Дмитрий Рогозин: Робот встанет под ружье
Технологии шестого поколения позволят печатать оружие на специальных принтерах и выращивать «запасные части» для человека
По мнению многих экспертов, этап зарождения шестого технологического уклада приходится на начало 2010-х годов, то есть на наши дни. То, что еще вчера казалось отдаленной фантастикой, в ближайшие годы может стать делом обыденным.
Промышленное производство будет базироваться на открытиях в биотехнологиях, нанотехнологиях, в области новых материалов, информационно-коммуникационных, когнитивных, мембранных, квантовых технологиях, фотонике, микромеханике, робототехнике, генной инженерии, технологиях виртуальной реальности, термоядерной энергетике.
Синтез достижений на этих направлениях может привести к созданию, например, искусственного интеллекта, других новаций, которые смогут обеспечить выход на принципиально новый уровень в системах управления государством, вооруженными силами, экономикой и обществом в целом.
Будем обгонять
Если говорить о наиболее развитых странах, то при сохранении нынешних темпов технико-экономического развития шестой новый уклад будет сформирован в 2010-2020 годах, а в фазу зрелости вступит в 2040-е годы. При этом произойдет новая научно-техническая и технологическая революция, основой которой станут разработки, синтезирующие достижения перечисленных выше направлений. Для таких прогнозов есть основания: в США, например, уже около пяти процентов производительных сил приходятся на шестой технологический уклад. Там работают пятьдесят мозговых центров, которые занимаются проектированием будущего, основываясь на работах русского ученого-экономиста Николая Кондратьева — основоположника теории больших циклов экономической конъюнктуры.
В свое время СССР выиграл гонку за 4-й уклад, где ведущую роль играли такие отрасли как машиностроение, тяжелая промышленность, энергетика, использование атомной энергии в военных и мирных целях. 5-й технологический уклад, который формировался в конце ХХ века, мы практически полностью упустили. Речь идет о всеобщей компьютеризации, введении Интернета, создании новых химических технологий, новых материалов и многом другом.
Сегодня доля технологий пятого уклада в нашей стране не превышает десяти процентов, да и то лишь в наиболее развитых отраслях, как правило, непосредственно связанных с оборонно-промышленным комплексом. Более пятидесяти процентов технологий относится к четвертому уровню, а почти треть — к третьему.
Отсюда понятна вся сложность стоящей перед отечественной наукой и промышленностью задачи: в течение ближайших десяти лет войти в число государств с шестым технологическим укладом. Чтобы ее решить, недостаточно идти классическим путем, то есть слепо копировать чужие достижения, все время кого-то догонять. Надо попытаться срезать угол, иными словами, перемахнуть через пятый уклад и смело выходить сразу на шестой.
Не первый год идет полемика о том, какой сценарий более актуален для нашей страны — догоняющая модернизация или опережающее развитие? Забегая вперед, отмечу — основания есть для обеих позиций, и чтобы гарантировать достойное положение страны в мире, нам придется следовать сразу обеим моделям. Они не исключают друг друга, поскольку ориентированы на разные группы технологий и разные институты.
Мир упирается в технологический барьер
Сторонники концепции длинных технологических циклов говорят, что одной из системных причин глобального экономического кризиса является так называемая инновационная пауза. То есть ситуация, когда технологии одного уклада уже исчерпали связанный с ними потенциал роста, а новые, перспективные группы технологий, еще не приобрели промышленного масштаба, не стали технологиями широкого применения. Считается, что в таком случае невозможно запустить новую длинную волну экономического роста.
Аналогичным образом можно описать ситуацию с разработкой вооружений, военной и специальной техники. Эта сфера — отражение самого передового технологического багажа страны. Эксперты по военным технологиям используют в этой связи понятие «технологического барьера». В него с тем или иным временным интервалом упираются один за другим все разработчики и производители оружия. Рост стоимости военных разработок не гарантирует пропорционального роста возможностей новой техники, имеет место снижение отдачи с каждого вложенного рубля (или доллара).
Производство будет базироваться на открытиях в биотехнологиях, нанотехнологиях, в области новых материалов, информационно-коммуникационных, когнитивных, мембранных, квантовых технологиях, фотонике, микромеханике, робототехнике, генной инженерии, технологиях виртуальной реальности
Так, стоимость боевых самолетов с каждым следующим поколением растет примерно на порядок. С другой стороны, это приводит к увеличению жизненного цикла техники. Первое поколение боевой авиации пробыло в серии 5-7 лет, второе — 10-15, третье — 15-20, самолеты четвертого поколения, созданные 30-40 лет назад, остаются в серии и по сей день. Соответственно, возрастает роль модернизации имеющейся техники.
«Технологический барьер» вырос не только перед США. Перед ним стоит ЕС, Япония. Остальные страны неизбежно столкнутся с этим барьером вслед за мировыми промышленными лидерами.
Отсталость имеет свои преимущества
Примерно так можно аргументировать преимущества догоняющей модернизации: технологический барьер, в который уже уперлись США, для нас по многим позициям еще впереди, и это позволяет нашей стране ликвидировать накопившееся за постсоветские годы отставание от лидера без сверхмобилизации и лишних нервов. Нужно лишь правильно выбрать ключевые направления, распределить ресурсы и использовать так называемые преимущества отсталости: возможность осуществлять выборочные технологические заимствования и «срезать углы» в забеге с лидерами.
Догоняющая модернизация вообще и в сфере военной техники в частности вполне уместна в тех областях технологий, в которых мы обладаем недостаточными или низкими компетенциями. К ним относятся средства связи и управления для сухопутных войск, беспилотные летательные аппараты, особенно тяжелого класса, электронная компонентная база, оптические системы. Догоняющая модернизация по этим направлениям необходима, но она недостаточна.
Каков может быть сценарий преодоления «технологического барьера»?
Вполне возможен вариант прорыва, связанный с новыми группами технологий, которые пока не имеют широкой промышленной реализации, но за счет этого лишены и «промышленной инерции». В настоящее время на первый план выходят фундаментальные исследования в области биотехнологий, нанотехнологий и материалов, когнитивных технологий, универсальных систем связи, информационной безопасности, новой электроники, например, на базе графена.
Здесь ситуация в корне иная, чем в модернизации традиционных платформ. Отдача в новые точки роста и в плане экономической выгоды, и в плане военного превосходства может оказаться и нулевой. А в случае успеха очень значительной. Это зона риска.
Очевидно, что Россия серьезно отстала от лидеров развития в сфере современных промышленных технологий. Но в случае технологий нового уклада, которые пока не имеют широкой промышленной реализации, сам факт этого отставания не является фатальным. Для нас в настоящий момент открывается окно возможностей. Правильно выбрав приоритеты, сконцентрировав ресурсы на критических технологиях, которые пока еще не стали технологиями широкого применения, но могут стать таковыми в ближайшем будущем, можно получить гигантский эффект.
15 процентов — таковы темпы роста производства военной продукции в России
Послезавтра — здесь и сейчас
Усилия вне области критических технологий подступающего шестого технологического уклада также очень важны с точки зрения поддержания промышленных и технологических компетенций, решения вопросов безопасности здесь и сейчас. Однако они, как правило, требуют догоняющей модернизации. Но этого недостаточно для того, чтобы обеспечить себе достойное место в будущем. Именно этим отличаются программы оборонных исследований ведущих индустриальных стран, с одной стороны, и развивающихся государств — с другой. В то время как вторые совершенствуют традиционные платформы вооружений и безопасности, первые все более сосредоточены на прорывных критических технологиях обеспечения безопасности.
Поэтому естественный выход для нашей страны видится в концентрации имеющихся ресурсов на развитии технологий, которые обеспечат ей лидерство послезавтра — в момент, когда новый технологический уклад, контуры которого сегодня лишь нащупываются, станет реальностью.
При этом важно понимать, что концентрировать усилия на высокорисковых исследованиях нам сегодня необходимо вовсе не потому, что мы испытываем повышенную склонность к риску. Скорее наоборот. Мы должны исключить для себя неприемлемый риск — вероятность резкого, неблагоприятного для России смещения сначала научно-технического и экономического, а затем и военно-стратегического баланса вследствие выхода на авансцену технологий нового уклада.
Возникает резонный вопрос: кто возьмет на себя расходы по этим высокорисковым исследованиям технологий нового уклада? Ответ дает анализ структуры и свойств предыдущих технологических укладов. В период смены технологических укладов важнейшую роль в стимулировании обновления экономики на новой технологической основе играет государство. Для оформления нового технологического уклада нужен мощный инициирующий импульс именно со стороны государства. Так как на стадии зрелости предыдущего уклада депрессивное состояние экономики и турбулентность на финансовых рынках блокируют нормальную работу рыночных механизмов воспроизводства финансового, физического и человеческого капитала, значительная часть которых обесценивается.
Интернет — на случай войны
О масштабе такого импульса свидетельствует опыт преодоления глобальных кризисов на стыке технологических укладов в прошлом. В 70-е годы прошлого века переход к новому технологическому укладу был опосредован рейгановской доктриной «звездных войн», а депрессия 30-х годов была преодолена ценой катастрофы Второй мировой войны. Здесь особо стоит подчеркнуть, что
в XX столетии именно огромные военные расходы государств играли ключевую роль на этапах зарождения четвертого и пятого технологических укладов.
Ядром четвертого технологического уклада, напомню, были: автомобилестроение (важнейший фактор в развитии отрасли — военные остро нуждались в механизации сухопутных безрельсовых перевозок), тракторостроение, цветная металлургия, нефтепереработка, синтетические материалы, органическая химия.
Ядром пятого уклада стали: электроника (которая в качестве элементной базы использовалась при создании устройств для приема, передачи, обработки и хранения информации прежде всего в военном деле), вычислительные машины, информационные технологии, освоение космоса.
Хрестоматийный пример — появление Интернета. После запуска Советским Союзом первого искусственного спутника Земли в 1957 году минобороны США посчитало, что на случай войны Америке нужна надежная система передачи информации. И тогда созданное в рамках военного ведомства Агентство по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам (DARPA) предложило, а затем создало компьютерную сеть ARPANET — прообраз Интернета. То есть и в четвертом, и в пятом технологическом укладах именно государственные расходы на науку, нацеленную в первую очередь на оборонные нужды, становились толчками к разработке целого семейства новых технологий, которые затем имели и широкое гражданское применение.
В программе вооружений до 2025 года — использование новейших технологий: робототехники, межсредных систем вооружения и оружия на новых физических принципах
Нет оснований полагать, что в этот раз будет по-другому. Военные расходы, а точнее сказать, государственный заказ на новые виды и типы вооружений и военной техники, которые будут разрабатываться нашей наукой и осваиваться на предприятиях отечественного оборонно-промышленного комплекса, это и есть тот самый мощнейший инициирующий импульс, который дает наше государство новому шестому технологическому укладу в России.
По госпрограмме вооружений до 2020 года на перевооружение российской армии новой техникой будет потрачена гигантская сумма — 20,7 трлн рублей. Но в ее рамках в войска еще не будет поступать оружие, созданное с применением технологий шестого технологического уклада. В то же время Военно-промышленная комиссия при правительстве Российской Федерации уже готовит новую госпрограмму вооружений до 2025 года, в которой будет предусмотрено использование новейших технологий: робототехники, межсредных систем вооружения и оружия на новых физических принципах.
Мировая практика показывает, что прорывы в области высоких технологий, в том числе, естественно, и в оборонной промышленности, возможны лишь в результате прохождения следующей цепочки: фундаментальные исследования, затем их воплощение в опытно-конструкторские разработки, за которыми следует серийное производство.
Ноу-хау — в одни руки
Сейчас существуют серьезные недостатки в состыковке результатов фундаментальных исследований с реальными потребностями оборонно-промышленного комплекса. Здесь роль интегратора должен сыграть Фонд перспективных исследований, образованный год назад. Его задача не только в содействии созданию прототипов новых вооружений, прорывных технологий, становлению коллективов молодых ученых, но и в определении приоритетных направлений, на которых должны быть сконцентрированы усилия всего оборонного комплекса для отражения будущих угроз безопасности России.
Несколько слов о проблемах, которые стоят на нашем пути к прорыву в сторону шестого технологического уклада. Они стали для нас особенно явными как раз после начала работы Фонда перспективных исследований. Он был создан по аналогии с DARPA — американским агентством передовых оборонных исследовательских проектов, находящимся в структуре министерства обороны США. Однако есть существенное отличие. DARPA существует в развитой системе поддержки оборонных НИОКР. Военное ведомство США имеет в своем подчинении сотни научно-исследовательских подразделений, нацеленных на решение перспективных задач. Мы сегодня такой системой, увы, не располагаем.
И уже на старте работы руководители фонда столкнулись с проблемой слабости научно-производственной базы. Зарубежные аналоги сейчас работают в готовой инфраструктуре инновационной деятельности. Если долгое время в нашей стране довлеющей была проблема нехватки средств, то сегодня на передний план выходят другие проблемы. И они очень серьезные.
Во-первых, отсутствует единый орган, регулирующий технологическую политику государства.
Ни одна структура государства на сегодняшний день не способна одновременно ставить научно-технические задачи, планировать их реализацию и сопровождать работы вплоть до достижения конкретного результата. Дефицит целевого заказа в научно-технической сфере, дефицит межведомственной и надведомственной координации делают поддержку науки, которая, собственно, и призвана генерировать технологии, в том числе нового уклада, малорезультативной и неэкономичной.
Во-вторых, явный упадок прикладной науки в целом и дефицит развитой системы оборонных НИИ.
В СССР существовала мощная сеть прикладных исследовательских и проектных институтов, осуществлявших НИОКР, а также Госкомитет по науке и технике, ответственный за реализацию и качество научных разработок в стране. Именно в этих институтах велись НИОКР, которые обеспечивали продвижение результатов фундаментальных исследований к их практическому использованию. Эта сеть оказалась в наибольшей мере разрушена в постсоветский период. В случае оборонных исследований дело усугубляется и наследием непродуманных реформ: пресловутая «оптимизация» особенно остро затронула коллективы оборонных НИИ и вузов.
В-третьих, это дефицит механизмов «довенчурного» финансирования.
Представители венчурного капитала в России жалуются на отсутствие интересных проектов для инвестирования. Ученые и разработчики — на нехватку инвестиций. Между тем имеющиеся финансовые инструменты вступают в действие только после того, как открывается перспектива коммерциализации разработки. До этого момента необходимы иные формы сопровождения инноваций, связанные по большей части с механизмами научно-технологического заказа, существующими в большинстве развитых стран на уровне государства и/или корпораций. В России аналогичные механизмы отсутствуют или находятся в зачаточном состоянии.
В-четвертых, отсутствует внутренний технологический рынок.
Недостаточный спрос на новые технологии со стороны российских компаний связан с объективными, системными причинами, а не только с низким уровнем предпринимательской культуры. Активы российских корпораций принадлежат преимущественно к устаревшим технологическим укладам. Приватизация активов без их модернизации сформировала своеобразный «тупик капитализации», когда, с точки зрения роста прибыли, вводить новые технологии в интегрированные, но старые технологические системы невыгодно.
Открытия уйдут на «гражданку»
Любые инновации, и не только шестого технологического уклада, возникают только тогда, когда на них есть спрос со стороны промышленности. Наиболее крупный промышленный сектор, предъявляющий спрос на разработки и высокотехнологичную продукцию отечественного производства, это оборонка. Крупный бизнес и предприятия из других отраслей экономики за прошедшие двадцать лет привыкли почти полностью обходиться импортным оборудованием и иностранными технологиями. И кроме оборонки отечественные инновации оказались нигде по большому счету не нужны. А это означает, что и передовые технологии шестого уклада, когда они у нас появятся, найдут спрос в нашей стране, скорее всего поначалу именно в оборонно-промышленном комплексе.
И я очень надеюсь, что, начав развивать технологии шестого технологического уклада в оборонке, мы затем сможем проложить мостик между военными разработками и гражданской сферой. Хотя именно с этим, признаемся честно, у нас всегда были проблемы. В советские времена первоклассные научные открытия и изобретения использовались зачастую только в оборонке и за ее пределы — в гражданскую экономику — не уходили. Уже сейчас ясно, что технологии нового шестого технологического уклада будут иметь характер технологий двойного назначения. Разницы между военными и гражданскими разработками не будет или она будет минимальной.
Одна из тенденций последнего времени — переток технологий из гражданского сектора экономики в оборонный, который нарастает в США, странах Европы и Японии. Хотелось бы, чтобы и у нас было так же. Однако, по моему мнению, в России ОПК по-прежнему будет оставаться основным генератором новых разработок и драйвером высокотехнологичного развития страны, и его роль в этом незаменима.
Ведь сейчас ситуация поменялась кардинально. По указанию президента России В. В. Путина реализуются масштабные программы развития различных отраслей промышленности, в том числе наукоемких: авиастроения, судостроения, станкостроения.
Кадры
Конечно, даже самое щедрое финансирование и благоприятные условия работы не принесут желаемых результатов. Поэтому вопрос подготовки и переподготовки кадров в числе важнейших. Без его решения бессмысленно говорить об инновационном развитии.
Необходимо не сокращать, а увеличивать число часов преподавания естественных наук в старших классах школы, вернуть в обществе уважительное отношение к профессии инженера, к труду конструктора, ученого, держать под постоянным контролем вопросы подготовки научно-технического персонала, создавать условия для появления ученых с международной известностью, добившихся серьезных научных результатов.
Одним из барьеров развития является дефицит координации, отсутствие единого центра научно-технической политики. В каком виде должен существовать такой центр? В виде какого-то коллегиального органа наподобие Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике или профильного министерства науки и технологий, это отдельный вопрос для дискуссий в экспертном сообществе. У меня нет готового рецепта, этот вопрос должны обсудить профессионалы от науки. Ясно одно — без пересмотра отношения к научной деятельности, которая должна снова стать полноценной производительной силой общества, нам будет сложно двигаться дальше.
