5 сентября 2017 г. Совет по внешней и оборонной политике в рамках реализации научно-просветительского проекта «Российский диалог культур и цивилизаций — взаимное обогащение» провел вебинар на тему «Многокультурный и поликонфессиональный статус России как потенциал влияния на внешний мир».

В вебинаре приняли участие: Сергей Мирославович МАРКЕДОНОВ, доцент кафедры зарубежного регионовоедения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета, эксперт Российского совета по международным делам и Фонда публичной дипломатии имени А.М.Горчакова, кандидат исторических наук; Дмитрий Игоревич ФРОЛОВСКИЙ, эксперт по Ближнему Востоку, независимый журналист, Джорджтаунский Университет; Павел Вячеславович ШЛЫКОВ, доцент кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В.Ломоносова, член Европейской ассоциации арабистов и исламоведов и Международного комитета доосманских и османских исследований, кандидат исторических наук.

Вел вебинар Федор Александрович ЛУКЬЯНОВ, председатель Президиума СВОП; главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»; профессор-исследователь факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.

Основные тезисы для обсуждения:

Сложившееся на протяжении веков культурное многообразие России, её этническая и конфессиональная сложность являются не только вызовом для организации внутренней жизни страны, поддержания её культурно-политического равновесия, но и фактором, который нельзя не учитывать при проведении внешней политики страны. С одной стороны, приоритеты различных регионов большой страны в их «ближнем зарубежье» не вполне совпадают. С другой — именно разнообразие позволяет задействовать дополнительные инструменты внешней политики, потенциал культурных, этнических, конфессиональных связей различных территорий и групп населения.

В какой мере и каким образом потенциал взаимодействия различных культур и традиционных укладов, существующих на территории Российской Федерации, способен внести вклад в повышение эффективности и расширение возможностей российской внешней политики? Может ли в нашем случае быть задействован диаспоральный фактор, который весьма активно используется рядом стран?

Участники вебинара обсудили актуальный феномен — заявление руководителя одного из северокавказских регионов России относительно притеснения мусульман в Мьянме. Впервые один из субъектов Российской Федерации поставил под вопрос даже не какую-то конкретную тему российской внешней политики, а один из ее базовых принципов: Россия придерживается принципа суверенитета в классическом понимании, не поддерживает новомодные теории гуманитарного вмешательства во внутренние дела под предлогом защиты чьих-то прав. Эксперты напомнили, что прецеденты использования российской внешней политикой гуманитарной тематики, проблемы защиты прав уже были: пятидневная война в Южной Осетии; события 2014 г. в Крыму и Донбассе (защита прав русских от украинских националистов). Однако подобный внешнеполитический активизм одного из регионов/субъектов Федерации — действительно новое явление. При этом естественно возникает вопрос: почему мусульманская общественность этих российских регионов хранила молчание, например, относительно судьбы мусульман в Сирии, где их гибнет многократно больше, чем в Мьянме? В случае Сирии чеченское руководство рассматривало внешнюю политику России там как продолжение чеченской проблематики, защиту Чечни «на дальних подступах» от проникновения исламского радикализма и экстремизма. В случае же Мьянмы чеченское руководство позиционирует свой регион не только как часть России, но и как часть исламского мира. Налицо множественная идентичность. Мы поддерживаем Центр в Крыму и на Донбассе, в Сирии, пусть Центр учтет наши озабоченности относительно мусульман Мьянмы. Кадыров позиционирует себя, с одной стороны, как борца против исламского экстремизма (тогда понятна его молчаливая позиция по Сирии); с другой стороны он выступает как защитник российского Ислама, солидарного с общеисламскими проблемами.

Однако этот феномен представляет собой определенный вызов для российской внешней политики. У России есть государственные внешнеполитические интересы, соблюдение которых не позволяет допускать однобокости в пользу отдельного этноса или отдельной религии. В России есть и мусульмане, и буддисты. Россия не может не считаться с позицией Китая по Мьянме. Налицо коллизия: интересы надо утрясать и согласовывать.

Напрашивается зеркальная аналогия с событиями конца прошлого века в Косово: если бы конфликт в Косово случился сегодня, чью бы сторону заняло российское руководство? А чеченское руководство?

Эксперты отметили, что у Чечни есть своя внешнеполитическая линия, судя по внешнеполитической активности её лидера. Об этом свидетельствуют личные контакты и личные связи Кадырова. Отчасти этот ресурс используется Москвой.

Рассматривая упомянутый феномен в связи с событиями на Ближнем Востоке, эксперты отмечали, что действия главы Чечни рассматриваются, например, в Израиле не как часть российской внешней политики, а как самопиар и самостоятельная внешняя политика его как политического лидера.

В регионе Персидского залива очевидна роль двух глав российских регионов: Миниханова и Кадырова. Первый действует традиционными «тихими» внешнеполитическими методами в русле реализации общегосударственных российских интересов. Второй ставит личные и региональные интересы выше интересов страны. В этом значительный вес имеет исторический контекст: Чечня прошла через войну, Татарстан — нет.

Говоря о примерах использования российским/советским государством внешнеполитических связей и влияния [северо]кавказских лидеров, эксперты вспомнили период после большевицкого переворота и в годы Гражданской войны в России. Ислам пытались использовать как революционное антиколониальное течение.

Эксперты обратили внимание на то, что понятие «русский мир» исчезло из концепции внешней политики России. Т.н. русский мир и русские диаспоры за рубежом не обладают теми качествами, которыми наделяли их предшествующие редакции концепции: сплоченностью и возможностью с ними работать как с единым целым. Русские общины — наименее сплоченные по сравнению с другими диаспорами, наименее склонные к лоббированию национальных интересов.

Эксперты отметили как новое явление попытки использования руководством Турции турецкой диаспоры в качестве инструмента политического влияния в Европе, в первую очередь в Германии. Но из-за недостаточно глубокой и прочной внедренности, ассимиляции турецкой диаспоры в Германии её политическое влияние весьма ограничено.

Говоря о еврейской/израильской диаспоре/лобби, эксперты отметили, что она также не едина, внутри неё сосуществуют диаметрально противоположно настроенные элементы, вплоть до противников существования государства Израиль. Хотя очевидно, что израильтяне научились лучше и эффективнее других извлекать пользу из существования еврейской диаспоры по всему миру. Степень влияния варьируется в зависимости от устройства политических систем различных государств.

Общее количество участников вебинара 21 человек.

Участвовавшим в вебинаре экспертам удалось привлечь внимание интернет-пользователей проекта к весьма актуальным сегодня и вызывающим широкую полемику аспектам этнокультурной и внешней политики России. Вебинар достиг поставленной цели по диапазону и глубине поднятых и раскрытых проблем.

Видеозапись вебинара можно посмотреть здесь.

При реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента РФ от 05.04.2016 № 68-рп и на основании конкурса, проведенного Национальным благотворительным фондом