КАК В КРЫМУ СПАСАЛИСЬ ОТ БОЛЬШОЙ ВОДЫ
Наводнение в Керчи, Ялте и других городах Крыма стало крупнейшим природным испытанием для полуострова с момента воссоединения с Россией
Специальный корреспондент газеты ВЗГЛЯД побывал в зоне чрезвычайной ситуации, чтобы выяснить, кто и как помогает жителям пострадавших районов. – Только в одноразовой, – предупреждает официант, принимая заказ.
Сидр – холодный, как положено, хоть и в пластиковом стакане: еще до распоряжения санитарного врача здесь перешли на одноразовую посуду – во избежание инфекции. На этот раз не «новоблагословенной», как за героями «Собачьего сердца» называют новую коронавирусную, а не менее неприятной кишечной.
От момента, когда город закрыли на въезд, прошло немногим более суток. К середине выходных проезд открыли частично: напрямую с трассы, соединяющей Симферополь и Южный берег Крыма, пока нельзя. Зато, объехав так, так и еще немножко вот туда, для верности – вполне.
То, как после ливня, скинувшего на Крым две месячные нормы воды – такие ливни еще называют залповыми – пострадала Ялта, к тому времени уже успела увидеть вся страна. Наверху, в районе вышедшей из берегов реки Водопадной – настоящий поток из воды и камней. В селе Васильевка – части Большой Ялты – от него по ходу движения пострадало приблизительно все, что оказалось на пути.
По улице Рузвельта и около нее в самом городе лучше идти в сапогах. А еще лучше – с лопатой, чтобы не чувствовать себя курортником посреди беды и посильно расчищать намытое, не дожидаясь – вот именно на этом участке, где ты стоишь – спасателей и начинающих размещаться солдат. Лопат на Рузвельта много, подвезли.
Неподалеку заканчивают ловить и считать крокодилов – в частной организации под названием «Ялтинский крокодиляриум», что на улице Игнатенко. Более мелкие пытались уплыть на волю. Те, что покрупнее – к их чести – ничего такого не предпринимали. Но страхов и слухов к наводнению прибавилось, не отнять.
А набережные Ялты – тоже затопленные, поплывшие, забитые мусором – уже воскресли. О наводнении здесь можно узнать разве что по косвенным признакам: здесь – кучи земли, там – кучи веток, и повсюду – тщательно сгребаемые пластик, коробки, ил и прочее.
— Не знаю, как жители и туристы, но предприниматели на уборку набережной вышли все, – говорит Андрей, стоящий около группы яхт для морских прогулок.
Еду и питье – вот тот же сидр – раздобыть на набережной Ленина проще, чем найти иные удобства. Туалеты закрыты: в трубы после наводнения пошло что-то неудобоваримое даже по техническим меркам, поэтому водоснабжение перекрыли – где-то подавая на два-три часа в день и повсюду запустив водовозки. Впрочем, кабинки биотуалетов разгружают то там, то тут.
У здания пожарной охраны – несколько групп. В каждой – один городской депутат, два сотрудника администрации и два десятка солдат. Через несколько дней Владимир Путин поручит министру обороны Сергею Шойгу помочь крымским городам прийти в порядок после наводнения. А в Керчи – вот, уже действует. Пострадавшие от воды улицы заполнены не только машинами МЧС, но и армейским транспортом.
— Мы с мэрией описываем ущерб, ребята-артиллеристы помогают жителям разбираться с последствиями наводнения, – объясняет Мая Хужина, депутат Керченского городского совета. – Три десятка депутатов, пострадавших домов в городе – 248. Задача – оперативно обойти все дома, всем помочь, все зафиксировать.
С Маей Викентьевной спецкор ВЗГЛЯДА познакомился в 2018-м году: Хужина – заместитель главного врача керченской больницы №1 по медицинской части – и ее коллеги принимали десятки пострадавших после стрельбы в политехническом колледже. Мая Хужина до сих пор начмед в первой больнице. А последние годы – еще и депутат, и даже некоторое время в горсовете председательствовала.
Группе Хужиной достается улица Комарова – четная сторона, до пятидесятых домов, сплошь частный сектор.
— Тут серьезно все было, хотя не как на улице Жени Дудник, – переговариваются девушки из мэрии.
— А это где?
– Недалеко тут, у нас все недалеко. Там совсем под крыши… Или вот на Шлагбаумской, она тут перпендикулярно. То есть, тоже рядом.
Собственно, в районе Шлагбаумской – от больницы и до круга, где магазин «Кузя» – и были сняты ставшие знаменитыми кадры: глава Крыма Сергей Аксенов на лодке, за ним вплавь устремляются несколько сотрудников-спасателей.
— Наделали мемов и радуетесь, – говорит Андрей из республиканского МЧС, один из тех, кто прибыл в Керчь с первой группировкой спасателей. Объясняет: за резиновой лодкой с мотором, двигающейся по городу, по возможности следует пускать пешее наблюдение. Следить, чтобы в мотор ничего не попало из плавающего мусора; а его, разумеется, было изрядно – это раз. Подталкивать и страховать лодку там, где мотор пройти не может – два. И чтобы, в случае чего, быстро спасти вывалившихся из лодки, если та перевернется либо по каким-то причинам сдуется – три.
— А плыть-то за лодкой зачем?
— Сориентировались по ситуации, – говорит Андрей. – Если бы в лодке главы региона не было, хрен бы кто на все это внимание обратил.
* * *
— Я вас очень прошу, – обращается депутат Хужина к своей группировке войск.– Люди очень устали. Если даже будут разговаривать раздраженно – пожалуйста, поймите их ситуацию. Не говорите им слово «нет». Только «да, поможем».
Артиллеристы кивают – вразнобой, но согласно. Колонна выдвигается.
— Собак привяжите, потому что я ж их покусаю, – предупреждает депутат, подойдя к первой двери.
— Гипсокартон невлагостойкий, вот на стене отметка осталась, — показывает Тамара, хозяйка дома, на размытую коричневую волну. Отметка – где-то по колено рослому солдату-артиллеристу Сергею, который вместе с двумя товарищами вытаскивает из дома Тамары стиральную машину. Из люка стиралки капает темно-коричневая дорожка – от двери через двор и уже за воротами.
— Муляка, – говорит Тамара. Так здесь, на юге называют смесь воды, песка и ила. Позже, когда в доме отрывают линолеум, становится ясно: этой мулякой по низу забито примерно все.
— Вот поэтому солдатам сразу надо все выносить и все вскрывать, а нашим – сразу все записывать, — говорит Вадим Кутузов, коллега Маи Хужиной по депутатскому корпусу. – Чтобы ничего не пропустить, и чтобы потом проблем с компенсациями не было.
Нынешнее наводнение – первая крупная природная катастрофа после воссоединения Крыма с Россией. Государственные деньги для пострадавших – 10, 50 или 100 тысяч рублей, в зависимости от ущерба, – для жителей полуострова в новинку: при Украине такого не было. Керчь – город крымский, стоит на море, но живет не с туристов, не в курортном режиме. Поэтому и заработки здесь у людей – по сравнению с той же Ялтой и южным берегом Крыма вообще – невелики, даже в сезон.
— Вынести диван и все мокрое, – просят в очередном доме.
— Мальчишки, четыре человека, прошу, – обращается Хужина к артиллеристам.
— А убирать до комиссии можно? – беспокоится хозяин.
— А мы уже здесь, – говорит женщина из мэрии.
Идут подсчеты: «стулья, восемь штук… повреждены частично. Бензопила… просохла, включается? Тогда позже внесем, если что. Станок токарный, повреждений не обнаружено… Холодильник» – а вот холодильник как раз во дворе, лежит на спине.
— Когда стоял, так его водой опрокинуло. Сразу утром грохнулся, – объясняют пострадавшие. Холодильник белый, но теперь сплошь коричневый. Дверь открыта, внутри обеих камер – муляка в палец толщиной. Видимо, повреждение полное.
— Выносить ничего не надо, – говорит пожилой хозяин. – Разве что машину помогите вытолкать.
— Затонула?
— Ну если масло в двигателе до капота поднялось, – говорит пострадавший.
— В землю не провалиться постарайтесь, – наставляет капитан артиллеристов Сергей. «Дон, я Заря» – слышится из его рации. Муляка перед машиной еще не затвердела – как и в большинстве дворов на улице Комарова.
В нескольких домах нет никого, как ни стучи. Даже собаки не лают. «Может, потонули?» — предполагает кто-то из мэрии.
— Нужна помощь мужская, чтобы ребята вынесли что-то?
— Не, не нужна, – говорят в наконец-то открывшихся воротах. – В доме все нормально. Только баню вот залило и котельную. Но вчера ребята были, все вычистили.
— И генератор выкопать с огорода, – просят по соседству. Агрегат – где-то пуда в полтора весом – стоит, зарывшись в землю наискосок. Неподалеку – сарай, где он стоял до наводнения. Точнее, бывший сарай.
Обход закончен. Солдаты начинают собирать мусор – одна куча на четыре окрестных дома.
— Ребята, а что мы сидим? – обращается депутат Хужина к группе армейских, усевшихся покурить.
— Так это не наши, – сомневается сотрудница администрации.
— Ну и что? – говорит Мая Викентьевна. Солдаты нехотя, но присоединяются к уже загруженным сослуживцам. Где-то за полчаса десяток куч собрано вдоль дороги – не считая мебели, торшеров и прочего, явно и безвозвратно испорченного и уже описанного комиссией.
— Десять лет тут такой тщательной уборки не было, – удовлетворенно отмечает депутат. – Или даже больше.
* * *
Бабушка, вы как? – спрашивают в доме неподалеку. Комиссия по оценке, конечно, работает медленнее: бумаги по ущербу составить – дольше, чем мусор сгрести.
— Та ничего, доча, – отвечает пожилая женщина лет восьмидесяти. – Налило сразу с утра, а я спала. Дети-внучата рядом живут, недалеко. Прибежали быстро, еле вытащили.
— Совсем залило?
— Та не, тока в подвале по пояс было. И сарай почти весь. Семь курочек там было, подавились-утопли.
— Ну сами целы остались, и слава богу же. Но и жалко же курочек?
— Та ничего, доча, – в очередной раз повторяет бабушка. – Та уже в супе.
— Это как же у вас консультации дают? – негодует жительница нечетной стороны улицы Комарова. – У нас один уровень, все затопленные, а нас на жительство не определяют.
— Сейчас мэру позвоню, – говорит депутат Хужина. На жительство – стало быть, в керченскую гостиницу «Меридиан», а нынче ПВР – пункт временного размещения пострадавших. Там трехразовое питание, психологи, вода в кранах – в том числе и горячая. А главное – сухо. Звонок Сергею Бороздину упрощает ситуацию: семье пострадавших можно выдвигаться к «Меридиану» –после того как их дом осмотрит комиссия.
— Мам, не ходи сюда, – говорит девочка, чуть не поскользнувшись на, казалось бы, вычищенном участке улицы. Вода на улице Комарова начинает потихоньку откуда-то прибывать. Что порядка не добавляет – да еще учитывая очередное штормовое предупреждение и уже проштрафившуюся дамбу в Ленинском районе, на которую грешат многие и многие пострадавшие от нынешней большой воды.
Чуть позже оказывается, что течет из-под закрытых люков. Понятно, ливнёвка в очередной раз решила сбросить лишнее на поверхность. Прекрасный выбор времени и места, что говорить.
— Упадешь, мам, – продолжает девочка. – Осторожнее.
— Разом больше упаду, разом меньше, – тихо и резонно отвечает мама.
— Да, конечно, с дамбой надо разбираться, – говорит городской депутат Вадим Кутузов. На уровне горсовета сделать можно немногое. Например, составить очередную бумагу для республиканских коллег – чтои будет сделано.
— Ленинский район Крыма – другое муниципальное образование, а дамба находится там, – напоминает Кутузов. –Но страдают в основном жители Керчи. Я не специалист, не инженер, но понимаю: когда за ночь выпадает двухмесячная норма осадков, были бы проблемы и с самым укрепленным сооружением.
— Есть проблемы – и есть проблемы.
— Вот детали, думаю, нам всем и предстоит выяснить, – говорит депутат. – Когда справимся с бедой.
* * *
— Ну что у нас… у нас *****, – говорит Руслан, владелец торговой точки на центральном рынке Керчи. Залитый холодильник для напитков и коробки с товаром сохнут рядом с магазином Руслана. То же самое плюс-минус холодильники – у его соседей по бизнесу, многочисленных магазинчиков на берегу Ангельского Источника. Так переводится название реки Мелек-Чесме.
Высота воды сейчас по щиколотку. Дно обнажено повсеместно: камыши видны до корней и мелкий мусор. Какой-то мусор тут, можно сказать, свежий, приплыл после наводнения и выхода Мелек-Чесме из берегов. Но в основном – многолетний, трудовой мусор. Еще до воссоединения копившийся. А то и со времен СССР.
— Рынок убит, – констатирует депутат Хужина. – Я не знаю, сколько предпринимателей будет нуждаться в психологической помощи.
— Спроси мэрию, почему реку не чистила все время, – наставляет Руслан. Его коллеги согласно кивают. – Если бы дно прочистили – все бы скорее убегало, не поднималось бы так.
Тех, кто работает и на Центральном рынке, и в других затопленных местах Керчи, можно понять: городские власти – они тут, на месте. Стало быть, и первый спрос с них. В мэрии, впрочем, не отрицают, что русло Ангельского Источника надо было чистить давно. И даже готовы ответить на неприятные вопросы про Мелек-Чесме и ее состояние.
За береговую гидротехнику – то есть, бетон, в который одета Мелек-Чесме – более двух километров вдоль русла, – отвечает город. А вот сама речка – в федеральном ведении, как любая река. То есть, следуя букве закона, городским властям, если они самостоятельно займутся очисткой реки, грозят сразу несколько неприятностей. Превышение полномочий и трата муниципальных денег не по назначению. А также ответственность города за проведение очистных работ без экспертизы со стороны… ну да, «собственников» Мелек-Чесме и распорядителей всего того, что с ней следует делать. В данном случае –из региональной, республиканской природоохраны.
Несколько лет назад городские власти предприняли подход к земснаряду. Окончилось ничем. Под угрозой миллионного штрафа – из муниципального, керченского бюджета – мэрия была вынуждена свернуть процесс очистки русла Мелек-Чесме своими силами. К вопросу в городе вернулись в 2020-м году: просчитали смету очистки, запросили ту самую экспертизу – называется «оценка воздействия на окружающую среду», сокращенно ОВОЗ, с тем, чтобы после получения ОВОЗа запрашивать у республики финансирование на очистку Мелек-Чесме.
«Стремимся, чтобы уже в этом году река была приведена в порядок» – сообщал в конце марта Сергей Бороздин, глава администрации Керчи.Возможно, теперь наводнение ускорит и этот процесс – наряду со многими другими: состояние коммуникаций, в первую очередь – ливневок, укрепление дамбы в Ленинском районе и т.п. Что называется, во избежание впредь.
Конечно, от двух месячных норм дождя, упавших на город за одну ночь, все эти меры уберегут едва ли. А вот уменьшить уровень воды – и соответственно прочие последствия катастрофы – вполне реально. И в Ялте – где уже собираются присмотреться к тому, как на реку Водопадную повлияло строительство поблизости, законное и не совсем. И здесь, в Керчи. По крайней мере, если вдруг что, при очищенном русле Ангельского Источника и укрепленной защите можно будет не пускать по затопленным улицам Керчи моторные лодки. Или, если уж дойдет дело до них – то МЧСовцам и другим уполномоченным следить за винтами можно будет хотя бы идти за начальством, а не пускаться вплавь.
* * *
— Это же не первое наводнение, – вспоминает Хужина, живущая в Керчи многие годы. – И в начале 2000-х, и в 1970-х – все плавало, все холеру боялись. Но сейчас – полный завал, такого еще не было. У нашей медсестры квартиру под крышу залило в двухэтажном доме. Еле успела выскочить, кота подхватив. У коллеги машина утонула. Беда, как всегда, объединяет людей. Но как по мне – хотелось бы меньше беды. Может, и недосмотр чей-то есть – знало же руководство, что будут дожди, можно же было принять меры…
Звонит телефон:
— Здравствуйте, это санавиация, – доносится из аппарата. — Скажите, пожалуйста, больница работает в штатном режиме при чрезвычайной ситуации?
— Мы в чрезвычайной ситуации работаем штатно, – говорит Хужина, моментально переходя в режим начмеда керченской городской больницы №1. –У нас затоплено 25 компьютеров, электронные и бумажные носители. Отдел кадров с архивом. Вся юридическая служба, контрактная служба – тоже затоплены. Затоплена лаборатория, ни одного анализатора не осталось. А больше никаких проблем нет.
— А с больными у вас как? – спрашивает санавиация. – К вам, если что, можно осуществлять доставку пациентов?
— Все пострадавшие, нуждающиеся в помощи, определены в больницу. Вплоть до бомжей, которых извлекали из подвалов, – говорит начмед. – Медицинская помощь оказывается. Мы готовы принимать пострадавших, на это чрезвычайные ситуации не влияют.
Все свободные от воды и испорченной мебели поверхности административного корпуса городской больницы №1 в Керчи заняты намокшими либо уже высыхающими листами. Снимать можно – главное, чтобы не крупно:
— Где-то на листах врачебные тайны, где-то коммерческие, где-то служебные документы, – поясняет одна из сотрудниц больницы. Уже третий день здесь перманентный субботник: вместе с волонтерами из крымских молодежек вывозят грязь с первого этажа, чистят дворы.
— Сейчас надо выходить из беды. Всей больницей, всей Керчью, Ялтой, всем Крымом. Но потом – обязательно делать выводы, – уверена Мая Хужина.
Не Крымом, естественно, единым. К концу нынешней неделе на полуостров стянулись десятки тысяч помощников — спасателей, военных, волонтеров: расчистка, новые защитные сооружения, укрепление защиты имеющейся. Да и вопрос, не усугубится ли нынешняя беда, еще стоит: в Крыму всю неделю — штормовые предупреждения. Почти каждый день.
