Фёдор Лукьянов

Российская газета

Нынешняя ситуация — плод аномального с точки зрения истории периода международных отношений

---

НАТО снова прирастает новыми государствами. Швеция и Финляндия официально изъявили желание вступить в альянс, после чего количество стран-членов достигнет тридцати двух. Препятствий быть не должно. Турция показала норов и напомнила, что ее обо всем нужно попросить отдельно. Возможно, не бесплатно. Но это поправимо. Критериям членства в Североатлантическом блоке два абитуриента соответствуют, так что, вероятно, пополнение произойдет уже в ближайшие месяцы.

Ажиотаж вокруг вступления североевропейских стран связан не столько с военно-стратегическим, сколько с символическим смыслом этой перемены. Считалось, что обе страны твердо привержены идее неприсоединения к альянсам, нейтралитет являлся элементом национальной идентичности.

В шведском случае это связано с трансформацией из амбициозной и воинственной великой державы в «народный дом» — государство, сосредоточенное на создании комфортной жизни для подданных. Этот процесс растянулся более чем на двести лет — от противостояния начала XVIII века через Наполеоновские войны до социальных реформ тридцатых годов прошлого века. Но в итоге именно уклонение от потрясений, включая мировые войны, обеспечило благополучие и безопасность шведского населения, что постоянно подчеркивалось.

Финляндия пришла к нейтральному статусу совсем иным путем. Молодое государство (получило независимость от Ленина в 1917 году) болезненно нащупывало баланс с могучими соседями, прежде всего Россией/СССР, но в конце концов он был найден в феномене «особых отношений» после Второй мировой войны. Сделка «сохранение суверенитета в обмен на его ограничение», на Западе пренебрежительно названная «финляндизацией», в середине и второй половине ХХ века была выгодна для страны. Во-первых, альтернативой после 1945 года являлось включение в орбиту «стран народной демократии», во-вторых, ограничение суверенитета касалось только формального участия в западных институтах. Иными словами, Финляндия оставалась частью Запада, хоть и с определенными обременениями.

Предстоящее вступление Швеции и Финляндии в НАТО ставит концептуальный вопрос — что служит сейчас залогом безопасности? Ведь и нейтральный статус до сих пор, и вступление в военно-политический блок теперь объясняют одними и теми же причинами: необходимо защититься от угроз.

Нейтралитет сам по себе гарантией безопасности не является. Всем известный пример — Бельгия, несмотря на провозглашенную нейтральность, была оккупирована во время обеих мировых войн. То есть нейтралитет недостаточно объявить или принять как чье-то условие, нужна активная и умелая политика по его поддержанию и развитию. Иными словами, статус неприсоединившегося государства должен быть полезен не только ему самому, но и тем сильным соседям/партнерам, наличие которых и заставляет искать формы самостоятельного выживания.

Финляндия и Швеция придерживались разных линий поведения во время «холодной войны», а после ее окончания вопрос о нейтралитете вроде бы утратил актуальность. Причем в обе стороны — и его сохранения, и отказа от него, просто это стало не важно. Вступление обеих стран в ЕС институционально закрепило их в западном сообществе, которое взяло курс на расширение и по европейской, и по атлантической линии. Поскольку Россия долго реагировала довольно индифферентно, препятствий не было. А вот когда отношения начали обостряться — сначала политические, а потом и военно-политические, тут, по идее, и должен был бы начаться серьезный разговор о новом балансе сил и интересов. Балансе, который включал бы в себя разные формы отношений, включая и неприсоединение к блокам как один из вариантов.

Но никакого разговора не началось, поскольку после «холодной войны» априори стали считать, что распространение западных институтов — единственно возможный способ развития системы безопасности. Если совсем упростить: НАТО равно безопасности, чем больше НАТО, тем и ее больше. Повторять, к чему такая логика и реакция на нее России привели Украину, нужды нет. Там тоже вариант нейтрального статуса оказался приемлемым для обсуждения, когда уже загремели пушки и стало поздно. Но вот в случае с североевропейцами феномен интересный. Даже теперь, объявив о вступлении, президент Финляндии, например, говорит о том, что угрозы со стороны России его страна не видит. Но большинство населения считает, что участие в НАТО даст гарантию безопасности от Москвы, хотя именно в этом случае Финляндия официально и становится объектом военного сдерживания с российской стороны.

Нынешняя ситуация — плод аномального с точки зрения истории периода международных отношений, когда в Европе пришли к выводу, что баланс классического типа не нужен. Но отсутствие баланса и стремления его установить ведет к тому, что механизмы стабилизации перестают работать. Доверие исчезает, и ставка делается только на применение силы — той или иной (сейчас у нее много ипостасей).

Само по себе вступление Швеции и Финляндии в НАТО военно-политическую ситуацию в Европе существенно не изменит. Особенно на фоне резкой милитаризации атмосферы в последние три месяца. Но, перефразируя знаменитый фильм, вопрос «в чем безопасность, брат?» встает ребром. Пока, кажется, никто не дозрел до того, чтобы искать на него правильный ответ.

Метки: Европа, НАТО, Позиция, Финляндия, Швеция