ВОЗМОЖНА ЛИ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ В МНОГОПОЛЯРНОМ МИРЕ?
Олег Барабанов, Иван Сафранчук, Дмитрий Стефанович, Дмитрий Тренин, Наим Салик, Алмас Накви
Международный дискуссионный клуб «Валдай»
Дискуссионная площадка клуба «Валдай»
24 апреля клуб «Валдай» провёл дискуссию о проблемах и задачах стратегической стабильности. Модератор Олег Барабанов назвал эту тему крайне актуальной, указав, что, помимо глобального аспекта, связанного с российско-американскими отношениями, она стала приобретать региональное измерение. Он также подчеркнул, что теперь стратегическая стабильность и в СМИ, и в экспертных кругах всё чаще трактуется расширительно, в контексте не только ядерной проблематики, но и геополитической стабильности.
Профессор-исследователь НИУ ВШЭ Дмитрий Тренин утверждает, что в период зрелой холодной войны стратегическая стабильность сводилась к вопросу о том, как дестимулировать первый ядерный удар. Мир в целом был стабилен, кризисы в большинстве случаев не затрагивали жизненно важных интересов США и СССР. Сейчас ситуация изменилась. Стратегическая стабильность в старом смысле свелась к техническому аспекту – предотвращению случайного начала ядерной войны. Кроме того, ядерный мир сейчас стал многополярным, и стратегическую стабильность теперь необходимо рассматривать в глобальном масштабе, а не как элемент исключительно российско-американских отношений. Вдобавок новые вооружения позволяют решать стратегические задачи без применения ядерного оружия. Тренин также полагает, что скорректировать представления о стратегической стабильности и сдерживании требуют идущие сейчас конфликты на Украине и на Ближнем Востоке. Он считает необходимым для России закладывать основы нового мироустройства, которое будет исключать гегемонию любой державы и применение силы, совместно со странами ШОС, включающей в себя четыре ядерные державы.
Исполнительный директор Института стратегического видения Наим Салик считает важными факторами возникновение региональных очагов потенциальных конфликтов с применением ядерного оружия и крах возникшего после Второй мировой войны европейского порядка безопасности, подразумевающий исчезновение буфера между НАТО и Россией. Это – наряду с появлением стратегических неядерных вооружений, на применение которых не существует никаких табу, – порождает хаос и смятение. Прекращают своё действие инструменты по поддержанию стабильности времён холодной войны, появляются новые коалиции, страны говорят о развитии собственных ядерных возможностей. Последствия всего этого Салик полагает крайне тревожащими, отмечая, что вернуться к безопасному миру может быть крайне непросто. В этих условиях необходим широкий диалог между странами со схожим пониманием ситуации, убеждён он.
«Ядерное оружие по своей физической природе – это оружие эскалации», – подчеркнул директор Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России Иван Сафранчук. Во время войны его применение означает переход к ещё более разрушительному противостоянию. При этом концепции, возникающие вокруг ядерного оружия, в частности концепция стратегической стабильности, носят, по сути, деэскалирующий характер. Более того, в основе этих концепций исходно лежало понимание необходимости – во избежание ядерной войны – избегать и неядерных крупных конфликтов, способных стать триггером для использования ядерного оружия. Однако за последние десятилетия США сильно расширили понятие приемлемого уровня доядерного соперничества с военной компонентой. Теперь перед Россией стоит сложная задача возвращения ядерного сдерживания к сдерживанию также и доядерного конфликта. Ключевым противоположным этой тенденции эскалирующим элементом Сафранчук назвал участие в региональных конфликтах внешних игроков, в первую очередь США. Из-за него достичь регионального баланса сил становится затруднительно. Это приводит к невозможности выйти на контроль над вооружениями в региональном контексте.
Иностранный стажёр факультета мировой политики МГУ имени М.В. Ломоносова Алмас Накви обрисовал ситуацию со стратегической стабильностью в Южной Азии. Он отметил, что если Пакистан воспринимает себя как страну, противостоящую Индии, то Индия видит необходимость противостоять как Пакистану, так и Китаю. Такое положение дел создаёт своего рода «стратегическую трилемму» – ситуацию, крайне сложную с точки зрения стратегической стабильности. Вдобавок Китай, видя себя конкурентом Соединённых Штатов, выводит проблему на новый, внерегиональный уровень. На примере этого видно, что стратегическая стабильность не статична, как не статична и международная политика. Когда кто-то пытается добиться стратегической безопасности, другие государства воспринимают его действия как угрозу – и возникает непрерывный цикл.
Научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Дмитрий Стефанович указал на терминологическую проблему, связанную с пониманием стратегической стабильности. Это выражение употребляется в самых разных контекстах, зачастую как синоним международной безопасности. Стефанович предложил трактовать его как состояние отношений между двумя и более государствами, исключающее массированный вооружённый конфликт, ядерный или неядерный. Стратегическая стабильность в этом смысле прямо связана с ядерным сдерживанием. При этом, чтобы сдерживание работало, необходим контроль над вооружениями, обеспечивающий определённый уровень предсказуемости и транспарентности. Это позволяет не допустить ни превосходства противника, ни гонки вооружений. Говоря о разных подходах к стратегической стабильности и сдерживанию в условиях многополярности, Стефанович отметил, что хорошей площадкой для обсуждения этой темы могла бы стать Шанхайская организация сотрудничества.
