В Москве простились с Борисом Немцовым. О его убийстве сказано немало, почти всё. Но «АН» не могут пройти мимо страшного преступления. В этой рубрике, как правило, не присутствует местоимение «я», но сегодня не тот случай.

С Борисом была возможность работать вместе ещё в далёком 1990 году, на съездах народных депутатов РСФСР. Мы были членами комитета по законодательству. Он по собственной инициативе курировал там работу по земельному вопросу. Надо сказать, что в то время разрешалось быть депутатом и одновременно где-то работать. Поэтому чуть позднее Б. Ельцин назначил его губернатором Нижегородской области.

Чиновником он оказался абсолютно честным. Я лично присутствовал при разговоре, когда «за содействие» ему предлагалась доля в нижегородской телефонной сотовой компании, второй в России после Москвы. В ответ он предупредил, что при повторной попытке его коррумпировать область для просителей будет закрыта. Потом были путч ГКЧП и ночные «посиделки» в осаждённом Белом доме.

Та «съездовская» эпоха закончилась в октябре 1993 года арестом руководителей Верховного Совета и вице-президента Руцкого. Это стало отправной точкой для стремительного взлёта политической карьеры Бориса. Он становится инициатором свободной продажи земли в своей области. К нему в гости приезжают Маргарет Тэтчер и Джон Мейджор – действующий и ушедший английские премьер-министры. Борис становится витриной нового российского либерализма.

Но звёздный час Бориса Ефимовича наступил только в 1997 году. В правительстве Черномырдина возникли чудовищные трудности от полного безденежья, и Ельцину посоветовали пригласить в правительство молодого и популярного губернатора Немцова. Это была идея Бориса Березовского, а уговаривать его на это поехала дочь президента Татьяна, и тот согласился. Для старых знакомых тот период запомнился двумя длинноногими секретаршами в приёмной его московского кабинета и свободной формой одежды нового вице-премьера. Не обошлось и без старых друзей, которых он привёз с собой из Нижнего. Один из них – некто Бревнов, участник распила огромного Балахнинского бумкомбината и сомнительный финансовый делец. Возглавил РАО «ЕЭС». После скандала с отправкой огромного самолёта РАО Ил-62 в США с единственным пассажиром – собственной американской тёщей – за мебелью он канул в неизвестность. Но успел подорвать РАО «ЕЭС» изнутри. Так что ещё одному лучшему другу Бориса – А. Чубайсу было довольно легко разрушить её уже до основания. Сам Борис этим сильно не озадачивался. Самое яркое впечатление от тех лет – занятие большим теннисом и соответствующие турниры в Сочи – «Большая шляпа». Вице-премьер светился там в компании Юрия Лужкова, Николая Караченцова, Сергея Ястржембского, Валентина Юмашева… Само собой – Бориса Николаевича. Тот настолько хорошо к нему относился, что даже давал ключи от собственной резиденции «Бочаров Ручей» в Сочи. Для отдыха всей семьёй.

Что можно вспомнить доброго о днях его пребывания в правительстве – так это сохранение от разворовывания гигантского «Газпрома». Сначала он не дал подписать некий «траст» на передачу руководителю «Газпрома» Вяхиреву 30% акций газового гиганта. Затем не подпустил к этой кормушке известного прохвоста Березовского. Будучи при огромной политической силе, БАБ лично прилетал в Китай, где были с визитом Черномырдин и Немцов. Его целью, по словам Немцова, было подписать у Виктора Степановича уже готовое распоряжение правительства о назначении Березовского председателем правления «Газпрома». Вся тройка собралась глубокой ночью в обитой свинцом комнате для переговоров российского посольства в Пекине. Черномырдин мялся, а Борис заявил, что такие дела ночью не делают. После чего БАБ улетел. Но немного погодя начал громить Борю по Первому телеканалу устами известного продажного телекиллера. Так он был изгнан с политического олимпа.

Примерно на то же время пришёлся закат царствования Бориса Ельцина. По туманным слухам, тогдашний олигархат, в который входили БАБ, дочь президента и друживший с ними в то время г-н Абрамович, рассматривали на одной из подмосковных дач кандидатов на роль будущего президента. Будто бы среди них был и Борис Ефимович. Но не сложилось. Говорили, что это могло стать одной из причин большой нелюбви погибшего к действующему президенту.

Увы, но нулевые не стали для Бориса яркими, какими бывали прежде. Он незаметно провёл четыре года в Госдуме. Затем ушёл в бизнес и пристал к некоему «Нефтяному дому», руководимому его приятелем г‑ном Линшицем. Это была ошибка Линшица – пригреть Бориса – всё же он оставался оппозиционером. В результате «Нефтяного дома» не стало, Линшицу пришлось бежать из страны. Но деньги на жизнь остались. Помогли акции «Газпрома», купленные когда-то по дешёвке и вдруг взлетевшие в цене в десятки раз.

Его жизненная история закончилась выстрелами из пистолета в спину. На похороны прибыли представители не только несистемной оппозиции и любившие Бориса граждане страны. Было много иностранных политиков и дипломатов. Его смерть вызвала бурную реакцию на Западе.

Он и вправду мог стать политиком мирового уровня. Но проигнорировал хорошо известную истину, что Москва – это не солнечный город будущего. Как и тысячу лет назад, здесь всё та же Византия, где политика делается под ковром и не с открытым забралом. А он так и остался доморощенным Дон Кихотом, положившим жизнь на борьбу с ветряными мельницами.

Таким и останется в памяти – рыцарем печального образа, с почти гагаринской улыбкой на лице.