Владимир Винников, Сергей Глазьев: Рубль вместо доллара
Владимир Винников, Сергей Глазьев
| Завтра
«ЗАВТРА». Сергей Юрьевич, за последние дни произошло несколько важных событий, связанных с определением того пути, по которому должна идти наша страна в условиях конфликта на Украине, западных санкций, фактической остановки экономического роста и «второй волны» или даже «третьей волны» глобального системного кризиса. Это прежде всего Инвестиционный форум в Сочи и заседание Госсовета по проблемам импортозамещения. Мы видим, как сталкиваются противоположные, полярные точки зрения, какую активность проявляют сторонники «вашингтонского консенсуса» и в нашей «властной вертикали», и на уровне крупных бизнес-структур, и в медиа-пространстве. Вы известны не только в качестве выдающегося теоретика, ученого, авторству которого принадлежит получающая всё большее признание в мировом научном сообществе концепция глобальных технологических укладов, непримиримый противник «вашингтонского консенсуса», но и как государственный деятель, который активно занимается практикой евразийской интеграции. Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в отечественной экономике? Что, по-вашему, можно и нужно сделать для выживания и развития России?\
Сергей ГЛАЗЬЕВ. Я бы не сказал, что по этому поводу сегодня существуют какие-то значимые расхождения между российской властью и крупным российским бизнесом, действующим в реальном секторе экономики. Антикризисные рецепты сегодня уже вполне понятны и очевидны.
Это, во-первых, целый комплекс сбалансированных предложений, который содержался в блестящем докладе на Госсовете губернатора Белгородской области Евгения Степановича Савченко по расширению, удешевлению и удлинению кредита, а также по увеличению объёмов государственного спроса в сфере импортозамещения. Реализация этого комплекса предложений позволит увеличить ВВП страны не менее чем на один триллион рублей в год, что соответствует минимум 8-9% экономического роста.
Это, во-вторых, выступление премьер-министра Российской Федерации Дмитрия Анатольевича Медведева на инвестиционном форуме в Сочи, где были высказаны соображения по расширению государственного финансирования инфраструктурных проектов.
И это, в-третьих, сформированная реальным сектором отечественной экономики заявка на финансирование импортозамещающего производства и технологическую модернизацию.
Если суммировать эти моменты, то можно сказать, что у нашей страны есть немалые резервы для экономического роста, которые сегодня поддержаны извне введением санкций со стороны Запада. Что власть и бизнес практически определились с тем, сколько денег необходимо, чтобы выйти на траекторию устойчивого развития. И что вопрос стоит о замещении импорта не только и даже не столько товаров, сколько финансов, а именно — внешних кредитов. Но этот ключевой вопрос: где найти источники для финансирования программ импортозамещения и расширения производства, — пока остаётся и без ответа, и за пределами любого открытого или закрытого обсуждения.
Главное противоречие текущего момента заключается уже не в полемике сторонников той или иной экономической концепции, а в удивительном разрыве между требованиями реального сектора экономики, руководителей регионов и федерального правительства, с одной стороны, — и полным отсутствием реакции на эти требования со стороны финансовых властей, прежде всего Центробанка и Минфина, которые должны эти требования выполнять, с другой стороны.
То есть возникает парадоксальная ситуация. И президент страны, и председатель правительства, и губернаторы говорят о необходимости подъёма экономической активности, о расширении производства, увеличении инвестиций, о привязке кредитно-денежной политики к задачам развития реального сектора экономики, но Центробанк и Минфин делают вид, что их это всё не касается.
Если мы сейчас посмотрим на опубликованный недавно ЦБ проект основных направлений его кредитно-денежной политики, то с удивлением обнаружим, что все требования президента и правительства в позиции ЦБ не учтены, они отсутствуют. Центральный банк по-прежнему декларирует, что единственной целью его деятельности является сдерживание инфляции, удержание инфляции в тех рамках, которые они сами себе обозначили — 4% в год. Между тем, весь, уже более чем двадцатилетний, опыт работы в рамках нынешней кредитно-денежной системы показывает, что попытки бороться с инфляцией исключительно монетарными методами, путем сжатия денежной массы, успеха не приносят, и единственным результатом такой политики оказывается стагфляция, то есть сочетание высокой инфляции с отсутствием экономического роста. Напротив, опыт практически всех без исключения стран мира говорит о том, что сбалансированное экономическое развитие предполагает наличие достаточного объема денежного предложения для обеспечения товарооборота и подъёма инвестиций. И только на основе роста производства вследствие инвестиций в развитие новых технологий можно добиться снижения инфляции. Главным средством борьбы с инфляцией является повышение эффективности производства. А повышение эффективности производства невозможно без роста этого производства в оптимальных масштабах и внедрения новых технологий.
И то, и другое предполагает опережающее развитие кредита, поскольку кредит по своей природе есть авансирование экономического роста.
Но наш Центральный банк совсем не хочет понимать эти очевидные вещи и, слепо следуя догмам «вашингтонского консенсуса», в течение двадцати лет искусственно ограничивает денежную массу. Что как раз создавало привилегированные условия для внешних кредиторов и иностранных инвесторов. Потому что если денежная масса страны формируется в основном за счёт внешних источников, то приоритетные позиции занимает иностранный капитал. А в условиях, когда денежное предложение формируется за счет иностранного капитала, развитие тех или иных отраслей экономики начинает зависеть от его воли.
Введение Западом антироссийских санкций даёт нам уникальную возможность и даже ставит перед необходимостью замещения внешних источников кредита внутренними, создать суверенную финансовую систему, которая будет ориентироваться не на интересы иностранного капитала, а на интересы развития собственного производства.
«ЗАВТРА». Какова, говоря языком банкиров, «цена вопроса»?
Сергей ГЛАЗЬЕВ. Если мы возьмём предложения Евгения Савченко на Госсовете, то они гарантируют выпуск дополнительной продукции на 2 триллиона рублей в год. Это значит, что объём кредитов должен быть увеличен — с учетом оборачиваемости денежной массы внутри нашей экономики примерно 3 раза в год и того, что речь идёт о выпуске сельскохозяйственной продукции, цикл производства которой составляет как раз календарный год — примерно на 700-800 миллиардов рублей. Это объем необходимой дополнительной денежной эмиссии в форме кредитов, ссуд сроком не менее чем на год — с тем, чтобы предприятия могли получить необходимый объём оборотных средств. К этому необходимо добавить 200-300 миллиардов рублей инвестиций на расширение и модернизацию производственных мощностей сроком на 3-4 года.
То есть простой расчет показывает, что у нас прирост денежной массы только для реализации программ импортозамещения, о которых говорил губернатор Белгородской области, должен составить как минимум триллион рублей. И это означает соответствующее увеличение денежной массы.
Если мы таким же образом просчитаем предложение премьер-министра РФ о господдержке крупных инфраструктурных проектов, начиная от строительства газопровода «Сила Сибири» и заканчивая созданием высокоскоростных магистралей железнодорожного транспорта, — всё это окупится за 7-10-15 и более лет, но для них также необходим высокий уровень кредита.
В своё время нобелевский лауреат по экономике и признанный классик теории денег Тобин говорил о том, что главной задачей Центрального банка любой страны должно быть создание максимально благоприятных условий для роста инвестиций. А наш Центральный банк делает вид, что этот вопрос его вообще не касается.
Чтобы обеспечить необходимый для выхода на траекторию устойчивого развития экономики прирост инвестиций на 10-15% в год, необходимо и соответствующее увеличение денежного предложения. Чего нет ни в основах денежно-кредитной политики Центробанка, ни в планах Минфина.
Получается, что все рассуждения об импортозамещении, о подъёме инвестиций остаются сотрясением воздуха до тех пор, пока не будут предприняты конкретные меры по расширению денежной массы финансовой властью.
А на практике, в связи с прекращением внешних источников кредитования, а также ускоренного вывоза капиталов из страны, у нас наблюдается сокращение денежной массы, и экономика работает в условиях всё более ощутимого финансового голода.
ЦБ использует механизмы рефинансирования коммерческих банков, перенося на них основной объём денежной эмиссии, но само это рефинансирование ведется не в целях обеспечения должного уровня кредита в экономике, а в целях простого поддержания ликвидности банковского сектора и поддержания сложившейся системы денежного оборота.
Эти кредиты выдаются Центробанком всего на неделю, под высокий процент и не могут служить основой для формирования долговременных и дешевых кредитных ресурсов.
Какой объем денег необходим сейчас для замещения внешних источников кредита? На этот вопрос не хотят не только давать ответ, но даже рассматривать его. Наша экономика сегодня закредитована извне на сумму в 700 млрд. долл. Это гигантская сумма, которая сопоставима со всем объемом денежной массы в нашей стране. И если предположить, что западные кредиторы одномоментно прекратят предоставлять кредиты нашей экономике, то денежные власти должны решить задачу замещения внешних кредитов внутренними, что требует фактически удвоения объема денег в российской экономике.
Это очень серьёзная проблема, без решения которой мы не можем даже подойти к решению задачи обеспечения экономического роста. Ведь ЦБ планирует прирост денежной массы на 10-15% в год в течение ближайших трех лет. А одна только проблема замещения иностранных кредитов имеет размерность практически на порядок большую.
Иными словами, потребность страны в экономическом развитии полностью парализуется отсутствием необходимого для этого источника денежного предложения, который должен создавать Центральный банк.
«ЗАВТРА». А он этого не делает — по каким соображениям?
Сергей ГЛАЗЬЕВ. Для меня это загадка. Вследствие проводившейся до последнего времени кредитно-денежной политики у нас большая часть денежной массы формировалась под внешние источники кредита. И сегодня отказ западных стран продолжать кредитование российской экономики вызывает спазм во всей кредитно-денежной системе.
Для того, чтобы этот спазм преодолеть, необходимо переходить на внутренние источники кредита. А это, видимо, попросту не укладывается в головах сторонников «вашингтонского консенсуса», которые всегда считали и продолжают считать, что национальная денежная система должна быть всегда открытой и привязанной к мировым рынкам капитала.
В нынешней ситуации Центральный банк должен был не поднимать процентные ставки, а снижать их, чтобы обеспечить возможности расширения производства. Сейчас уровень доходности в обрабатывающей промышленности получается ниже уровня рыночной кредитной ставки. Поэтому предприятия обрабатывающей промышленности не могут брать такие дорогие кредиты, из-за чего не могут наращивать производство. Необходимы также длинные кредиты в поддержку инвестиционной активности, которая сегодня падает. Они должны быть рассчитаны на 5-7, а в случае инфраструктурных проектов — и на 10-15 лет.
Ничего этого нам денежные власти в необходимых масштабах сегодня не предлагают, ограничиваясь общими разговорами. Но эпоха «вашингтонского консенсуса», эпоха внешних источников кредитования с низкой процентной ставкой в обмен на полную открытость национальной экономики ушла в прошлое, поскольку не обеспечивает даже простого воспроизводства, не говоря уже о развитии.
Но прозападная часть российского истеблишмента продолжает цепляться за политику «вашингтонского консенсуса», что и было проявлено на инвестиционном форуме в Сочи, — несмотря на то, что эта политика явно исчерпала себя, а взамен ничего реального не предлагается. «Вернуть всё, как было до Крыма», уже не получится, и наши западники-либералы это прекрасно понимают, но надеются каким-то чудом восстановить статус-кво хотя бы лично для себя — за счёт всей России, надо полагать.
Но если говорить о дискуссиях в экспертном сообществе на теоретическом уровне, то оппоненты политики наращивания государственных инвестиций и увеличения кредитов реальному сектору экономики ничего противопоставить не могут. Поскольку сейчас весь мир именно этим, наращиванием госинвестиций с расширением кредита, — и занимается: хоть США, хоть Китай, хоть Европа, хоть Япония. Других способов преодолеть проявления системного кризиса в экономике нет. И экономисты, которые все эти годы оправдывали политику привязки российской денежной системы к западной, оправдывали её зависимость от доллара, — сегодня, в условиях антироссийских санкций со стороны США и их союзников, ничего внятного предложить вообще не могут, поскольку внешние источники кредитов перекрыты, а никакие иные для них не существуют.
«ЗАВТРА». Сергей Юрьевич, но, насколько известно, ни Китай, ни другие страны БРИКС никаких санкций против России не вводили. Более того, у Китая накоплены грандиозные запасы долларов и долларовых ценных бумаг. Но никакой активности по переориентации на эти источники кредитования ни ЦБ, ни Минфин не проявляют. Чем доллары, находящиеся в распоряжении Китая или Индии, хуже тех, которые находятся в распоряжении США или Евросоюза?
Сергей ГЛАЗЬЕВ. Нет, так вопрос не стоит, и мы сегодня наблюдаем любопытное явление, когда американские банки, которым вроде бы запрещено предоставлять кредиты России, начинают предлагать нам кредитование через свои сингапурские и гонконгские «дочки». То есть правительство США жестко наказывает за нарушение санкций европейские банки, но при этом готово закрывать глаза на «кредитную контрабанду» своих финансовых институтов, тем самым обеспечивая им недобросовестные конкурентные преимущества перед европейскими партнерами.
Но дело в том, что объективно для страны, у которой имеется устойчивое и значительное позитивное сальдо торгового баланса, а у России оно было гигантским последние 15 лет, внешние кредиты не нужны. Вам должно хватать внутренних источников кредитования, потому что у вас и так избыточный приток валюты.
Более того, анализ показывает, что примерно 85% «иностранного» капитала, который приходит в Россию, — это капитал российского происхождения, реинвестируемый через оффшорные зоны. То есть у нас нет никакой критической зависимости от иностранных источников кредита. Либо эти кредиты нам вообще объективно не нужны и могут быть легко замещены внутренними источниками, либо это те кредиты, которые привлекаются российским бизнесом через свои оффшорные отделения в целях минимизации налогов, что также крайне вредно сказывается на сбалансированности нашей финансовой системы. Только на оффшоризации из-за разницы процентных ставок между ставками размещения и привлечения финансовых ресурсов мы теряем от 40 до 60 млрд. долл. ежегодно. И во многих отраслях российской промышленности объем затрат на обслуживание иностранных кредитов и иностранных инвестиций уже намного, в разы, превышает объёмы налоговых поступлений в бюджет.
И сегодня задача заключается не в том, чтобы привлекать новые кредиты не с Запада, а с Востока, но в том, чтобы эффективно использовать имеющуюся валютную выручку и внешние источники кредитования заместить внутренними.
«ЗАВТРА». Но наверняка здесь существуют и своего рода «подводные камни», которые необходимо обойти?
Сергей ГЛАЗЬЕВ. Да, переход к новой финансовой парадигме на основе внутренних источников кредита требует серьёзного усиления банковского и валютного контроля. Потому что главная опасность, которая при этом возникает, — бесконтрольная конвертация рублей в валюту с последующим вывозом её за рубеж, чем занимаются и коммерческие банки, и другие финансовые структуры. Бегство капитала, которое сегодня достигло астрономических размеров, превысив за первое полугодие отметку в 70 млрд. долл., не позволяет перейти к внутренним источникам кредита. Схожую ситуацию мы наблюдали в 2008-2009 годах, когда увеличение кредита для спасения коммерческих банков при отсутствии валютных ограничений привело к тому, что полученные от ЦБ деньги коммерческие банки просто перевели на валютный рынок в расчете на быстрый спекулятивный доход от торговли долларами, евро и так далее. На девальвации рубля они тогда заработали порядка 300 миллиардов рублей, но до реального сектора экономики деньги попросту не дошли.
Вот этот печальный опыт «антикризисной» политики ЦБ, в результате которой наш фондовый рынок рухнул в три раза, а объем продукции машиностроения снизился на 40%, говорит о том, что еще одним условием политики сбалансированного экономического роста является создание системы банковского и валютного контроля, которая гарантировала бы нас от перетока денежной массы, создаваемой за счет внутренних источников кредитования, за границу. Для этого нужно бороться с вывозом капитала, реализовывать программы деоффшоризации, создания которых потребовал президент России, и таким образом обеспечивать оборот денег внутри российской экономики на внутреннем рынке. Именно этому и противятся сторонники «вашингтонского консенсуса», считая главной задачей обслуживание кредитов, предоставленных иностранным капиталом.
Если же мы хотим добиться роста ВВП на обоснованном и доказанном нашими учеными-экономистами уровне 8-9% в год, нам нужно кардинально менять всю кредитно-денежную политику и всю финансовую систему страны.
One Comment »
Оставить комментарий!
Советник Президента России академик Сергей Юрьевич Глазьев 15 сентября сделал доклад на заседании межведомственной комиссии Совета Безопасности РФ «О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России и выводу российской экономики на траекторию опережающего развития». По мнению Глазьева, исполнительная власть в России не в силах противостоять внешним и внутренним угрозам, пассивно «плывя по течению». Глазьев считает, что она не пытается выработать суверенную экономическую политику в условиях антироссийских западных санкций. Более того, по его мнению, она и до сих пор строго следует рекомендациям Международного валютного фонда, который, как известно, находится под контролем США.
Академик утверждает, что нынешняя экономическая политика, построенная на либеральных принципах и усиленная воздействием западных санкций, завела страну в тупик, затянула ее в воронку стагфляционной ловушки и спровоцировала резкое падение уровня жизни населения. Вывести экономику на траекторию устойчивого экономического роста, изменить ее структуру путем ускоренного развития наукоемких и высокотехнологичных отраслей промышленности, а также улучшить материальное положение широких слоев населения, по мнению Глазьева, может комплекс мер по следующим направлениям:
— широкая денежная эмиссия в целях финансирования реального сектора экономики;
— снижение процентных ставок и создание механизмов рефинансирования промышленных предприятий;
— сокращение налогов на производственную деятельность и заработную плату;
— реальная, а не декларативная деофшоризация, в т.ч. расторжение соглашений по двойному налогообложению с Кипром и Люксембургом, введение 30-процентного налога на все финансовые операции с оффшорными юрисдикциями;
— стабилизация курса рубля, прекращение утечки капитала, в т.ч. путем введения различных вариантов валютного контроля, например обязательной продажи экспортерами части валютной выручки;
— обуздание инфляции, которая ведет к обнищанию населения, в т.ч. путем временного замораживания цен на социально значимые товары;
— пресечение картельных сговоров в целях завышения цен;
— регулирования цен на услуги естественных монополий и продукцию высокомонополизированных отраслей экономики в целях пресечения злоупотреблений монопольным положением на рынке;
— замена существующей «плоской» шкалы подоходного налога на «прогрессивную», с освобождением от налога низкооплачиваемых категорий населения и повышением налога до 40% на доходы богатых;
— создание условий для добросовестной конкуренции и активизации предпринимательской деятельности;
— модернизация экономики на основе нового технологического уклада, всемерное стимулирование научно-технического прогресса;
— нейтрализация антироссийских санкций, включая отказ российских компаний и банков возвращать кредиты тем странам, которые ввели финансовые ограничения против РФ;
— запрет на передачу в иностранную собственность «стратегических» и «социально значимых» предприятий;
— развертывание системы стратегического управления экономикой, в частности создание Государственного комитета по стратегическому планированию при Президенте и Государственного комитета по научно-техническому развитию.
Еще до опубликования полного текста доклада Глазьева уже разгорелась бурная дискуссия. Вернее, дискуссией подавляющую часть публикаций назвать трудно. Скорее это напоминает тщательно спланированную информационную атаку, цель которой – дискредитировать и самого Глазьева, и высказываемые в его докладе предложения. Оппонент высмеивается, обвиняется в корыстных мотивах, его идеи перевираются и искажаются до неузнаваемости, ему приписывается то, чего он не говорил и не писал, ставится под сомнение его компетентность и психическое здоровье, читателя запугивают ужасными последствиями в случае воплощения идей оппонента в жизнь и т.д. Тональность комментариев рассчитана на разные категории читателей и варьируется от псевдоинтеллигентного стеба и ерничанья до откровенного хамства и грубости. Словом, настоящая агрессивная истерика!
Конечно, Глазьев предлагает радикальные меры. Но обстановка этого требует. Вопреки бодрым заявлениям правительственных чиновников, положение в экономике осложняется, неустойчивость рубля и тенденция к снижению цен на нефть сохраняются. Цены на нефть могут опуститься до 20 долларов за баррель. В таких условиях России придется забыть не только о сверхдоходах, но и вообще о каких бы то ни было доходах от продажи углеводородов. Это значит, что рассчитывать можно будет только на новую индустриализацию, которую пока деликатно называют «импортозамещением», причем в условиях постоянной нехватки ресурсов. Не помогут и резервы, накопленные в благоприятные времена. Нынешняя себестоимость добычи нефти в России, включающая саму добычу, затраты на амортизацию основных фондов и доставку продукции потребителям, оценивается специалистами в 30−35 долларов за баррель. Оптимизация расходов (включая и снижение высоких зарплат, и урезание премий руководящему составу нефтяных компаний) может снизить эту цифру до 25−30 долларов за баррель. Это означает, что при цене на мировом рынке в 20 долларов, нашу нефтяную отрасль ждет разорение, постепенное изнашивание и в итоге выход из строя производственных мощностей. Тут уж точно не до жиру, быть бы живу!
Происходящее в чем-то напоминает времена Великой депрессии 30-х годов в США. Масштабы разраставшегося там кризиса требовали принятия немедленных мер. И они были приняты. Вновь избранный президент Франклин Делано Рузвельт в первые же недели своего пребывания в Белом доме, в марте-июне 1933 года (известные «сто дней нового курса»), провел широкий комплекс антикризисных реформ. Он добился стабилизации банковской системы, введя полный государственный контроль над золотом. Была организована экстренная помощь безработным и малоимущим, которую только за первый год «нового курса» получили 28 миллионов человек. Принятый закон о восстановлении национальной промышленности (НИРА) предусматривал введение «кодексов честной конкуренции» для устранения обмана и мошенничества в среде предпринимателей. Эти и другие меры «нового курса» встречали ожесточенное сопротивление и справа, и слева. Правые обвиняли Рузвельта в ущемлении прав личности, приписывая ему социалистические и коммунистические замашки. Левые, наоборот, упрекали в попытках ввести в стране диктатуру фашистского типа. И все же большинство американцев поддержало политику Рузвельта, и на выборах 1936 года он был вторично избран президентом. Нельзя не отметить и того, что промышленная политика Рузвельта в немалой степени заимствовала у молодой советской республики методы планового управления экономикой. Это помогло превратить экономику США из толпы беснующихся рыночных маньяков в более или менее упорядоченный народнохозяйственный комплекс. Все это предотвратило социальные потрясения и относительно быстро вывело Америку из острой фазы кризиса.
Естественно, обстановка в нынешней России сегодня не столь драматична, как в кризисных США 30-х годов. И полной аналогии в антикризисной политике этих стран быть не может. Воспоминание о «новом курсе» американского президента Рузвельта приведено не для копирования, а с единственной целью подчеркнуть важность решительных упреждающих действий при неблагоприятных социально-экономических тенденциях. Известный медицинский принцип «не навреди» полезен и в экономической политике. Но важны и своевременные лечебные меры во избежание обострения опасной болезни и даже летального исхода.
После опубликования доклада Глазьева истерические возгласы агрессивно настроенных критиков стали, наконец, сменяться вменяемыми возражениями по существу. Впрочем, эти возражения не слишком убедительны. Скажем, обвиняют Глазьева в стремлении оторвать российскую экономику от мировой и вернуться к советскому «железному занавесу». Но именно введение антироссийских экономических санкций есть не что иное, как стремление Запада изолировать Россию. Как она должна на это отвечать? Сдержанно и адекватно. Не самоизоляцией и не новым «железным занавесом». Глупо и недопустимо в нашу эпоху глобализации пренебрегать взаимовыгодным международным сотрудничеством. Но интеграция России в мировую экономическую систему должна быть разумной и умеренной, не наносить ущерба национальным интересам. Россия должна входить в мировую экономику не в качестве нищего или иждивенца, а в качестве самостоятельной силы, способной как отстаивать национальные интересы, так и приумножать мировое богатство. Надо, наконец, покончить с опасной зависимостью от заграницы в обеспечении страны жизненно важными товарами, разорвать фатальную долларовую привязку к западной экономике, развивать отечественное производство. Именно в этом смысл и предложений Глазьева.
Не выдерживают критики и обвинения Глазьева в намерении вернуть страну во времена командной экономики. Сегодня уже не те времена полного рыночного попустительства, как полторы сотни лет назад. Ни одна экономически развитая страна, после горьких уроков Великой депрессии 30-х годов прошлого века, уже не живет в обстановке рыночного хаоса и анархии, без тех или иных форм планирования и государственного регулирования экономики. И в этом – одна из главных причин живучести современного капитализма, который по прогнозам Карла Маркса должен был погибнуть в пламени мировой социальной революции. А к чему приводит хаос и анархия, россияне почувствовали в 90-е годы. Россия едва не развалилась вслед за СССР, а катастрофические последствия экономического спада, неслыханного социального расслоения, массовой бедности, всплеска преступности и коррупции, разгула мошенничества, жульничества и имитации реальной работы – последствия всех этих «прелестей» ничем не ограниченной рыночной свободы не преодолены и до сих пор. И не будут преодолены без достаточно сильного государственного регулирования и контроля над социально-экономическими процессами в стране.
Упорно не приемлют экономисты либеральной ориентации и предложения о временном замораживании цен на товары первой необходимости. Предрекают немедленный их дефицит, очереди, возникновение черного рынка и пр. Но чего странного в том, чтобы в условиях галопирующего роста цен заморозить цены на хлеб, картофель, молоко, макароны и важнейшие лекарства? Что можно этому противопоставить кроме давно набившей оскомину и скомпрометировавшей себя догмы о «невидимой руке свободного рынка», которая все расставит по своим местам? Важно лишь, чтобы замораживание цен коснулось достаточно узкого списка товаров, чтобы не возникали трудности с оперативным администрированием. Столь же неосновательны и опасения предлагаемого Глазьевым валютного регулирования. Что может вызывать возмущение в разумном предложении запретить организациям и предприятиям закупать миллионы долларов без достаточного основания, то есть исключительно в целях участия в валютных спекуляциях?
Много страхов нагнетается в связи с предложением Глазьева о широкой денежной эмиссии с целью оживления экономической деятельности и улучшения материального положения граждан. Главное возражение заключается в том, что это неминуемо приведет к неконтролируемому росту цен. При этом ссылаются на законы макроэкономического равновесия, на известное уравнение Фишера:
P ∙ Y = Q ∙ T
где P – цена товаров, Y – количество товаров, Q – количество денег, T – скорость обращения денег. Утверждают, что если в правой части уравнения увеличить объем денежной массы Q, то, при постоянной величине T, для сохранения макроэкономического равновесия неизбежно должна повыситься цена P. При этом «забывают», что это утверждение корректно лишь в случае постоянной величины Y, то есть при неизменном выпуске продукции. Но ведь Глазьев предлагает расширить денежную эмиссию именно с целью увеличения выпуска продукции нашими предприятиями, увеличения количества отечественных товаров Y на российском рынке. Почему же в этом случае цена непременно должна повышаться? Восстановление и развитие отечественного производства при разумных государственных мерах по ограничению роста цен как раз и будет способствовать сохранению макроэкономического равновесия.
Нет смысла перечислять все возражения против доклада Глазьева. Почти все они неосновательны и продиктованы либо опасениями отойти от привычного «не навреди» в ситуации, требующей принятия срочных и решительных мер, либо привычной косностью и трусливым нежеланием что-либо менять с риском потерять благополучное чиновничье место, либо эгоистического мотива лишиться коррупционной кормушки. Коренные стратегические интересы страны настоятельно требуют корректировки экономического курса. В том числе и с учетом нынешней сложной международной обстановки. Антироссийские западные санкции рассчитаны на серьезное ослабление экономического потенциала страны и скорее всего продлятся довольно долго. Отношения с США серьезно ухудшились. Там предстоят президентские выборы. По сравнению с многими из тех, кто сейчас противостоит хозяину Белого дома, Барак Обама – сущий голубь мира. И это при том, что нынешний президент сделал буквально все возможное, чтобы ущемить Россию, и использовал практически все средства, чтобы вновь подчинить ее американскому диктату. По мнению ряда российских и зарубежных политологов, президент США, при миролюбивой риторике, фактически взял курс на свержение Владимира Путина посредством организации государственного переворота в России. И именно необходимостью создания благоприятных условий для такого переворота объясняется американская авантюра на Украине. Тем не менее, оппоненты Обамы в конгрессе считают, что он недостаточно делает для подавления России, и готовы идти значительно дальше — вплоть до развязывания полномасштабной войны против этой строптивой страны. Уже сегодня в сенате США рассматриваются вопросы о придании санкциям против России силы федерального закона и о снятии всех ограничений в отношении вооружения армии киевского режима, заточенного теми же американцами на войну с Россией. Уже сегодня ясно, что все кандидаты в будущие президенты США будут соревноваться между собой в степени враждебности по отношению к России и возрождать порушенное Обамой глобальное американское лидерство. И остается только надеяться, что в Кремле отдают себе в этом полный отчет.
Учитывая украинский урок, России жизненно важно использовать время, оставшееся до практически неизбежного пика конфронтации с Западом, для максимально полной подготовки страны к этому столкновению в экономической, социальной, идеологической и военной сферах. И если потребуется – вплоть до переустройства жизни общества на мобилизационной основе. При этом должна произойти своего рода психологическая перезагрузка российского общества. Народ должен сполна ощутить безусловную заботу о нем, высшую справедливость действий государственной власти, отсутствие сильных внутренних раздражителей (типа пятой колонны и вызывающе наглых «сливок общества»), а также прекращение нынешнего тотального засилья разлагающей, прозападной пропаганды в стране. Разгульная жизнь нынешней «элиты» с ее фантастическими зарплатами, золотыми парашютами, километровыми яхтами, «царскими» охотами и т.п. должна быть в корне пресечена. Образцом личного поведения для всей государственной верхушки должен стать сам президент Владимир Путин.
За казнокрадство и коррупцию в особо крупных размерах, а также за особо тяжкие общественно опасные преступления должна быть восстановлена смертная казнь. Всю вертикаль власти следует, наконец, очистить от сомнительных, одиозных деятелей, которые застряли там с начала девяностых годов и которые в народе четко ассоциируются с распродажей России и сдачей ее интересов Западу. Все эти гламурные персонажи, главным назначением которых было блюсти угодную Западу политкорректность России, должны потерять работу ввиду утраты актуальности данной задачи. Президенту России необходимо сохранить в своем окружении только людей, подтвердивших репутацию верных слуг государства российского, и резко усилить подбор новых управленческих, идеологических и военных кадров строгой государственно-патриотической ориентации.
Идеологическая работа с обществом должна быть перестроена. Необходимо прекратить бесконтрольное навязывание населению посредством непонятно кому принадлежащих СМИ атмосферы убаюкивающей беззаботности, вгоняющей людей в состояние бездумного овоща, отказаться от весьма популярной философии прожигания жизни, от абсолютно чуждого традициям нашего народа негативного отношения к созидательному труду. Восстановление трудовой морали, господства принципа «кто не работает, тот не ест», жесткое преследование тунеядства, пресечение спекуляции как источника нетрудовых доходов, отбивающего желание заниматься производством, должны быть положены в основу воспитательной политики.
Государственно-патриотическое сознание (особенно у молодежи), ощущение неразрывной связи личной судьбы с судьбой и выживанием страны должно стать главной линией российских СМИ. Необходимо усилить ответственность за антигосударственную пропаганду, в том числе и мимикрирующую под «свободу слова». Все СМИ, финансируемые из-за рубежа, должны либо найти местных инвесторов, либо прекратить свою деятельность. Тема коллективизма, взаимопомощи, самоограничения в трудный для страны час ради общих интересов должна стать в обществе превалирующей. Так называемые деятели культуры, неспособные соответствовать этому вызову времени и помогать формированию новой общественной нравственности, не должны получать возможность вгонять народ в депрессию. Животный эгоизм, безграничное потребительство, философия «человек человеку волк» должны быть объявлены вне закона и всеми способами изгоняться из общества. А носители подобных примитивных инстинктов должны быть окружены всеобщим презрением и чувствовать, что у них земля горит под ногами. Всю антироссийскую нечисть, весь разложившийся социальный мусор желательно выдавить из страны на Запад, чтобы эта раковая опухоль не распространяла здесь свои опасные метастазы.
Конечно, России необходимо продолжать курс на форсированное восстановление обороноспособности страны. Никакие так называемые финансовые трудности не должны этому помешать. Те министры и топ-менеджеры, которые не готовы работать в новых условиях, должны покинуть свои посты без всяких золотых парашютов как не справившиеся. Программы импортозамещения, новой индустриализации, военного строительства необходимо подвергнуть пересмотру с учетом реально оставшегося запаса времени и отказаться от безграничных сроков планирования с туманно-безответственной перспективой до 2030 года. В процессе производства образцов вооружения должна быть обеспечена максимальная рациональность и простота их конструкции, без ставшего привычным навешивания выгодных производителю, но сомнительных с точки зрения массового производства военного времени дорогостоящих «опций». Предельно быстро необходимо обеспечить полную независимость оборонного комплекса от любых импортных комплектующих, а в случае невозможности отказа от них, соответствующие изделия должны сниматься с производства и заменяться отечественными аналогами. В свою очередь, для производства отечественных аналогов следует быстрыми темпами восстанавливать и развивать соответствующие отрасли промышленности.
С учетом негативного развития международной ситуации, России пришло время подвергнуть пересмотру весь комплекс своих отношений с так называемыми партнерами и стратегическими союзниками. Россию больше не должна устраивать ситуация туманной неопределенности, при которой та или иная страна, не имея никаких сколь-нибудь конкретных обязательств перед Москвой, пользуется режимом наибольшего благоприятствования и имеет возможность получать от России щедрую экономическую помощь. Главам соответствующих государств, понимающих, что именно они станут первыми объектами экспансии Запада, а в случае поражения России и его легкой добычей, пора четко определиться, с кем их страны идут в будущее. И если с Россией, то это должно найти свое выражение в оформлении не расплывчатых и ни к чему не обязывающих, а предельно четких военно-политических форматов нашего единства и взаимопомощи. Иной возможности, чем фактическое воссоздание в том или ином виде единой государственности народов бывшего СССР, на этом пути не просматривается. В данной связи в отношении авантюристического захвата Западом Украины Москве необходимо продолжать последовательную, мудрую линию, основанную на том понимании, что нынешнему Западу не по силам проглотить такой огромный кусок добычи, и он им неизбежно подавится. Чему Россия должна неуклонно способствовать. Никакой войны с братским народом Украины допущено быть не может, равно как и искусственной консервации антинародного, оккупационного киевского режима.
Доклад академика Глазьева – не досужая выдумка. Он основан на трезвом анализе негативных тенденций нынешнего социально-экономического развития России в тревожном, неустойчивом мире. Предложения Глазьева в полной мере согласуются с выводами и прогнозами междисциплинарной общеэкономической теории. В свое время я подарил уважаемому академику свои книги. И могу с удовлетворением констатировать, что результаты моих междисциплинарных исследований медленно, но верно доходят до сознания ответственных и дальновидных ученых и политиков.