюза придется столкнуться с беспрецедентным вызовом со стороны внесистемных националистов и правых популистов. А кое-кто вообще утверждал, что Мюнхен-2019 – «последний бал королевы», а ее речь – не столько программа дальнейшей работы канцлера, сколько политическое завещание ее возможным преемникам.
Мы не знаем – возможно, и сама Меркель пока не знает, – стал ли Мюнхен-2019 «последним балом королевы». Неизвестно, когда ветеран европейской политики покинет резиденцию в правительственном квартале в излучине Шпрее и займется написанием мемуаров. Остается открытым и вопрос о том, насколько Аннегрет Крамп-Карренбауэр или иной вероятный преемник будет сохранять политическое наследие канцлера: ведь и сама Меркель когда-то воспринималась бледной и маловыразительной тенью, отбрасываемой величественной фигурой Гельмута Коля.
Можно сказать определенно: у России на данный момент нет более надежного, более предсказуемого и более значимого партнера не только в Европе, но и на Западе в целом. Притом что германский канцлер – партнер сложный, неуступчивый и куда более требовательный к Москве, чем, скажем, ее непосредственный предшественник Герхард Шредер. Но, как было давно замечено одним мудрым французом, «опереться можно лишь на то, что оказывает сопротивление».
Было бы большой ошибкой заранее переводить Меркель в категорию «хромых уток». Напротив, серьезный прогресс в российско-европейских отношениях, условия для которого могут сложиться уже в текущем году, стал бы достойным и заслуженным финалом продолжительной и очень нелегкой политической жизни выдающегося государственного деятеля Европы начала XXI века – Ангелы Доротеи Меркель.
Мюнхен
