ДИФФУЗИЯ СВОБОДЫ
О природе столкновений современных цивилизаций
Ощущение нарастания мирового беспорядка усиливается, и прежде всего потому, что человечество в целом столкнулось с серьезным кризисом ценностей. Этот кризис тотальным образом затронул все сферы жизни, раздробил людей на группы, которые не только не понимают друг друга, но даже, похоже, не в состоянии найти хоть какой-нибудь компромисс. Конечно, нечто подобное бывало и ранее, но важная особенность современной ситуации в том, что границы этих групп довольно сложно определить.
Так, есть попытки представить дело как конфликт между государствами. С одной стороны, дескать, страны вроде как демократии, например США или Западная Европа, а с другой стороны — некие якобы несвободные страны, к примеру Китай или Иран. Ясное дело, что такое различение хромает. Куда отнести хотя бы Турцию, Венгрию или Польшу, не говоря уж о многих других государствах в той же Африке или Латинской Америке?
Но не в ущербной упрощенности подхода дело. Главная проблема, на мой взгляд, в том, что линии конфронтации, линии разломов проходят сегодня не по географически определенным границам. Благодаря современным поразительным средствам коммуникации конфликтующие группы оказались трансграничными. Нечто аналогичное можно разглядеть в эпохе крестовых походов, когда мировые религии — ислам и христианство — сталкивались на поле боя и создавали наднациональные сообщества. Еще более показательной была первая половина ХХ века, когда коммунистическая идея прямо утверждала, что все прежние государства должны отмереть, что конфликт между нациями вторичен по отношению к классовой борьбе. Фашизм, кстати, несмотря на выраженный национализм, так же преодолевал границы стран, создавая свои пятые колонны даже там, где, казалось бы, это невозможно в силу расовых предрассудков.
Однако то, что происходит сегодня, острее, причем на порядок, в силу, повторю, невероятной мощи современных коммуникаций. Они сумели породить иллюзии нового типа человеческих объединений, создать представления об исключительности возникающих в интернете сообществ.
Если хотите, то людям сейчас дана возможность почувствовать себя членами масонской ложи, избранным среди других избранных. И не важно, что число этих избранных может достигать сотен миллионов, если не миллиардов, так сказать — пиво вместо шампанского, но окосеть можно. Могущество социальных сетей (Facebook, Twitter, etc.), в рабство которых попала существенная часть населения и США, и, увы, всего мира такова, что у владельцев этих сетей появилась мысль (верная или нет?), что они в состоянии манипулировать всеми и, более того, порождать управляющие элиты. Во всяком случае об этом они говорят открыто: мол, консолидация миллионов наиболее успешных и активных пользователей сетей может породить новую мировую систему управления человечеством. Ничего нового в этом нет: вековая мечта о консолидации лучших из людей для управления всеми остальными, в том числе и худшими, существовала всегда. И, кстати, считать ее совсем неверной — ошибочно. Прогресс человечества, бесспорно, прежде всего результат усилий немногих, а то и одиночек. Вопрос, как всегда, в балансе и чувстве меры, поскольку грань между озлобленной сектой и «собранием избранных» крайне тонка.
Довольно яркой иллюстрацией этого стали события в США. Забавно, что сама элита запуталась в том, какие и между кем границы пролегают в теле страны, и постоянно примешивает внешние силы в консистенцию внутренних конфликтов. Возможно, манера, в которой это делают престарелые демократы и недоучившиеся леваки из американских университетов, комична, хотя и жутко опасна одновременно. Но, по сути, события в Соединенных Штатах отражают общемировые линии разлома, общемировой кризис ценностей и понимания желаемого будущего.
Можно по-разному трактовать природу столкновений в США и, соответственно, причины разлада в мире. Но, по-моему, основной проблемой сегодня и для США, и для мира стала проблема свободы, ее понимания и трактовки.
Свобода — одно из важнейших понятий человечества. За нее борются и даже умирают. Но понятие свободы меняется со временем. И потому помимо собственно борьбы за свободу есть борьба за понимание свободы, ее границ и применимости. И до конца различить эти формы борьбы невозможно.
США всегда считались довольно свободной страной. Чего стоит хотя бы право на оружие — универсальный ограничитель чужой свободы для защиты своей. Но как в таком случае сотни миллионов американцев уживаются друг с другом? Очевидно, что свобода не может обходиться без взаимного сдерживающего и отрезвляющего страха, в этом во многом и есть смысл Второй поправки. Если все имеют право на оружие (и заодно на восстание), то каждый человек даже при большой власти подумает: а стоит ли овчинка выделки, обоснован ли риск.
Понятно, что страха мало. Для свободы нужно согласие, то есть внутреннее принятие некоего порядка, в котором у каждого есть пространство, сообразное с теми или иными обстоятельствами. У нас у всех (до ковида, впрочем) было право летать на самолете за деньги туда, куда мы хотим. И все (ну почти) соглашались с тем, что наличие денег позволяет одним лететь бизнес-классом, а вторым (и третьим, и так далее) только экономическим. Но представим, что это согласие исчезло. Тогда и почти незамедлительно система авиаперелетов рухнет, во всяком случае в нынешнем виде. Мы, кстати, неоднократно видели воочию, как выглядит бунт всех против всех на аэродромах и вокзалах.
Нечто подобное случилось и в США. Выяснилось, что разные группы американцев настолько по-разному видят справедливость и, соответственно, свою свободу и права, что у каждой группы сформировалась своя элита. И эти элиты вступили в непримиримый, похоже, конфликт. Его глубина нами еще не осознана, поскольку на поверхности бьются мафусаилы вроде Байдена, Трампа и Нэнси Пелоси. А вот кто их подпирает снизу? Не так страшен бес, как его чертенята.
Американский социолог Самюэль Хантингтон в свое время справедливо писал о множественности цивилизаций и конфликтах между ними. И в правоте его подхода в общем-то нет больших сомнений. Но похоже, что цивилизации проникли в друг друга, во многом обогатили друг друга и при этом произвели что-то вроде взаимной интоксикации. Наряду с прекрасным и волнующим чувством человеческого, культурного разнообразия они усилили такие типы взаимной нетерпимости, что еще недавно считались скорее исключением. Понятие геноцида в свое время отразило ужасающую ненависть, прежде всего по этническим признакам конечно. Но сегодня стоит уже думать о том, как нам понимать геноцид в современном, поликультурном обществе? В котором вместе с повторяющейся мантрой толерантности разжигается самая настоящая ненависть между различными социальными, культурными, религиозными, этническими группами. Те же США — прекрасный пример идущего у нас на глазах обострения всех типов конфликтов, а степень нетерпимости не так уж далека от свойственного геноциду накала.
В общем получается так, что растущее чувство индивидуальности, независимости миллиардов людей (а это эмпирический факт) сопровождается (и это тоже очевидно) ростом неприятия инаковости, неспособности согласиться с существованием различий. Сторонники BLM и левых демократов, например, не допускают мысли, что у правой позиции их противников-республиканцев есть свои основания, что стоит поискать компромисс. И вообще, поднимающаяся мировая политическая левая волна ровно, как и 100 с лишним лет назад, начисто отрицает какое-либо иное мировоззрение. И что еще тревожнее, она пересекается с другими конфронтационными линиями: в США, например, с этническими и религиозными конфликтами, в Европе — в большей степени с религиозными и миграционными. И ни одна часть света, ни одна страна не свободна от этих проблем.
В общем, предстоящее десятилетие будет непростым, и это еще мягко сказано. И главный вопрос ближайшего будущего — как нам сосуществовать всем вместе, как добиться хотя бы относительного согласия идти навстречу друг другу в наиболее сложных вопросах.
Яркий пример того, что происходит в целом мире, нам дают социальные сети. Они уже есть форма коммуникационной жизни большей части человечества. Но чем больше мы туда погружаемся, тем четче понимаем, что прекрасный инструмент коммуникационной свободы, радости общения превращается в средство манипуляции, подавления инакомыслия, разжигания низменных страстей и раздробления человечества. Конечно, эти сети появились как предпринимательская инициатива отдельных людей. Но слишком многое в жизни стало от этих сетей зависеть. Следовательно, нужно регулирование. Какое — вопрос. Но без него прекрасная свобода общения превратится в свою противоположность.
Это, повторю, только одна из сфер человеческой жизни, нуждающаяся в радикальном переосмыслении. Есть много и иных: тот же климат, биотехнологии, оружие и т.д. и т.п.
Так что мировой цивилизации хотя бы для выживания, не говоря уж о развитии, надо ответить на интеллектуальный и моральный вопрос, сформулировать правила совместной жизни. И этот ответ требуется незамедлительно.
