«ИНЦИДЕНТ, СРАВНИМЫЙ С ЧЕРНОБЫЛЕМ, ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ ПРАКТИЧЕСКИ НЕВОЗМОЖНО»
Елена Черненко, Павел Подвиг
Эксперт-ядерщик Павел Подвиг об угрозах безопасности Запорожской АЭС
В последние недели Россия и Украина едва ли не ежедневно обвиняют друг друга в подготовке подрыва Запорожской атомной электростанции (ЗАЭС) в рамках «операции под чужим флагом». Россия говорит о готовящемся ракетном обстреле станции (в четверг гендиректор госкорпорации «Росатом» Алексей Лихачев заявил в интервью телеканалу «Россия 1», что власти РФ располагали информацией о «признаках подготовки такой атаки» со стороны Киева). Украина же утверждает, что РФ заминировала станцию (Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) в среду вечером заявило, что не обнаружило на станции признаков минирования, но еще не все осмотрело). О том, что может произойти в случае реализации одного из этих сценариев, корреспондент “Ъ” Елена Черненко расспросила директора проекта «Стратегическое ядерное вооружение России», старшего научного сотрудника Института ООН по исследованию проблем разоружения Павла Подвига.
— Если представить, что одна из сторон конфликта права, к чему может привести реализация соответствующих сценариев?
— До тех пор пока станция находится близко к зоне боевых действий, возможность серьезного инцидента полностью исключить нельзя. В то же время нужно понимать, что вызвать такого рода происшествие довольно непросто. На мой взгляд, вызвать серьезную аварию, действуя извне, практически невозможно. С помощью атаки средствами большой дальности, будь то дроны или ракеты, можно повредить какие-то сооружения и оборудование станции, но наиболее опасные с точки зрения радиоактивности объекты — сами реакторы и бассейны выдержки отработавшего топлива — находятся внутри защитной оболочки. Это прочная железобетонная структура, повредить которую весьма сложно. Но даже такое повреждение еще не будет означать повреждения собственно реактора или каких-то его систем.
— А изнутри?
— Возможностей спровоцировать серьезную аварию изнутри, конечно, гораздо больше. Но в этом случае последовательность событий и анализ последствий весьма недвусмысленно укажут на источник аварии. В этом смысле она будет сильно отличаться от других техногенных происшествий, в которых определить причину произошедшего бывает сложно. Нужно также понимать, что сымитировать такого рода аварию извне практически нереально — картина происшествия будет абсолютно другой. В частности, другим будет характер радиоактивных выбросов. У Украины попросту нет таких радиоактивных материалов, которые могут дать картину загрязнения, которая была бы похожа на аварию на реакторе ЗАЭС. Отработавшее топливо других станций находится там в виде топливных элементов, и для извлечения из них радиоактивного материала необходимо специальное индустриальное оборудование, которого на Украине нет.
— Каким вам видится худший сценарий того, что может произойти с ЗАЭС? Очень разные оценки звучат — от катастрофических, о чем в том числе предупреждает МАГАТЭ, до довольно спокойных, как, например, в последнем заявлении American Nuclear Society.
— Худший сценарий, наверное, может состояться при потере возможности охлаждения активной зоны реактора. Это может произойти, скажем, если станция потеряет все источники энергии, которые поддерживают работу насосов охлаждения. Или в случае серьезного повреждения системы охлаждения активной зоны. Хотя реакторы находятся в режиме останова и цепная реакция прекращена, топливо реактора продолжает выделять остаточную энергию. Если эту энергию не отводить, то топливные элементы сильно разогреются и начнут разрушаться. В ходе этого процесса те радиоактивные продукты распада, которые находятся в топливных элементах, могут попасть в пространство под защитной оболочкой и дальше — в атмосферу, если оболочка будет повреждена. Но нужно учитывать, что разрушение топливных элементов не произойдет мгновенно. У операторов станции будет время для того, чтобы восстановить питание или охлаждение.
— Сколько времени?
— Точно оценить это время сложно, но, судя по всему, до момента возникновения реальной опасности пройдут десятки часов и, возможно, несколько дней.
— Правомерно ли в этом случае потенциальный обстрел, подрыв или иной серьезный инцидент на ЗАЭС сравнивать по возможным последствиям с Чернобылем?
— Инцидент, сравнимый с Чернобылем, представить себе практически невозможно. Это был реактор другого типа, который не имел систем защиты, аналогичных тем, что есть на ЗАЭС. У чернобыльского реактора не было ни стального единого корпуса реактора, ни защитной оболочки. Характер повреждений был таков, что разрушенная активная зона выбрасывала радиоактивные продукты непосредственно в атмосферу.
— А с Фукусимой?
— Худший сценарий развития ситуации на ЗАЭС может до определенной степени повторить то, что произошло в Фукусиме, да. Но есть и очень существенные отличия. Прежде всего, реакторы станции находятся в режиме останова как минимум десять месяцев, а некоторые — больше полутора лет. Разница между горячим и холодным остановом здесь не так существенна — важно то, что остановлена цепная реакция деления. За время, прошедшее с момента останова, остаточное тепловыделение в реакторах постоянно снижается. И даже если оно еще не упало до полностью безопасного уровня, оно существенно ниже того, что было в Фукусиме. Это увеличивает время для принятия мер в случае инцидента.
Кроме этого, после аварии в Фукусиме на Запорожской АЭС были приняты меры для снижения вероятности повреждения защитной оболочки в ходе такого рода инцидентов. Так что можно рассчитывать на то, что даже в случае наиболее серьезной аварии выброс радиоактивности в атмосферу можно будет предотвратить. Ключевым моментом здесь будут действия персонала станции.
