Виктор Лошак

| Огонёк

Репортаж из апрельской Одессы

Впервые после событий 2 мая 2014 года в Одессе праздновали «Юморину». Первоапрельский праздник лишь еще раз показал: в городе пока время грустной сатиры, юмор к нему только-только возвращается

Самым удивительным 1 апреля было, пожалуй, на Привозе. Знаменитый рынок лишился покупателей. Продавщицы в недоумении спрашивали друг друга: «Шо та «Юморина»? Де воны уси поховалысь?»

Мэр Геннадий Труханов, единственный одессит во главе города за много-много лет, конечно, уловил, как соскучилась Одесса по своему любимому празднику. Устроили карнавал, фестиваль клоунов, выступали любимые городом кавээнщики, а такие звезды, как Янислав Левинзон и Олег Филимонов, были три вечера в Русском театре со своими спектаклями.

Людям надоела мрачная повестка дня, они устали от выбора между плохим и отвратительным. Хотя бы в этот день хотелось смеяться. Им помогало солнце, Черное море, надевшее самый синий свой цвет, и вообще ожидание чего-то очень хорошего. Собственно, «Юморина» и родилась без малого 45 лет назад из ожиданий. Одесская команда КВН стала чемпионкой СССР, а на следующий год игру закрыли. Слишком много себе эта молодежь позволяла. Часть команды в размышлениях о будущем ехала в автобусе, там и придумали праздник.

Угадали так угадали! «Юморина» стала всенародным весельем прямо с первого года. Люди несли плакаты «1 час смеха заменяет 1 фужер сметаны», «Что ты сделал для рождения миллионного одессита?», на кузове газика, в котором ехала клетка со львом, было написано «Очень люблю смелых людей. За ними не нужно охотиться». Вечером в стареньком одесском дворе устроили спектакль по гоголевским «Запискам сумасшедшего». Представление всем понравилось, но, когда занавес опустился, на втором этаже открылось окно и в нем показалась пожилая женщина: «Хорошо! Вечером мы на это согласны, но ночью здесь, под окнами, заправляются поливальные машины — с этим же надо что-то делать!»

При советской власти «Юморину» еще не раз запрещали: «Кому нужны эти шуточки в городе славных боевых и трудовых традиций?» Сейчас в заочном, а иногда и очном споре двух Украин «Юморина» — это будто ответ Одессы на шествия приезжающих учить ее любви к родине настоящих патриотов откуда-нибудь из Ивано-Франковска, Львова или Полтавы.

Одесская ирония как линия обороны от всех тех, кто хотел бы размыть Одессу с ее многонациональной культурой, чувством юмора и, если шире, восприятием жизни,— тема не новая. Я работал много лет назад в местной газете и еще помню указание не употреблять слово «одессит», заменив его на «житель Одессы». Украинские коммунистические власти как никто чувствовали «что-то есть в этой нервной почве, рождающей… людей, так ярко живущих по обе стороны среднего образования».

И не беда одесситов, что с сатирой и вообще со всяческими обличениями и поисками виноватых у них сейчас хорошо, а вот с юмором стало хуже… Таксисты, которые в Одессе шутили от открытия дверей автомобиля до закрытия бумажника, теперь лишь исповедуются. Если все так не любят власть, как они, то, боюсь, Майдан здесь был не последний. Правда, один, лет шестидесяти, изложил мне и другую теорию развала: «Я сам русский, Боря с 5-й линии, меня тут все, твою медь, знают. Наша правда — есть правда: уехали евреи — закончилась Одесса, твою медь. Раньше по 12 евреев на каждый двор, а сейчас, твою медь, на целый район!»

…В карнавальных колоннах 1 апреля шли маленькие морячки, точь-в-точь как тот с кругом на символе «Юморины», плыли рыжие на картонном Ноевом ковчеге, своими колоннами шли мимы и чудовища на ходулях, ехали мотоциклы… Но не в колоннах была странность, а в тех тысячах, а может, и десятках тысяч людей, запрудивших в этот весенний день Дерибасовскую, Пушкинскую, Екатерининскую, Приморский бульвар… В отличие от прошлых лет я не увидел у них в руках ни одного веселого плаката, какого-нибудь высказывания, не говорю о льве, ну хотя бы кролика с бантом. Это была какая-то «Юморина» юмором вовнутрь. Все эти хорошо одетые люди пришли, чтобы кто-то их повеселил. В чем, в чем, а в этом одесситы никогда на других не рассчитывали. Хотя их великий земляк Михаил Жванецкий давно предупреждал: «Нет одесского юмора, нет одесской литературы. Есть юмор, вызывающий смех, а есть шутки, рождающие улыбку сострадания».

56 процентов украинцев живут за чертой бедности, но и это не ответ на вопрос: почему при бедной советской жизни в Одессе смеялись, а при бедной же нынешней раздражены? По-моему, те ответы, которые дает киевская власть на проблемы людей, могут устраивать саму власть, но не тех, кто ее избрал. Украинское телевидение хотя и свободней, но не менее токсично, чем российское,— людям здесь сложно отличить свободу слова от угрожающей политической многоголосицы. В ней не только заметней дела националистов (замуровать банки, отрезать железную дорогу, поставить памятник Петлюре), но и слышней их голоса: Дмитрий Ярош считает, что года три как нужно было ввести военно-полевые суды и расстрелы; Надежда Савченко видит ключ проблем в «неукраинской по крови» власти; Леонид Кравчук считает, что Украина проходит естественный этап «битья лиц»…

России удалось, конечно, консолидировать Украину, общая беда объединяет людей как ничто другое. «Русская весна» не просто провалилась, а стала весной украинского самосознания. Но и при этом страна по двум берегам Днепра остается очень разной. Если в Одессе что-то и вызвало волну шуток, так это плакаты, призывающие сообщать СБУ о бытовом сепаратизме. Шутки свелись к тому, что Одессу легче окружить колючей проволокой, чем вычислить всех бытовых сепаратистов.

Трудно представить, какого несмешного градуса достигла боязнь России и ненависть к ней. «Оккупанты» — самый мягкий синоним к словам «россияне», «русские». За любым преступлением здесь видят Путина. Не удивлюсь, если скоро и нарушители дорожного движения буду рассматриваться как агенты ФСБ. Вот цитата из серьезного журнала «Власть денег», дальше которой, что называется, ходить не надо: «Россия заигрывает с Китаем, но вместе с тем переориентирует вооружаемый и направляемый ею ИГИЛ (запрещенная в РФ организация.— «О») с Сирии на Китай».

Пусть доза юмора в последней одесской «Юморине» была скромной, но, может быть, важнее, что доза политики, чего сейчас на Украине не бывает, была еще скромнее? Ни страна в целом, ни элита в частности не могут договориться по ключевым для себя вопросам. Отсюда их муссирование всюду, где собираются больше трех человек. Главным образом это блок проблем, которые ставит перед Киевом МВФ. При нынешнем экономическом упадке транши фонда становятся жизненно необходимы стране. Но требуемые повышение цен на газ и тепло, отмена моратория на продажу сельхозземель,10-процентное сокращение госслужащих и продажа остатков госсобственности — все эти решения легко могут смести не только правительство, но и президента. За каждым таким шагом интересы той или иной группы олигархов, многие из которых после поддержки добровольческих батальонов в АТО считают себя неприкасаемыми.

И без радикальных рекомендаций Международного валютного фонда положение украинского президента все более и более шаткое. Всенародная поддержка Порошенко превратилась едва ли не во всенародную его критику. Богатство ему не могут простить даже политические партнеры. Депутат из его же блока, Сергей Лещенко, пишет, например: «Порошенко, будучи «случайным президентом», который в нужное время оказался в нужном месте, до сих пор так и не решил: он бизнесмен или государственный деятель?»

Правда, один комплимент украинскому президенту я все-таки услышал. Рядом со мной на рейсе в Минск (а летать между Россией и Украиной сейчас удобнее всего через белорусскую столицу) сидел солидный батюшка. Ответив на звонок по мобильному, он сообщил кому-то: «Теперь по воле Всевышнего лечу в Минск, а уж потом домой». День смеха закончился, и батюшка был вполне серьезен в своей оценке автора прерванного авиасообщения.

Метки: власть, ИГИЛ, история, Китай, Порошенко, Россия, Сирия, СМИ, Украина