ВОЙНА В ГАЗЕ И БУДУЩЕЕ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА
Независимая газета — Дипкурьер
На место ХАМАС могут прийти не менее радикально настроенные группировки
Операция израильской армии в секторе Газа еще только начинается, и уверенно предсказать ее дальнейший ход, а тем более ее конечные результаты на данный момент едва ли возможно. Тем не менее уже сегодня представляется очевидным, что очередной раунд израильско-палестинского противостояния будет иметь масштабные и долгосрочные последствия не только для двух сторон конфликта, но и для всего Ближневосточного региона. Одни из наблюдавшихся ранее тенденций развития региона получат дополнительный мощный импульс, другие, напротив, окажутся существенно ослабленными. Попытаемся обозначить возможную динамику развития региона на фоне происходящих событий.
Прежде всего кризис, несомненно, закрепит существующие расколы в арабском мире. В настоящее время шесть арабских стран (Бахрейн, Египет, Иордания, Марокко, ОАЭ и Судан) восстановили дипломатические отношения с Израилем, однако для остальных арабских стран, включая Саудовскую Аравию, движение в этом направлении теперь будет сильно затруднено, особенно в случае затягивания конфликта и дальнейшего роста числа жертв среди мирного населения сектора Газа. Вероятно, еще более значимым станет другой разрыв – между элитами многих арабских стран, заинтересованных в расширении сотрудничества с Израилем, и «арабской улицей», требующей от своих правительств более решительной поддержки палестинцев. Есть основания предположить, что конфликт между Израилем и Палестиной окажется дополнительным фактором внутренней нестабильности в разных точках арабского мира.
Кризис также показал, что в регионе по-прежнему сильны и очень активны негосударственные военно-политические игроки. Именно они, а не арабские государства – соседи Израиля будут и дальше представлять главную угрозу для безопасности последнего. Даже если силам ЦАХАЛ удастся полностью разгромить ХАМАС – о чем пока было бы как минимум преждевременно утверждать с уверенностью, – на его место, несомненно, придут другие, не менее радикально настроенные фундаменталистские группировки. И если когда-то сохраняющаяся слабость арабских государств давала Израилю определенные преимущества перед лицом гораздо более крупных оппонентов, то теперь она превращается в одну из главных его проблем – у израильского руководства в регионе может просто не найтись ответственных партнеров по диалогу.
После завершения активной фазы нынешнего конфликта фактор беженцев и вынужденных переселенцев по-прежнему сохранит свое значение в политической жизни региона. Как показывает ожесточенное израильско-палестинское противостояние, нерешенные проблемы беженцев не теряют своей актуальности на протяжении многих десятилетий, они передаются от одного поколения к другому и в любой момент способны привести к вспышке насилия. Помимо всего прочего, конфликт подтвердил наличие значительного потенциала политической мобилизации, которым до сих пор располагают палестинские диаспоры в арабском (да и не только в арабском) мире.
Не стоит забывать и о том, что на Ближнем Востоке присутствуют далеко не только палестинские, но и сирийские, иракские, йеменские, афганские и иные группы беженцев. Все эти группы будут не только продолжать оказывать давление на социальную инфраструктуру принимающих стран, но и способствовать политической радикализации принимающих обществ. С этой точки зрения вытеснение значительной части населения Газы на Синайский полуостров, если бы такой цели Израилю удалось каким-то образом достичь, означало бы порождение рисков в определенный момент увидеть превращение всего Египта в «большую Газу».
Нынешний кризис неизбежно приведет к дальнейшему закреплению существующей деформации национальных приоритетов стран региона. В сложившихся условиях политические элиты арабских государств будут вынуждены отдавать проблемам безопасности безусловный приоритет по отношению ко всем другим вопросам национальной повестки дня. Не исключено не только дальнейшее увеличение оборонных бюджетов многих стран Ближнего Востока, но и усиление политических позиций военных и других силовых структур. При этом многочисленные трудности развития – начиная от быстрого демографического роста и неконтролируемой урбанизации и кончая широко распространенной коррупцией и социально-экономическим неравенством – никуда не денутся. Напротив, многие из них будут усугубляться под воздействием негативных последствий для региона со стороны общей военно-политической обстановки в мире, процессов глобального потепления, растущих дефицитов пресной воды и продовольствия.
Соответственно будет так или иначе усиливаться давление Ближневосточного региона на внешний мир – как на ближайших, так и на более отдаленных соседей. К сожалению, можно со значительной долей уверенности предсказать, что Ближний Восток и далее будет одним из главных источников трансграничных потоков незаконных мигрантов, а также международного терроризма в самых различных его формах. При наихудшем сценарии хода военной операции в Газе (длительная операция с большими потерями среди гражданского населения) допустимо прогнозировать закрепление в общественном сознании стран региона представлений о мировой политике как о бесконечном противостоянии богатого «христианского» Запада и бедного «мусульманского» Востока – с соответствующими политическими последствиями для отношений стран Ближнего Востока и их западных партнеров.
Одновременно не вызывает сомнений и то, что политическая и экономическая роль ближневосточных диаспор в жизни многих стран, в первую очередь европейских, будет расти. В силу того, что арабско-мусульманские сообщества гораздо многочисленнее и лучше организованы в Европе, чем в США, нынешний кризис способен оказаться одним из факторов, подрывающих единство Запада. Тем более что первые линии расхождения в трансатлантических отношениях по израильско-палестинскому конфликту уже наметились.
Хотя нынешний кризис и может иметь одним из своих следствий кратковременный скачок мировых цен на нефть и газ, этот традиционный рычаг влияния стран Ближнего Востока на мировую экономику и политику едва ли окажется эффективным как в ближайшей, так и в долгосрочной перспективе. Повторить сценарий «нефтяного эмбарго» 1973 года в любом случае не получится в силу того, что география мировых энергетических рынков за последние полвека принципиально изменилась. А также в силу того, что внутри ОПЕК навряд ли удастся добиться того уровня единства, которое организация смогла продемонстрировать полвека назад. В дальнейшем же политические и экономические возможности стран региона, связанные с экспортом ближневосточных углеводородов, будут еще более снижаться по мере продвижения западных стран, Китая и Индии по пути «энергетического перехода». Это продвижение, пусть медленное и не всегда последовательное, неизбежно будет ставить вопрос о новом месте ближневосточных экспортеров углеводородов в международном разделении труда.
Нынешний кризис наглядно продемонстрировал неудачу долгосрочной стратегии Вашингтона, имевшей своей целью задвинуть палестинскую проблему на задний план региональной политики, подменив ее задачей создания единого фронта Израиля и ведущих арабских стран Залива в противостоянии с Исламской Республикой Иран.
Конечно, со стороны США будут продолжаться настойчивые попытки вернуть регион к «соглашениям Авраама», но конфликт показал, что полностью убрать израильско-арабское измерение из ближневосточной политики, механически заменив его арабо-иранским, не получится. Сближение Израиля с арабскими монархиями Залива, хотя имеет под собой много объективных интересов сторон, неизбежно замедлится, а в чем-то даже будет обращено вспять. Это значит, что Вашингтону придется заново доказывать свое право на роль «незаменимого» внешнего игрока в регионе, притом что стратегическая вовлеченность США в европейские и восточноазиатские дела будет, несомненно, мешать американским стратегам сосредоточиться на Ближнем Востоке.
Безусловно, происходящие в Газе и вокруг нее события создают новые проблемы в первую очередь для администрации Джозефа Байдена, которая, заявив о своей безусловной поддержке Израиля, тем не менее вынуждена предостерегать Израиль от избыточного применения военной силы. Попытки проведения сбалансированной линии в разворачивающемся конфликте неизбежно провоцируют внутреннюю критику как слева, от американских приверженцев Палестины, так и справа – от сторонников более энергичной поддержки израильского союзника Америки. При неблагоприятном стечении обстоятельств нынешний кризис может стоить демократам победы на президентских выборах 2024 года. Но любая новая администрация неизбежно столкнется с фактом отсутствия национального консенсуса внутри США по вопросам урегулирования израильско-палестинского конфликта.
Общая сложная геополитическая ситуация в мире будет неизбежно накладывать дополнительный негативный фон на происходящие в регионе события. Возможности возобновления работы Ближневосточного квартета или иного репрезентативного многостороннего механизма по израильско-палестинскому урегулированию в нынешних условиях близки к нулю. Равным образом отсутствуют и надежды на согласование в рамках Совбеза ООН новых решений по Палестине, как это показал недавний опыт обсуждения в СБ российского и бразильского проектов резолюций по ситуации в Газе. Скорее всего Совбез ООН, как, впрочем, и Генеральная Ассамблея, так и останется площадкой острой информационно-пропагандистской борьбы великих держав, а Ближневосточный регион сохранит свое место как арена геополитического соперничества этих держав. Хотя большой войны в регионе никто не хочет, идти на принципиальные уступки своим геополитическим соперникам тоже никто не готов. Нетрудно заключить, что данное обстоятельство окажет осложняющее воздействие на и без того сложную динамику внутрирегиональных политических процессов.
Нельзя полностью исключить и того, что нынешний конфликт неожиданно породит какие-то принципиально новые возможности стабилизации положения в регионе. Например, война в Газе могла бы ускорить предстоящую смену поколений в политических элитах Израиля и Палестины. Уход с политической сцены Биньямина Нетаньяху (которому в октябре исполнилось 74 года) и Махмуда Аббаса (который весной будет отмечать свое 89-летие) может придать новый импульс старым планам создания независимого палестинского государства. С другой стороны, улучшение отношений между Ираном и Саудовской Аравией могло бы стать фактором, способствующим сдержанности ливанской «Хезболлы» и других ориентирующихся на Иран арабских группировок в нынешнем конфликте. Определенное позитивное, пусть и косвенное, воздействие на ситуацию в Палестине могли бы иметь успехи усилий по национальному примирению в других точках арабского мира, например в Йемене или Ливии. Однако большинство «черных лебедей», которые могут объявиться в регионе в ближайшем будущем, окажутся скорее всего дополнительными обременениями, а не принципиально новыми возможностями для израильско-палестинского урегулирования.
В любом случае активная, широкая и крайнее эмоциональная реакция мирового сообщества на происходящие сегодня на территории сектора Газа события показывает, что израильско-палестинский конфликт, как и несколько десятилетий назад, остается комплексной международной проблемой, причем проблемой не только регионального, но и глобального уровня. Соответственно и решения этой проблемы должны быть глобальными, а не только региональными. Хотя на данный момент таких глобальных решений не просматривается, это совсем не означает, что их не надо искать.
