ЗЕМЕЛЬНЫЙ ВОПРОС
Почему контроль территории продолжает играть ключевую роль в международных отношениях
Тень новой холодной войны опускается на Европу. Справедливым будет возложить ответственность за это на Запад с его глупостью и эгоизмом. Но парадоксальным образом такой подход окажется очень упрощенным. Восторженная рационализация любых событий как собственных достижений служит для обеих сторон главной формой сопротивления возникающим физическим угрозам и даже простому дискомфорту. Однако способность обеспечить мир в новых условиях зависит от того, насколько беспристрастно мы сможем посмотреть на возникающую сейчас расстановку сил и приблизительно представить себе, какие ошибки подстерегают нас в недалеком будущем.
Тем более что сейчас мы действительно можем «обнулить» результаты переговоров России и Запада, еще несколько недель назад выглядевшие достаточно оптимистично. Развитие событий в последние дни доказывает: территориальный вопрос является единственным принципиальным в отношениях между государствами. Чем бы ни было обусловлено решение Москвы признать суверенитет двух республик Донбасса, для Запада оно имеет значение только в качестве фактора, меняющего вид государственности Украины и ее географическую композицию.
Теперь это геополитическое пространство уже не может быть полноценно использовано одной из сторон в качестве базы для извлечения ресурсов и дислокации военных. Реакция Запада на действия Москвы доказывает, что именно контроль над территорией определяет соотношение сил государств и ради него они, собственно говоря, готовы делать очень резкие шаги. Все остальное (договоры, режимы и соглашения) – не более чем нарядный, но в общем-то малозначимый довесок при решении центральной проблемы. Поэтому признание республик Донбасса и стало единственным ответом России на слабо завуалированный отказ Запада от продолжения переговоров.
Маловероятно, что Москва лукавила, когда в декабре 2021 года выдвигала свои инициативы в области процедурного обеспечения европейского и международного порядка. Более того, нельзя сказать, что она тогда допустила ошибку, поскольку потраченное на переговоры время было использовано для наращивания собственных сил, определения расстановки игроков в стане противника и объяснения миру своей позиции. Однако внимание к вопросам норм и правил создало у противоположной стороны впечатление, что она может сохранить контроль над Украиной, если предложит России технические или даже политические гарантии того, что ее основные интересы безопасности будут обеспечены.
Все разговоры про диалог о стратегической стабильности или обычных вооружениях в Европе были не способом замотать переговоры, а поиском альтернатив, позволяющих удержать в своих руках наиболее важное преимущество, возникшее в результате распада СССР. И нельзя сказать, что в Москве не понимали их цену, – не зря уже в декабре здесь на высшем уровне было сказано, что, какие бы гарантии Запад ни давал, он все равно обманет. И действительно, в конечном итоге Россия выбрала тот единственный вариант, при котором обмануть будет невозможно, – исчезновение предмета, в отношении судьбы которого может быть допущено жульничество. Это и есть железобетонная гарантия безопасности, за которую, конечно, придется заплатить определенную цену.
В будущем нам необходимо понимать, что для соседей России на Западе любой формальный международный порядок – не более чем оформление права держав на организацию пространства в своих интересах. Это будет тем более актуально, что нам предстоит достаточно динамичный период формирования нескольких геополитических блоков, конкурирующих между собой, но не имеющих возможности вступить в действительно смертельную схватку. Малым и средним государствам, составляющим большинство в Евразии, в этих условиях не приходится рассчитывать на сохранение полной автономии. Исключениями могут оказаться всего несколько стран – среди соседей России это, по всей видимости, Азербайджан, Монголия, Узбекистан и Финляндия. Но и им предстоит столкнуться с серьезными вызовами.
Предстоящее завершение процесса прочерчивания геополитических границ в Восточной Европе станет важным этапом в движении мира по пути большей автаркии крупных держав и окружающих их зависимых союзников. Для того чтобы их сосуществование создавало поменьше проблем, имеющих принципиальный характер, международная дипломатия должна будет уделять основное внимание именно фиксации принадлежности того или иного государства либо самоуправляемой территории, зоне контроля одной из великих держав.
Все остальные вопросы, скорее всего, отойдут на второй план – чем более мы будем независимыми друг от друга, тем меньшее значение будут играть правила и нормы. Они были нужны до тех пор, пока государства хотя бы гипотетически соглашались на присутствие одного лидера или арбитра. Тот порядок, что был создан по итогам прошлой холодной войны, оставлял неопределенность в самом главном вопросе – о земле, что и стало важным фактором крушения этого порядка. Новый европейский порядок, который оформит состояние этой глобальной холодной войны, если и возникнет когда-либо, то будет основан на четком определении территориальных пределов могущества каждого значимого участника.
