ЕВРОПА РАСКОЛОЛАСЬ НА ДВА БЛОКА
Франция и ФРГ ищут прямых контактов с Россией, но идеологи ЕС оказались сильнее реалистов
Главы государств и правительств ЕC, собравшиеся на саммите 24–25 июня для обсуждения последней стратегии по России – знаменитой триады главы европейской дипломатии Жозена Бореля «отталкивать, сдерживать, вовлекать», не поддержали предложение Франции и Германии о проведении саммита ЕС с участием президента России Владимира Путина. Однозначно в поддержку инициативы тандема Меркель–Макрон высказалась Австрия, а страны Балтии, Польша, Румыния, Нидерланды открыто выступили против встречи с Путиным на фоне кризиса в отношениях с Россией. При этом премьер Нидерландов Марк Рютте заявил, что не против самой идеи встречи руководителей Евросоюза с российским президентом, но сам он участвовать в саммите в формате 27 не намерен. Свое решение Рютте связал с расследованием катастрофы в Донбассе самолета «Малайзийских авиалиний» в 2014 году, в которой погибли 192 гражданина Нидерландов и в причастности к которой подозреваются лица, скрывающиеся в России.
Инициатива Германии и Франции была представлена непосредственно перед саммитом без ее детальной проработки со всеми государствами–членами ЕС. Накануне саммита британская Financial Times, ссылаясь на дипломатические источники, сообщила, что Ангела Меркель при поддержке президента Франции Эмманюэля Макрона выступила с предложением пригласить Путина на встречу с лидерами стран ЕС. Наверное, это был не лучший способ оповестить коллег о планах Германии и Франции, но, видимо, вдохновленные успехом Женевского саммита президентов США и России Меркель и Макрон не хотели терять время.
Ангела Меркель не скрывала разочарования провалом своей инициативы, направленной на поиски прямого контакта с Россией и российским президентом. Как заявила Меркель журналистам по итогам саммита, она ожидала от лидеров стран ЕС «более смелого шага» и будет способствовать разработке иных форматов и условий для переговоров с Россией. Речь может идти о саммите руководства ЕС и российского президента.
В основном блок жестких противников саммита ЕС с Россией состоял из стран так называемой Новой Европы, что ставит ряд вопросов, касающихся не только «российского вопроса», но и внутренних изменений в ЕС. Так, представляется важным понять, о чем свидетельствует раскол между восточноевропейцами и тандемом. Об усилении первых и ослаблении последнего? Скорее всего присутствует и то и другое.
Однако в связи с поражением Германии и Франции возникает и другой вопрос. Связано ли это поражение с неопределенностью будущего тандема в связи с уходом Меркель и грядущими выборами во Франции или же оно отражает объективные изменения в расширившемся ЕС, в частности переформатирование сложившейся иерархии отношений? По всей видимости, этот вопрос прояснится в недалеком будущем после выборов в ФРГ и Франции.
Раскол в ЕС по важному вопросу международной политики ставит и давно назревший вопрос о механизме принятия решений. Большинство решений по внешней политике в ЕС принимаются консенсусом, тогда как решения в большинстве других сфер европейской политики Совет ЕС принимает так называемым квалифицированным большинством. Распространение правила квалифицированного большинства на три сферы внешней политики (права человека, введение или отмена санкций, а также гражданские миссии в кризисных ситуациях за пределами ЕС) давно обсуждается в Еврокомиссии. По всей видимости, раскол между лидерами стран ЕС на последнем саммите может послужить триггером реформы механизма принятия решений во внешнеполитической сфере.
Опыт показывает, что наиболее жесткую позицию по взаимодействию Евросоюза с Россией всегда занимают те страны ЕС, географическая близость которых к России является источником постоянного беспокойства по поводу их уязвимости. Именно посткоммунистические страны ЕС являются сторонниками жесткого атлантизма и тесных союзнических отношений с США независимо от того, кто стоит у руля в Белом доме. В связи с этим показательно то, что женевская встреча Байдена и Путина, которую многие восприняли как движение сторон к нормализации отношений, не оказала никакого воздействия на страны Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ).
Руководство Польши, Литвы и Латвии традиционно призывает Брюссель к более решительным и жестким санкциям против Москвы, действуя по принципу «чем хуже, тем лучше». Казалось бы, логика руководителей этих стран должна быть прямо противоположной: чем лучше отношения между Брюсселем и Москвой в целом, тем лучше и стабильнее обстановка на границах с Россией. По всей видимости, одно из объяснений этого парадокса заключается в том, что посткоммунистические страны ЦВЕ в силу их исторического опыта гораздо более идеологизированы, чем страны Старой Европы, прошедшие путь холодной войны через кризисы и периоды разрядки международной напряженности и убедившиеся в непреходящей важности последней. Фактически в расколе между Старой и Новой Европой лежит дилемма «принцип или результат?», которая никогда не возникла бы в идеальном мире. Но в мире, далеком от идеала, ответственным лидерам приходится делать этот трудный выбор.
Итогом саммита стало дежурное утверждение о готовности к сотрудничеству с Россией и поручение саммита Еврокомиссии и Боррелю «представить варианты дополнительных ограничительных мер, включая экономические санкции» против России в случае необходимости. Стоит ли говорить о том, что болевой порог в санкционной войне Россией давно пройден. Новые санкции не привнесут ничего нового. Короче говоря, иной раз принцип возобладает над результатом.
Есть мнение, что жесткие заявления в отношении России были изначально включены в повестку дня саммита, чтобы уравновесить предложение тандема о новом переговорном формате с Россией на высшем уровне. Однако план Меркель и Макрона не был принят, а грозные предупреждения остались. Иными словами, хотели как лучше, а получилось как всегда.
