Андрей Шитов

ТАСС

О том, почему Совет по внешней и оборонной политике задумывается не только о сиюминутном, но и о вечном

---

С неделю назад я стал случайным свидетелем стычки в московском метро. Двое крепких с виду молодых парней стояли лицом к лицу на верхней площадке лестницы. «Ну и что ты сделаешь?» — гортанно выговорил один, обращаясь к своему оппоненту с откровенным вызовом и издевкой. И тут же получил вместо ответа сильный удар в лицо.

У любого конфликта есть своя внутренняя логика; в данном случае драки явно было не избежать. А вспомнился мне этот эпизод спустя несколько дней в подмосковном пансионате «Лесные дали», где в минувшие выходные проходила традиционная майская ассамблея неправительственного Совета по внешней и оборонной политике РФ (СВОП).

Что любая подобная сессия не может сейчас обойтись без обсуждения гибридной войны между Россией и Западом на Украине, само собой разумеется. К тому же — волею судеб и организаторов — одной из центральных тем на заседании стали и острые вопросы российской миграционной политики. И на ближайшую перспективу их решено было оставить в центре внимания.

«Тысячи слов»

Ассамблея была уже 32-й, опыт у устроителей немалый, но и свежести взгляда, умения удивлять они тоже не утратили. На сей раз в день заезда в пятницу, 17 мая, гостей ждал необычный эксперимент: «симуляционная игра» на тему «Грани и пределы эскалации» — «по мотивам реальных событий и не только». Четырем командам — от России, НАТО, Китая и «Международной инициативы за справедливый мир» в составе Бразилии, Египта, Индии, Индонезии, Казахстана, Эфиопии и ЮАР — предлагалось «выработать и во взаимодействии между собой смоделировать возможное развитие противостояния» на Украине. Флаги были условными; составлялись команды из российских специалистов, желающим из числа гостей предлагалось к ним присоединяться.

Ситуация на начало игры объяснялась в сценарии: летом нынешнего года «мирная конференция» по Украине, куда Россию не зовут, решает «активизировать усилия по остановке вооруженной фазы конфликта» и принять меры для «принуждения к миру» его сторон. Под этим предлогом на территории Украины у границ с Белоруссией, Молдавией и Польшей появляются три сводных батальона «миротворцев» отдельных стран — членов НАТО (но не альянса в целом). Москва, поставленная перед фактом выдвижения этих подразделений, сразу предупреждает, что в ее глазах иностранные контингенты являются легитимной военной целью.

Игра была разбита на три этапа продолжительностью около часа каждый. Перед началом каждой новой фазы давались дополнительные вводные. Для заключительного этапа суть их сводилась к тому, что, мол, ВСУ проводят сокрушительную атаку на Крымский мост, а Россия в ответ наносит точечные удары по местам дислокации натовских батальонов, уничтожая до трети их личного состава.

Вот после этого мне и вспомнилась стычка в метро — а заодно и известная фраза Виктора Цоя про «тысячи слов», которые ничего не значат, когда важна только «крепость руки». Говорить, по сути, было больше не о чем. Ход игры как бы сам собой привел к обрыву: полномасштабному вооруженному столкновению между коллективным Западом и Россией, по всей видимости — к третьей мировой войне. От которой не отвернешься, как от уличной драки.

«Игра с огнем»

Кстати, применение ядерного оружия сценарием игры не предполагалось, но по ходу дела команды пытались опереться на ЯО (объявляли о его «испытаниях») в качестве средства устрашения. Ни эти, ни другие меры сдерживания и попытки разрядки напряженности средствами дипломатии (а командам предлагалось вести между собой закулисные консультации и переговоры) успеха не принесли. Высокопоставленный российский дипломат, наблюдавший за развитием этой воображаемой драмы, по итогам назвал ее «игрой с огнем».

По правилам СВОП прессе разрешается рассказывать о происходящем на ассамблеях, но без прямых ссылок на источники, поэтому имени и должности этого человека не называю. Но могу сказать, что наиболее реалистичным ему показалось отражение позиции НАТО. В игре отличительной особенностью этой позиции было сочетание агрессивной антироссийской риторики с попытками делать вид, будто наиболее опасные и провокационные шаги делаются киевским режимом самостийно, без отмашки западных кураторов. В реальной жизни, как сказал мне тот же дипломат, бывает порой и похлеще.

И еще: буквально в тот же день в связи с очередными террористическими атаками ВСУ на Крым, Краснодарский край и другие российские регионы МИД РФ устами своего официального представителя Марии Захаровой «вновь недвусмысленно предупредил Вашингтон, Лондон, Брюссель, другие западные столицы, а также подконтрольный им Киев, что они играют с огнем» (те же слова, по тому же поводу), поскольку «Россия не оставит без ответа подобные посягательства на свою территорию».

К общей безопасности

Глава МИД Сергей Лавров сам входит в состав СВОП и хотя бы уже поэтому, как он подтвердил, считает своей приятной обязанностью участвовать в годовых собраниях Совета. Как обычно, он дал в присутствии журналистов общий обзор внешнеполитической повестки дня, а потом уже в закрытом для прессы режиме ответил на вопросы коллег по организации. Надо сказать, что в нынешнем году сессии с его участием ждали с особым интересом, поскольку он буквально накануне вернулся из Китая, где сопровождал в ходе госвизита президента РФ Владимира Путина. По словам министра, между Москвой и Пекином отношения теперь «настолько тесные и дружественные, что по своему качеству превосходят классические союзы прошлого».

Впрочем, подробно пересказывать открытую часть выступления нет необходимости: она уже опубликована и разобрана на цитаты, а закрытая не предполагает цитирования. Можно просто сказать, что по Украине подход министра в целом совпадает с итогами той же ситуационной игры: говорить об урегулировании пока не с кем и не о чем, все решается на линии боевого соприкосновения. Как сказал Лавров, раз наши оппоненты «сделали выбор в пользу выяснения отношений на поле боя», то и «мы к этому готовы, причем всегда».

Но, с другой стороны, шеф российской дипломатии подтвердил, что «мы остаемся открытыми» и к диалогу с Западом, «в том числе по вопросам безопасности, стратегической стабильности». Просто «не с позиции силы или собственной исключительности, а только на равных, при уважении интересов друг друга».

То есть возможности для активной дипломатической работы на самом деле сохраняются, в том числе и на западном направлении. В этом контексте мне показалась особенно любопытной и важной мысль Лаврова о том, что «практическое продвижение идеи обеспечения глобальной безопасности» стоило бы начать «с формирования основ евразийской безопасности без всякого евроатлантического «налета».

А если к этому добавить еще и слова министра о том, что «активизация региональной жизни будет выигрывать, если гармонизировать процессы на различных континентах», то это уже, по-моему, прямое приглашение не только к диалогу, но и к практическому взаимодействию, прежде всего с партнерами по объединению БРИКС, где Россия в нынешнем году председательствует. Хотелось бы надеяться, что эта «подача» будет принята, в первую очередь тем же Пекином.

«Девальвация» угроз?

Впрочем, говорить гоп раньше времени, конечно, не стоит. Пока мир все еще балансирует на грани новой большой войны, возможно что и ядерной. Это было видно по итогам игры и не раз повторялось на сессии, в том числе в высказываниях почетного председателя Президиума СВОП Сергея Караганова. Уточняя свою позицию по окончании встреч, он дал мне цитату: «Ограниченная ядерная война возможна, но ее надо постараться не допустить, сломив волю противника до того», как она начнется. Не так давно я писал, что предостережения Путина на этот счет, похоже, начинают доходить и до американцев.

Известный наш аналитик из НИУ ВШЭ и ИМЭМО РАН Дмитрий Тренин еще осенью 2022 года публично призывал «вернуть страх» в геополитику — во имя общей безопасности. Теперь я его спросил, допускает ли он в нынешней ситуации не случайное, а осознанное применение ЯО, и он ответил утвердительно. «Да, я считаю именно так, — сказал эксперт. — Если мы будем продолжать двигаться по инерции, которую нам навязал Запад, то окажемся во всеобщей ядерной войне».

«Чтобы был страх, чтобы люди вели себя осторожно, необходимы не только слова, но и действия, — пояснил Тренин. — Если у вас перебор слов при дефиците действий, то происходит девальвация [угроз] и вы не только не увеличиваете свою безопасность, а существенно уменьшаете ее». При этом собеседник уверен, что перед лицом реальных угроз США спасуют, поскольку заботятся на самом деле лишь о себе любимых. В разгар исходной холодной войны между Востоком и Западом он служил офицером в Группе советских войск в Германии и помнит, как его тогдашние немецкие собеседники «сильно сомневались, что американцы пожертвуют Чикаго ради Гамбурга».

Может, оно и так — я как раз в военных делах не силен, — но рассчитывать на такую оглядку я бы все же остерегся. Американцы, насколько я успел их узнать за четверть века жизни и работы за океаном, на службе особо не рассуждают, а действуют по инструкции, и весь вопрос в том, что им будет предписано. Да и вообще еще вопрос, люди ли будут составлять и выполнять те инструкции или машины.

Я вот познакомился в «Лесных далях» с молодым преподавателем из МГИМО Олегом Яновским, и он утверждает, что для людей его поколения тема ядерных угроз вообще звучит как откровенная архаика — несравненно менее важная, чем, например, искусственный интеллект. Он предполагает, что ИИ может полностью «нивелировать потенциал» ЯО (если, например, позволит взломать ядерные коды), и удивляется, почему этого вроде как никто не обсуждает. Прав он или нет, судить опять же специалистам, но его мысль об опасности поколенческих шаблонов и о том, что СВОП имеет смысл больше работать с молодежью, звучит резонно. Впрочем, планы такие уже есть, да и самого его уже предложено включить в состав Совета.

«Мера всех вещей»

Чтобы выстраивать отношения с внешним миром, нам надо сперва определиться с самими собой: кто мы, куда направляемся и к чему хотим прийти. Поэтому весьма уместным финальным аккордом ассамблеи стала заключительная воскресная сессия — о человеке, который и в современном «безумном, бушующем мире» все же остается «мерой всех вещей». Дирижировал этой дискуссией Караганов, а солировали в ней не только светские политики и политологи, но и представители православия и ислама.

По конституции в России признается политическое и идеологическое многообразие, никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Но при этом в чрезвычайно интересной и содержательной трехчасовой дискуссии я ни разу не услышал даже намека на то, что нам и не нужен некий духовный общий знаменатель, как его ни называй — хоть национальной идеей, хоть российской мечтой, хоть даже моральным кодексом чести.

Наоборот, подчеркивалось, что он жизненно необходим и, соответственно, должен быть и будет выработан. А его основой столь же единодушно признавалось служение отечеству, которое и у нас, и у наших зарубежных соотечественников общее. В этом контексте звучало слово «соборность», цитировалось известное изречение, приписываемое (как я понял при перепроверке, почти наверняка ошибочно) блаженному Августину, но в любом случае принадлежащее одному из прошлых столпов христианской церкви: «В главном — единство, во второстепенном — свобода, во всем — любовь».

Зона свободомыслия?

Если же о чем в данном контексте и заходили споры, то разве только о соотношении общественных и личных интересов или о том, кто должен вырабатывать моральные скрепы и устои. Адмирал Сергей Авакянц из НИУ ВШЭ (он мне разрешил прямо на него сослаться) сорвал аплодисменты по-военному четким и кратким выступлением. «Исходить надо из того, что человек — орудие Бога, — сказал он. — [Но] орудие создается для какой-то цели. Целью создания человека не может быть повышение его личного благосостояния. Это должна быть очень большая цель» — такая, как забота о нашей общей планете или даже обо всей Вселенной.

«Один человек не может достичь этой цели», только целый народ или государство, продолжал специалист, в прошлом командовавший Тихоокеанским флотом, а ныне возглавляющий в «Вышке» Институт мировой военной экономики и стратегии. «Вот эта большая глобальная цель и должна быть заложена в государственную идеологию», — уточнил он.

«Причина спора о том, нужна нам идеология или нет, на мой личный взгляд, заключается в неопределенности нашей политической системы, — заявил Авакянц. — По факту мы империя, которая пытается натянуть на себя демократические одежды; и видно, что это платье с чужого плеча. Если мы демократия, то идеологии должны выдвигать политические партии (чего по факту нет), а народ, как в магазине, на выборах может выбирать [нравящуюся]. Если же мы империя, то, безусловно, должна существовать единая государственная идеология, на основании которой разрабатывается и политическая программа».

Позже я спрашивал о тезисах Авакянца лидера одной из российских партий, участвовавшего в ассамблее. Он в ответ подчеркнул, что и у нас, и не у нас выработка идеологических и политических программ — дело именно партий, а не госорганов, включая правительство.

И еще в тему добавлю, что плюрализм и свобода мнений в СВОП — краеугольный камень всей организации. На отчетно-выборном собрании даже специально подчеркивалось, что Совет видит свою задачу не в обслуживании власти по принципу «чего изволите», а в обоснованной, конструктивной и взвешенной, но при этом сколь угодно острой критике политики и решений этой самой власти. Поскольку я недавно писал о студенческих протестах в американских кампусах, а на ассамблее была продолжена традиция культурного сотрудничества с Довлатовским фестивалем в Пушкиногорье, мне даже пришел в голову оксюморон: «зона свободомыслия».

«Будь готов! Всегда готов!»

В целом вся программа нынешнего сбора в «Лесных далях» была озаглавлена «На пути, а не на перепутье? Российское общество и государство перед лицом меняющейся реальности». Естественно, перед отъездом я попросил лидеров СВОП поделиться своими мнениями о том, какой путь имелся в виду и как далеко удалось продвинуться.

«Самое главное — что происходит очевидная консолидация общества, даже на примере СВОПа, — сказал Караганов. — При всем разнообразии взглядов и даже ярких противоречиях в спорах совершенно очевидно, что мы согласны: нужна новая русская идея, она же русская мечта или идеология, которая должна определяться по крайней мере элитой или теми, кто хочет быть российской управляющей элитой. Это первое».

Второй важный вывод, по словам патриарха СВОП, стоявшего в свое время у истоков организации, сводится к тому, что Совет сейчас «един как никогда прежде в своей истории», причем сплотился он «вокруг необходимости решительной победы в войне, в том числе, если понадобится, и с применением самых жестких мер». «Если вы заметили, теперь против этого уже никто не протестовал», — добавил Караганов. Это действительно так, хотя и на прошлой ассамблее жесткий и бескомпромиссный подход к СВО был практически единодушным.

Действующий председатель президиума СВОП Федор Лукьянов со своей стороны сказал, что задача прошедшей ассамблеи в том и заключалась, чтобы «попытаться понять: мы уже вышли на какую-то дорогу к новому или же мы, как часто говорилось в последние годы, по-прежнему находимся на какой-то развилке или распутье». И «чисто психологически ощущение мое как человека, который уже не в первый раз это проводит, — что да, вышли», — ответил он на собственный вопрос.

Выражается это, по словам Лукьянова, в том, что прежде, в том числе и до специальной военной операции, «дискуссии были… гораздо более нервозными». «А здесь, несмотря на очень заметное различие в подходах и иногда довольно острую полемику, не ощущалось какой-то нервной неуверенности: а то ли происходит, то ли мы делаем? — пояснил лидер организации, только что переизбранный на новый срок. — Это вот понимание, что наступает новый период и мы не можем пока сказать, какой он будет, но мы к нему готовы, — это, пожалуй, самое главное».

Выше я приводил уточнение Лаврова, что мы «всегда готовы» дать отпор любому противнику. И ощущение спокойной уверенности в завтрашнем дне, на котором сделал итоговый акцент Лукьянов, — несомненно, из той же оперы. Мне, конечно, в силу возраста это напоминает прежде всего девиз советской пионерии: «Будь готов! Всегда готов!» (как раз и День пионерии в воскресенье, 19 мая, отмечали). Но вот сейчас по неистребимой журналистской привычке покопался в источниках и понял, что корни гораздо глубже. В Евангелии от Матфея сказано: «Потому и вы будьте готовы [во всякое время], ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий». 

Метки: Ассамблея СВОП, СВОП, Сергей Лавров, Совет по внешней и оборонной политике