Независимая газета

А.А.Игнатенко

В том политическом самуме, который накрыл арабские страны, разные политические силы, вовлеченные в события, стремятся найти правильный путь, который выведет их к процветанию и благу народов. Пока нужно отметить только одно: арабский мир удаляется от политического ислама, который еще недавно для многих казался живительным источником обновления.

Не исключено, что под названием «Великая арабская революция 2011 года» войдут в будущие учебники истории события, начавшиеся в Тунисе и продолжившиеся в Египте, которые, что очень вероятно, перекинутся на Йемен, Алжир, Иорданию и другие арабские страны. Сейчас над арабским миром проносится этакий политический самум, который сопровождается бурями и грозами, высоко поднимает пыль и песок. И не все видно с достаточной ясностью. Но заметна одна важная тенденция — падение роли политического ислама.

Все началось не по шариату

Жасминовая революция в Тунисе началась с самосожжения молодого человека, который так выразил протест против своего отчаянного положения. Мужчина с высшим образованием не имел возможности работать по специальности и подрабатывал продажей овощей и фруктов. Полицейские реквизировали его тележку — из-за того, что у него не было лицензии на торговлю. После этого молодой тунисец облил себя бензином и чиркнул зажигалкой…

Акты самосожжения стали повторяться в странах со схожими социально-экономическими и социально-психологическими проблемами — в Египте, Алжире, Мавритании, Йемене, как бы обозначая те места, в которых после Туниса разгорится пожар народного восстания, переходящего в цветную революцию.

Конечно же, в эти акты самосожжения закладывался определенный символизм. И он точно был не исламский, не почерпнутый из мусульманской традиции. На наших глазах формируется новая традиция тунисцев, алжирцев, мавританцев, йеменцев. Ислам запрещает самоубийство, это одно из базовых положений Корана, которое эти люди не могли не знать. Мусульманин обязан знать, что самоубийца попадает в ад. Но эти люди презрели установления ислама, на что не преминул обратить внимание муфтий Саудовской Аравии Абд-аль-Азиз Ааль-аш-Шайх, который 21 января с.г. заявил, что акты самосожжения противны исламу. Еще раньше, 18 января, представитель каирского университета и духовно-правового центра «Аль-Азхар» Мухаммед Рифа ат-Тантауи заявил, что «шариат категорически запрещает самоубийство независимо от его мотивов и не приемлет такое отделение души от тела, поводом для которого стало выражение стресса, гнева или протеста».

Показательно, что увещевания духовенства не повлияли на протестующих. Так, в Алжире, в котором вызревает революция по типу тунисской, через две недели после предупреждения о «нешариатском» способе выражения протеста 6 февраля была предпринята очередная попытка самосожжения.

Нерелигиозную мотивацию очень многих участников событий читатель сам легко установит, изучая видео и фото с площади Ат-Тахрир в Каире. Демонстранты поднимают вверх разведенные указательный и средний пальцы в виде буквы V, первой буквы слова victory («победа»), а не один указательный палец, как это делают мусульмане, стремящиеся продемонстрировать свою идентичность «единобожников» (муваххидун), противостоящих как раз этим англоязычным либералам-»неверным». Правда, на снимках встречаются и «однопальцевые» демонстранты, и их соотношение с «двухпальцевыми» позволяет выяснить соотношение приверженцев исламистских и либеральных или левых идей. Ну и, конечно, есть большой процент неопределившихся.

Место встречи — мечеть

То, что события в Тунисе, Египте — социальный взрыв долго копившегося протеста против известных социально-экономических проблем, ни у кого не вызывает сомнения. В Египте взрыв народного негодования был использован проектировщиками и промоутерами цветной революции, которую быстро окрестили революцией пирамид. Цветная революция — это процедура перераспределения власти и собственности между разными группами элиты с использованием в качестве ударной силы, или пехоты, или даже пушечного мяса протестующей массы. Цель цветной революции — не какое-то иллюзорное «народное благо», а отстранение от власти той элитной группы, которая засиделась наверху, превратившись в геронтократию, и использовала свое пребывание у власти для личного обогащения, не допуская до власти и обогащения другие элитные группы или грубо ограничивая их рост. В случае Туниса — это клан бывшего президента Бен Али, который правил страной более 20 лет, в случае Египта — клан Хосни Мубарака, правивший 30 лет.

Нынешняя цветная революция в Египте — это уже третья попытка. Первая была в 2005 году, когда движение «Кифая!» («Хватит!») затеяло митинг на той же площади Ат-Тахрир против переизбрания президента Мубарака на новый срок. Тогда организаторам движения удалось собрать всего лишь менее тысячи человек. Вторая попытка произошла в 2008 году. Тогда тоже главным требованием было отстранение Мубарака от власти, но опять-таки отсутствовала массовая поддержка этого требования. В 2011 году ситуация сложилась удачно для оппозиции: резкий рост мировых цен на продовольствие снизил возможности режима субсидировать цены на хлеб и другие основные продукты питания самых обездоленных египтян. И организаторы цветной революции, уже наученные опытом прошлых двух попыток, подхватили этот массовый протестный порыв и направили его против клана Мубарака.

Технология цветной революции в Египте была адаптирована к местным условиям. При организации «Великого дня гнева» 28 января широко использовались социальные сети Twitter и Facebook: для мобилизации главной силы цветной революции — среднего класса, а также возможности традиционных СМИ, среди которых важное место занимала телекомпания «Аль-Джазира». Телевидение мобилизовало ту самую пехоту революции, у которой средств не было не то что на компьютер с выходом в Интернет, а на хлеб, но телевизор точно был. Людям рекомендовали сосредотачиваться в мечетях и после пятничной молитвы направляться на столичную площадь Ат-Тахрир, а в других городах — на самую близкую к мечети площадь. Инструкции были детальными: людям советовали, снимая обувь, нести ее в молитвенный зал с собой, чтобы не задержаться при разборе ботинок, которые обычно складываются на входе, и чтобы провокаторы из политической полиции не унесли обувь и не оставили участников протестов босыми, что затруднило бы их действия.

Ведь площадь Ат-Тахрир выложена острыми камнями, там сложно ходить босиком.

Очень важный пункт в этих инструкциях касался немусульман, в первую очередь коптов-христиан. Христианам было рекомендовано собираться ко времени пятничной молитвы у тех же мечетей, чтобы присоединиться к мусульманам, когда они станут выходить после богослужения, и всем вместе направляться в места проведения акций протеста.

Еще предстоит выяснить, какую роль в нынешней египетской революции сыграли христианские элитные группы, которые больше других задавливались кланом Мубарака. В середине января этого года, то есть непосредственно перед началом событий в Египте, бывший генсек ООН копт-христианин Бутрос Гали призвал египетское правительство остановить «процесс исламизации политики», который ведет к ухудшению положения христианского меньшинства в стране. Кстати сказать, Гали мог бы быть лидером цветной революции, если бы не два обстоятельства: преклонный возраст, он старше Мубарака, ему 88 лет, и христианская принадлежность, которая могла не устраивать пехоту революции, которая по понятным причинам является преимущественно мусульманской. На роль лидера цветной революции был выбран тоже бывший международный чиновник высокого ранга — экс-глава МАГАТЭ Мохаммед Эль-Барадеи, «этнический» мусульманин, нейтрально относящийся как к исламу, так и христианству и поэтому не вызывающий отторжения ни у мусульман, ни у христиан, ни у нерелигиозных либералов и левых, которых в Египте не так мало. Те, кто полагает, что у Эль-Барадеи нет корней в Египте, отчасти правы. Но они забывают о том, что этот политик очень хорошо ориентируется в иранской опасности, которая является главной заботой элитных групп Египта и других арабских стран.

Технологии сработали: на площади Ат-Тахрир, которая стала главной площадкой цветной революции, собрались и мусульмане, и христиане, и либералы-западники, и левые, которые буквально в один голос требовали ухода Мубарака. Отсутствовали чисто религиозные лозунги типа «Ислам — вот решение!», с которыми раньше, бывало, выступали «Братья-мусульмане» в Египте и других странах. Не было там, само собой, и обилия христианской символики. Нам удалось отследить по телевидению один плакат с полумесяцем и крестом, сложенными на манер советских серпа и молота. Но это плакат, который остался от кампании, организованной властями для демонстрации «единства египетского народа — мусульман и христиан» после теракта 1 января с.г. у коптской церкви Святых в Александрии, когда погибли более 20 человек и были ранены около сотни прихожан. Тогда официальное духовенство Египта поддержало эту кампанию и была даже издана специальная фетва, разрешающая мусульманам во время демонстраций использовать символы других религий, подразумевалось — крест.

Жупел радикального ислама

3 февраля президент Мубарак в интервью американской телекомпании ABC, обвинив в начавшихся акциях насилия на площади Ат-Тахрир «Братьев-мусульман», заявил буквально следующее: «Если я уйду в отставку, «Братья-мусульмане» захватят власть в Египте». Наверняка он то же самое говорил и президенту США Бараку Обаме, который провел с ним незадолго до этого получасовой разговор. Мубарак пугал американцев, но они не испугались — не в последнюю очередь потому, что трезво оценивали как имевшиеся на тот момент успехи цветной революции, в подготовке организаторов которой они, как показали опубликованные на тот момент сайтом WikiLeaks материалы, принимали участие, так и потенциал и интенции «Братьев-мусульман».

7 февраля президент США Барак Обама дал интервью телекомпании Fox, в котором намекнул, что его этим жупелом не испугать. Как бы отвечая Мубараку, он твердо сказал, что радикальные исламские организации не смогут захватить власть в Египте. И это потому, что оппозиционная группировка «Братья-мусульмане» не пользуется широкой поддержкой, а после народных волнений в стране пройдут «свободные и справедливые выборы». «Братья-мусульмане» хорошо организованы, и часть их идеологии имеет антиамериканскую направленность, но они не пользуются широкой поддержкой, — утверждал Барак Обама. — В Египте хватает людей, предпочитающих светский образ жизни, понимающих ценности гражданского общества. И они хотят участвовать в принятии решений».

Что касается Барака Обамы, то здесь важны два обстоятельства. Во-первых, хорошо работает американская политическая разведка, которая снабжает американскую администрацию качественными и объективными оценками ситуации в разных странах. Накануне жасминовой революции в Тунисе WikiLeaks опубликовал секретную переписку американских дипломатов, в которой содержалась нелицеприятная и точная характеристика той коррупции, которая царила в правящем клане Бен Али и его жены Лейлы. Во-вторых, американцы хорошо знают ситуацию в оппозиционных движениях Египта, и не только там, так как, не особенно скрываясь, активно и целенаправленно работают с оппозицией в разных странах. И тот же вездесущий WikiLeaks накануне событий в Египте опубликовал материалы о том, что организаторы революции, скрывающиеся под постоянно сменяющимися названиями — «Хватит!» («Кифая!»), «Молодежь 6 апреля», «Молодежь за перемены», «25 января» и т.п., — посещали США, где участвовали в семинарах и тренингах. Нельзя исключать, что американцы контактировали и с «Братьями-мусульманами» и могут знать их планы из первых рук.

Что касается самих «Братьев-мусульман», то эта политическая партия, созданная в 1928 году, запрещенная в 1954-м и существующая полуподпольно в условиях действующего в Египте начиная с 1981 года чрезвычайного положения, выработала то, что можно назвать политическим реализмом. «Братья-мусульмане» прекрасно понимают, что революция пирамид — праздник не на их улице и выйти с исламистскими лозунгами (вроде «Ислам — вот решение!») и проектами будет означать не только столкновение со сторонниками Мубарака, но и с самой революцией, движущие силы, лозунги и цели которой отнюдь не религиозные.

Египту предстоят трудные времена. Состоявшаяся отставка Мубарака не означает автоматического решения всех проблем страны, которые и вызвали социальный взрыв, перешедший в революцию. И эти застарелые и обострившиеся проблемы придется решать. Не факт, что удастся успешно это сделать. В настоящее время просматривается такая тактика «Братьев-мусульман»: участвовать в политическом процессе, не выдвигаясь на его авансцену, что предполагает участие и в очень вероятных парламентских выборах, и в вероятном конституционном собрании, а возможно и в переходном правительстве. Уже сейчас они заявляют, что не станут выдвигать своего кандидата на президентских выборах. А свои претензии на власть в стране «Братья-мусульмане» выдвинут на следующем историческом этапе — если потерпят фиаско политические, экономические и социальные реформы, которые неизбежно будет проводить в Египте нынешняя оппозиция.

«Я не Хомейни»

В Тунисе президент Бен Али тоже два десятилетия пугал американцев и их союзников радикальными исламистами. И говорил буквально то, что сказал Мубарак телекомпании ABC. Некоторые горячие головы в экспертном сообществе предсказывали Тунису «второго Хомейни»: утверждали, что вот-вот из Лондона, где он находится в эмиграции начиная с 1989 года, возвратится близкий к египетским «Братьям-мусульманам» Рашид аль-Ганнуши (69 лет), руководитель исламистской партии «Ан-Нахда» («Возрождение»), и, возглавив исламскую революцию, станет национальным лидером. Попутно отметим, что если американцы сильны в работе на местах — с местной оппозицией, то британцы предпочитают привечать на своей территории всяких вышедших в тираж политических и религиозных деятелей, отправляя их в родные страны тогда, когда там происходят революции или перевороты.

Сразу же после начала жасминовой революции аль-Ганнуши дал интервью авторитетной всеарабской газете «Аш-Шарк аль-Аусат», в которой очень остроумно описал ситуацию с перспективами исламизма в Тунисе. Бен Али, напомнил аль-Ганнуши, более 20 лет пугал Запад тем, что если он (Бен Али) уйдет, то на его место придут «эти ужасные исламисты». Так вот, сказал, аль-Ганнуши, «мы такого удовольствия Бен Али не доставим и к власти не придем».

В оценке Рашидом аль-Ганнуши ситуации в Тунисе виден все тот же отмеченный нами у египетских исламистов политический реализм. Конечно, исламистский лидер не претендует на власть не потому, что хочет досадить бывшему президенту Бен Али, а потому, что трезво оценивает ситуацию. Он совершенно справедливо указывает на то, что главными движущими силами революции в Тунисе были профсоюзы и левые, включая коммунистов, а его партия не играла никакой роли в событиях. Более того, в качестве особой силы в революции он выделяет секуляристов — сторонников светского пути развития Туниса. Аль-Ганнуши считает, что всем революционным силам в Тунисе необходимо бороться за «общество, построенное на демократических основах, включающих уважение прав человека и свободу совести». Обращаем внимание на то, что аль-Ганнуши говорит не о свободе религии (приБен Али, конечно же, был некоторый зажим ислама), а о свободе совести, то есть свободе исповедовать любую религию или не исповедовать никакую. Все тот же политический реализм мешает этому лидеру призывать к исламской революции или к установлению шариатских порядков в Тунисе, стране с мощными секулярными традициями, которые формировались до прихода к власти и независимо от свергнутого президента Бен Али. «Я не Хомейни», — сообщил аль-Ганнуши всем тем, кто жаждал или опасался его возвращения в Тунис.

30 января аль-Ганнуши прибыл в Тунис. В столичном аэропорту его встречали всего несколько сотен человек, подавляющее большинство среди которых были журналисты…

Насколько прибыльна «духовность»

Еще одним подтверждением того, что революция в Египте не вдохновлена религиозными идеями и лозунгами, является то, что официальное духовенство в Египте, сосредоточенное в «Аль-Азхаре», заявив о неисламском характере акций самосожжения, взяло паузу на две недели. И только тогда, когда стало ясно, к чему идет дело, «Аль-Азхар» стал выступать сначала вполне в духе революции пирамид. Представитель университета Мухаммед Рифа ат-Тантауи в своем выступлении в пятницу 4 февраля поддержал египетскую оппозицию и потребовал немедленной отставки президента Мубарака. Он высказал мнение, что сторонники оппозиции должны оставаться на центральной площади египетской столицы вплоть до того момента, когда Мубарак покинет свой пост, — как если бы они это не собирались делать без рекомендаций ат-Тантауи. Ат-Тантауи выразил уверенность, что единственным выходом из того положения, в котором находится страна, является проведение свободных выборов, на которых граждане Египта смогут сами избрать свое руководство, и призвал египтян не верить «лживым обещаниям» египетского правительства, которое сформировал на тот момент Мубарак.

В этом проявился конформизм египетского официального духовенства, которое выжидало, как будет развиваться ситуация. И эти антирежимные заявления «Аль-Азхара» свидетельствуют о том, что они соответствующим образом оценили обстановку: Мубарак уйдет, и уже сейчас нужно подстраиваться под обслуживание новой власти, какой бы она ни была.

Нельзя исключать и того, что часть официального духовенства уже давно заинтересована в каком-то варианте цветной революции, которая бы убрала клан Мубарака и дала простор растущим элитным группам, среди которых та, которую можно назвать бизнес-духовенством. Это достойная отдельного разговора «бизнес-группа» в исламском духовенстве, которая зарабатывает на проповеди в СМИ (в основном на спутниковых телеканалах), издательской деятельности и в шоу-бизнесе. Арабский Forbes в феврале 2008 года сообщил данные о чистой прибыли исламских проповедников за 2007 год. Египетский проповедник Умру Халед получил 2,5 млн. долл. прибыли за год, его соотечественник Умар Абд-аль-Кафи (сейчас проживает в Объединенных Арабских Эмиратах) — 373 тыс. долл. Это наиболее крупные фигуры «бизнес-группы», обогащающейся на ниве «духовности». Другие формы этого бизнеса — торговля халяльными (разрешенными шариатом) продуктами, услуги в религиозно-ритуальной сфере, издание заказных фетв и т.п. Прозападный, проамериканский режим президента Мубарака был для них постоянной угрозой — из-за его светскости, ориентации на так необходимую Египту модернизацию, которая предполагает не рост, а сокращение общественных расходов на духовные нужды, особенно в условиях экономического кризиса. В свободных выборах, к которым призывают деятели из «Аль-Азхара», им видится надежда на то, что часть кресел в парламенте и правительстве достанется, хотя бы частично, «Братьям-мусульманам» или им союзным силам, которые не станут ограничивать чудовищно разросшийся в Египте класс духовенства.

В том политическом самуме, который накрыл арабские страны, разные политические силы, вовлеченные в события, как бы на ощупь стремятся найти правильный путь, который выведет их к процветанию и благу народов. Пока нужно отметить только одно: арабский мир удаляется от политического ислама, который еще недавно для многих казался живительным источником обновления.

Об авторе: Александр Александрович Игнатенко — доктор философских наук, президент Института религии и политики, член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте Российской Федерации.