АРХИТЕКТУРА БРИКС
О роли Индии в построении многополярности
Когда в 2001 году британский аналитик Джим О’Нил впервые употребил апроним «БРИК», он вряд ли предполагал, что из этой языковой шалости вырастет один из самых перспективных форматов в новейшей истории. О’Нил просто подметил общие для крупных растущих экономик черты — и, сам того не желая, произнес самосбывающееся пророчество. Его слова услышали те, о ком он говорил, и пять лет спустя, в июне 2006 года, собравшиеся на ПМЭФ министры экономики Бразилии, России, Индии и Китая воплотили броский термин британского экономиста в жизнь. Появился БРИК, в 2010 году, после вступления в него ЮАР, ставший БРИКС, а затем, в 2024-м, превратившийся в БРИКС+.
Новому формату, сшитому, казалось, на живую нитку, за эти годы не раз пророчили скорую смерть, но он вышел неожиданно крепким. Не помешали его успешной работе даже геополитические разногласия между двумя из четырех стран-основательниц — Китаем и Индией, неоднократно выливавшиеся в стычки на гималайской границе. Пережил он и финансовые кризисы, и пандемию.
В чем же секрет выживания БРИКС? Наверное, в том, что он оказался идеальным форматом в новых условиях. Эпоха альянсов с обязательным членством и жесткими обязательствами ушла в прошлое; нынешняя мировая система требует новых форм, побуждая создавать сетевые «коалиции желающих». Никаких обязательств, кроме тех, которые то или иное государство берет на себя добровольно; никаких ограничений на участие в других «коалициях желающих»; никаких долговременных требований — тот факт, что вы поддерживаете какую-либо страну в одном вопросе, совершенно не означает, что вы будете поддерживать ее в другом. Простые, понятные, интересные всем участникам сферы и правила взаимодействия, отсутствие военной составляющей — всё это помогает поддерживать устойчивость БРИКС.
Для Индии членство в БРИКС+ значимо по ряду причин. Во-первых, это хорошая площадка для того, чтобы наращивать экономическое взаимодействие с другими развивающимися странами. Индийское руководство рассматривает экономическое развитие как обязательный фундамент для претензий на статус великой державы. Сейчас Индия — пятая экономика мира; если не произойдет серьезных катаклизмов, которые бы ее прямо затронули, через пару десятков лет она станет третьей и сможет претендовать на более значимое место в системе глобального управления. Для того чтобы эта мечта сбылась, республике нужны новые инвестиции, технологии, рост экспортных доходов, а получить это всё можно только при помощи наращивания экономического партнерства с другими странами мира, в том числе за счет финансовых и торговых механизмов в рамках БРИКС.
Во-вторых, это вопрос статуса. Вот уже не первое десятилетие Индия упорно стремится к постоянному месту в Совете Безопасности ООН. В представлении политических элит республики именно Совбез решает ключевые мировые вопросы, и отсутствие в его составе Нью-Дели воспринимается как повод для горького недовольства. Действительно, чем Индия хуже Великобритании и Франции? И по экономическому, и по военному потенциалу она их превосходит, ядерным оружием обладает плюс является одной из стран — основательниц ООН и была в числе победительниц во Второй мировой войне. Или, вопрошают политики в Нью-Дели, дело только в том, что предки нынешних англичан и французов некогда подсуетились и организовали массовый грабеж, уничтожив несколько древних цивилизаций и обеспечив себе экономический рост и мировую гегемонию при помощи наворованных сокровищ? Где справедливость?
На словах вроде бы все согласны, что Индии надо предоставить постоянное место в Совбезе. Проблема в том, что, когда создавали ООН, никому в голову не приходило, что Совбез нужно будет когда-либо реформировать (тогда и деколонизация в том виде, в котором она позже случилась, казалась совершенно неочевидной). В этой ситуации Индия, убедившись, что места в Совбезе она вряд ли дождется, решила действовать иначе. Исходя из того что ООН находится в перманентном кризисе, Нью-Дели сделал ставку на альтернативные форматы, в числе которых оказался и БРИКС. Сам состав этого объединения позволяет рассматривать его как ядро будущей мировой архитектуры в том случае, если Совбез сойдет со сцены. Индию это более чем устраивает: в этом случае она изначально окажется в составе центрального органа нового мирового порядка.
Наконец, важную роль играет китайский фактор, тесно связанный со статусным. Нью-Дели давно обвиняет Пекин в стремлении выстроить модель «многополярного мира, но с однополярной Азией». Для Индии это неприемлемо, так как она претендует на равную Китаю по статусу роль в регионе и в мире. Хотя членство в Совбезе дает Китаю статусное преимущество, в БРИКС Пекин и Нью-Дели разговаривают на равных. К тому же там отсутствуют наиболее раздражающие внешние факторы — в первую очередь Пакистан, который в Дели воспринимают отчасти как китайское государство-клиент. А это значит, что БРИКС как площадка вполне подходит для того, чтобы договариваться о важных вопросах с КНР напрямую в расчете на то, что в случае необходимости патрон нажмет на клиента и вынудит Исламабад пойти на уступки в важных для Нью-Дели вопросах.
Для Индии, таким образом, БРИКС крайне важен — а России важна Индия в БРИКС. Как стратегический партнер, как альтернатива Китаю и как друг, сотрудничество с которым длится уже не первое десятилетие и не зависит от текущей конъюнктуры.
