Георгий Бовт: Скелеты Хиллари
Георгий Бовт о том, сможет ли «русский след» определить будущего президента Америки
Если бы в Америке к НКО применялись такие же законы, как в России, то Хиллари Клинтон и думать бы не могла о президентстве, а благотворительный фонд ее супруга был бы объявлен «иностранным агентом». А так она еще поборется, заставляя «ответственных за направление» в Москве задаваться вопросом о том, кто нам из кандидатов в президенты США «меньшее зло».
Пока выдвижение бывшего госсекретаря в первой администрации Обамы от демократов кажется безальтернативным. Будь выборы сегодня, она легко побеждает и любого от республиканцев. Но впереди много времени, а враги не дремлют. Тот, кто считает, что победа у него в кармане, в конкурентной политике часто оказывался на бобах.
До недавнего времени казалось, что перечень слабостей Хиллари в обещающей быть для нее непростой борьбе с кандидатом от республиканцев (в отличие от легкой победы на праймериз среди демократов) известен. Это возраст, надобность «перезагрузить» свой политический имидж (он скорее апеллирует к прошлому, нежели способен увлечь в будущее) плюс два скандала.
Один связан с ее небрежным отношением к правилам служебной переписки в бытность госсекретарем. Она вела ее с личного компьютера, а затем удалила примерно 30 тыс. якобы личных сообщений, где, утверждают недруги, могла быть весьма деликатная информация. В частности, касающаяся уже второго скандала — роли Госдепартамента и лично Клинтон в истории гибели американского посла в Бенгази во время войны по свержению Каддафи и в развязывании собственно самой этой операции.
Однако дверцы шкафов четы Клинтон не сдерживают выпадающих оттуда скелетов. Оппоненты и раньше считали их «плутоватой парочкой», которой то и дело приходится оправдываться за двусмысленные манипуляции. Например, по делу «Уайтуотер» о спекуляциях земельными участками и уклонении от налогов, восходящему к времени губернаторства Клинтона в Арканзасе. Или скандал с практиканткой Моникой Левински и, главное, лжесвидетельством под присягой, когда Билл скорректировал понимание секса, исключив из него оральный. Если бы не большинство демократов в конгрессе, ему тогда было бы не избежать импичмента.
Теперь выпал скелет, на лобной кости которого написано: «Русский след».
В свете сегодняшних американо-российских отношений хуже не придумаешь. На днях выходит книга Питера Швайцера с красноречивым названием «Clinton Cash», где и этот скелет будет подробно рассмотрен. Но детали уже известны благодаря расследованию, в частности, The New York Times, ранее в особой враждебности к демократам не замеченной. Это вам не телеканал Fox News какой-нибудь.
Дело было, когда Клинтон была госсекретарем. В 2009 году российская госкорпорация «Росатом» приобретает 17% акций канадской компании Uranium One, в собственности у которой находится 20% всех урановых шахт (и запасов) США. В 2010 году доля «Росатома» увеличена до 51%, а в 2013 году через дочернюю компанию она доведена до 100%. Также, вопреки ранним обещаниям Кириенко не менять структуру и характер работы фирмы, она прошла делистинг на бирже Торонто.
Логика действий «Росатома», которые можно признать блестящей операцией поглощения, железная. Uranium One владеет богатыми месторождениями, тогда как Россия поставляет на американский рынок топливо для АЭС, имея солидную долю. К моменту поглощения Uranium One также приобрела интересовавшие «Росатом» урановые рудники в Казахстане: сделку проводила UrAsia канадца Фрэнка Джустры, которая в 2007 году слилась с Uranium One, сохранив название последней, причем под председательством Яна Телфера, который позже был замечен в спонсорах фонда Клинтона.
Руководитель «Казатомпрома» Мухтар Джакишев позже был арестован, в том числе по обвинению в незаконности той продажи (в итоге получил 14 лет тюрьмы). А ведь накануне сделки в Казахстан приезжал в компании Фрэнка Джустры Билл Клинтон. И был обед с Нурсултаном Назарбаевым.
В 2010 году для получения «Росатомом» контрольного пакета компании, имеющей стратегическое значение для американского энергорынка, требовалось разрешение Комиссии по иностранным инвестициям. Оно было невозможно без одобрения Госдепартамента. И все бы ничего, если бы владельцы и топ-менеджеры Uranium One не были крупными спонсорами Clinton Foundation, занимающегося благотворительностью (это масштабные программы, в том числе медицинские, по всему миру), собирающегося выступать спонсором избирательной кампании Хиллари.
А еще теперь вспоминают, что Билл Клинтон приезжал в Москву в то время, когда принималось решение об одобрении приобретения «Росатомом» 51% Uranium One. И получил $500 тыс. за речь на инвестиционном форуме от банка «Ренессанс Капитал». Не было ли это взяткой, задаются вопросом недруги четы Клинтон.
Билл за прошедшее десятилетие получил $26 млн только за публичные речи. Преимущественно от тех же компаний, которые являются главными спонсорами его фонда, в казне которого сейчас $250 млн, в том числе полученные от иностранных спонсоров.
Недруги Клинтонов утверждают, что русские перед поглощением Uranium One сыграли на понижение, якобы спровоцировав арест экс-главы «Казатомпрома», чем поставили под сомнение легитимность лицензий на месторождения. Мол, это был зловещий план Москвы по захвату урановых месторождений. Вмешательство посольства США в Казахстане тогда помогло подтвердить законность лицензий, а затем уже «Росатом» прибрел контрольный пакет Uranium One якобы с 30-процентной наценкой к рынку.
Следует заметить, что в те времена отношения России и США были на подъеме. Начиналась «перезагрузка», Россия не рисовалась «врагом», как сейчас, в Кремле президентом сидел другой человек.
Если бы та тенденция и продолжилась, сегодняшний скандал с «русскими деньгами» и яйца выеденного не стоил бы — фон был бы не тот.
Страсти по поводу «20% уранового рынка США» также выглядят раздутыми: речь идет о поставках топлива для АЭС сугубо на американский рынок, для экспорта нужна лицензия, которой у «Росатома» и его «дочек» нет и не будет.
К тогдашним действиям госсекретаря пока нет претензий с точки зрения закона. Следов личного вмешательства Хиллари в одобрение сделки «Росатома» не обнаружено. Однако конфликт интересов налицо. Также обнаружено, что фонд Клинтона именно в это время получил $2,3 млн от председателя совета директоров Uranium One Яна Телфера, причем через Канаду. Аналогично через несколько месяцев после вышеописанной казахской сделки Фрэнк Джустра перечислил в фонд более $31 млн.
Хиллари Клинтон, поступая на службу в Госдепартамент, обещала Обаме раскрыть все источники финансирования фонда ее мужа, а также прекратить принимать пожертвования иностранных граждан и организаций. Однако пожертвования владельцев и топ-менеджеров Uranium One раскрыты не были. Это повод для обвинений Хиллари в нечистоплотности.
Более 60% американцев, считающих себя независимыми (не республиканцы и не демократы), уже говорят, что ей «нельзя доверять».
Примечательно при этом, что судить о том, «предали ли родину» Хиллари и ее муж, считать ли их иностранными агентами, предоставлено в данном случае избирателям. Им потом жить с этим президентом, так что лучше все грязное белье прополоскать «на берегу». Массмедиа в данном случае, при всех интересах, которые за ними стоят, играют роль относительно независимых «санитаров леса». Так будущие президенты Америки проходят тест на прочность. Если угодно, и «на вшивость».
За Хиллари Клинтон — длинный шлейф отношений с Россией. Что делает ее нынешнюю антипутинскую риторику окрашенной личностным подтекстом. Кроме того, чета Клинтон еще со времен Ельцина наверняка считает свою «миссию» относительно России неисполненной и провалившейся.
Так что, стань Хиллари президентом, начать с чистого листа с ней не получится.
Похоронят ли «русские деньги» кампанию Хиллари? Могут. В Америке сильно не любят, когда политиков ловят на лжи и подтасовках. Но до выборов еще много времени, традиционные избиратели демократов могут пренебречь «очернительством» республиканцев. Демографическая ситуация скорее работает на первых, чем на вторых: традиционные избиратели демократов более многочисленны.
Если только республиканцам не удастся перетащить на свою сторону голосующих в основном за демократов испаноязычных. Это могут сделать двое. Прежде всего молодой и харизматичный сенатор от Флориды, сын кубинских иммигрантов Марко Рубио (и вот вам одна из мотиваций, почему Обама торопится записать нормализацию отношений с Кубой за демократами). И бывший дважды губернатор Флориды Джеб Буш, брат Буша-младшего, пользующийся большой поддержкой «латинос» из-за приверженности иммиграционной реформе, которая может дать гражданство миллионам нелегалов.
У нас многие считают, что с республиканцами Москве дело иметь легче. По крайней мере, с любым из них можно начать с чистого листа. Но надо учесть, что в Америке сейчас нет запроса — ни в элите, ни на уровне массового сознания — на улучшение отношений с Россией. Резко критиковать Москву, называя «агрессором», политически безопасно и даже выигрышно, а ратовать хотя бы за нейтральные отношения со страной, с которой торгово-экономические интересы стремятся к нулю, а зависимость от сотрудничества в других регионах мира минимальна (не стоит преувеличивать Иран и Афганистан), нецелесообразно.
До выборов в Америке в 2016 году улучшение наших отношений не произойдет. Тогда как у их ухудшения большой потенциал. Затем обе стороны будут исходить из той реальности, которая сложится на тот момент. На фоне динамично меняющейся ситуации на Украине, в других регионах (прежде всего на Ближнем Востоке) и в самой российской экономике до конца 2016 года еще вечность. Американские выборы — это забег на длинную дистанцию. Хотя президентский срок и короток.
