Георгий Бовт: Поздно бояться
Почему новые санкционные списки станут «подвешенным топором»
В российском правящем классе с напряжением ждут публикации так называемого «Кремлевского доклада» Министерства финансов США. Он включает в себя список государственных, окологосударственных и частных структур, которые сочтут «опорой режима» и его пропаганды, против которых могут быть введены новые санкции согласно закону, где мы оказались в одной компании с КНДР и Ираном. Крайний срок представления доклада – 29 января. Отдельный доклад будет посвящен анализу целесообразности налагать санкции на сделки с российским государственными долговыми бумагами.
Глава Минфина США Мнучин на днях заявил, что работа кипит и список вот-вот появится. Часть его будет засекречена, что дозволено законом. Секретная часть будет изложена в специальном письме ответственного чиновника Минфина Сигала Манделкера и не пойдет по ведомству Управления контроля за иностранным активами (Office of Foreign Assets Control — OFAC, или, как его называют «спецслужба по санкциям»), как обычно бывает в таких случаях.
Это может означать, что администрация хотела бы оставить себе некую «свободу рук», предмет для торга. Потому что если ввести все санкции и сразу «против всех», то, собственно, разговаривать Москве и Вашингтону будет уже не о чем и незачем. Мы и так уже близки к такой ситуации. И, возможно, уже в феврале, если Москва сочтет, что санкции достаточно болезненны, то свернет остатки диалога с Америкой по тем направлениям, по которым он еще сохраняется. Включая контроль за ядерными вооружениями. В условиях новых санкций такие переговоры могут быть сочтены бессмысленными.
Публикация «черного списка российской элиты» не означает автоматического введения санкций. Окончательное решение остается за Белым домом. Это будет как «подвешенный топор».
Хотя Конгресс будет давить, а пресса — истерить. По закону, администрация обязана отчитываться перед законодателями о ходе имплементации санкций и тем более в случаях, когда они по каким-то причинам «временно замораживаются». Надо будет обосновать, по каким причинам. У Конгресса будет 30 дней, чтобы оценить обоснованность аргументов.
Одна из форм такого давления уже появилась на днях в виде доклада сенатора-демократа Бенджамина Кардина «Асимметричная атака Путина на демократию в России и Европе: последствия для национальной безопасности США». Это, надо сказать, фундаментальный труд на 200 страниц, с более чем тысячей ссылок на открытые источники (в том числе публикации российских журналистов), излагающий представление, по сути, типичное для американского истэблишмента о том, что такое система власти при Путине (доклад начинается с его восхождения к власти), каковы мотивы ее внешней политики, «нравы» политической системы и пропаганды и т.д. Особых откровений там нет.
Разве что сведены воедино с дотошностью докторской диссертации ранее публиковавшиеся сведения, призванные создать впечатление, что прежняя «страшилка» многих времен и народов в виде жидо-масонского заговора – это ничто по сравнению с тем, что творит по всему миру – от Грузии до Германии, и от Черногории до Украины — нынешний российский режим. В части внутренней политики среди многочисленных примеров попрания демократии и зажима оппозиционеров и СМИ не забыто даже «преследование ЛГБТ».
Давно про Россию в стенах Конгресса не выходило столь масштабного «труда» с совершенно однозначной оценкой, в которой нет не то что светлых, а просто серых тонов – только черная краска. Короче, не режим, а исчадие ада.
Вывод по прочтении должен сложиться только один – «добить гадов», без всяких скидок на сопутствующие «страдания мирного населения» и прочую ерунду, которую можно оставить для либеральной прессы, когда она будет писать об очередном «варварском наступлении войск Асада» в Сирии на исламистов.
Сенатор Кардин все же приличный человек, поэтому кровожадных призывов избегает. В числе его рекомендаций, одобренных демократами, но не подписанными ни одним республиканцем (всего рекомендаций 10), значатся такие, как создание в рамках стратегии противодействия России специального межведомственного органа при президенте; усиление поддержки «демократическим ценностям» по всему миру, чтобы противостоять русским проискам (пока на это уже выделено 250 млн долларов); заморозка «связанных с Кремлем грязных денег»; создание международной коалиции по противодействию кибер-угрозам (русским хакерам посвящен отдельный раздел); противодействие финансированию «подрывной активности против демократии» со стороны России в форме поддержки НКО и разных структур, которые на Западе называются «мягкой силой», а применительно к России – органами пропаганды и информационной войны; обязанность социальных сетей раскрывать источники финансирования российских политических и пропагандистских кампаний; снижение зависимости Европы от российских энергопоставок (не дать построить «Северный поток-2», в частности) и т.д.
И хотя республиканцы по партийным соображениям не поддержали доклад Кардина, принципиальных разногласий во взглядах на Россию между партиями нет. Как говорится, они нас так видят. И в обозримом будущем усиление санкций, как и общее «противодействие России» будет обсуждаться и осуществляться приблизительно вокруг вышеозначенных направлений.
И какие-нибудь курсы изучения русского языка, финансируемые Россотрудничеством, легко могут быть объявлены «шпионскими гнездами», ведущими подрывную работу.
Двухпартийное большинство в Конгрессе постарается сделать процесс подготовки новых санкций максимально открытым. Доклад с указанием ключевых политических и бизнес-фигур, «связанных с Кремлем», с указанием размеров и источников их доходов, состояний, сведений об активах ближних и даже дальних родственников, а также информации об их контактах с иностранными компаниями, будут представлены трем комитетам в каждой из палат Конгресса. В случае введения санкций активы этих лиц могут быть не только заморожены, но и конфискованы – для последующего «возвращения незаконно полученных активов российскому народу».
По мере подготовки «черных списков» процесс обрастает слухами. Подчас чуть ли не паническими. То ли это будут полсотни человек. То ли их будут сотни. Или тысячи! То ли попадут крупнейшие банки страны, включая Сбер (хотя, строго говоря, он уже под санкциями), то ли «пощадят».
На самом деле, конкретика «черных списков» вторична. Во-первых, потому, что санкции, по закону, носят «вирусный характер». Так называемые «вторичные санкции» могут быть введены против любых российских и иностранных компаний, сотрудничающих с лицами и организациями из санкционного списка. Список системообразующих, или ключевых компаний в России насчитывает примерно две сотни. Они составляют три четверти экономики страны. Введение ограничений даже против части этого списка может прямо или косвенно повлиять на всех остальных субъектов экономической деятельности. Во-вторых, достаточно лишь угрозы того, что санкции могут быть введены против той или иной российской компании или крупного предпринимателя. Это делает в глазах многих потенциальных контрагентов «токсичными» весь российский бизнес. Отчасти это заведомая подозрительность распространится и на обывательском уровне.
С российским партнерами и даже простыми гражданами некоторые предпочтут просто не иметь дела, нежели копаться в санкционных американских списках.
В-третьих, новые санкции наверняка будут носить существенный и достаточно болезненный характер, судя по настрою американского политического класса, близкого к консенсусу по «русскому вопросу». Поэтому копаться в «оттенках черного» бесполезно.
Не надо встревоженно вчитываться в скупые утечки в СМИ на эту тему и пугаться очередных списков «из надежных, но анонимных источников». Надо исходить из того, что все это – новая реальность, с которой нам жить не год и не два, а, возможно, десятилетия. Поэтому пора перестать сильно отвлекаться на большую геополитику, где нам в ближайшее время ничего, кроме конфронтации с Западом, не светит, и заняться собственной страной. Привлекая там, где можно, те ресурсы, технологии и специалистов с того же Запада, которые останутся доступными, которые можно будет привлечь, создавая максимально благоприятные условия.
Пора снизить долю этой самой геополитики в общественном дискурсе. Она сейчас занимает в нем раздутую роль, неадекватную отодвинутым на второй план серьезным внутренним проблемам страны. Именно дискурс о внутреннем развитии – и не «назло дяде Сэму», а ради себя самих и будущих поколений — должен стать основным содержанием разворачивающейся президентской предвыборной кампании. Станет ли?
Надо исходить из того, что санкции снимут (вернее, они сами себя изживут) не тогда, когда мы пойдем на уступки или даже вдруг «вернем Крым», что невозможно представить ни при одном руководителе страны, а только тогда, когда мы сможем успешно развиваться вопреки им, став самодостаточной экономикой, — не только передовой, но и, как ни парадоксально это звучит, максимально открытой всем тем, кто хочет с нами иметь дело. Впрочем, прогресс как раз подразумевает открытость.
Если кто-то из составителей всяких «докладов Кардина» думает всерьез (допустим, что мы даже поверили), что, конфисковав «преступно нажитое русскими олигархами», он доживёт до того, что это будет «законно возвращено народу России» после того, как этот народ восстановит попранную демократию, то вряд ли он доживет до этих времен. Предыдущая волна санкций, пришедшаяся на период падения нефтяных цен, когда Россия была к ним менее готова, показали не только относительно высокую приспособляемость российской экономики и институтов к жизни под санкциями, но и ни на йоту не поколебали политическую устойчивость режима, который хотели «додавить». Никаких существенных уступок по тем вопросам, по которым их от нас добивались, сделано не было. Против Путина не случилось ни заговора элит, ни дворцового переворота, как в какой-нибудь латиноамериканской стране. Собственно, только в странах Латинской Америки американские санкции и показали свою относительно большую действенность (кроме Кубы и пока Венесуэлы).
При этом в процессе противостояния с Западом Россия становится все более политически и культурно консервативной страной, как минимум настороженно, если не враждебно относящейся к Западу. На фоне борьбы с его «тлетворным влиянием» многие слои общества все больше подпадают под влияние идей архаики, а то и откровенной реакции. Замкнутость становится общественным трендом.
Отдых за границей уже ассоциируется не с любознательностью и стремлением посмотреть окружающий мир, познакомиться с разными культурами и традициями, а с «непатриотичностью». Мы словно вспомнили нравы Российской империи времен Павла Первого, когда дворянам было запрещено ездить за границу.
Характерная деталь: если в прошлом году список стран, куда было дозволено выезжать на отдых сотрудникам МВД, было 30 государств, то в этом году осталось 13. Из «пляжных направлений» — только Куба и Вьетнам, еще Абхазия. Остальные – постсоветские государства, без стран Балтии, разумеется.
Под влиянием борьбы с санкциями экономика финансы также будут эволюционировать в сторону закрытости и непрозрачности.
Продажа амнистированным капиталам российских ОФЗ, минуя всякие там Euroclear, а также засекречивание государственных оборонных или уже теперь «двойного назначения» тоже контрактов – это лишь первые шаги в данном направлении. Потом предложат засекретить вообще все тендеры и господряды, чтоб враг не увидел. Ну и свои «общественники – иностранные агенты», которые могут Западу «настучать». А кому еще, чтобы на факты высокопоставленной коррупции стали должно реагировать, а не избирательно?
Вводящие санкции своими руками, особо даже не заморачиваясь на эту тему, а движимые лишь желанием «наказать Путина» за победу Трампа или то, как внезапно Украина утратила Крым в виде «сопутствующей потери» от приветствованного Западом «майдана», подталкивают Россию к такому состоянию общества и политического режима, по сравнению с которым система власти при нынешнем президенте и сам он, скажем, «образца мюнхенской речи» покажутся даже таким, как Кардин, близкими к просвещенности и «эталонной демократии», уже точно ничем не хуже нынешней украинской. Впрочем, когда «врага» загоняют в угол, далеко не всегда загонщики оценивают возможные последствия. Будет ли он в том углу смиренно прозябать десятилетиями или же предпочтет отчаянный «прорыв на волю», высокую цену какового рывка придется заплатить не только тем, кто оказался в углу — как считают наши оппоненты, «не на той стороне истории» — но и тем, кто их туда столь упорно загонял. На «последнее ура» сил хватит.
