ВСЕОБЩИЙ РЕВИЗИОНИЗМ МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ
Международный дискуссионный клуб «Валдай»
Суть не в том, что держава хочет добиться каких-то конкретных изменений в свою пользу, а в том, что она в принципе хочет изменений
Ревизионизм России и Китая распространяется на те аспекты современного международного порядка, которые по своему устройству лучше приспособлены для обслуживания интересов США и их европейских союзников. При этом Россия находится, конечно, в более выигрышном положении, чем её китайские союзники, поскольку для неё не стоит вопрос об отсутствии контроля над частью своей суверенной территории. Исторический опыт подтверждает, что ревизионисты всегда оказываются победителями, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.
Главное противоречие международной политики нашего времени имеет скорее методологический, а не сущностный характер. Оно состоит в том, что ревизионизм – стремление приспособить под свои меняющиеся интересы правила, воплощающие легитимность мирового порядка, – является сейчас атрибутом поведения практически всех держав, имеющих значение на глобальном или региональном уровне. И сложно найти тех, кого полностью устраивали бы правила игры, возникшие в предыдущую историческую эпоху. А если такие игроки и есть на международной арене, то их влияние на судьбу человечества – или даже свою собственную – стремительно сокращается.
Жертвами всеобщего ревизионизма становятся державы, выстраивавшие стратегию с опорой на статичные способы обеспечения своих интересов. Сейчас это в первую очередь страны континентальной Европы, сгруппировавшиеся в рамках Европейского союза, и большинство государств Юго-Восточной Азии, объединённых в составе сообщества АСЕАН. Кто окажется в наибольшем выигрыше, сказать трудно. И вполне возможно, что нынешнее поколение активных наблюдателей за мировой политикой даже не сможет это увидеть лично – ревизионизм, весьма вероятно, надолго окажется основным содержанием исторического процесса в сфере международных отношений.
Но прежде, чем растолковать суть возникающей интеллектуальной и практической коллизии подробнее, стоит, наверное, внести некоторую терминологическую ясность. Тем более что в условиях смысловой какофонии, спровоцированной обвальной демократизацией международной политики в последние несколько лет, вопросы, очевидные с академической точки зрения, остаются не до конца понятными даже искушённым наблюдателям.
Наука о международных отношениях знает три базовых типа поведения государств применительно к существующему международному порядку: державы постоянного статуса (статус-кво), ревизионистские и революционные державы. Проиллюстрировать эти типы легче всего на примере ситуации, сопровождавшей возникновение Второй мировой войны в середине прошлого столетия. В качестве держав статус-кво тогда выступали основные победители в Первой мировой войне – Великобритания и Франция, которые были полностью довольны существовавшим порядком вещей.
Ревизионистское поведение было свойственно в первую очередь Соединённым Штатам, также принадлежавшим к числу победителей, но желавшим получить больше за счёт европейцев. Примером революционного отношения к международному порядку стали Германия и Япония, желавшие его полностью разрушить и построить новый, отвечающий их интересам и колоссальным возможностям. Сложно отнести к какой-либо из этих категорий СССР, однако его поведение было в ту эпоху скорее ревизионистским, чем направленным на тотальное разрушение.
Сейчас в мире невозможно найти крупное или среднее государство, которое ставило бы своей целью полное разрушение мирового порядка, возникшего после Второй мировой войны и получившего свои основные атрибуты во второй половине XX века.
Во-первых, ни одна из больших держав не чувствует себя полностью униженной в том, что касается её базовых интересов и ценностей. Нравится нам это или нет, но Вторая мировая война привела к положению, при котором никто из крупных игроков не остался за пределами пространства принятия основных решений.
Те же, кто оказались в 1939 году революционерами, проиграли и в наказание лишились суверенитета, то есть проблема их униженности оказалась решена радикально. Точно так же, как рабы античного мира не могли требовать соблюдения своих прав, поскольку юридически были орудиями труда, Германия и Япония не могут возмущаться по поводу того, что их интересы подчинены стратегическим соображениям другой державы: они после 1945 года не являются в полной мере суверенными государствами. Они не государства в полной мере и в отношении них действуют другие правила.
Во-вторых, наличие ядерного оружия у нескольких великих держав делает полностью бесперспективными попытки организовать решительное выступление против порядка, который те в общих чертах поддерживают. Даже в том случае, если бы страна вроде Индии сошла с ума и решила вступить в бой с теми, кто лидирует в современном мире, она вряд ли смогла бы продержаться сравнительно продолжительное время.
Но одновременно сами ведущие ядерные державы, а также средние региональные игроки не испытывают полного удовлетворения существующим порядком, стремятся его «отредактировать» и являются, таким образом, ревизионистами.
С точки зрения США, существующий международный порядок недостаточно хорош, поскольку формальные правила не отражают военное и экономическое могущество Америки. Из недавних примеров американского ревизионизма наиболее уместно выглядит дискуссия о необходимости создания «миропорядка, основанного на правилах».
В данном случае ревизионизм состоит в фактическом отрицании Устава ООН и других универсальных документов как правовой основы отношений между государствами и решения спорных ситуаций. Ранее США, привлекая некоторых союзников, уже делали попытки подвергнуть существующую систему правил и норм ревизии: бомбардировки Югославии в 1999 году, вторжение в Ирак в 2003 году, да и вообще вся практика военных интервенций, осуществлявшихся в обход решений ООН или вопреки мнению её Генеральной Ассамблеи.
Не менее очевиден ревизионизм таких держав, как Россия или Китай. Он распространяется на те аспекты современного международного порядка, которые по своему устройству лучше приспособлены для обслуживания интересов США и их европейских союзников: на систему ООН, международные финансовые и экономические институты, принятые правила игры в области глобальной и региональной безопасности.
При этом Россия находится, конечно, в более выигрышном положении, чем её китайские союзники, поскольку для неё не стоит вопрос об отсутствии контроля над частью своей суверенной территории. Хотя и она явно недовольна существующим мировым порядком, добивается его изменений и движения в направлении, где российские интересы безопасности и развития были бы обеспечены лучшим образом.
На региональном уровне яркие примеры ревизионистского поведения – это современные Турция, Иран, Саудовская Аравия, Южно-Африканская Республика, Алжир, маленькие страны постфранцузской Африки, Азербайджан, Северная Корея или такое крупное государство, как Бразилия. Все они стремятся к исправлению конкретных и важных для них элементов международного порядка на местном или глобальном уровне, то есть тем или иным образом пытаются добиться его ревизии.
В целом вопрос о значении Глобального Юга в мировых делах является ревизионистским по своей природе, поскольку состоит в пересмотре и исправлении правил игры на мировой арене в пользу интересов определённой группы государств, которые ранее не располагали внутренними и внешними ресурсами для постановки такого вопроса. Вообще, перефразируя Киссинджера, можно сказать, что ревизионизм в современном мире имеет не субстантивный, а процедурный характер: суть не в том, что держава хочет добиться каких-то конкретных изменений в свою пользу, а в том, что она в принципе хочет изменений.
Исторический опыт подтверждает, что ревизионисты всегда оказываются победителями, тогда как революционерам достаются посмертные лавры, а державы постоянного статуса выживают, но проигрывают.
В Тридцатилетней войне в Европе победили Франция и Швеция, которые не стремились к уничтожению своих противников, а хотели только ограничить пределы их могущества в свою пользу. Немецкие протестанты оказались наиболее пострадавшей стороной, а державшиеся за прежний статус империя Габсбургов и Испания сохранились, хотя и значительно ослабели. Революционная Франция Наполеона Бонапарта принесла себя в жертву возникновению новой версии европейского международного порядка. Германия и Япония погибли для того, чтобы открыть дорогу могуществу США и Советского союза. Сам СССР вступил на путь угасания после того, как стал цепляться за постоянный статус, завоёванный им на полях Второй мировой войны. Китайские реформаторы 1970-х годов подвергли ревизии революционное наследие Мао Цзэдуна и выиграли.
Сейчас наибольше трудности в мировых делах испытывают объединения стран, строившие свою стратегию на сохранении существующих порядков. На Западе это Европейский союз, на Востоке – экономический блок АСЕАН. В обоих случаях сам принцип организации этих группировок и их философия не допускают энергичного ревизионистского отношения к международному порядку и ведут к попыткам сохранить статус-кво, который никому уже не нужен. Поэтому именно судьба и положение этих двух объединений, а также стран, которые сделали на них ставку в своей национальной стратегии, вызывает сейчас наибольшую тревогу.
Однако у нас нет оснований думать, что происходящие в мире изменения окажутся стремительными и драматичными – ревизионизм по своей природе не предполагает резких движений. Мы видим, насколько осторожно относятся Россия и США к вероятности эскалации их противоречий в Восточной Европе. Китай и США также проявляют серьёзную сдержанность и умело урегулируют свои противоречия, не доводя их до прямого столкновения. То, что платой за всеобщий ревизионизм становятся тысячи человеческих жизней, представляет собой огромную трагедию. Но в условиях, когда большой конфликт невозможен и нерационален, а противоречия между множеством держав, нацеленных на ревизию международного порядка, велики, избежать этих потерь было бы исключительно сложно.
