Евгений Савостьянов: За день до…
К инаугурации 45-го президента США Дональда Трампа
Завтра в США — государственный переворот.
Не по форме. Старейшая в мире Конституция будет неукоснительно соблюдена. Основанием изменений станет свободное и демократическое волеизъявление нации, подытоженное согласно установленным правилам. В передаче власти примут участие все её ветви.
По существу. Начинается нечто, идущее совершенно вразрез с установившимися правилами и привычками. Нечто непредсказуемое ни по тому, как оно всё будет развиваться, ни по тому, к каким результатам придёт. Будут эти результаты быстро преходящими или повлекут необратимые последствия для страны и всего мира.
Последние годы всё чаще ловлю себя на мысли, что происходящее вокруг США всё больше мне напоминает эпоху российской демократической революции, только запущенную в обратном направлении по времени.
Когда работал в 1996-98 гг. в администрации президента Ельцина, мы с коллегами иногда грустно шутили: задача администрации — изображать наличие в России президента. Борис Николаевич в те годы всё больше “работал на дому с документами”. Ну, а когда в системе, заточенной на единый центр принятия ключевых решений (а именно такой мы написали Конституцию России) этот центр решения принимать не может или не хочет, решения начинают принимать все, кому не лень, следуя незамысловатому правилу: “кто смог, тот и прав”.
Так и в глобальной политике, привыкшей уже было к мысли, что мир однополярен, и решение глобальных вопросов в конечном счёте остаётся за США, всё постепенно стало меняться с приходом президента Обамы. Сформулированная им концепция внешней политики “Don’t do stupid shit”[1] довольно быстро трансформировалась в уход от принятия больших решений. Я припоминал своим американским друзья, восторженно поддержавшим Обаму в 2008 году, свои сомнения того времени: “Вы хотите выбрать президентом кого-то: а) малоизвестного, б) никогда не занимавшего должность, связанную с принятием ответственных решений?” На ряде хорошо известных примеров последних четырёх лет эта биографическая черта проявилась отчётливо. В конечном счёте по целому ряду случаев упомянутый принцип у него стал настолько довлеющим, что впору было воскликнуть: “Don’t do? — Stupid shit!”.
На СВОПе мы не раз говорили и писали о том, что при Обаме США перестают “тянуть” лямку лидера. По закону маятника казалось, что следующий президент будет по контрасту активным глобалистом, но уж затем усталость американского народа от миссии “Неси это гордое Бремя — Неблагодарный труд”[2] приведёт в Белый дом настоящего изоляциониста, нового Джеймса Монро. Всё случилось значительно быстрее. Будущее начнётся завтра.
В свою очередь президент Трамп напоминает мне Ельцина 1988-91 года. Даром, что оба — выходцы из строительного дела (один — девелопер-капиталист, другой — передовой советский строитель). Своим бульдозерным напором, презрением к традиционному истеблишменту, его традициям и порядкам, недоверием к спецслужбам и даже почти культовым вниманием к собственной причёске Трамп очень похож на Ельцина времён митингов и самиздата, заменявшего Борису Николаевичу официальные СМИ, почти единодушно атаковавшие его.
Находясь в США, вижу, как решительно перетасовал колоду этот человек. И его сторонниками, и его противниками могут быть и искренние сторонники улучшения российско-американских отношений, и столь же искренне не любящие нашу страну и её власть люди (для последних важнее приверженность Трампа консервативным ценностям “молчаливого большинства” и “Хиллари хуже”). Понимаю, конечно, что в 70 лет погружаться в мир совершенно новых знаний и ограничений чрезвычайно тяжело. Что человек, десятилетиями привыкавший принимать единоличные решения и единолично же за них отвечать, должен будет выстраивать систему договорённостей и компромиссов как внутри страны, так и за рубежом (Ельцину-то было проще, он в 57 лет начинал).
Многое из того, что говорит Трамп кажется не просто разумным, а очевидным: вернуть промышленное производство в домой, переиграть стандарты глобальной торговли в пользу национальной экономики, отгородиться от притока криминального элемента, прекратить диктат финансовых спекулянтов по отношению к производственному сектору и т.п. Вопрос, как всегда, в деталях и будет крайне любопытно посмотреть, как это будет происходить.
Что стало движителем Трампа к единоличной победе над всем союзом традиционных властных институтов — политических, финансовых, медийных?
Случайно ли совпадение его победы с Brexit?
Думаю, мы недооцениваем значение колоссального изменения в организации практической политической жизни наиболее развитых в политическом и технологическом плане демократий.
В основе работы демократической политической машины лежало веками одно неписанное правило: “Голосуют все, дискурс формируют немногие”. К урнам для голосования, как правило, привлекались люди, подверженные влиянию печатных (позднее — эфирных) СМИ, через которые элита, этими СМИ владеющая, могла задавать рамки допустимых (“системных”) суждений. Всё выбивавшееся за эти пределы таким образом маргинализировалось, демонизировалось и почти теряло шансы на успех в выборном процессе.
Социальные сети всё перевернули. Сейчас и голосуют, и дискурс формируют все. Конечно, и раньше “в политике и в футболе разбирались все”, но это влияние не выходило, как правило, за пределы кухонных бесед и дружеских пирушек ограниченных групп. А теперь с возможностью в три-четыре тура репостов охватить полстраны резко вырос шанс на успех у простых предложений. Тех скорых и лёгких для понимания решений сложных проблем, который в соответствии с известным законом Мерфи часто бывают неправильными решениями. Много размышляя над этой “сетевой ловушкой демократии” в последние годы, нашёл — пока и увы — лишь одно решение — те самые “у-мао-дан” и “ольгинские тролли”. То есть в этом плане китайские и российские элиты оставили своих западных коллег далеко позади, чем и воспользовались сначала Обама в 2008-м, а теперь и Трамп в 2016-м.
Мы видим, как и в Европе традиционные устои могут вот-вот обрушиться в “сетевую ловушку демократии”. Так что проблема явно имеет системный характер.
У победы Дональда Трампа было и много других причин: его умная стратегия и бесшабашная тактика, очевидная растерянность соперников на праймериз, уязвимость и тактические просчёты Клинтон на итоговых выборах, хакерские атаки, финальное выступление директора ФБР Коми, почти 6 миллионов голосов, ушедших к альтернативным кандидатам Джонсону и Стайн. В конце концов, известная специфика двухэтапной системы выборов. Но в долгосрочном плане именно “сетевая ловушка демократии” наиболее интересна.
Что касается будущего, то, как ни странно это прозвучит, Трамп практически конгениален идеям, положенным в основание Центра содействия российско-американскому сближению, созданного при попечительстве СВОП и его основателя. Наши идеи о первостепенной значимости системного улучшения российско-американских отношений для судеб мира, о необходимости создать политический союз России, США, Великобритании и Канады (“Арктическое ожерелье”) для выживания северной цивилизации могли бы сейчас быть совершенно к месту…
Если бы не события последних трёх-четырёх лет. Сноуден и Украина, Сирия и военная активность — не главные из них. Важнее то, что, как и ожидалось, за это время отношения России и Китая не просто улучшились, а перешли на качественно новый уровень, и теперь исходный тезис Трампа, что нужно улучшать отношения с Россией в преддверии возможного противостояния с Китаем кажется нереалистичным.
Мы видим это по событиям последних дней. Совместный российско-китайский демарш по поводу размещения американской системы ПРО THAAD на территории Южной Кореи. Продление Сноудену вида на жительство. Обозначение в Давосе Си Цзиньпинем приоритетов китайской политики (с Россией — стратегическое партнёрство, с США какие-то новые отношения). Этот ряд не предполагает прекраснодушия в ожиданиях российско-американских перемен. Правда в отсутствии жёсткого американского лидерства шансы на отмену санкций и рассыпание европейского монолита сейчас уже побольше 50%.
И последнее. Те эксперты, и я в том числе, кто был скептичен к внешнеполитическим действиям российского руководства последних лет (я их называл губительными для перспектив развития России) должны признать свою неправоту. Нынешний поворот (переворот) открывает для нашей страны возможность полноценного посткризисного восстановления. Возможность — она и есть возможность. Будет ли она реализована и, пуще того, сумеем ли мы двинуться вперёд, поживём — увидим. В конце концов, “Боярышник” и куражащиеся менты на дороге — не от Трампа и не от Обамы.
[1]) См. Mark Landler. “Alter egos”. Random House. 2016.
[2]) Р.Киплинг. “Бремя белого человека”. Пер. А.Сергеева.
