В нынешний период глобальной пандемии COVID-19 каждое государство вырабатывало свою стратегию борьбы с беспрецедентным кризисом. Как мы увидели, страны Восточной Азии, такие как Китай, Япония и Южная Корея, справляются с ним довольно успешно. О том, что именно помогает им противостоять угрозе: некие «восточные ценности», основы исторических особенностей или же нечто иное, поговорили участники Лектория СВОПи факультета мировой экономики и мировой политики НИУ «Высшая школа экономики», который прошёл 27 мая. Вёл беседу председатель Фёдор Лукьянов.

Китай, Япония, Корея – страны с общими культурными корнями, во многом схожие, но и весьма разные. Эффективность борьбы с пандемическим кризисом демонстрирует скорее единство конфуцианской цивилизации. Данная дискуссия – не о пандемии как таковой, а именно об особенностях стран Восточной Азии.

Что такое цивилизация Востока в условиях кризиса? Почему меры по борьбе с кризисом дают такой эффект, а не иной? Что такое «кризис по-восточноазиатски»?  

Александр Ломанов, 

китаист, профессор РАН, заместитель директора ИМЭМО РАН по научной работе

Китайцы, как и любые нормальные люди, – предпочитают стабильность, но необходимость преодолевать кризис обязывала к серьёзным и жёстким мерам. Как не единожды заявлял Си Цзиньпин, Китай должен превратить эту угрозу в возможность, в новый действенный механизм движения. И особенности китайского коллективизма этому способствуют. «Раз партия так сказала, значит так и будет!».

Нельзя сказать, что китайцы демонстрируют полное доверие к власти, правоохранительным органам или даже друг другу, скорее – оно выборочное. Тем не менее, каждый готов сообщить местным властям, полиции о несоблюдении кем-то карантина, ведь это создаёт опасность для остальных. А степень ответственности за других, укоренённая в культуре, колоссальна: ты носишь маску не потому, что боишься за себя, а потому, что у тебя личная ответственность перед социумом. Снимешь маску – потеряешь лицо. Это будет значить, тебе наплевать на остальных, и ты забыл, что «мы живём не для себя, а для других». 

Впрочем, у такого коллективизма есть и обратная сторона. В мире бешеной конкуренции ты не должен пытаться показать, что умнее других (так ты противопоставишь себя коллективу), но при этом, если хочешь где-то пробиться, ты обязан быть лучшим.

В нынешних реалиях перед Китаем всё острее встаёт вопрос, готов ли народ мобилизоваться если не на войну, то на жёсткое противостояние Соединённым Штатам. Ведь сначала Китай даже не рассматривал вероятность начала новой «холодной» или «квазихолодной войны». Считали, что Дональд Трамп обязательно одумается, стоит только подождать, общая выгоды возьмет верх. Но когда пришло осознание, что Трамп не изменится, а если его сменят, что отношение нового лидера к Китаю не станет много лучше, вопрос о готовности к борьбе с «бумажным тигром» становится ребром.

Здесь вопрос следует рассматривать в двух плоскостях: военной и экономической. Что касается первой, то со времен тесных отношения с СССР в памяти китайцев живёт подвиг советских партизан Зои и Шуры Космодемьянских как пример отчаянного самопожертвования, оказавший огромное влияние на формирование современной китайской культуры. Это, в свою очередь, сформировало модель поведения, что при необходимости молодёжь должна быть готова к подобным жертвам в случае военного конфликта. Вопрос, будет ли это работать сейчас так же, как в предшествующие десятилетия.

Экономическая сторона вопроса состоит необходимости максимально жёстко отстаивать свои интересы. При этом в китайском случае речь не идёт, как часто говорят о кризисах, о согласии затянуть пояса. Напротив, отстаивать эти интересы необходимо для того, чтобы обеспечить развитие и благополучие людей. Китай не пойдёт на отказ от разработки и продажи технологий, ведь только они могут обеспечить дальнейший рост экономики и благосостояния Китая. Здесь китайцы будут стоять до последнего, а отвечать Америке будут жёстко.

Полиция и власть – твои друзья

Александр Мещеряков, 

японист, историк и литератор, лауреат премии «Просветитель»

Япония в силу частых стихийных бедствий постоянно живёт в полу-напряжённой ситуации, что уже выработало константное состояние готовности. Нет паники и истерии, есть желание решить проблемы. Этот прагматичный и приземлённый подход сработал и с коронавирусом: «сегодня есть COVID-19, значит должны предпринять те или иные меры». 

Доверие к власти и полиции у японцев чрезвычайно высокое. Премьер-министр Синдзо Абэ в обращении к нации лишь просил японцев соблюдать дистанцию, носить маски, закрыть на время рестораны, никаких подобных законов принято не было, но все сказанные пожелания были безукоризненно выполнены. Ощущение, что власть и полиция – твои друзья, дополняет присущий восточным народам коллективизм и забота о других. Даже если полицейские тебя не увидят, выход на улицу без маски чреват осуждением со стороны всех остальных. 

Фраза «живём для других» тоже работает. А культурный национализм служит ещё одним объединяющим фактором. Но он вовсе не о превосходстве японцев, он скорее об их уникальности. «Мы (японцы) отличаемся! Мы не лучше и не хуже, мы – другие!». Это вместе с коллективизмом обуславливает и непривычную западному миру особую преданность рабочему месту. В условиях сильной конкуренции – не между людьми, а между организациями, фирмами, университетами, – ты ещё одиночкой, влившись и группу, получаешь защиту и теперь, будь добр, сохранять ей лояльность всю жизнь.

Подобная преданность внутри страны не означает, что в случае острой конфронтации США и Китая Япония также лояльно займёт сторону своего внешнего «защитника». Во-первых, японцы не готовы положить жизни «непонятно за что». А, во-вторых, в том, что американцы в удобный для себя момент «кинут» Японию, не сомневается никто. И это в свою очередь снова напоминает Японии о цели стать «нормальной» страной с легальной армией и правом участвовать в вооружённых конфликтах.

Комплекс неполноценности – двигатель корейского прогресса 

Андрей Ланьков, 

кореевед, профессор универститета Кунмин (Сеул)

Единство конфуцианской цивилизации наложило мощный отпечаток на современную культуру, для которой характерно соблюдение иерархии, доверие друг к другу и в особенности к власти. Изоляции в Южной Корее нет, но правительство объявило о необходимости носить маски, и дня не прошло, как все уже были в них. Опять же «маска не защитит меня, но я должен заботиться о других». 

Плоды единства социума – нулевая преступность, высокая трудовая дисциплина, но будь готов, сойдя с «правильного» пути, принять жёсткое давление со стороны коллектива. Это единство подпитывает и сильный национализм в стране, но он в некоторой степени истеричный и построен на комплексе собственной неполноценности. «Мы не такие крутые, как американцы, японцы и европейцы».

Что касается американо-китайской конфронтации, то здесь симпатии очевидны (несмотря на то, что корейцы не считают, что их втянут в этот конфликт). Южная Корея – очень проамериканская страна. Её жители видят в американцах спасителей и защитников и очень им доверяют. Ощущение, что США могут их оставить, практически отсутствует. К тому же традиционно они не очень боятся Китая. Тот самый комплекс исторически был перед Китаем, но потом трансформировался, и теперь Южная Корея смотрит на Китай чуть ли покровительственно. 

В Южной Корее о реальной войне между США и Китаем никто не думает, а вот экономических потерь они боятся, ведь уже сейчас экономика начинает страдать от противостояния: Америка не одобряет тесное торговое сотрудничество страны с Китаем, что безусловно влечёт за собой большие потери. Но затянуть пояса им придётся, здесь деваться некуда.

Даже в случае войны – молодёжь готова к жертвам. В связи с угрозой непредсказуемого конфликта с Северной Кореей, южнокорейские армейцы готовы в любой момент порвать рубаху и пойти воевать (к тому же не следует забывать, что даже каждая вторая женщина служит в армии). Но всё из-за того же «корейского комплекса», если они начнут чувствовать себя пешкой в американо-китайской борьбе, то умирать за чужие «разборки» они уже готовы не будут. Ведь у Южной Кореи сверхцель (немного, но есть) – «доказать всему миру, какие мы крутые». 

Текст подготовила Анна Портнова

Метки: Китай, Южная Корея, Япония